Новичка Катя заметила сразу. Классы-то небольшие, любое новое лицо заметно.
Она вполглаза за ним приглядывала. Сегодня точно был ее день. Он сел рядом с ней!
Денис Ярцев. Из Москвы!
Кто вообще переводится из Москвы в Суджук?
«И как он тут оказался? – размышляла Катерина, кусая карандаш. – Родители переехали? Но явно же у него семья из высших разрядов. Как их в нашу дыру занесло?»
Платье хоть и гимнасическое, но из недешевой ткани. Голосник яблочный. А еще – серо-голубые глаза, яркие пухлые губы, узкий нос, русые волосы…
«Куда-то тебя не туда понесло, подруга, – осадила сама себя Катя. – Он тебя и не замечает, в окно уставился».
А ты проверь, Катя Локотькова, на одной ты с ним волне?
Рука у Кати слегка дрогнула, когда она вывела «Я Катя» на листке – она же не дура, слать ему через школьную сеть письма, как Анжела или Вика. Мало того, что весь класс видит, как они пыхтят над светоплатами, пальцами в буквы тычут, так еще и сеть дырявая, как занавески у Кати дома. Ее второклассник взломать может.
Денис хмуро покосился, царапнул карандашом бумагу. Уронил его на парту.
Катя подхватила карандаш, но тут же согнулась над светоплатом – Никита Алексеевич, их химик, внимательно оглядывал класс. Изучал вдумчиво каждого, как сетевая приспособа для ловли зловредных.
«Вот зараза, завтра же пробное испытание!»
Катя листала светоплат, просматривала тему, изображала бурную деятельность, а сама думала, что ответить на его равнодушное «И?».
И сама не поняла, как предложила этому парню погулять.
Она. Сама. Ему.
Денис чуть пожал плечами, черкнул ответ. Катя чуть не подпрыгнула.
Он согласился! После школы! С ней!
Сердце у нее гремело.
«Я совсем дура, – подумала она. – Сама напрашиваюсь. Анжи и Ви меня похоронят в развалинах водного парка, там, где убийца этих бедных девчонок оставлял. Все, мне не жить…»
Она уже чуяла, как Анжела с Викой прожигают ее взглядами.
Плевать.
У него голубые глаза, и он из Москвы.
Катя Локотькова улыбалась.
Федя ускакал вперед, пока Маша говорила с Анжелой и Викой, и уже сидел в машине на школьной стоянке, постукивая пальцами по рулю. Увидев Машу, он нетерпеливо загудел. Маша махнула подругам – мол, до связи вечером, в сети. Девчонки страсть как хотели обсудить Локотькову и ее выходящее за все рамки поведение, но Маша хотела домой.
С Локотьковой всё решат потом, она и правда обнаглела. Дольница рыжая.
Маша села в машину.
– Ты меня теперь подгонять будешь? – спросила она.
– Ну прости, цветочек, – Федя потянулся к ней, Маша ловко уклонилась.
– Не перед школой же, – сказала она. – Поехали уже.
Федя поглядел за спину, нахмурился.
– Он опять за тобой таскается?
Маша обернулась. У стены стоял полноватый, неловкий парень. Парень неуверенно улыбнулся.
– Ты Тему не обижай, Тема полезный, сам знаешь. Мне еще испытание по составному сетезнанию сдавать.
– Мне пора волноваться? – поинтересовался Федя.
– Просто не расслабляйся.
Молодой человек ухмыльнулся, повернул ключ зажигания. Погазовал – от души, громко, поглядывая на Тему. И рванул с места.
– Домой?
– Сначала домой, а потом…
– А давай сегодня махнем на катере? – загорелся Федя. – Линь дельфинов видела два дня назад на выходе из залива, когда каталась на змее.
– Тебе папа ключи от катера отдал? – изумилась девушка. – Поздравляю.
– В награду за верную службу в качестве вашего личного водителя, Мария Петровна, и годы безопасной езды.
– Какой-какой езды? – Маша оторопела. – Это кто говорит? Федя Жги-Резину Веселовский? Гроза гонщиков от Анапы до Сочи?
– Вот ты мне не веришь, и папа тоже не верил. Хотя эти глаза не лгут. Но ведь ни единой дорожной виры уже три месяца, ласточка моя!
– Трепло ты, кто вчера вечером чуть Рашида не угробил на мосту?
– Так ведь не угробил? Все обошлось, а Рашид мне три сотни проиграл, в деньгах враждебного нам государства. Поехали их прожигать.
– Трепло, – ласково повторила Мария. – Рули домой, а там посмотрим.
– Кстати, ваш батюшка изволил передать, что будет поздно и чтобы вы откушали, что Галя приготовит, или заказали из трактира какой-нибудь стряпни.
– Федя, ты, кажется, увлекся погружением в девятнадцатый век, – заметила Маша. – Наша Марфа уже давно ждет, когда ты свою учебную затею сдашь. А ты со мной уже месяц разговариваешь, как персонаж Достоевского.
– Так все там похоже, почти как у нас сейчас, – сказал Федя, выжимая педаль газа. Родстер взревел и пролетел перекресток на мигающий желтый. Круто повернул и рванул вверх по склону, на Бугры.