Если бы не шебуршение хозяйки, я бы продрых ещё дольше. Но и так вроде немало проспал. Сейчас середина дня, в открытую дверь светит солнышко, освещая избу.
Да, я наконец-то смог спокойно осмотреться. Меня никто не толкает и мысли вяло крутятся, позволяя мне самоопределиться.
Итак, я в небольшой избе. Судя по всему, это землянка. Потому что она наполовину утоплена в землю. Комната одна, кроме моей лавки и небольшого стола можно выделить ларь, на который тоже наброшена тряпка. Мне кажется, что это спальное место бабули. Центральное местечко в помещении занимает печь-каменка. Она сложена из плоских обтёсанных камней в углу и совсем не поражает своей технологичностью. Наоборот, явно это что-то из раннего средневековья. Небольшая топка, а дым через щели прёт в комнату. Какая прелесть, дышать угарным газом. Но пока вроде нормально. Тем более, что дым быстро уходит в открытую дверь. Бабка кашеварит, вот и сейчас она вытащила знакомый мне котелок и высыпала в него какие-то травки из холщового мешочка. Ухватом ловко вернула его в топку. От печи идёт приятное тепло, и я опять закемарил.
Если не ошибаюсь, то это вчерашняя дичь. Та самая птица, которая валялась рядом со мной, когда я впервые пришёл в себя. Видимо и бульоном она с нами поделилась.
Бабка, заметив, что я смотрю на неё, заговорила. Опять этот невнятный язык. Смутно угадываю отдельные фразы, но в целом он для меня тмутараканский. Но вроде мне не обязательно отвечать, так как бабуля, не дождавшись моей реакции, внезапно вышла наружу. Зато вместо неё в избу забежала вчерашняя кудлатка. Мелкая собачонка, повизгивая от возбуждения, встала передними лапками на лавку и явно требует ласки. Ну а что, божья тварь определённо рада меня видеть, и я потрепал блохастую по голове. Собачонка издала забавный звук и начала яростно задней лапой чесать себя за ухом. Видимо насекомые одолевают, уж больно увлечённо она это делала. На всякий случай я отодвинулся от неё подальше.
Бабуля вернулась не одна, с ней была совсем старая женщина. Ну, если моей гостеприимной хозяйке можно дать лет шестьдесят, то этой хорошо за восемьдесят. Лицо в глубоких морщинах, а на руках возрастные пигментные пятна. Женщины неторопливо разговаривают, наверное о политике и очередных выборах президента, и я расслабился. Мысли вяло и неторопливо несут меня по волнам бытия. Вот только я неожиданно понял, что понимаю всё, о чём говорят в доме. Будто резко включили автоперевод. Оказывается, обе бабки обсуждают меня. Выяснилось, что я не сам упал и треснулся башкой о кирпич. Это меня некие пацаны отоварили. По беспределу хотели отобрать эту самую утку, которую я честно добыл на охоте. И если бы не приютившая меня бабка, которая спугнула супостатов, не понятно, что бы они со мною сделали.
Пока дамы делятся важными бабьими новостями, я с недоумением рассматриваю своё полуголое тело. А оно заслуживает отдельного внимания.
Сначала я вытянул руки и изучил кисти. А они впечатляют. Запястья будто обвиты тугими сухожилиями. Впечатление от осмотра двоякое. Это тело очень хорошо развито. По крайней мере верхняя его часть. Мощные плечи, бицепсы тоже на уровне. Грудные мышцы не так поражают, но меня не покидает одна мысль. Такое ощущение, что физически развитое тело подвергли сублимационной сушке. Так обрабатывают продукты, удаляя из них жидкость для долгого хранения. Вот и это тело будто состояло из одних сухожилий и подсушенных мышц. Ну ни грамма жирка, будто этот типус специально сушился, долго и упорно скидывая вес.
Да, мне вполне понятно, что тело чужое. Уж своё-то за пятьдесят семь лет я достаточно выучил.
Результатом беседы стало то, что вторая старуха осмотрела мою рану, покачала при этом головой, а потом начало толочь ступкой сухие травки. Наверное, это местная знахарка. По-крайней мере, моя хозяйка говорит с нею очень уважительно. Мне на голову положили пахнувшую дерьмом кашицу и замотали тряпкой. В зубы сунули глиняную тяжёлую кружку с каким-то горьким снадобьем. На этом моё лечение и закончилось, я опять остался один. Только под лавкой по-деловому пристроилась собачонка. Во сне она повизгивала от снившихся лакомств и периодически дёргала задней лапой, будто пытаясь закончить начатое. Ну а я, пользуясь тем, что голова прояснилась, попробовал поговорить сам с собой.
Итак, что мы имеем? Я каким-то неведомым путём оказался не только в непонятном месте, но ещё и в чужом теле. Со вторым фактом трудно спорить. Ради спортивного интереса я спустил грязные штаны и рассмотрел ноги с причинным местом. Ноги как ноги, в меру накаченные и волосатые. За хозяйство тоже однозначно не стыдно. В общем и целом, тело нормальное. Только не очень-то оно меня слушается. Будто я хорошенько датый и не могу попасть рукой куда надо.
Теперь о месте. Здесь полная непонятка. Быт очень неприхотливый. Вариантов много, но не хватает информации. Поэтому буду молчать и не отсвечивать. Вот только мне не понятно, отчего я вдруг начал понимать местную речь. Она совсем не похожа на привычный мне русский язык. Вот щелчок и я уже спокойно ориентируюсь в чужом разговоре. Отдалённо напоминает архаичный старославянский.
На ужин у нас была разваристая каша с кусочками убоины. Так выразилась хозяйка. Кстати, её величают Акулиной, но чаще Трындычихой. А вот моё собственное имя ни разу не прозвучало. Будто я безымянный какой. И что интересно, бабка относится ко мне снисходительно, как к дитю неразумному. Вытирает мне рот тряпкой и следит за каждым моим шагом.
А на утро я пошёл. Сам поднялся, переждал чувство дурноты и поднялся, чтобы сходить до ветру. Старуха сердито ткнула в сторону кустарника. Типа, что тебе места мало, чтобы отлить?
На завтрак у нас только постная каша. А жаль, я бы не отказался от более плотного угощения. Моё тело настойчиво заставляло меня всё тянуть в рот. Чёрная яма какая-то. Я никогда столько не ел.
Да, собственно, немного о себе. Родился в 1964 году в славном древнем городе Ярославле. Там же окончил школу, потом институт. Женился, для того чтобы получить квартиру пришлось оставить проектный институт, где проработал несколько лет и устроится на электровозоремонтный завод. Там мне пообещали выделить однушку в строящемся доме. С женой мне откровенно повезло. Я подцепил одну девчонку, медичку. Она училась на втором курсе медучилища, симпатичная и видная девица. У нас завязались вполне серьёзные отношения. Девушка даже с родителями меня познакомила. Но сам не ожидал, как меня вдруг заинтересовала её лучшая подружка Аня. На первый взгляд неприметная, этакая серая мышка на фоне своей красавицы однокурсницы. Но что-то в ней меня зацепило. Внутренняя красота и интеллигентность что ли. Анечка была из семьи потомственных врачей и после окончания медучилища собралась поступать в наш мединститут. Незаметно мы тесно сошлись и стали встречаться почти каждый день. На моё оригинальное предложения она ответила согласием, и мы вместе прожили почти двадцать семь лет. Анушка наградила меня дочкой, больше детей у нас не случилось.
Действительно никогда не говори громко во всеуслышание о своих грандиозных планах. Мы с женой мечтали о своём доме. Всю жизнь теснились в однушке, а тут появилась возможность перебраться в свой загородный дом.
Я несколько лет проработал в крупной айтишной фирме и уже год, как меня назначили менеджером её Ярославского филиала. Наши совместные накопления позволили задуматься об улучшении жилищных условий. Вначале хотели купить трёхкомнатную квартиру. Но потом мне подвернулся шикарный вариант. Уезжали знакомые, репатриировались в Канаду, а свою усадьбу хотели продать побыстрее. А у меня в принципе деньги на руках. Банк дал ипотеку, насчёт квартиры – тоже удачно удалось договорится с покупателем. Так что, посоветовавшись мы решили покупать дом. Мы уже и залог внесли, а в тот злосчастный день ехали на встречу с адвокатом. Решили ехать на электричке, время час пик и дольше простоим в пробке на выезде из города. Через полчаса после отправления ЭТО и случилось. У меня с утра на работе была дикая запарка и я порядком устал. Поэтому просто отключился, закрыв глаза. А Аня сидела рядом, в проходе.
Как мне потом объясняли, на переезде застрял тяжёлый кран и наш поезд вписался в него со всего ходу. Машинист даже не тормозил, просто не успел. Состав частично сошёл с рельс. Благо скорость была не большая, шли в горку. Но лично нам хватило. Я только помню страшный скрежет и удар, обрушивший моё сознание.
Потом полтора года я провалялся по больницам, операция за операцией. Почти все деньги ушли на врачей, но на ноги они меня так и не поставили. В тот день я остался вдовцом, жена погибла сразу, там же на месте аварии. Не мучалась. Хоронили естественно без меня, дочь с зятем сами крутились.
А потом я оказался предоставлен самому себе. Проживал в той же однокомнатной квартире. Небольшие накопления остались на счету, плюс социальная пенсия по инвалидности. Мне хватает, проблема в другом. Я всю жизнь постоянно крутился, много работал. Жена тоже пахала на полторы ставки в больнице. А тут вот так резко я остался один, хоть вешайся. Дочь привозила мне внука, но какой из меня теперь бэбиситтер. Из колясочника то. Ну и характер стал портиться, наверное, потому что навещала она меня редко. А кому понравится общаться с желчным инвалидом?
Ко мне дважды в неделю приходила женщина, она убиралась в квартире, готовила для меня и немножко развлекала. Но, в основном, я жил в ином мире. В мире книг, читал запоем. Зарегистрировался на всех приличных библиотечных площадках и искал подходящее чтиво. На улицу выбирался редко. Просто в нашем доме нет лифта, а скакать по ступенькам ещё то приключение. Несмотря на то, что я живу на втором этаже, спуск по ступенькам для меня невиданный экстрим. Типа роуп-джампинга с большой высоты. И то там больше безопасности. Но в тот день я малёхо выпил, был повод. У моей Анечки день рождение, ей бы исполнилось пятьдесят два года. Ну и мне показалось мало, такое затмение накатило, хотелось покончить одним росчерком своё прозябание. Но вот по глупости и решил, что градуса маловато будет. А в квартире в этом плане хоть шаром покати. Не держу спиртное в значительных количествах.
Вот я и оделся кое-как, на последнем пролёте лестницы неловко зацепился колесом за перила и полетел вместе с тяжёлым креслом вниз. Помню только стремительно приближающиеся ступеньки, удар и хруст в шее.
И вот я тут, вполне здоровый, но немного растерянный. Сегодня ночью мне снился странный сон. Будто на бережке сидит маленький мальчик. Он набирает в руку речной песок и пропуская сквозь пальцы сыпет себе под ноги. Мне он улыбнулся и продолжил своё несомненно важное занятие. Я сел рядом с ним и стал наблюдать за мельтешением маленьких серебристых рыбок в прозрачной воде. Вот так мы просидели очень долго. Но нам не мешало молчание, мы как-то понимали друг друга. Будто настроились на одну волну.
Закончив свою важную работу, мальчик встал и положил руку мне на темечко. При этом пристально посмотрел мне прямо в глаза. Опять мягко улыбнувшись, он ступил в воду и неторопливо пошёл вперёд. Я хотел его остановить, но он обернулся и отрицательно помахал головой. Мгновение и тот исчез. Только рябь пошла по водяной глади. А вот у меня страшно разболелась голова. Будто открыли кран и в меня полилась информация с внешнего источника.
Проснувшись в темноте, я долго осмысливал полученные знания. Они дали мне некую определённость, но были очень фрагментарны.
Итак, я оказался в теле парня, которому всего двадцать три года. Но эти года дались ему тяжело. Круглый сирота, матери не помнит, от отца остались самые примитивные воспоминания. Как он брал сына в лес, на охоту. Как подбрасывал в своих сильных руках. Из реальных воспоминаний только долгий и тяжёлый труд. Без выходных и праздников. На нём ездили все, кому не лень. К сожалению, парень неграмотен, ни читать, ни писать. Счёт самый примитивный на пальцах одной руки. Мне искренне жаль парня, но теперь в его теле я. А его душа покинула своё пристанище этой ночью. При этом передав мне свои скудные знания об окружающем мире. Это и объяснило тот факт, что я теперь могу понимать речь соплеменников. К сожалению, никакой конкретной информацией парень не владел. Точное время и место он даже не представлял. Для него весь мир ограничивался родной деревней. Ну и ещё пару раз в году заезжие купцы объявятся, вот и все новости.
М-да, мне нужно поскорее вернуть прежнюю форму. Видимо я получил нехилое сотрясение мозга, потому что периодически возобновляются головные боли и головокружение. Но с каждым днём всё слабее.
Хуже то, что опять заходил родственничек, интересовался у бабки, когда я приступлю к работе. У него без меня завал. Я же подыграл бабуле, изображая умирающего. Но рано или поздно он меня достанет. А я не собираюсь впахивать на него. Но и рвать с деревней мне пока рано. Нужно определиться, что делать и куда двигаться?
На свои вопросы я получил только приблизительные ответы. Элементарная логика. Место – похоже на восточную Европу, однозначно это не сибирская тайга.
Время, ну тут сложно. Судя по простенькому деревянному крестику на полусгнившем шнурке, я крещёный. А значить, если я провалился в прошлое, то Володенька Красно Солнышко уже внёс свою лепту в религиозный вектор Руси. Так как крестик-то у меня православный. Но, однозначно, не позже девятнадцатого века. Ночью небо девственно чисто, ни самолётов, ни спутников. Только многочисленные звёзды таинственно мне подмаргивают с бархатной черноты ночного небосвода. Возможно, всё-таки, что меня занесло восточнее Уральского хребта и я, к примеру, в поселении староверов.
Но сейчас есть вопросы и поважнее – наше выживание. Акулина кормит меня пустой кашей, у неё просто нет возможностей меня содержать. Надо идти на охоту, но я даже не понимаю, что там делать. Пращу бабка тогда подобрала с земли и торжественно вернула мне. А я кручу кожаный шнурок и недоумеваю. На таком можно попытаться удавиться, но как с его помощью охотиться? Я подобрал камушек и попытался запулить его в сторону леса. Куда там, чуть руку не вывернул и камень полетел в другую сторону. После нескольких попыток я решил попытаться расслабиться и довериться инстинкту. Взгляд рассеянно скользит по двору, вот меня заинтересовал округлый голыш. Взяв в руки, покачал его в правой руке. Потом вложил его на расширение, покачал орудие и посмотрел на дерево метрах в двадцати от меня. Там пара крупных лесных голубей миловались на ветке. Раз, два, на третьем обороте я отпустил камень. Я не целился, просто во время броска смотрел на цель. Секунда, и одна птичка заполошно взлетела, а вот вторая камнем свалилась вниз.
Как заправский сеттер моя Гунька полетела к упавшей тушке и вскоре кинула к моим ногам первую совместную добычу. Хотя почему первую? Наверняка, судя по всему, она уже занималась этим делом.
Прогулявшись по окраине села я ухитрился сбить ещё трёх зазевавшихся голубчиков. Они, конечно, не тянут на серьёзную добычу. Но моя хозяйка обрадовалась и сразу начала ощипывать тушки. Значить сегодня будем пировать.
На следующее утро я решил выдвигаться в лес. Акулина выдала мне в дорогу горбушку хлеба, воду найду сам. Свистнув Гуньку, я потопал в сторону темнеющего леса. За спиной болтается мешок с одеждой. Насколько я понял, это шмотьё её погибшего сына. Оно мне откровенно мало, но женщина сделала разрезы, и я могу в принципе это носить. Да, штаны будут как шорты, а рубаха с обрезанными рукавами и вставками смотрится как произведение сумасшедшего гения Франкенштейна. Но самое важное, что одежка чистая. А мою давно пора выкинуть. Штаны носят следы не очень аккуратного использования. Здесь же туалетной бумаги нет. Рубаха вообще просто истлела. Мне очень хочется вдумчиво пообщаться с моим родственничком Жданом. А заодно и с его супружницей. Потолковать по душам и донести до их жалких душонок некие христианские заповеди.
Инстинкт повёл меня в сторону реки. Там имелся заболоченный участок, который полюбили местные водоплавающие.
Ну что я могу сказать. Я удивлён, более того, я поражён. Как можно простой кожаный шнурок так эффективно использовать?
Пока шли, я насобирал в мешок подходящие голыши. Гунька понимает всю ответственность момента. Несмотря на неказистый вид, обоняние и слух у неё отменные. Она, чуя птицу, забавно замирает, подавая мне знак. И я, зная направление и приблизительное расстояние, раскручиваю пращу. Птицы, спугнутые собачкой, взлетают в одиночку или парами. Летят перья, и моя Гунька несётся в заросли камыша. Я не совсем охотник, и не разбираюсь в породах водоплавающих птиц, но мне кажется, что это утки. В отличии от ружья, праща смертоноснее. Ежели попал, сдачи нет. Все птички готовы к употреблению. Когда я набил в мешок шесть тушек, решил остановиться. Зачем бить лишние, через пару дней пойду опять на промысел.
А теперь самое главное, я пошёл к реке. Найдя чистый пологий берег, разделся. Акулина дала мне немного серой пасты для мытья. Как я понял, это смесь золы и животного жира. Но сначала я нашёл глину и начал ею оттираться. Моё тело воняло. Нет, оно смердело. Но я раньше ничего не мог с этим поделать. А теперь дорвался до бесплатного. К сожалению, элементарной бани в деревне нет. Эти дехкане мылись редко, и то в домашних печах. Процесс для меня пока загадочный. Я не представляю, как Акулина залазит под маленький свод своей печи.
Тело начало гореть после нескольких этапов глиняного пилинга. Только потом я намазался щёлоком, волосы отдельная история. Пришлось наточить на камне свой позорный ножик и мучительно долго кромсать свои лохмы. Но в итоге мои волосы поплыли по реке, а я довольный нырнул в прохладную воду.
Какой кайф, какое блаженство быть здоровым и молодым. В несколько гребков я доплыл до противоположного берега. В этом месте тут метров тридцать будет. Вода пока безымённой для меня реки неторопливо катится на юг. Я расслабился и моё тело потащило по течению. Через короткое время я вылез на берег.
Так, передо мной дилемма. Акулина наказала обязательно принести рванину домой. Но мне даже к ней прикасаться сейчас неприятно. А вот если уложить в мешок и одеть чистое, тогда придётся птичек положить сверху.
Все не поместились, две тушки я привязал к завязке мешка.