Округ Ольстер,
штат Нью-Йорк
Для умирающего человека Джордж Беллами показался Клэр довольно бодрым и жизнерадостным стариком. По приемнику в машине шла глупейшая программа «Хут’нэнни», а Джордж покатывался от смеха. С невольной улыбкой она подумала, что его смех на редкость заразителен – он начинался с тихого смешка и переходил в раскатистый, удивительно радостный, по-детски искренний хохот. И не только эта глупая, но смешная передача поднимала ему настроение. Недавно Джордж получил сообщение, что его внук возвращается с войны в Афганистане. Теперь он со дня на день ожидал его приезда.
Ради них обоих она надеялась, что это произойдет как можно скорее.
– Дождаться не могу, когда увижу Росса, – заявил Джордж. – Это мой самый любимый внук. Его уволили из армии, и сейчас он уже, должно быть, на пути домой.
– Уверена, что он сразу примчится повидать вас, – сказала Клэр, не напоминая старику, что всего час назад он уже поделился с ней этой радостной новостью.
Они мчались вперед, и мимо мелькали деревья, опушенные едва распустившейся зеленью, обочины, пестреющие россыпью желтых, розовых и сиреневых цветов.
Интересно, думала она, сознает ли старик, что эта весна будет последней в его жизни. Иногда подобные мысли так сильно угнетали ее пациентов, что с ними приходилось очень трудно. Пока же Джордж, казалось, совершенно не испытывает ни боли, ни стресса. Они познакомились совсем недавно, но Клэр уже поняла, что он станет ее самым приятным пациентом.
В модных брюках и рубашке поло он выглядел обыкновенным богатым джентльменом, решившим провести лето вдали от города. Теперь, когда он прекратил всякое лечение, голова его снова покрылась редким седым ежиком, да и цвет лица был очень хорошим, здоровым.
Как частной медсестре, ухаживающей за неизлечимо больными пациентами, Клэр приходилось встречаться с самыми разными людьми. Предметом ее забот всегда был только сам пациент, но его, как правило, окружала целая куча родственников. В этом же случае она пока еще не видела ни одного члена семьи Джорджа, его сыновья со своими семьями жили далеко. И в настоящее время она была один на один со своим подопечным.
Судя по всему, его голова была занята только мыслями о цели поездки, а значит, боли его действительно не беспокоили.
Она указала на раскрытый блокнот у него на коленях, исписанный старомодным мелким почерком.
– Вы были заняты каким-то делом.
– Да, составлял список необходимых дел. Как вы на это смотрите?
– Думаю, вы отлично придумали, Джордж. У всех есть подобные списки, но чаще всего мы держим их в голове.
– Теперь я не очень-то доверяю своей голове, – признался он, намекая на свою болезнь – глиобластома мультиформа, жестокая раковая опухоль. – Поэтому предпочитаю все записывать. – Он перелистал страницы. – Кажется, список длинноват, – виновато заметил он. – Мы можем не успеть выполнить все его пункты.
– Но мы сделаем все, что сможем, я вам помогу, – сказала она. – Для этого я и приехала. – Она с интересом вглядывалась в разворачивающийся впереди ландшафт. Покрытые лесом пологие холмы и скалистые утесы округа Ольстер для нее, до этого жившей в загазованных городках штата Нью-Джерси и в оживленном Манхэттене, казались совершенно непривычным зрелищем. – Это неплохо, что у вас столько разных идей, они не дадут вам скучать.
Он засмеялся:
– Значит, лето нам предстоит хлопотливое.
– Оно будет таким, каким вы пожелаете.
Он вздохнул и снова зашуршал страницами блокнота.
– Жаль только, что я не подумал об этих делах до того, как узнал, что скоро умру.
– Все мы когда-нибудь умрем, – напомнила она.
– Как это мне повезло найти нянюшку с таким веселым и покладистым нравом?!
– Не спешите радоваться, мой веселый нрав еще сведет вас с ума!
У Клэр был дар быстро разбираться в людях. Для нее это стало основным средством в борьбе за выживание. Неумение понять человека однажды вынудило ее целиком изменить свою жизнь.
Умный и образованный, Джордж Беллами произвел на нее впечатление одинокого и немного растерянного человека. Она знала о нем только то, что он был довольно известным международным журналистом, ушедшим на пенсию. Большую часть жизни он провел в Париже и в разъездах по всему миру. Однако к концу своей жизни пожелал отправиться в место, совершенно не похожее на оживленные столичные города.
Люди приближаются к своему концу так же по-разному, как и жили. Одни тихо и с достоинством, другие мечутся в отчаянии и никому не дают покоя, кто-то полностью в себе замыкается, но большая часть обреченных людей изводят себя сожалениями об упущенных возможностях. Эти сожаления медленно отравляют все, что может принести человеку радость. Она часто поражалась, как сожаления о невозвратном способны разрушить вполне благополучную и счастливую жизнь. И надеялась, что поиски Джорджа приведут его к месту, где он сможет примириться со своим концом.
Те, кому не приходилось ухаживать за безнадежно больными, считают, что обреченные люди знают ответы на самые главные вопросы, что они мудрее и больше думают о душе, чем здоровые. Но Клэр давно поняла, что это заблуждение. Собственно, умирающие такие же разные, как и все остальные, – среди них встречаются и умные и глупые, оптимисты и пессимисты, рассудительные и взбалмошные, общительные и замкнутые, мужественные и трусливые. Только в отличие от здоровых они знают предел своей жизни и чаще всего понимают, что их ждут тяжелые физические страдания.
По мере того как они продвигались все дальше на северо-восток, по направлению к горам Кэтскилз, огромному природному заповеднику, окрестности становились все более живописными. И вскоре они уже подъезжали к цели поездки, отмеченной ржавой вывеской: «Добро пожаловать в Авалон, маленький город с большим сердцем!»
Клэр невольно стиснула баранку руля. Ей еще не приходилось жить в маленьких городках. Мысль о том, что она окажется в тесном, сплоченном сообществе, пусть даже на короткое время, заставляла ее внутренне сжиматься. Не то чтобы она опасалась… Хотя нет, опасалась, разумеется. Но для этого у нее были серьезные причины.
Ей казалось, что на земле нет места, где она могла бы чувствовать себя в полной безопасности. Раннее детство с матерью, еще до начала всех неприятностей, было тревожным и непредсказуемым. Ее мать в подростковом возрасте сбежала из дома. Она хорошо относилась к Клэр, но была безнадежной наркоманкой, и однажды едва не попалась во время покупки дозы на Саут-Оранж-авеню в Ньюарке, но ей удалось сбежать, и она скрылась, бросив робкую десятилетнюю дочь.
Жизнь Клэр изменилась к лучшему благодаря системе патронатного воспитания. Не многие могли бы сказать такое о себе, но Клэр повезло. Ее попечительница Шерри Бэрк старалась помещать ее в самые хорошие семьи, участвующие в этой программе. Впервые узнав, что значит жить в нормальном доме, восприимчивая девочка жадно усваивала правила поведения и отношений между членами большой и дружной семьи.
Счастье принадлежности к семье сказывалось во всем, что она видела в новом доме, – во взгляде женщины, когда ее муж входит в дом, в прикосновении руки матери, когда она трогает горячий лоб своего ребенка, в дружном хохоте играющих сестер, в заботливом отношении старшего брата к своим младшим братишкам и сестренкам. Семья была той сеткой, которая не дает тебе упасть и разбиться, невидимым щитом, ограждающим от ударов судьбы.
Девочка робко надеялась, что когда-нибудь она тоже полюбит, что у нее будет своя семья и обязательно дети. Она мечтала, что в ее жизни будет все то, что позволяет человеку весело смеяться в минуты радости и рассчитывать на защиту и поддержку, когда ему становится грустно, больно или страшно.
Если система патронатного воспитания работала, как было предусмотрено, она словно говорила обездоленному ребенку: «Все это может быть и у тебя».
Но когда ей было семнадцать лет, все круто изменилось. Однажды она стала свидетельницей преступления, и с тех пор ей приходилось скрываться от человека, которому она когда-то полностью доверяла. А постоянная угроза твоей жизни достаточное основание для страха!
Такой маленький городок, как Авалон, мог оказаться очень опасным, особенно для человека, которому есть что скрывать. Это знает каждый, кто читал романы Стивена Кинга.
Впрочем, если она почувствует опасность, то просто исчезнет. Она давно уже научилась исчезать быстро и бесследно.
И также рано поняла, что полицейские меры по защите свидетелей, какими их показывают в фильмах, чистая фикция. Рядовой убийца не становится объектом федерального расследования, поэтому она не могла рассчитывать на помощь «Уитсек», федеральной программы защиты свидетелей, которая щедро финансировалась и исполнялась опытными специалистами.
Совсем другое дело – подобная программа в отдельном штате или городе. Прежде всего, для ее исполнения не было достаточных средств. Налогоплательщики неохотно раскошеливались на эти программы. Основное количество информаторов и свидетелей в прошлом сами были преступниками и поставляли информацию в обмен на отказ от преследования за совершенные ими преступления. Среди них редко встречались такие законопослушные граждане, какой была сама Клэр. Зачастую защита свидетеля сводилась к выдаче билета на автобус в один конец и оплате проживания в течение нескольких недель в каком-нибудь мотеле. А потом свидетеля оставляли на произвол судьбы. И для такой свидетельницы, как Клэр, которая не могла доверять даже полицейским, единственным союзником было везение.
Клэр вспоминала о своей жизни с приемными родителями до того, как она оказалась в последней семье, как о прекрасном сне, и сама уже распрощалась с надеждой когда-нибудь иметь собственную семью. Конечно, она могла встретить хорошего человека, полюбить его, выйти за него замуж и даже завести детей, но к чему? Зачем создавать семью, если ей все время нужно остерегаться, как бы ее не нашли? Зачем подвергать опасности дорогих и близких людей? И вот она стала находить утешение, привязываясь душой к семьям своих пациентов. Она всеми силами пыталась ощутить себя их частицей, и иногда ей это удавалось. В остальное время она казалась себе листком, ветром сорванным с ветки.
– Почти приехали, – сообщила она Джорджу, взглянув на стрелку навигатора GPS.
– Отлично! Поездка оказалась куда короче, чем мне казалось, когда я был мальчиком. В то время все ездили поездом.
Джордж не объяснял ей, почему он решил провести оставшееся ему время именно в этом городке, почему поехал сюда один, без родственников. Но она знала, что в свое время он расскажет ей об этом.
К концу жизни люди часто куда-нибудь уезжают, как правило, в очень важное для них место, с которым связаны дорогие воспоминания. Иногда это место, где они родились или где круто изменилась их жизнь. Некоторые едут в поисках последнего спокойного пристанища. Иные, напротив, торопятся закончить какие-то дела. Так или иначе, Клэр только предстояло узнать, что означал для Джорджа Беллами этот маленький сонный городок на берегу озера Уиллоу.
Дорога следовала изгибам затененной деревьями речки Скайлер, название которой крупными буквами было указано на дорожном знаке; впереди показался большой крытый мост через реку.
– Просто не верится, что это настоящий крытый мост, я их видела только в кино или на картинах.
– Он стоит здесь с тех пор, как я себя помню, – подавшись вперед, взволнованно произнес Джордж.
Клэр с любопытством рассматривала простой деревянный мост, навевавший ностальгию, как старинная песня, его покрашенные красной краской перила и крышу из строганых досок. Она прибавила скорость, заинтересовавшись маленьким городком, куда так нетерпеливо стремился ее пациент. Кто знает, может, он окажется приветливым и уютным, а вовсе не опасным местом…
Не успела она так подумать, как в зеркальце заднего обзора увидела вспышки полицейской мигалки, за которыми последовал вой сирены.
Клэр внезапно сковало холодом, кончики пальцев оледенели, кровь отлила от лица, и прежний страх мгновенно охватил ее.
Должно быть, Джордж понял ее состояние.
– Участие в автогонках не входит в список моих дел, – с нарочитой беспечностью заметил он.
– Что? – Клэр вдруг стало жарко, она покраснела и убрала ногу с педали акселератора.
– Я говорю про автогонки, – повторил он. – Я их не планировал. Я могу спокойно умереть и без этого приключения.
– Я останавливаюсь! Вы же видите, что я останавливаюсь? – сказала она, надеясь, что он не заметит ее нервозности.
– У вас голос дрожит.
– Я всегда нервничаю, когда мне приказывают остановиться. – Так она и заявит копу в машине. От волнения у нее стиснуло горло, сердце отчаянно колотилось. Она знала, как называется ее состояние, но Джорджу небрежно пояснила: – Меня это возбуждает. – Она затормозила и въехала на парковочную стоянку сбоку от дороги.
– Я вижу. – Джордж неторопливо вытащил из кармана кожаный бумажник, помеченный монограммой.
– Что вы делаете? – спросила она, на мгновение забыв о своих страхах.
– Подозреваю, что он хочет получить взятку. Распространенная практика в странах третьего мира.
– Только мы с вами не в стране третьего мира. Если помните, мы еще в пределах штата Нью-Йорк.
Патрульная машина, черная и сверкающая, продолжала мчаться с воем сирены, предупреждая окружающих, что преследует преступников.
– Уберите деньги, – строго сказала Клэр.
Он пожал плечами и спрятал бумажник.
– Я могу позвонить своему адвокату.
– Это преждевременно. – Она следила в боковое зеркальце за полицейской машиной. – Что они там копаются?
– Он – а может, она – проверяет записи о машине, чтобы узнать, связана ли она с каким-нибудь преступлением.
– А какая здесь может быть связь?
Машина была взята в аренду на имя Джорджа, по документам она числилась водителем по его доверенности.
Но что-то в его лице насторожило ее. Она перевела взгляд с зеркальца на пассажира.
– Джордж! – предостерегающе сказала она.
– Сначала послушаем офицера, – предложил он. – А потом можете на меня накричать.
Приближающийся коп, за которым Клэр следила в зеркальце, пробудил в ней безотчетный страх. Тщательно отутюженная форма, очки от солнца в серебристой оправе, чисто выбритое лицо и начищенные ботинки заставили ее съежиться.
– Права и регистрацию. – Тон его был не грубым, но спокойным и повелительным.
Похолодевшими пальцами она протянула ему свои права. И хотя они были в полном порядке, вплоть до отражающих водяных знаков, она затаила дыхание, пока он их изучал. На полицейском жетоне значилось его имя – Рейберн Толли, полицейский департамент Авалона. Джордж передал ей папку с документами на аренду машины, и она вручила ее полицейскому.
Клэр закусила нижнюю губу. Не нужно было сюда ехать, она допустила промах.
– В чем дело? – спросила она офицера Толли, с ужасом отметив, как дрогнул у нее голос. Хотя прошло уже много времени и ей не раз приходилось сталкиваться с копами, она не могла преодолеть свой страх перед ними. Порой ей внушал ужас даже школьный сторож.
Он выразительно посмотрел на ее дрожащую руку.
– Это вы сами мне скажете.
– Я нервничаю, – призналась она, давно приучив себя по возможности говорить правду. Это облегчало ее ложь. – Можете считать меня ненормальной, но я всегда нервничаю, когда меня заставляют остановиться.
– Мэм, вы превысили скорость.
– В самом деле? Простите, офицер я не заметила.
– Куда направляетесь?
– В лагерь «Киога», на озере Уиллоу, – ответил за нее Джордж, – а если она превысила скорость, то это из-за меня. Мне не терпится поскорее туда добраться, и, признаться, я отвлекал ее своими воспоминаниями.
Офицер Толли наклонился и посмотрел на пассажира.
– А вы?
– Вы начинаете меня раздражать, – заявил Джордж.
– Вы, случайно, не Джордж Беллами? – спросил коп.
– Да, но как вы…
– В таком случае, мэм, – обратился офицер к Клэр, – вынужден попросить вас выйти из машины. И держите свои руки на виду.
Сердце ее сжалось. Она страшилась этой минуты с тех пор, как узнала, что за ней охотятся. Это начало конца! Двигаясь, как заводная кукла, она лихорадочно размышляла. Подчиниться его приказу? Или попытаться сбежать?
– Послушайте, – возмутился Джордж. – Может, вы объясните, почему мы вас так интересуем?
– Джордж, человек исполняет свою работу, – сказала Клэр, надеясь этим умилостивить копа. Дав ему знак сидеть спокойно, она подчинилась приказу и неловко вылезла наружу, придерживаясь за ручку дверцы.
Но полицейский воспринял вопрос Джорджа совершенно естественно.
– На станцию поступил звонок относительно вас и мисс… – Он заглянул в права, прикрепленные к его планшету. – И мисс Тернер. Звонок от члена вашей семьи. – Он посмотрел на распечатанный листок на планшете. – От Элис Беллами.
Клэр вопросительно оглянулась на Джорджа.
– Это моя невестка, – виноватым тоном пояснил он.
– Сэр, ваша семья очень за вас волнуется, – сказал коп и пристально посмотрел на Клэр.
За зеркальными стеклами очков она не могла разглядеть его глаза, но отлично видела свое отражение: средней длины темные волосы, большие темные глаза. Обыкновенное, как она надеялась, ничем не примечательное лицо. Она всегда стремилась к тому, чтобы быть незаметной, незапоминающейся. Забытой!
Она заставила себя принять спокойное выражение.
– А это преступление? – спросила она. – Иметь волнующихся родственников?
– Они не просто волнуются. – Офицер Толли положил руку на кобуру со служебным оружием. Она заметила, как он ослабил ремешок. – Семья мистера Беллами серьезно озабочена по поводу вас.
Она с трудом перевела дыхание. Семья Беллами была очень богатой. Может быть, эта невестка приказала тщательно проверить ее прошлое. И эта проверка обнаружила в прошлом Клэр кое-что подозрительное.
– Что именно вызывает их озабоченность? – едва выговорила она пересохшими от ужаса губами.
– О, постойте, не говорите. Я сам попробую догадаться! – сказал Джордж и оглушительно расхохотался. – Они думают, что вы меня похитили!