Сергей Полоцкий от бессильной злобы сжимал кулаки. Его опять заманили в очередную аферу, и он, как лох, попался на крючок. Предлагаемое дело сулило неплохие прибыли, а он так устал от бедности и неустроенности! Бедность не дала ему получить хорошего образования, и приходилось, имея специальность токаря, кидаться с одного на другое место, в зависимости от зарплаты. Напрасно мать говорила, что хороший токарь тоже может многого достичь. Он спокойно пропускал ее реплики мимо ушей. Пусть учит своих учеников, да и те не очень-то прислушиваются к ней. Парень вдруг вспомнил рассказ матери о том, как она однажды стояла на остановке в ожидании автобуса и перед ней внезапно остановился роскошный джип. Передняя дверца гостеприимно распахнулась.
– Галина Михайловна! – раздавшийся из салона голос обращался именно к ней, однако до женщины это дошло не сразу. – Галина Михайловна, садитесь в машину!
Мать робко подошла к джипу, залезла на переднюю ступеньку и заглянула внутрь. За рулем сидел Миша Торчинский, выпускник ее класса, двоечник и хулиган, на которого она еще в средней школе махнула рукой.
– Садитесь, не стесняйтесь, домчу, куда скажете. – Широкая Мишина улыбка говорила об отсутствии всяких обид на бывшую классную руководительницу. Через секунду Галина Михайловна мчалась по улицам в салоне дорогущего автомобиля.
– Как живете? – поинтересовался водитель. – Все на том же месте детишек мучаете?
Женщина кивнула:
– В моем возрасте поздно что-то менять. Да и устала я.
– А кому это нужно, Галина Михайловна? – вдруг тихо сказал Миша.
– Кому нужно что? – растерялась учительница.
– Да вся ваша работа: обучение, воспитание, проверка тетрадей, ранние морщины, неустроенная личная жизнь, нищета. – Он резко повернулся к бывшей классной руководительнице.
– Как – кому? – Галина Михайловна развела руками. – Это нужно всем. Тебе, твоим друзьям, нынешним учащимся – всем.
Михаил громко рассмеялся:
– Помните, когда я закончил школу? Пять лет назад. Уже через два дня после выпускного благополучно забыл все, полученное в школе, – он усмехнулся. – Можете поверить: в жизни мне это не пригодилось. Редко кому блестящие знания и хорошее воспитание помогают делать деньги. Сейчас я владелец сети магазинов, загородного дома, круглого счета в банке. А образование… Цены на дипломы сейчас публикуются в Интернете. Я могу позволить себе любой вуз. А мои одноклассники? Отличник и ваш любимчик Ванька Козлов после окончания экономического с красным дипломом не может найти работу. Везде берут со стажем, а у парня ни стажа, ни денег, ни блата, только этот пресловутый красный диплом. И любимый Ванечка торгует сейчас на рынке. – Михаил победно посмотрел на учительницу.
– Ты считаешь это справедливым? – спросила Галина Михайловна.
– А как же. – Торчинский резко выкрутил руль. – У нас нынче капитализм. Всех невписавшихся, как говорили футуристы (видите, я еще кое-что помню) будут сбрасывать с парохода современности.
– Сбрасывать… – задумчиво произнесла учительница, – порядочных, но скромных людей, не могущих идти по трупам к достижению своей цели. Многие из них могли бы стать хорошими учеными и двигать науку, но наука в загоне, и они вынуждены как-то приспосабливаться в этой жизни. Что делать – надо же как-то жить и кормить семью, если жена еще не сбежала от тебя. Как вы понимаете, Миша, говоря о науке, я имею в виду не только математику, физику, но еще и экономику. Вы не задумывались, что будет с вашими магазинами, если окажется, что ваши экономисты тоже купили себе дипломы?
– Мои советники – не сопливые мальчишки, – гордо заявил владелец джипа. – Они уже почти в преклонном возрасте.
– Да, бизнес – довольно сложная штука. – Учительница пожала плечами. – И я от души желаю вам еще долго-долго разъезжать на своей шикарной машине и не очутиться в один прекрасный день, как я, в одиночестве на автобусной остановке. Это хорошо, что вы помните лозунги футуристов. И было бы отлично, если бы вы помнили, сколько они продержались на плаву.
Произнося свою пламенную речь, женщина понимала: Торчинский вряд ли вслушается в ее слова, а если и вслушается, все равно сделает по-своему. Она не желала ему зла, даже жалела его, потому что свято верила: время Торчинских пройдет, и дай бог, чтобы Миша умер своей смертью, а не был бы взорван хотя бы в этом крутом автомобиле.
– Мы приехали. – Галина Михайловна слегка тронула за локоть бывшего ученика. – Спасибо, Миша.
– Удачи вам, Галина Михайловна. – Машина скрылась за углом в считаные секунды.
Женщина медленно побрела к дому. Она думала о Михаиле и мысленно сравнивала его со своим сыном Сергеем. Откуда взялись капиталы Торчинского, догадаться было несложно. Время бритоголовых мальчиков на джипах еще не кануло в Лету. Разумеется, бывший ученик более нахален и напорист, а Сергей… Он очень впечатлителен, застенчив. Это ли помешало ему сдать вступительные экзамены? Вряд ли. Учительница вспомнила, как ее обеспеченная соседка, устраивая дочь в институт (бедной девочке, только окончившей школу, страшно не хотелось снова браться за книги), нисколько не смущаясь, рассказывала ей:
– Дала, сколько просили, и мне, знаешь, что сказали? Пусть придет, вытащит билет, сядет, сделает вид, что готовится, а потом, выйдя отвечать, говорит о чем угодно, хоть о погоде.
Галина Михайловна не верила в это до последнего. Но в один прекрасный день соседка принесла ей кусок торта и похвалилась: дочь не только поступила, но и сдала все на «отлично». Однако это была не единственная история, которую часто вспоминала учительница. Преподавая русский язык и литературу, Галина Михайловна могла и умела заинтересовать детей своим предметом. За двадцать лет педагогической деятельности у нее не было конфликтов ни с учащимися, ни с родителями, ни с администрацией. Все началось с перестройки и прихода нового директора, молодящейся женщины неопределенного возраста, с бриллиантовым кольцом на каждом пальце, сразу переименовавшей школу на окраине в лицей. Переименование сыграло свою роль. Вся городская элита возжелала дать своим чадам лицейское образование. Контингент детей и родителей сильно изменился. Этих ребят отличало наглое поведение, пресыщенность и вседозволенность. Это мешало учителю заинтересовать их или заставить учиться. Хорошо, если родители понимали: деньги – деньгами, а знания – знаниями. Родители шестиклассника Димы Клемашина мерили все в валюте. Мальчик, единственный из класса, никогда не выполнял домашние задания и получал в году двойки по обоим предметам. За неделю до окончания учебного года под окнами кабинета Галины Михайловны остановился черный «Мерседес», и оттуда вышел представительный мужчина в сопровождении бритоголовых охранников. Дав им какое-то распоряжение, он оставил их возле машины, а сам поднялся по ступенькам в вестибюль. Учительница не ожидала, что гость направится именно к ней. Он появился в дверях убогой классной комнаты с разбитыми партами и выцветшими портретами классиков, благоухая дорогим одеколоном:
– Разрешите, Галина Михайловна?
– Вы ко мне? – удивилась женщина.
– Я отец Ивана Клемашина, Виктор Федорович Клемашин. – Мужчина подошел к учительскому столу, брезгливо взял стул и сел напротив Галины Михайловны. – О цели моего визита вы, наверное, догадываетесь.
– Догадываюсь, – вздохнула женщина.
– Галина Михайловна, я деловой человек, у меня каждая секунда на счету, и поэтому я не буду произносить речи, отвечая на вопрос: кто виноват, что у моего сына двойки по вашим предметам? Перехожу сразу к делу: я хочу, чтобы вы их исправили. – Его взгляд был тверд, как гранит.
– Но… – учительница хотела ответить, однако Клемашин жестом остановил ее:
– Смею вас уверить, Ване после окончания школы не понадобятся ваши предметы. Он будет учиться за границей, это во-первых. Во-вторых, я не требую отличных отметок, у меня есть совесть. Тройки нас устроят.
– Если для вас все так просто, – заметила Галина Михайловна, – нужно пойти в городской отдел образования и объяснить это там. Возможно, вашему мальчику разрешат заниматься по индивидуальному плану, исключающему те предметы, которые, как вы считаете, ему не нужны.
– Признаюсь, первой моей мыслью и было отправиться к директору или в отдел образования, – признался Виктор Федорович. – Но я сказал себе: «Сначала я увижу учителя и побеседую с ней. Так будет порядочнее».
– Ну, вот вы меня увидели. – Галина Михайловна развела руками. – И что же дальше?
– Я не только увидел, но и кое-что узнал о вас, – продолжал Клемашин, – и собираюсь вам кое-что предложить.
Брови учительницы поползли вверх.
– Я узнал, что вы одиноки, бедны, нуждаетесь, что у вас есть сын, который вот уже два года штурмует одно учебное заведение, правильно? – Он нагло посмотрел на женщину.
Та кивнула.
– А если правильно, излагаю свое предложение: вы исправляете отметки моему сыну, а ваш поступает в институт и благополучно учится там все пять лет. Столько времени нужно и моему ребенку, чтобы закончить школу. Если я не сдержу своего обещания, вы всегда сможете исправить оценки. Как вам такое предложение?
Клемашин явно ожидал сумасшедшего восторга и немедленного согласия, но этого не последовало.
– Спасибо, не надо. – Галина Михайловна так же твердо посмотрела в глаза своему собеседнику. – Мой сын – умный мальчик и в конце концов поступит сам. Что касается вашего… Я обычно иду навстречу всем ученикам. Пусть учит и пересдает, я приму, и если он окажется достойным положительной оценки, то обязательно ее получит.
– Вы меня, наверное, не поняли, – отмахнулся мужчина. – Мой сын ничего не будет пересдавать. Как и ваш сыночек ничего не будет сдавать. Будь он хоть тысячу раз умным, в вузах требуются знакомства или деньги. У вас их нет. Перед вами шанс устроить сына. Неужели вы его упустите? Кроме того, – заметил он, остановив пытавшуюся заговорить учительницу, – вы должны понимать, что я добьюсь своего и без вашего согласия. Мне просто захотелось вам помочь. А иначе я сразу же отправился бы по инстанциям, вы бы получили распоряжение и, возможно, уже все бы исправили. Давайте остановимся на вашем кабинете, Галина Михайловна. Еще раз взываю к вашим материнским чувствам.
Женщина покачала головой:
– Идти против совести – не в моих правилах.
– Может быть, вы не доверяете словам и хотите взять наличными? – Мужчина уже полез в карман, однако грозный окрик учительницы остановил его:
– Убирайтесь вон!
– Что вы сказали? – Толстые щеки Клемашина побагровели, и он начал медленно вставать со стула. Галина Михайловна испуганно отодвинулась к стене. У нее создалось впечатление, что этот папаша сейчас ударит ее. Возможно, он сделал бы это, но сдержал себя и, изобразив на лице ироническую улыбку, покинул кабинет.
На следующий день женщину вызвала директор. Эта дама дала недвусмысленно понять: либо она ставит Клемашину пятерки (на меньшее его отец не согласен, а он, между прочим, уважаемый человек в городе и спонсор школы, благодаря ему учителя их лицея получают надбавку к зарплате), либо пишет заявление об уходе, замену ей найдут. Первым желанием Галины Михайловны было написать заявление. Она знала: оценки исправят и без нее, в школе такое практиковалось. Однако потом, поразмыслив, решила сделать по-клемашински: не хотелось покидать учебное заведение, где частные ученики давали неплохой дополнительный заработок. Придя домой, учительница бросилась на диван и зарыдала. Ее трясло оттого, что клемашинская правда восторжествовала, а она не только пошла против совести, но и упустила шанс устроить сына. Сергей узнал обо всем после разговора матери с Торчинским. Он оторопел:
– И ты из-за своих паршивых принципов отказалась изменить мою жизнь?
Галина Михайловна молча побрела в свою комнату. Она знала: в нынешней жизни трудно оставаться честным, но никогда не надо сдаваться. Когда-нибудь Сережа это поймет. Ведь она столько в него вложила!
Эти две истории лихорадили мозг Сергея.
Если бы мамаша не показывала свою принципиальность, он мог бы сейчас работать с Торчинским или Клемашиным и имел бы пусть криминальные, как выражается его родительница, но деньги, ей же, кстати, дуре, на лекарства, или учился бы в вузе на экономическом с гарантией быть пристроенным после его окончания. Эти двое ни за что не оставили бы его. Такие, можете поверить, умеют держать свое слово и поэтому так жестко требуют того же от других. Парень стукнул кулаком по столу. Из-за этой старой дуры, погрязшей в никому не нужной в наше время честности, в ближайшее время ему придется туго. Вот уж не повезло с матерью! Впрочем, что удивляться? Еще будучи девушкой, она совершила непростительную глупость: родила от знаменитого на весь город Валерия Полоцкого и не заставила его жениться. Мало того, из-за ее дурацкого характера папаша и не знал о его, Сергея, существовании. Правда, и сын до недавнего времени не подозревал о таком родителе. Однажды, сложив два и два, молодой человек обо всем догадался сам. Он усмехнулся, вспомнив, как, будучи ребенком, часто задавал матери сакраментальный вопрос: «Где мой отец?» – и получал банальный ответ: «Он умер, Сереженька, когда ты был совсем маленьким». Потом, в отроческом возрасте, на каждом шагу слыша фамилию «Полоцкий» и вопросы типа «не твой ли это родственник?», парень стал задумываться. Кое-что показалось ему странным, например, такие обстоятельства: пусть его отец и умер, как говорит мама, но почему и при каких обстоятельствах, где его могила, родственники, фотографии, наконец? Почему фамилия Сергея – Полоцкий, а матери – Усольцева? И почему мать на прямой вопрос об отцовстве Полоцкого сначала замялась и покраснела, а потом ответила: «Нет»? Отчество «Иванович» не удивляло молодого человека. Вполне возможно, мать была обижена на Валерия Семеновича и не захотела, чтобы кто-либо об этом знал. Такие действия были вполне в ее характере. Раньше Сергей восхищался матерью, однако теперь ее действия вызывали в нем глухое раздражение. Ему казалось, она всегда думала только о себе. Приреченск кричал о богатстве Валерия Полоцкого, предприниматель покупал земли, квартиры, дачи, загородные дома, его фирма внушительным зданием громоздилась в центре города, куда его доставляли на дорогих автомобилях. И он, Сергей Полоцкий, мог властвовать со своим отцом (кстати, у папаши не было наследников). Черноволосая стерва, его жена, не дала их ему, и поделом. Парень ненавидел Диану Полоцкую всеми фибрами своей души. Это из-за нее, считал он, отец не женился на матери, счел ее обыкновенной хорошенькой студенткой, каких миллионы и какие годятся только для удовлетворения мужской похоти. А Диана со своим беспаловским кланом давала ему деньги, власть и уверенность в себе. Разумеется, мать не могла составить ей конкуренцию. С недавних пор Сергей был уверен: если бы не Диана, он находился бы сейчас, как говорят, в шоколаде. А эта богатая сука ни за что не позволит ему сблизиться с отцом. Однажды Сергей предпринял такую попытку. Он позвонил Полоцкому домой, но трубку взяла Диана. Молодой человек набрался храбрости и выплеснул в лицо этой стерве, кто он такой. На его удивление, она долго смеялась, а потом послала его таким отборным матом, какому мог позавидовать любой грузчик.
Тогда парень решил подкараулить папашу у подъезда. Тот, выслушав его и оглядев с ног до головы, иронически ухмыльнулся:
– Время детей лейтенанта Шмидта прошло. Начинается время отпрысков предпринимателя Полоцкого.
Напрасно Сергей взывал к его памяти, напоминая о студентке филфака Гале Усольцевой. Либо Валерий Семенович был хорошим актером, либо это имя действительно ничего ему не говорило, бесследно растворившись во времени.
– Я знаю ваши дальнейшие действия, молодой человек, – нахмурился бизнесмен. – Сейчас вы попросите денег на лечение больной бабушки. Да, я богатый человек, но я не собес, а вы достаточно молоды, чтобы заработать самому.
Он повернулся к Сергею спиной и направился к подъезду. Продолжать преследование парень не решился. Он почему-то подумал, что мать вполне могла обращаться к папаше, однако тот полностью отказался от ребенка. Такой на это способен. Но странное дело! Никакой ненависти и злости к Валерию Семеновичу он не испытывал. Все эти чувства мощным потоком направились на его жену. Во всем, несомненно, виновата она. И она свое получит.