Глава 6
Лили не могла отвести глаз от Анжелики, освещенной прожектором. В ее густые пушистые волосы, собранные в пучок на голове, были вплетены стеклянные бусины, мерцающие на свету, а блестящий костюм подчеркивал красоту ее больших карих глаз и гладкой темной кожи. Черные перья крыльев легонько колыхались, словно обдуваемые ветром.
Ее-то и ждали Лили с друзьями.
Лили была так очарована Анжеликой, что не слышала ничего вокруг, в том числе Толли, который вдруг с шумом вздохнул.
– Я знаю эту девочку, – пробормотал он. – Я не узнал ее на приглашении, картинка слишком маленькая. Раньше она жила в Камденском работном доме. Тогда ее звали Анжела, а не Анжелика, и крыльев у нее не было. Мы с ней дружили, хоть почти не общались. Она жила на чердаке, и я приносил ей еду и передавал записки. А потом она пропала. Я спрашивал других сирот, что с ней случилось, но никто ничего не знал. Она словно испарилась.
Чем выше Анжелика забиралась по лестнице, тем громче звучала музыка. Она была высокой, стройной и невероятно грациозной. Несмотря на то, что девочка широко улыбалась зрителям, Лили вдруг поняла, что на самом деле ей больно подниматься по лестнице – правая нога явно плохо ее слушалась
Толли тоже обратил на это внимание.
– Она сломала ногу, работая на мисс Кливер.
– Что за мисс Кливер? – спросил Роберт, не отрывая глаз от Анжелики.
– Главная в работном доме, – ответил Толли; его взгляд тоже был прикован к девочке. – Она сказала, что Анжела какое-то время пробудет в больнице. А потом пришла какая-то женщина, забрала ее с собой – и больше мы Анжелу не видели. Я и подумать не мог, что она станет цирковой артисткой. Еще и с крыльями – ну дела!
Толли тихо присвистнул.
Лили почувствовала, как заныли от боли шрамы под одеждой.
– Когда это было, Толли? – спросила она.
– Пять лет назад. Анжела и тогда была очень смелой, – признал Толли, взволнованно ерзая на стуле. – А сейчас – сами видите.
Лили не могла не согласиться. Чем выше поднималась девочка, тем шире становилась улыбка на ее лице, и вся она светилась уверенностью. Словно на высоте она могла наконец быть собой.
Анжелика добралась до платформы вверху, обвела рукой зал, приветствуя зрителей, и одарила всех теплой жизнерадостной улыбкой.
– Ты уверен, что Анжелика и есть та самая Анжела, твоя знакомая? – спросил Роберт у Толли.
Толли кивнул.
– Еще бы не уверен! Ее ангельское личико невозможно забыть.
Анжелика ловко спрыгнула с лестницы на небольшую площадку. С мечтательным видом она опустила руки в стоящую там жестяную коробку, а затем хлопнула в ладоши – клубы мела взмыли в воздух, словно волшебная пыльца. Девочка повисла на трапеции, подтянулась на руках и быстро села на перекладину, раскрыла крылья и замахала ими.
Трапеция начала раскачиваться все сильнее и сильнее. Анжелика легко выпрямилась и встала на перекладине. И вдруг, когда трапеция в очередной раз качнулась вперед, девочка отпустила веревки и, спрыгнув с трапеции, схватилась ногами за перекладину там, где к ней крепилась одна из веревок. Теперь девочка висела вниз головой, а крылья позади нее развевались, как накидка из перьев.
Лили восторженно наблюдала за Анжеликой. Движения девочки так заворожили ее, что из головы вылетели все остальные мысли и тревоги, она и забыла, о чем собиралась расспросить воздушную акробатку.
Анжелика принялась быстро и энергично махать крыльями.
Трапеция взлетала все выше, описывая в воздухе полукруг.
Метрах в пятнадцати от нее висела вторая трапеция.
Анжелика сосредоточенно смотрела на нее. Стало ясно, что она хочет прыгнуть. Но до второй трапеции очень далеко. Осмелится ли?
Слимвуд махнул рукой на вторую трапецию.
– Дамы и господа, ВНИМАТЕЛЬНО СЛЕДИТЕ за мисс Анжеликой Эрхарт. Сейчас она сделает четверное сальто БЕЗ ВСЯКОЙ СТРАХОВКИ. Барабанная дробь!
Зазвучали ударные.
Трапеция, на которой висела Анжелика под самым куполом цирка, снова качнулась вперед…
И Анжелика
$$$$$$$$$$$прыгнула
$$$$$$$$$$$$$$$$$$$в
$$$$$$$$$$$$$$$$$$$$неизвестность.
Механизм крыльев заурчал.
Перья зашелестели.
Сердце Лили едва не выпрыгнуло из груди. Шрамы напомнили о себе резкой болью. В горле застрял ком.
Анжелика сделала сальто в воздухе, свет прожектора неотрывно следовал за ней.
Кажется, не дотянет.
Она слишком долго падает, а крылья – всего лишь украшение, неспособное удержать ее в воздухе.
Анжелика попыталась ухватиться за трапецию, но промахнулась…
Лили громко ахнула. Роберт сцепил пальцы в замок, а Толли испуганно вскрикнул – как и многие в зале, наблюдавшие за падением Анжелики.
Но тут, за мгновение до удара о землю, девочка встрепенулась, захлопала крыльями и, взмыв в воздух, стала описывать круги под крышей шатра. Видимо, так и задумывалось с самого начала.
– Ого! Такого я еще не видел! – Толли от изумления с трудом подбирал слова. – Правда летает!
Роберт хотел что-то ответить, но сумел только облегченно вздохнуть.
Зрители вскочили, восторженно захлопали и радостно завопили.
Лили почувствовала, как внутри нее тоже бурлит радость, и присоединилась к оглушительным аплодисментам. Анжелика и впрямь была великолепна. Она совершила настоящее чудо, которое было под силу только гибриду.
Все в шатре смотрели на полет девочки. Она легко летала туда-сюда, наслаждаясь вниманием, а на лице ее застыло выражение полного спокойствия. Взмахи крыльев стали более редкими, а движения плавными, словно она находилась под водой. В воздухе она была свободна, как рыба в море, как бабочка в поле или как орел, парящий высоко в небе; крылья несли ее, словно ангела.
Наконец она мягко приземлилась на краю арены, подняв в воздух небольшое облако опилок. Подняла лежавшую рядом трость. Опираясь на нее и гордо вздернув подбородок, она выпрямилась в полный рост, расправила крылья и поклонилась.
Зал разразился бурными аплодисментами, а Анжелика вышла в центр арены и, улыбаясь, помахала всем рукой. Впрочем, уже через несколько секунд аплодисменты поутихли, и Лили услышала, как зрители вновь стали переговариваться. Улыбка Анжелики показалась Лили не совсем искренней, а когда акробатка подошла к занавесу, то от ее радости не осталось и следа.
На арену вновь вышли Слимвуд и мадам Лионс-Мейн.
– Вот все! Представление окончено! – объявил Слимвуд.
Все смотрели на него, кроме Лили, а потому только она заметила, что в полумраке за занвесом к Анжелике подошел Болван.
– Сейчас мы зажжем свет, после чего вы сможете покинуть шатер, – сказала мадам Лионс-Мейн.
Механоид схватил Анжелику за руку, и девочка вся сжалась. У нее опустились плечи, а крылья безвольно повисли за спиной. Акробатка посмотрела в щель между занавесями, и ее глаза вдруг расширились от удивления. Проследив за ее взглядом, Лили поняла, что девочка, должно быть, заметила Толли.
Но тут Болван закрыл занавес, и они исчезли из вида. Оставалось лишь смотреть на Слимвуда и мадам Лионс-Мейн.
Никто из артистов не вышел на финальный поклон, но ведущие продолжали стоять и кланяться, принимая аплодисменты.
– Вы это видели? – возмутилась Лили, когда поклоны наконец прекратились.
Толли кивнул.
– Кажется, она меня узнала. А тот механоид явно сделал ей больно.
– Не может быть, – возразил Роберт. – Механоиды не могут причинить вред человеку.
– Это еще почему? – спросил Толли.
– Папа рассказывал, – пояснил Роберт. – Первый закон механики: механическое создание не может ни убить человека, ни причинить ему боль. Они сделаны такими, это правило заложено в них.
– Я бы не была так уверена, – задумчиво произнесла Лили. – Толли прав, Анжелика выглядела несчастной.
Пока они разговаривали, клоуны Джоуи и Огги зажгли лампы вокруг арены. Зрители поднялись и потянулись к выходу.
Ребята снова надели пальто. Роберт натянул свою кепку, а Лили повязала новый полосатый шарф вокруг шеи. Увядший букет она решила оставить. Вытащив недавно отремонтированные карманные часы, девочка посмотрела на циферблат.
– Тридцать две минуты девятого, – сообщила Лили остальным. – Я знаю, что Расти велела нам быть дома к девяти, но званый ужин точно продлится до полуночи. А нам стоит разыскать Анжелику и узнать, все ли с ней в порядке. Может, сможем выяснить что-то еще.
– Но как же нам поговорить с ней, если она под охраной Болвана? – задумался Толли.
Лили покачала головой.
– Не знаю.
– Лили, мне не нравится это место, тут страшновато, – перебил их Роберт. – У меня нехорошее предчувствие, нам надо вернуться домой, к официальной речи твоего отца. Если уйдем сейчас, то никто и не узнает, что мы сбегали. Давай напишем Анжелике письмо. Найдем кого-то, кому можно доверять, и попросим передать его. Может, ведущую?
Лили вспомнила, что мадам Лионс-Мейн попросила ее остаться после представления. Девочка огляделась и увидела, что бородатая женщина стоит рядом со Слимвудом у выхода и прощается со зрителями. Судя по всему, мадам почувствовала на себе ее взгляд – она тут же повернула голову и посмотрела прямо в глаза Лили. Девочке показалось, что женщина будто видит ее насквозь.
– Не думаю, что стоит просить ее о помощи, – пробормотала она.
– Лично мне оба они показались злодеями, – заявил Толли. – А теперь, когда я знаю, что Анжелика тут, я не уйду, пока не удостоверюсь, что с ней все в порядке.
– Думаю, не стоит нам проходить за занавес, – предупредил Роберт. – Кто знает, что нас там ждет.
– Может, спрячемся в толпе, выберемся наружу и зайдем с другой стороны? – предложил Толли.
– Мне кажется или циркачи за нами наблюдают? – вдруг спросила Лили.
Роберт бегло оглядел арену из-под козырька кепки.
– Они весь вечер следят, – тихо сказал он. – Что-то здесь неладно, они все какие-то странные. Как будто выжидают.
Еще не все зрители покинули шатер, а из-за занавеса уже вышли несколько крепких, мускулистых работников в обычной одежде. Они принялись переворачивать и складывать пустые скамьи, прежде чем унести их.
Лили все никак не могла понять: кто же прислал ей мамин дневник и пригласил ее сюда? Если не Анжелика, то кто? Какой-то другой гибрид? Может, мадам Лионс-Мейн или Слимвуд? Или даже Болван? Или те дурацкие клоуны, которые устроили целое представление, когда она пришла… и которые теперь следили за ней издалека, помогая разбирать декорации.
Она вспомнила строчки из открытки:
Внезапно механическое сердце – то самое, на которое намекали в стихотворении, – забилось чаще в предчувствии опасности. Профессор в поместье сказал, что в Англии мало гибридов – и сейчас Лили убедилась, как с ними обращаются. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и поняла: ее пригласили сюда, потому что она тоже была гибридом. Каким-то образом циркачи об этом узнали и что-то задумали.
– ОСТОРОЖНЕЕ! – крикнул им мужчина, с грохотом поднимая скамью рядом с ребятами.
Лили огляделась по сторонам: они остались последними зрителями в шатре.
– А где Малкин? – вдруг спросила Лили. Они уже несколько минут как собрались уходить, а он все это время молчал. Малкин не упустил бы возможность вставить остроумный комментарий. Может, его завод кончился, и он уснул? Лили наклонилась, но под стульями было пусто.
– Малкин пропал! – хрипло прокричала девочка.
От ужаса у нее перехватило дыхание. Где же лис? От мысли, что Малкин может бродить один по этому странному месту, стало нехорошо – мало ли что могло случиться?
Она поняла, что не знает, как поступить. С одной стороны, она все еще хотела найти Анжелику, но если они не найдут Малкина и не вернутся домой вовремя, то папа узнает, что они сбежали, и им достанется.
– МАЛКИН! – позвала она.
Затем, сунув пальцы в рот, громко свистнула.
– МАЛКИН! – закричал Роберт и, прищурившись, огляделся в надежде отыскать лиса в тусклом свете от ламп.
– МАЛКИН! ИДИ СЮДА, МАЛЫШ! – присоединился к ним Толли, смахивая с лица волосы тыльной стороной ладони.
Роберт сомневался, что Малкин отзовется на такое обращение, но попробовать все равно стоило. Они замерли в ожидании, прислушиваясь и пытаясь различить гавканье лиса… Но он не гавкал, и его рыжий хвост не мелькал нигде среди скамеек.
От волнения у Лили перехватило дыхание, и она ослабила узел шарфа. Ее взгляд метался по шатру. Она всматривалась в работников цирка, которые были заняты уборкой и не обращали внимания на их крики.
В следующее мгновение Слимвуд завесил выход брезентом, а мадам Лионс-Мейн подняла зонт и тут же бросила его на землю. Это явно был сигнал для остальных. Побросав свои дела, работники направились к ребятам. Сердце Лили стучало так сильно, что едва не выпрыгивало из груди. Они оказались в ловушке.
