Глава 1
Каждый из нас порой слушает биение собственного сердца и невольно задумывается о своем внутреннем устройстве.
Лили Хартман тоже об этом задумывалась, и не раз.
С виду она казалась обычной девочкой – рыжеволосой, зеленоглазой, розовощекой… Но на самом деле Лили была гибридом – чем-то средним между человеком и механоидом. В груди у нее вместо сердца тикал механизм из пружин и шестеренок.
Девочка узнала об этом всего год назад и с тех пор часто размышляла об уникальных свойствах механического сердца – или вечного двигателя, как называл его Лилин папа. Считалось, что механическое сердце никогда не остановится, – и возможно, Лили будет жить вечно. Такая перспектива пугала девочку: она не хотела терять всех, кого знает и любит. Иногда ей казалось, будто она и не человек вовсе, а какой-то уродец, жертва научного эксперимента…
В общем, Лили старалась об этом не думать. Ей и так было над чем поразмыслить. Например, над тем, что сегодня, двадцать третьего сентября, ей исполнялось четырнадцать лет.
Лили очень радовало, что злосчастный тринадцатый год ее жизни остался позади. За этот год она прошла множество испытаний, с которыми ни за что не справилась бы без помощи друзей. Его окончание стоило бы отпраздновать…
Вот только праздновать никто не собирался.
Совсем никто: ни лучший друг Лили, Роберт, ни домашний зоомеханоид Хартманов, лис Малкин, ни ее папа. Не отмечали Лилин день рождения даже механические слуги: миссис Раст, Капитан Спрингер, мистер Вингнат и мисс Так.
А ведь это ужасно несправедливо и попросту возмутительно!
Нет, праздник, конечно, состоится, но папа перенес его на завтра, а это все равно что совсем его отменить!
Сегодня Хартманы тоже устраивают званый вечер, но вовсе не в честь Лили, а в честь папы, который, видите ли, должен получить от Гильдии механиков какую-то там премию за выдающиеся жизненные достижения. Кажется, за работу над механоидами… Или зоомеханоидами…
Сказать по правде, Лили даже не знала, за что именно: она перестала слушать папу после слов о том, что празднование ее дня рождения придется перенести. Папа, конечно, рассыпался в извинениях, но признал, что дату награждения уже определили. Назначили. Утвердили. А значит, ничего не изменить.
Поэтому Лили весь день страдала. Правда, найти место, чтобы спокойно там пострадать, было сложно, потому что все кругом суетились, готовясь к так называемому папиному празднику.
В десять минут шестого Лили наконец решила пострадать на лестнице. Она уже переоделась в нарядное красное платье – выбрала она его потому, что, во-первых, у него были карманы, а во-вторых, оно ярко выделялось на фоне унылых обоев в холле. В общем, все должны были заметить, как страшно страдает Лили.
Но в итоге никто в ее сторону и не смотрел.
Двери в столовой были распахнуты, и Лили видела папу. Одетый во фрак и белоснежную шелковую рубашку, он нервно приглаживал убранные назад волосы и объяснял механическому дворецкому мистеру Вингнату, как рассадить гостей. Рядом стояла горничная Хартманов, мисс Так, и, сосредоточенно нахмурив брови, протирала ножи и вилки.
Из кухни в дальнем конце коридора доносились звон посуды и крики миссис Раст, которая проклинала кастрюли и продукты так, будто они могли ей что-то на это ответить:
– ХРАПОВИКИ И ХРОНОМЕТРЫ, ЧТО Ж ТЫ НЕ ВАРИШЬСЯ, ПРОКЛЯТЫЙ ЛОСОСЬ! И КОГДА УЖЕ ЗАКВАСИТСЯ ЭТА КАПУСТА, ТИК ЕЕ И ТАК!
Механическая кухарка всегда славилась тем, что за словом в карман не полезет.
Что до Роберта – мальчика, который жил с Хартманами уже почти год, с тех пор как погиб его отец, – то Лили его сегодня и вовсе не видела. Сейчас он, наверное, переодевается к ужину у себя в комнате. С ним же наверняка и рыжий пушистый проказник Малкин. Если, конечно, лис не взялся за старое и не роет из озорства норы в саду.
Лили встала, чтобы уйти страдать в более уединенное место, как вдруг услышала тихий стук в дверь.
Медленное и ритмичное тук-тук-тук.
Стук не смолкал.
Лили посмотрела по сторонам: не собирается ли кто-нибудь открыть? Но вокруг никого не было, так что она спустилась по лестнице и зашагала к двери.
Стоило ей потянуться к дверной ручке, как стук прекратился. На крыльце оказалось пусто – вот только кто-то оставил у двери небольшую круглую коробку в красно-белую полосочку.
На крышке, под разноцветной лентой, виднелся бежевый конверт с надписью:
Лили подняла коробку. Подарок! Как здорово! Она и не надеялась получить подарки от кого-то, кроме домашних. Девочка выглянула наружу, желая увидеть таинственного почтальона, но тот словно испарился.
Тогда она распечатала конверт и достала открытку, на которой был нарисован полосатый воздушный шар, паривший над цирковым шатром красно-белого цвета. На обратной стороне открытки было выведено:
Кто мог это прислать и на что он пытается намекнуть? Особое внимание Лили привлекли слова: «как же ты устроена внутри?..»
Девочке даже стало не по себе. Неужели автор стихотворения говорит о механическом сердце? Но ведь никто о нем не знает! Кроме, конечно, самой Лили, ее папы, Малкина, Роберта и механической прислуги. Ну, и еще Анны и Толли – но друзья, разумеется, не стали бы посылать ей такой странный подарок.
Да и вообще, зачем ее пытаются запутать? «Устроена внутри» – это правда намек на механическое сердце или нет? Может, это все-таки шутка, случайный оборот речи? Да, скорее всего, у нее просто разыгралось воображение. Зря она переживает…
Как же странно. Неужели это ее единственный подарок на сегодня?..
Лили развязала ленту, приподняла крышку коробки и заглянула внутрь.
На дне мелькнуло что-то красное.
Лили сняла крышку.
На зеленой оберточной бумаге лежала тонкая книжица в красной кожаной обложке с золотым тиснением в виде ракушки-аммонита.
Лили вытащила книжицу. Та оказалась маленькой, не больше ладони, и изрядно потрепанной; между страниц виднелись какие-то бумажки. Видимо, это была записная книжка.
Девочка открыла ее и увидела на первой странице инициалы:
Лили сразу поняла, кому принадлежала книжка: ее маме, Грейс Роуз Фэрфакс. Когда-то давно мама носила фамилию Фэрфакс – до замужества, до рождения Лили и, конечно же, до своей трагической гибели почти восемь лет назад.
Это мамина записная книжка. А Лили даже и не знала, что у нее такая была.
Мысли о маме настолько захватили девочку, что она начисто забыла о пугающем стихотворении на открытке. Сейчас важнее было то, что в руках у нее частица прошлого.
Дрожащими пальцами Лили принялась листать книжку, мельком просматривая загадочные рисунки и непонятные фразы. Судя по всему, мама документировала различные сведения о полетах. Здесь были дневниковые записи, коллажи, схемы и наброски; расчеты соотношения размаха крыльев и веса; карты ветров над Англией, а также вырванные из газет и журналов картинки с ангелами, сфинксами и гарпиями. Была здесь даже иллюстрация из детской книжки, изображавшая мифических героев Дедала и Икара, которые смастерили себе крылья из воска и перьев, но, увы, подлетели слишком близко к солнцу.
Да уж, на внимательное изучение этой книжки уйдет много времени. А еще надо бы выяснить, кто отправил подарок. Вряд ли кто-то из домашних стал бы оставлять его на крыльце… Но откуда еще взяться маминой вещи? Жители деревни Бракенбридж ее прислать не могли: они просто не знали Грейс, ведь Лили с папой переехали сюда уже после ее смерти. Да и потом, Хартманы живут уединенно – соседи, вероятно, не догадываются, что у Лили сегодня день рождения.
В стихотворении было написано про две подсказки. Где же вторая? Лили запустила руку в коробку, но ничего, кроме оберточной бумаги, не нашарила.
Пребывая в глубокой задумчивости, Лили вышла на улицу и оглядела подъездную дорожку: может быть, найдется какой-нибудь след загадочного дарителя? Но девочка увидела одного лишь Капитана Спрингера, механического водителя и разнорабочего. Бряцая шестеренками, он сгребал листья в большую аккуратную кучу. Рыжая облупившаяся краска на корпусе механоида была почти того же цвета, что и опавшая листва.
Лили засунула пальцы в рот и громко засвистела.
Капитан Спрингер осмотрелся, вращая огромными круглыми глазами во все стороны. Наконец он заметил Лили.
– Капитан, ты не видел, кто стучал в дверь? – спросила девочка.
Механоид покачал головой – она так и заходила ходуном на длинной металлической шее.
– Клянусь своими болтами, тут весь день никого не было. А почему ты спрашиваешь?
Стоит ли рассказывать ему про подарок? Нет, наверное, не стоит.
– Да просто так.
Капитан Спрингер цокнул языком и вернулся к работе.
Лили подняла коробку, вернулась в дом и захлопнула дверь. Некоторое время она просто стояла посреди холла и водила пальцами по крышке коробки, раздумывая о записной книжке и открытке.
Надо найти укромное место и как следует изучить подарки. Желательно успеть до ужина.
Напольные часы у дверей зала показывали пять часов тридцать пять минут. Гости начнут прибывать в шесть.
Хорошо, что Лили знает, где спрятаться. Там никто не будет ее искать!
Сунув коробку под мышку, девочка поднялась по лестнице и зашагала по коридору второго этажа. Она миновала библиотеку, а потом отцовский кабинет – оттуда, с портрета над камином, на нее ласково взглянула мама.
Роберт в своей комнате громко спорил с Малкином:
– Вообще-то это очень тонкая работа!
– Так давай помогу!
– А вдруг шерсть попадет в механизм? Или, чего доброго, сгрызешь какую-нибудь важную деталь!
– Ничего я не сгрызу!
– А чего ж ты тогда жуешь мою штанину?!
– Не жую, а точу зубы. И, кстати говоря, штаны у тебя пропахли нафталином!
Лили не услышала ответа Роберта, потому что уже летела дальше. Пройдя мимо ванной и гардеробной, девочка очутилась в конце коридора. Там она повернула стеклянную ручку, которая торчала прямо из обоев, и ступила на потайную лестницу для прислуги.
Девочка осторожно взбиралась по крутым ступенькам: она не хотела, чтобы ее услышали механоиды, которые жили на последнем этаже.
Наконец Лили оказалась у деревянной лесенки, которая вела в мансарду, – та располагалась в башне на самом верху дома.
На каждую сторону в пыльной мансарде выходило по большому арочному окну. У восточного окна стоял телескоп на треноге: Лили, Роберт и папа иногда наблюдали за звездами. Напротив, у западного окна, лежал выцветший ковер, а на нем громоздилось старое кресло с подранной обивкой (выглядело оно так, будто его атаковала целая армия бешеных белок, но нет, это Малкин постарался). Большой кофр перед креслом Лили и Роберт использовали вместо стола – с прошлых вечеров на нем осталась старая масляная лампа, стопки книг и чашки с недопитым чаем.
После того как ребята решили собираться в башне, Лили украсила голые кирпичные стены картинками из своих любимых ужастиков. Здесь висели четыре иллюстрации из «Вампира Варни против воздушных пиратов» и шесть из серии «Джек-прыгун сражается с чудовищными пауками» – эта серия особенно полюбилась Лили, ведь несколько выпусков сочинила ее подруга Анна Куинн!
Чтобы жуткие картинки наводили еще больший ужас, Лили щедро раскрасила их кроваво-красным. На это ушел целый тюбик из «Коробки акварельных красок для юной леди». А чтобы прикрепить листочки к стене, Лили использовала почти все булавки из «Набора начинающей швеи». Ну хоть для чего-то пригодились старые папины подарки…
Лили открыла окно, и картинки затрепетали на ветру.
Поставив коробку рядом с креслом, девочка уселась, положила записную книжку на колени и открыла первую страницу.
1 Ада Лавлейс (1815–1852) – английский математик; внесла огромный вклад в развитие программирования.
Пока Лили читала, в горле у нее стоял ком. Вскоре из-за пелены слез она перестала различать слова. Казалось, будто у нее появилась возможность еще раз встретиться с мамой. Каждое предложение в этом дневнике было приглашением к внезапному разговору, а Лили даже не предполагала, что такой разговор может состояться…
Долго ли мама работала над «новой флайологией»? Получилось ли у нее закончить проект? Папа никогда его не упоминал, как и эту записную книжку. Кто же ее прислал? В стихотворении на открытке говорилось о двух подсказках. Может быть, вторая даст ответы на все эти вопросы?..
Лили задумалась. Если уж на то пошло, папа вообще толком не рассказывал о маминой работе – говорил лишь, что она тоже была механиком. Девочка давно хотела расспросить папу о прошлом, но боялась расстроить его этими разговорами, да и найти подходящий момент было трудно.
А теперь на страницах этой красной книжицы она может наконец найти ответы на вопросы, давно терзавшие ее сердце – сердце, которое разбилось почти восемь лет назад, в ту холодную октябрьскую ночь, когда мамы не стало.
Лили провела рукой по тонким шрамам на груди. Около восьми лет назад они с семьей попали в паро-мобильную аварию. Мама Лили погибла, а сама девочка получила смертельно опасное ранение. Раньше Лили думала, что шрамы оставили осколки лобового стекла, но оказалось, что это следы операции по пересадке механического сердца.
Раны девочки давно зажили, однако призрачная боль потери никуда не делась. Правда, сегодня Лили не хотела снова ее переживать – день рождения все-таки…
Лили отняла руку и захлопнула записную книжку. Вдруг оттуда выпала открытка с зубчатым краем, закружилась, словно перышко на ветру, и приземлилась у ног девочки. Лили подняла открытку, перевернула и увидела рисунок, выполненный серебряными и золотыми красками.
Девочка лет пятнадцати, в балетной пачке и пуантах, широко раскинула в стороны длинные тонкие руки. За спиной у нее простирались огромные механические крылья, причем казалось, что это части ее тела, а не просто костюма. Кто-то аккуратно вывел все детали чернилами – каждое перо, каждый винтик…
А еще на открытке виднелись такие слова:
Внизу была приписка для Лили:
Значит, открытка и есть вторая подсказка?
Странно. Лили не знакома ни с какой Анжеликой. Она вообще ни одного циркового артиста не знает, да и о Летающем цирке великолепного Слимвуда слышит впервые… И все-таки выяснить, что с тобой хочет встретиться крылатая девочка-гибрид (особенно сразу после того, как ты внезапно узнала о крупном мамином проекте), – это слишком интригующе. Может быть, Анжелика и правда даст Лили ответы на все вопросы?..
Лили и подумать не могла, что бывают гибриды ее возраста. Она вообще встречала только двух гибридов – безглазых негодяев Роуча и Молда, которые пытались ее убить. Лили не знала, сколько на свете таких, как она, – скорее всего, их прятали от посторонних взглядов, чтобы не пугать «нормальных» людей. Тем более приятно было увидеть (пусть и лишь на картинке) девочку, которая не только не скрывала свою уникальность, но и видимо гордилась ей. Лили очень хотелось верить, что эти крылья настоящие, а не часть костюма или просто плод фантазии художника. Интересно, как эта девочка стала артисткой цирка? И неужели она что-то знает о маме?..
Лили пристально вгляделась в непроницаемое лицо девочки. Впрочем, что возьмешь с чернил на бумаге? Все-таки нужно пойти сегодня в Летающий цирк и поговорить с Анжеликой.
С утра все было довольно уныло, но теперь день рождения стал куда интереснее!
Девочка перечитала приглашение. Адрес не указан, но солнце еще не село, и если цирк приехал в Бракенбридж, то Лили увидит его из окна башни.
Она поднялась с кресла, прильнула к телескопу и принялась осматривать деревню. Механическое сердце быстрее затикало в груди.
По небу, озаренному золотистыми лучами солнца, плыли серые облака, бесформенные, как пятна пота на шелковой подкладке старой шляпы. Над рекой Бракен в сторону деревни ползла узкая полоса желтоватого тумана, а вдали, за крышами домов, виднелись по-осеннему багряные кроны деревьев.
В дальнем конце Бракенбриджа, на лугу, наполовину скрытом кустарником и лесом, в сумерках мелькнуло что-то золотое.
Лили сфокусировала объектив и увидела крылатую фигуру на носу пришвартованного воздушного корабля. Над гондолой покачивался гигантский шар с красно-белыми полосками, которые, мягко мерцая, отражали солнечные лучи, а внизу, за высоким деревянным забором, увешанным цветастыми афишами, стоял огромный шатер. Толпы людей пробирались сквозь туман к кассе, чтобы поскорее купить билет на представление Летающего цирка.
