В отвесных обрывах горы Басман, расположенной с северо-западной стороны, зияют темные отверстия пещер. Такие же пещеры, встречающиеся и в других местах Крыма, породили среди местного населения множество легенд о сокровищах, якобы укрытых в них и охраняемых заклятиями от похищения. Но одна из легенд имеет под собой основание и рассказывает о тех временах, когда местному населению приходилось сражаться за свободу свою в борьбе с генуэзцами.
Золотую колыбель, вскормившую народ, жители гор хранили, как величайшую святыню. Изображение ее красовалось на знамени горского княжества. Долго относительно мирной была жизнь горцев. Степняки, не привыкшие к условиям жизни в горах, в горы не забирались. Греков, привыкших к морской стихии, жизнь в горах тоже не прельщала. Но наступило время, когда по соседству с горцами появились выходцы из Генуи. Они крепко и надолго обосновались на крымской земле, построили вдоль побережья крепости. За стенами крепостей они чувствовали себя увереннее, хотя мирным нравом не слишком отличались. Не могли генуэзцы чувствовать уверенно себя, имея рядом вольнолюбивого, смелого народа гор. Когда возникли между соседями распри, уже никто не помнил. Только помнили, что вели они между собой беспрерывную войну. Генуэзцы угоняли стада горцев и разоряли селения. Горцы в ответ нападали на генуэзские крепости. Такое положение не могло длиться бесконечно, надо было решить споры мирным путем. Только вот, как это сделать, ни с одной, ни с другой стороны, не знали? Но вот, как-то к горскому князю явился генуэзский посол с пышной свитой. Разряженные в шелк и бархат, итальянцы презрительно смотрели на скромно одетых горцев. Горский князь делал вид, что не замечает этих взглядов – слишком важный вопрос предстояло решить. Он ждал, что скажет генуэзец. Тот в витиеватых выражениях предложил вечную дружбу. Но при этом поставил одно условие: горцы должны выдать генуэзцам золотую колыбель в знак дружбы. Условие звучало слишком дерзко, поэтому, смягчая тон своей речи, генуэзец закончил ее такими словами:
– Мы требуем колыбель потому, что знаем, как высоко цените вы ее. Передайте ее нам – и мы убедимся, что вы дорожите миром больше всего на свете.
Услышав такое требование, горский князь обнажил саблю и ответил:
– Твои слова настолько оскорбительны, что я готов тебя убить. Неужели ты не знаешь, что в этой колыбели вскормлены все мы и что у нее клялись деды и отцы наши в верности своему народу? То, что символом нашим является колыбель, само по себе говорит о мирном характере нашего народа, Нет на знаменах наших ни львов, ни орлов, ни других существ хищных. Так, что сомневаться в намерениях жить мирно со своими соседями, не следует…
Посол генуэзцев настаивал на своем и добавил:
Мы жаждем согласия с вами и готовы тоже дать вам в залог самое дорогое, что имеем. Мы понимаем, что для принятия решения понадобится какое-то время… Мы подождем…
Хорошо, я посоветуюсь со своими людьми – сказал вождь горцев. Срочно были посланы гонцы для сбора старейшин. Собрались самые уважаемые, самые рассудительные люди из горских селений. Вождь рассказал им о предложении генуэзского посла.
– Что останется от нас, если мы отдадим то, что всех нас объединяет? – спросил один из старейшин, и тут же сам ответил на поставленный вопрос: колыбель – символ, имя нашего народа. Лишившись ее, мы станем людьми без роду, без племени, превратимся в безликую толпу. Кто согласится добровольно лишиться свободы и независимости?
Что значит для нас колыбель, мы все знаем, – прервал старика вождь. – Я хотел бы услышать тот ответ, который мы дадим генуэзцам?
– Нужно взамен колыбели просить у генуэзцев то, что они отдать никогда не решатся, – сказал другой старик. – Что может быть для них дороже права на владение землей?.. Вот и надо попросить у генуэзцев ту самую бумагу, от хана Тохтамыша полученную, по которой они владеют землей в Крыму. Думаю, что они на это никогда не согласятся. А раз не согласятся, то тогда можно вести переговоры о мире на иных условиях.
Совет понравился вождю. Генуэзскому послу передали ответ горского князя. Посол, молча, повернулся и со своей свитой отправился на побережье. Прошла неделя, другая, и от генуэзского князя явился новый гонец.
– Возьмите у нас все, что угодно, – говорил он, – но только не эту бумагу.
– А что же дороже ее есть у вас? – сказал горский вождь. – Ведь вы осмелились требовать от нас нашу святыню. По значимости она, возможно, и равна вашему праву на владение землей? Вы не можете жить здесь без права, мы не можем – без колыбели!
– Мы – это другое дело, – сказал посол. – Вы известны, как народ гордый, неустрашимый, и вас можно заставить помириться с нами, только отняв вашу святыню.
– Спасибо за доброе слово! – усмехнулся горский князь. – Но, условия для мира я уже изложил! Колыбель – взамен бумаги!
– Не серди нас. Мы силой заберем вашу святыню, раз вы сами не хотите добровольно отдать ее нам.
– Ты угрожаешь нам, – ответил горец – Но запомни, народ наш не боится никого, и скорее весь до последнего ляжет в битве, чем продаст честь свою!
– Другого ответа я не дождусь?
Нет!
Разгорелась новая война между генуэзцами и горцами. Уступали и в вооружении, и в количестве бойцов горцы. Редели ряды славных защитников знамени с изображением золотой колыбели. Княжеству грозила полная гибель. Генуэзцы продолжали требовать золотую колыбель, обещая прекратить войну. Горский князь собрал народ и спросил, не лучше ли согласиться с условиями врагов наших?
– Мы не хотим этого! – закричали воины. – Не допустим позора, пока жив хоть один из нас!
– Друзья мои! – сказал князь. – Пока цела наша святыня, народ живет, хотя бы осталась от него только горстка людей. Поэтому я спрячу святыню так, чтобы ее не нашел никто из врагов. И наложу на нее заклятие, чтобы далась она в руки только тем, кто приблизится к ней с чистыми побуждениями…
Сказав это, князь с небольшой группой самых близких и надежных людей направился к пещере на горе Басман, близ Биюк-Узенбаша. Только ему одному известными тропами они добрались до нее. Воины внесли золотую колыбель в глубь извилистой пещеры и оставили князя одного. Став на колени, тот тихо произнес:
– Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи – генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Горские воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядущих поколений.
– Так будет! – раздалось в мрачной пустоте пещеры.
– Заклинаю вас покарать того, кто захочет взять эту колыбель ради порабощения другого народа или ради какого-нибудь иного злого умысла.
– Так будет! – опять донеслось из мрачной пустоты.
– Могучие духи! Я прошу вас открыть место, где хранится колыбель нашего народа, тем людям, которые будут искать ее для возрождения моего народа, его славного имени, его непокорного духа. И помогите мне в битве за жизнь моей семьи, жен и детей моих воинов, за нашу землю, горы, за наши поля и жилища!
В этот момент перед князем появился старец в белой одежде и сказал ему:
– Не отчаивайся! Тяжелые дни переживает твой народ, но наступят для него и лучшие времена. Это будет не скоро, немало горя испытает он. Однако, смотря вдаль, я вижу его возрожденные поля, шумные города, счастливых людей. Не отчаивайся, если даже потерпишь поражение…
– А что будет с генуэзцами, нашими врагами?
– Судьба их несчастна, как и всех захватчиков. Они навсегда исчезнут с этой земли.
Старец медленно ушел в глубину пещеры, а князь выбрался из нее и поспешил к своим воинам. Долго еще длилась война между двумя народами. И каких бы побед ни достигали генуэзцы, они не добивались своего, не могли захватить золотой колыбели.
Ушли последние отряды горцев с родной земли, уступая их злобной силе. Но и ряды врагов поредели, ослабли. И когда неожиданно орды новых захватчиков нагрянули на генуэзцев, они с позором бежали, чтобы никогда больше не появляться на крымской земле. А бумагу, которая давала им право владеть ею, унес ветер в далекое море, и исчезла она навеки.
Столетие за столетием кипели битвы за горскую землю, а в пещере на горе Басман хранилась чудесная золотая колыбель. Много смельчаков пыталось завладеть ею, но им не удавалось добраться до нее. Они возвращались изуродованные, с помутившимся разумом.
Дождется ли колыбель тех, кто владеть ею достоин? Исполнится ли предвидение духов горы Басман?..