Гоги Педошвилли – «вор в законе», известный в криминальном мире как Гога Арбатский, – закончил телефонный разговор и убрал свой телефон в карман. Он был преступником старого типа, не любил всякую новомодную технику и пользовался старым угловатым Nokia с простым монохромным дисплеем. Гоги не отличался развитым интеллектом, но при этом был достаточно хитер. Его куцего умишки не хватило бы, чтобы выстроить сложную многоходовую комбинацию, но зато он был признанным мастером мелких хитростей, зачастую изощренных и неожиданных. Они могли оказаться настолько неожиданными, что были способны разрушать хорошо спланированные и сложные комбинации его противников, которым казалось, что они предусмотрели все. Но сюрпризы от старого кавказского уголовника предусмотреть было невозможно.
Свою преступную карьеру Педошвилли начал на своей родине в Грузии еще во времена СССР, а с началом перестройки переехал в Москву, где занялся сначала спекуляцией и фарцовкой, а затем игрой в «наперстки» и валютными махинациями. Отсидел четыре года за мошенничество. Во время отсидки был «коронован» в качестве «вора в законе». После выхода из тюрьмы перешел к крупным аферам. Но в начале 2000-х имел неосторожность «кинуть» фирму, одним из владельцев которой был человек, тесно связанный с ФСБ. Оперативники очень быстро раскрыли схему мошенничества и начали аресты цепочки исполнителей. Несмотря на то что Гоги к тому времени успел создать вокруг себя обширную систему коррупционных связей, позволявшую не только самому уходить от ответственности, но и за вознаграждение «отмазывать» других представителей преступного мира, располагавших достаточными суммами для оплаты его услуг, – начиная от мошенников и заканчивая наемными убийцами. Но в этом случае даже потраченные на взятки десятки миллионов не помогли. Дело развалить не удалось, максимум, чего удалось добиться, – лишь слегка его притормозить. Но в ответ на замедление официального расследования люди из группировки Педошвилли начали пропадать без вести, четверых профессионально убили в самом центре Москвы. А затем те, кто был под следствием и ранее молчал, стали давать показания, так как их начали жестко колоть тюремные опера. Тогда Гоги понял, что ЦСН ФСБ – это серьезно и против этой организации бессилен даже «вор в законе». Ему пришлось через посредников выплатить пострадавшим в качестве отступных почти все, что он имел, и бежать из России.
После бегства из России Педошвилли вынужден был скрываться во Франции под чужим именем и работать у босса крупной международной группировки в качестве руководителя службы безопасности. Благодаря старым связям в России Гоги смог заранее получить информацию о том, что криминальные группировки Питера отправили во Францию киллера. Точной информации о личности киллера не имелось, было только известно, что это – профессионал высочайшего класса. Гоги завербовал в качестве информаторов менеджеров нескольких авиакомпаний, кого-то его люди соблазнили деньгами, кого-то принудили поставлять информацию шантажом и угрозами. Таким образом Гоги заранее получал списки всех пассажиров, прилетавших во Францию из России и граждан России, прилетавших во Францию из других стран. После того как на компьютере отсеивались совсем не подходящие на роль киллера, списки остальных досконально просматривали люди Педошвилли. Всех, кто казался подозрительным, тщательно проверяли, собирая дополнительные сведения через коррупционные связи Педошвилли в России и его знакомства в тамошнем криминальном мире. Эту работу Гоги полностью контролировал лично и лично изучал данные всех, казавшихся хоть немного подозрительными. Но среди тех, кто прибывал в последнее время из России, после всех проверок под действительно серьезное подозрение попал только один человек. Все сходилось. Владимир Резниченко был матерым уголовником. На нем была судимость за убийство – несколько доказанных и несколько недоказанных мокрух. В криминальном мире имел репутацию безбашенного грабителя и жестокого убийцы, убивавшего как в ходе ограблений, так и по заказу.
Все сходилось. Сходилось даже слишком хорошо, слишком явно. В Ниццу прилетел матерый убийца, совсем недавно вышедший на волю после очередной отсидки. И прилетел прямо из Петербурга. Он не путал следы, на паспортном контроле предъявил паспорт на свое настоящее имя. Во Франции на Педошвилли работало более сотни его собственных мафиози и более десятка других криминальных структур, начиная от банд уличной шпаны и заканчивая несколькими серьезными мафиозными группировками. Плюс к этому были купленные полицейские, таможенники и чиновники, а также всякая более мелкая агентура – служащие аэропортов и гостиниц, водители такси, проститутки, карманники и нищие попрошайки. По указанию Педошвилли вся эта мафиозная сеть выявляла всех, кто мог быть связан с Россией. На них собирали информацию, пытаясь выявить тех, кто потенциально мог оказаться киллером или его сообщником. За подозрительными устанавливали наблюдение. Несколько раз за прошедшую неделю Гоги получал доклады, что киллер обнаружен, но каждый раз тревога оказывалась ложной, так как работавшие на Педошвилли информаторы старались представить любого подозрительного как потенциального киллера, чтобы получить обещанное вознаграждение, и для этого не стеснялись не только сгущать краски, но и откровенно лгать. Это вынуждало отвлекать людей на тщательную проверку ложной информации. В итоге после проверки нескольких тысяч человек и длительной слежки за более чем сотней наиболее подозрительных получалось, что единственным реально подходившим на роль убийцы оказывался Резниченко. Остальные прибывавшие из России либо были безобидными туристами, либо имели такое положение, которое лишало смысла исполнять работу наемного киллера.
Гоги постоял в задумчивости в начале коридора, ведущего к дверям кабинета босса. Как-то уж слишком явно приехал этот киллер, совершенно не скрываясь. Это было подозрительно и не характерно для профессионала. Но с другой стороны, информация о Резниченко, пару часов назад полученная из России, свидетельствовала, что Резниченко всегда действовал нагло и жестко, идя напролом и рискуя. Сообщили, что однажды Резниченко при задержании не побоялся вступить в перестрелку с оперативниками уголовного розыска, пытавшимися его арестовать. Тогда он получил тяжелое ранение, но смог уйти и еще почти год скрывался, пока его не взяли по чистой случайности. Именно своей жестокостью и непредсказуемостью он и был опасен, так как мало кто из здравомыслящих людей мог предположить, что может вытворить этот матерый уголовник. Вдобавок Резниченко обладал большим опытом преступной деятельности и тюремной жизни, а также немалой физической силой.
Хотя Резниченко никогда не занимался специально единоборствами или каким-либо видом спорта, не проходил специальную подготовку в армии или спецслужбах, но мог убивать ножом, подручными предметами и просто голыми руками. И убивать он мог самыми разными способами. Он расстрелял бизнесмена с водителем и охранником из автомата. Задушил упаковочной веревкой кассиршу обменного пункта, который ограбил. Проломил по пьяни своему собутыльнику голову телевизором. В пьяной драке в ресторане порезал шесть человек «розочкой» из разбитой бутылки, хотя и не на смерть. Своему сообщнику, которого заподозрил в сотрудничестве с милицией, Резниченко просто сломал шею руками, а другого сообщника, который пытался присвоить часть награбленного, причитавшегося Резниченко, забил насмерть ногами.
Гоги понимал, что если Резниченко действительно прибыл убивать босса, то следовало немедленно предпринимать экстренные меры для его ликвидации. Но, с другой стороны, Педошвилли опасался ошибиться и, отвлекшись на устранение Резниченко, упустить настоящего киллера. А еще его очень смутило сообщение о каком-то напарнике, который якобы прилетел вместе с Резниченко. По ранее полученным сведениям, киллер должен был действовать в одиночку. По этой причине Педошвилли приказал усилить наблюдение за обоими и пока их обоих не трогать. Тем более что были сведения о человеке, находящемся в Ницце, с которым киллер должен был встретиться после прибытия. Этот человек, личность которого пока не была установлена, должен был передать информацию о месте нахождения босса и оружие. О нем лишь было известно, что это кто-то из авторитетов конкурирующей криминальной группировки, который был специально прислан во Францию для сбора информации. Именно он должен был дать наводку киллеру и снабдить того всем необходимым для проведения акции. Потому Гоги считал необходимым обязательно устранить резидента или даже захватить его живым, так как подозревал, что тот имеет какие-то возможности получать информацию о местонахождении босса и его передвижении, а возможно, и завербованных информаторов. Следовательно, в случае если убрать только Резниченко, оставшийся где-то неподалеку резидент мог бы навести на босса и другого киллера. А выследить этого резидента пока не удавалось, несмотря на все предпринимаемые меры.
Вздохнув, Педошвилли почесал шрам на лысине, вытер носовым платком пот со лба и направился по коридору к массивным резным дверям, за которыми находился кабинет босса. Он очень боялся прогневать своего повелителя и потому не очень хотел докладывать ему, что получил сведения о прибытии предполагаемого киллера, но при этом до сих пор не имел точных сведений, что это именно и есть тот самый киллер, а не очередная пустышка. Педошвилли подошел к дверям кабинета. Один из двух стоявших у дверей охранников открыл ему створку, и Гоги переступил порог.
Кабинет босса представлял собой огромный зал, в дальнем конце которого размещался громадный письменный стол, сблокированный с длинным столом для совещаний. Босс мафии сидел в кресле у камина и читал антикварный фолиант в потертой кожаной обложке с золотым тиснением. Это был мужчина неопределенного возраста – ему с равным успехом можно было дать и тридцать лет, и пятьдесят. Он был одет в белый костюм, темно-бордовую рубашку со светло-голубым шелковым галстуком. Его пальцы были унизаны массивными золотыми перстнями с крупными брильянтами. Длинные до плеч черные вьющиеся волосы и тонкие усики в сочетании с загорелой кожей делали его похожим на классического латиноамериканского плантатора. Никто не знал ни его имени, ни национальности. Некоторые считали его евреем, некоторые французом, некоторые латиноамериканцем, некоторые русским из казаков. Босс великолепно разговаривал более чем на десятке языков, в том числе и на некоторых малораспространенных. Он вел уединенный образ жизни, избегал показываться на публике, любил роскошь и антиквариат, на досуге читал классическую литературу и играл сам с собой в шахматы.
– Здравствуйте, дорогой босс… – раболепно поклонился Педошвилли.
– Что привело вас ко мне, мой верный друг? – ответил босс, оторвавшись от чтения книги.
Фраза была произнесена несколько театрально – босс всегда вел себя так, как будто выступает на сцене, и разговаривал подобно персонажу классической пьесы. Создавалось впечатление, что мир был для него театром, где он видел себя режиссером, взявшимся исполнять главную роль в пьесе, автором которой также был он сам.
– Сеньор! Звонил Франсуа, – сказал Гоги, низко поклонившись.
Босс положил книгу на столик, взял из резной шкатулки сигару, неторопливо обрезал ее кончик гильотинкой и столь же неторопливо раскурил.
– И что интересного поведал нам наш милый Франсуа? – спросил мафиозный главарь, сделав пару затяжек.
– Парни встретили русского киллера в аэропорту, – начал докладывать Педошвилли. – Фотографиям и описанию он соответствует полностью. Киллер взял в прокат машину и поехал в отель. Парни сейчас следуют за ним. Франсуа спрашивал, когда он должен ликвидировать этого урода.
Босс задумчиво затянулся сигарой и сказал:
– Пока его ликвидировать рано, мой верный друг. Киллер должен встретиться с человеком, который передаст ему деньги и оружие. Вот тогда мы должны будем ликвидировать обоих. Можно сразу двоих, можно поодиночке, когда они разойдутся после встречи.
– Понятно, босс… – кивнул Гоги.
– Главное, чтобы это было понятно не только тебе, но также было бы понятно Франсуа и его парням, – сказал босс. – Они ни в коем случае не должны упустить связного. Это ты понял, мой верный друг?
– Да, босс… Но есть одно но… – ответил Гоги, слегка поклонившись.
– Какое еще «но»?! – капризно процедил босс.
– Киллер прилетел не один, а с напарником… – пояснил Педошвилли.
– Странно, мой человек в России сообщил, что киллер будет один, – хмыкнул босс и потянулся к стакану, в котором был виски со льдом. – Жаль, что он не успел узнать, кто должен будет передать киллеру деньги и оружие… Да… жаль… хороший был человек… только неосторожный… вот его и зарезали раньше времени…
– Что прикажете делать с напарником киллера, босс? – спросил Гоги.
– Как что?.. Странный вопрос… Конечно, убить… Разумеется, не сразу, а только после ликвидации киллера и его связного, – сказал босс, сделав демонстративно удивленное выражение лица, давая этим понять, что такое решение является очевидным.
– Слушаюсь, босс… – еще раз поклонился Педошвилли.
– Ступай, мой милый друг. Я буду ждать от тебя хороших новостей… – улыбнулся босс, отхлебывая виски из стакана.
Когда подчиненный ушел, босс, разглядывая кубики льда и остатки виски на дне стакана, печально произнес:
– Боже ш мой, факинг шит! Мне, тонкому интеллектуалу, приходится иметь дело с такими кретинами…