Сидя в кресле у прохода, Йона читал автобиографию Кита Ричардса. Время от времени он поднимал глаза и рассматривал попутчиков. Женщина рядом с ним сидела, отвернувшись к окну, и монотонно говорила по мобильному. По другую сторону прохода сидел пожилой мужчина в светло-коричневых костюмных брюках, покрытых пятнами. Мужчина достал из кармашка кресла бесплатный журнал, полистал, откинул голову на подголовник и закрыл глаза.
После длинного моста и стоянки на “Сёдертелье – Южный” за Йоной, через несколько рядов, сел какой-то крупный мужчина.
По отсеку поплыл запах одеколона после бритья.
По вагону, спрашивая у севших недавно пассажиров билеты, пошел кондуктор; он постоял, опершись о багажную полку и пережидая поворот, после чего перешел в следующий вагон.
За окном тянулся серый, прихваченный инеем пейзаж.
Крупный мужчина сел, видимо, еще в Стокгольме – кондуктор не проверил у него билет.
Однако свое место он занял лишь после Сёдертелье.
Былая мигрень раскаленной проволокой воткнулась в глазницу. Перед Йоной все расплылось, и ему пришлось на миг зажмуриться, прежде чем он смог читать дальше.
Ричардс с немалым энтузиазмом излагал рецепт колбасы.
Выждав немного, Йона поднялся и бросил взгляд на задние сиденья.
Рассмотреть лицо сидевшего позади пассажира не получалось. Мужчина отвернулся к окну, на голове у него была черная вязаная шапка.
Йона прихватил сумку поменьше и вышел, не надев куртки. Сумку побольше он оставил на багажной полке.
В вагоне-ресторане Йона купил бутерброд с сыром и стаканчик кофе. Обернувшись, он заметил, что кто-то наблюдает за ним из грохочущего пространства между вагонами. Йона не смог рассмотреть человека, стоявшего за стеклом, но стоило ему двинуться к двери, как тень за стеклом пропала.
Вернувшись в свой вагон, Йона взглянул на крупного мужчину. Тот, похоже, не двигался с места.
Поезд, грохоча, пролетел стрелку.
Йона сел, подул на кофе и вернулся к книге.
Поезд приближался к Норрчёпингу.
Пейзаж стал равнинным.
Женщина рядом с Йоной просматривала в своем компьютере отчет Центрального банка.
Йона положил раскрытую книжку на сиденье, оставил кофе и наполовину съеденный бутерброд на столе, захватил сумку поменьше и встал у двери туалета, дожидаясь, когда кабинка освободится.
Поезд замедлил ход и, дернувшись, стал подтягиваться к перрону. Едва поезд остановился, Йона перешел в соседний вагон.
В проходе выстроились пассажиры с сумками и детскими колясками. Двери с шипением открылись, и Йона вышел из вагона, смешавшись с другими пассажирами. На платформе он отошел за большой автомат, опустился на колени, чтобы его не было видно, незаметно вытащил нож и стал ждать.
Большая сумка так и лежала на полке над его креслом, куртка висела на крючке, стаканчик с кофе остался на столе.
Едко пахло поездными тормозами. На перроне валялись сплющенные окурки и использованные пакетики снюса.
Проводник дунул в свисток, и двери с шипением закрылись. Поезд мягко тронулся под вибрирующий гул электрических проводов.
Йона спрятал кинжал в сумку, поднялся и побежал к вокзалу. Когда он огибал торец, от станции как раз отъехал автобус. На стоянке такси ждали две машины; Йона открыл дверь первой, сел и объяснил шоферу, что торопится в аэропорт Скавста.
Такси вырулило с разворотного круга, и Йона увидел, как длинный поезд набирает скорость.
Пожилая женщина с ходунками переходила дорогу по пешеходному переходу.
В мусоре у лотка с горячей едой рылись сороки.
Проезжая по Норра-променаден, Йона увидел, что поезд остановился возле огромного здания полицейского управления.
Кто-то дернул стоп-кран.
Мимо тянулись большие здания, и Йона потерял поезд из виду. Таксист пытался завязать разговор о том, как славно было бы полететь в теплые края, но Йона отвечал немногословно, а потом и вовсе отвернулся.
Уже когда они съезжали на виадук возле сортировочной, Йона снова увидел поезд. Какой-то человек бежал между путей к зданию вокзала.
Через тридцать шесть минут такси остановилось перед серым зданием аэропорта Скавста. Йона забросил сумку через плечо, прошел под свисавшим с потолка самолетом и нашел центр обслуживания пассажиров. Получив талон, он привалился спиной к стене, обхватив рукоятку спрятанного в сумке ножа.
Люди входили и выходили в здание аэропорта, и каждый раз, когда дверь поворачивалась, в ней сверкало отражение светлого неба.
Измотанный мужчина, направлявшийся на Канарские острова, пожелал зарегистрировать все снаряжение для гольфа до последней клюшки; древняя старушка звонила сестре, и ей понадобилась помощь.
Когда подошла очередь Йоны, он попросил у женщины за стойкой билет до Безье, Южная Франция. Женщина взглянула на него.
– Франция? А не хотите остаться здесь, в Нючёпинге? – Она улыбнулась и слегка покраснела.
– Как-нибудь в другой раз.
– Вы знаете, где меня найти.
Получив посадочный талон, Йона зашел в туалет, тщательно стер с ножа отпечатки пальцев, завернул его в бумажную салфетку и бросил в урну.
Досмотр он проходил, когда уже звучало последнее объявление о посадке. Ему важно было убедиться, что он поднимается на борт последним. За спиной закрылся люк; самолет начал выруливать, в проходе стояла, указывая аварийные выходы, старшая бортпроводница.
Йона повернулся к иллюминатору, почувствовал, как включились двигатели, услышал жужжание – это опустились закрылки. Он отправил Натану Поллоку подробные инструкции. И первым делом Натан должен обеспечить Валерии полицейскую защиту высшего уровня.
Во Франции Йоне предстояло сделаться другим человеком. В сумке лежало все необходимое: новый паспорт, новые водительские права, наличные в разной валюте.
Если Юрек прознает, что Йона улетел во Францию, он решит, что Йона постарается встретиться с Люми в Марселе. А Йона на арендованном автомобиле отправится в противоположном направлении, за сумкой, ожидающей его в Булоке, севернее Тулузы.
На правой стороне улицы Жана Жореса, на окраине городка, есть один крестьянский хутор.
Там, возле компостной ямы, Йона зарыл алюминиевую сумку.
В ней два пистолета, боеприпасы, взрывчатка и детонаторы.
Забрав сумку, Йона проселками отправился дальше, в Женеву, на встречу с Люми.