Глава 8

Время до открытых прокатов в Сочи пролетает незаметно, и вот я уже еду в аэропорт, с легким волнением предвкушая первые за долгое время публичные выступления.

Вся наша группа уже зарегистрирована на рейс, поэтому я с чемоданом для ручной клади, в котором лежат коньки и тренировочный комбинезон, сразу иду на досмотр. Там я сталкиваюсь с Лизой Ломакиной и Мариной Быстровой, которые в компании врача Академии ждут своей очереди, и ребятами-парниками из школы «Москвич». Обменявшись скупыми приветствиями, после досмотре мы вместе идем в зал ожидания, куда постепенно стекаются все остальные: Ваня Леонов, моя приятельница Маша Калинина из ЦСКА, с которой мы когда-то начинали тренироваться на одном катке на окраине Москвы, сильнейший одиночник сборной Дима Зотов с тренером, брат и сестра Грачевы, считавшиеся второй парой в танцах. Когда до посадки остается всего десять минут, у выхода на посадку появляется и Никита Сергеевич.

В модном спортивном костюме и кроссовках, с взлохмаченными светлыми волосами, он словно сходит с модной картинки в молодежном журнале. Мое сердце пропускает удар, но я изо всех сил сохраняю непроницаемое выражение лица и даже выдавливаю из себя приветливую улыбку.

– Виолетта Владимировна прилетит утренним рейсом, – сообщает Вернер нам с девочками после короткого приветствия. – У нее проблемы личного характера.

Что ж, это значит, что до завтра за старшего в группе остается он.

В салон самолета я захожу одной из последних. За мной идут только Марина Быстрова, сам Вернер и Грачевы. Ищу взглядом свой ряд и место и замечаю, что с моей стороны уже сидит наш врач, а с противоположной – Ломакина и Леонов. Быстро прикинув, что если сяду на место, указанное в моем посадочном, то с большой вероятностью два часа полета проведу в компании Вернера, я прыгаю в свободное кресло рядом с Ваней.

Это ребячество, но кто меня осудит? Сохраняя дистанцию между собой и Никитой Сергеевичем, я делаю благое дело для всей группы.

– Тут мое место, – капризно говорит Марина, протягивая мне посадочный.

– Сможешь посидеть на моем? – прошу я, с мольбой глядя ей в глаза. – Я хотела обсудить кое-что важное с Ваней.

Быстрова пожимает плечами и усаживается в предназначенное для меня кресло, а я под немигающим взглядом Вернера, который становится молчаливым свидетелем этой сцены, демонстративно разворачиваюсь к Леонову и спрашиваю про видеоигру, о которой он трещал всю прошлую неделю.

Полет проходит как в тумане. Мой собеседник засыпает, едва самолет набирает высоту, нарушая все мои планы. Какое-то время я тоже пытаюсь делать вид, что сплю, но, в конце концов, отрываю глаза и беру в руки бортовой журнал. Строчки прыгают у меня перед глазами, и я вынуждена читать каждое слово по несколько раз, чтобы до меня дошел их смысл. В бессилии захлопнув журнал, я украдкой бросаю взгляд на место через проход от меня.

Никита Сергеевич, удобно устроившись в кресле, читает книгу, не обращая на меня никакого внимания. Это отличный шанс рассмотреть его как следует, но я не готова рисковать быть пойманной. В итоге, опускаю глаза на его длинные пальцы, сжимающие книжный переплет, а потом ловлю себя на том, что десять минут изучаю шнурки на его кроссовках, всерьез размышляя о том, какого цвета у него носки.


В гостиничный номер я заселяюсь вместе с Викой Грачевой из танцев. Мы не слишком близко знакомы, так что для меня это отличный вариант. Можно не бояться, что она будет лезть мне в душу, а я ненароком сболтну что-нибудь лишнее.

О полноценной тренировке сегодня не идет и речи, но около восьми вечера нас на автобусах вывозят на тренировочную арену недалеко от ледового дворца «Айсберг», чтобы мы освоились на новом льду. Покатавшись в свое удовольствие, я несколько раз захожу на каскад и аксель, приземляя их без особых проблем, а потом тренирую вращения.

Ночью я сплю как младенец. Вика оказывается неплохой девчонкой и весь вечер развлекает меня забавными историями с тренировок, даже не подозревая, что тем самым спасает меня от запретных грез о мужчине, который в это самое время находится в номере через несколько дверей от нашего.

Следующее утро начинается с завтрака и встречи с Виолеттой Владимировной, которая, несмотря на прилет утренним рейсом, выглядит сногсшибательно. Когда она поднимается к себе в номер чтобы переодеться, к нам с девочками спускается Вернер. Все еще с влажными после душа волосами, которые в беспорядке падают ему на лицо, в простой белой футболке с логотипом модного бренда и джинсах он выглядит невероятно привлекательно. Мое глупое сердце сладко сжимается, а ладони начинают потеть с такой силой, что я всерьез думаю, что внезапно в помещении перестали работать все кондиционеры.

– Возьми, – я не сразу понимаю, что Никита Сергеевич обращается ко мне, поэтому несколько мгновений в замешательстве смотрю на его протянутую руку, в которой зажат белый листок. – Твое расписание.

С горящими щеками, я забираю у него лист и, пробегая по нему глазами, с облегчением думаю, что день будет таким насыщенным, что времени на всякие глупости у меня просто не останется.


По давно заведенной традиции контрольные покаты сборной идут два дня: в первый фигуристы показывают короткую программу, во второй катают произвольную. В этом году отрывают программу танцоры, следом – мужчины, спортивные пары и закрывают вечер выступления женщин.

На утренней тренировке в день короткой программы у меня получается буквально все. Выезжая с катка, я чувствую, как крепнет моя уверенность в себе, и с улыбкой встречаю сдержанную похвалу Виолетты Владимировны и Вернера.

До старта остается меньше двух часов, поэтому вся наша группа перемещается в буфет, а потом в спортивный зал. К моему облегчению, там к нам присоединяется только Суворова.

Заткнув уши наушниками, я методично выполняю упражнения на координацию и растяжку. Тренер по очереди общается со мной, Лизой и Мариной, делая последние замечания к программам, а когда до выхода на лед остается пятнадцать минут, я отпрашиваюсь в туалет, который находится в ста метрах по коридору.

Туалет оказывается занят, и я, памятуя свои прошлые соревнования в «Айсберге», решаю пройти еще двести метров до следующего, расположенного в самом конце служебного крыла. Все идет хорошо ровно до того момента, пока я не покидаю безопасное уединение уборной. На полпути к спортивному залу мое внимание привлекают две фигуры в затемненном углу коридора. Мужчина стоит ко мне спиной в толстовке с натянутым на голову капюшоном, девушка с длинными золотистыми локонами что-то шепчет ему на ухо. Я не могу рассмотреть их как следует, но это и не требуется – что-то неуловимо знакомое в фигуре и движениях не позволяет мне усомниться, что передо мной Вернер и та самая блондинка, которую я видела с ним на пороге Академии.

Теперь я точно знаю, кто она. Катя Сорокина – женская половина первого танцевального дуэта страны, которая уже успела выступить на прокатах, и может себе позволить откровенно наслаждаться обществом моего тренера.

В первое мгновение мне кажется, что меня со всей силы ударили под дых. От захлестнувшей изнутри волны чувств – боли, обиды, ревности и отчаяния – становится физически нехорошо, и я хватаюсь за стену, чтобы устоять на ногах. Тяжело принять тот факт, что Никита Сергеевич никогда не будет моим. Но смириться с тем, что он может быть чьим-то еще, оказывается выше моих сил.

Я знаю, что мне нужно уйти, но оставаясь незамеченной, я с удовольствием мазохистки наблюдаю, как Катя кладет руку с красивым маникюром на затылок Вернера, поглаживая плотную ткань капюшона, а потом поднимается на носках, с явным намерением его поцеловать.

Где-то вдали раздаются чьи-то шаги. Этот простой звук выводит меня из оцепенения, и я со всех ног бросаюсь в спортивный зал, на бегу смахивая с щек горячие слезы.

Загрузка...