Утром у бабы Маши собрались соседки, которые бурно обсуждали происшествие. Даша лежала в соседней комнате и слушала их разговоры.
– Что с девчонкой-то будет? – сидя на табурете и качая головой, спрашивала Екатерина.
Ей было лет сорок. Она жила напротив и часто видела, как Жанна приводила в дом мужчин.
Когда Жанна заходила к ней попросить хлеба или соли, Екатерина заводила разговор о Даше, что девочке не следует видеть то, что творится в их доме. Но Жанна всегда отмахивалась и отвечала, что дочка ее понимает и не обращает внимания на то, что не нужно.
– У нас все хорошо, – говорила, бывало, Жанна. – И не лезьте мне в душу.
Соседка жалела Дашу и часто звала ее на обед.
– В детский дом, наверное, отдадут, – встревожено ответила ей Клава.
– Да, что вы говорите? – возмутилась баба Маша. – У нее же бабушка есть. Нужно ей сообщить о смерти дочери. Девчонка-то, вон какая умница.
– А как узнать, где она живет? Мы же не знаем ничего, – беспокоилась Екатерина.
– Узнаем. Дашу спросим. Может, она знает. Хотя, когда умерла Сергеевна, Галка будто бы не захотела их забрать в город, – сочувственно говорила Клава.
Из комнаты вышла Даша. Они все повернулись в ее сторону.
– Здравствуйте, – тихо сказала девочка.
– Здравствуй, детка, – дружно ответили соседки.
– Дашенька, давай молочка налью. Поешь немного, – засуетилась баба Маша.
– А я вот тут блинчики принесла, – выкладывая на тарелку из целлофанового пакета блины, сказала Клава.
Клава была не намного младше бабы Маши, но ее бабушкой никто не называл. Бойкая, она всегда умело решала в деревне все проблемы, которые следовало было решать председателю. С ней всегда советовались и прислушивались к ее мнению. Даша села за стол. Перед ней поставили кружку с молоком и теплые блины. Баба Маша пододвинула к ней варенье.
– Бери ложечку и намазывай на блинчики. Так вкуснее будет, – ласково, вытирая слезу, говорила она.
Даша ела, а три женщины смотрели на нее.
– Дашенька, а ты знаешь, где твоя бабушка живет? – спросила Екатерина.
– В Краснодаре, – чуть слышно ответила девочка.
– Адрес можешь сказать?
– У мамы где-то записан. Я не спрашивала.
– А ты найдешь?
– Блокнот был в шкафчике. Мама раньше ей письма писала. Только она не отвечала нам.
– Ну, как бы там ни было, мы должны ей сообщить о случившемся, – вмешалась Клава.
– Клава, дом-то опечатали, – забеспокоилась Екатерина.
– Сейчас пойду к участковому, и все решим.
Она встала со стула и решительно направилась к двери.
– Я скоро приду, – твердо сказала Клава, – все узнаю. Ведь нужно похороны организовывать. А кому, как ни нам, это нужно будет делать. Давайте, бабоньки, шевелите мозгами, и пока я буду ходить, распределите обязанности.
Она вышла на улицу, калитка скрипнула и Клава исчезла.
– Командирша, – чуть слышно сказала ей вслед баба Маша.
– Тетя Мария, а ведь она права. Действительно нужно думать, как организовать похороны, – мрачно вздохнув, произнесла Екатерина.
Даша ела и слушала, что говорили женщины о похоронах ее матери. Она не плакала. Все, что происходило вокруг, было каким-то непонятным. Даша помнила, как умерла бабушка Зина. Она часто ее вспоминала. Без нее стало скучно и все изменилось у них с матерью. Сейчас девочка понимала, что ее мама тоже умерла и она осталась одна. Ее кормили, окружили заботой, вниманием, но с кем она будет жить, не знала. Свою бабушку Галю она видела один раз, когда хоронили бабушку Зину. Дома была ее фотография, но на ней она была молодой и держала на руках еще совсем маленькую Жанну. Мама рассказывала Даше о ней, но всегда с обидой говорила: «Бабушка твоя совсем нас забыла. Не нужны мы ей. Но ничего, доченька, мы и сами проживем. Ты вырастешь и будешь у меня артисткой». В те минуты Даша слушала мать и верила ей. Училась девочка хорошо, участвовала во всех выставках художественного творчества. Талант к рисованию у нее проявился с пяти лет, и она часами могла заниматься любимым делом. Бывало, Жанна закроет ее в комнате, даст карандаши, альбом для рисования и Даша, не подавая признаков жизни, проводила одна целый день. Но всегда спокойная, Даша могла дать отпор любому мальчишке, если кто-то пытался ее обидеть. Зная ее характер, они редко задирались и предпочитали не связываться с ней.
Не прошло и часа, как запыхавшись вошла в дом Клава.
– Так, я все решила. Сейчас приедет участковый и пустит нас в Дашин дом.
– Вот и хорошо. Найдем адрес, сообщим Галине о смерти дочери, – успокаиваясь, говорила баба Маша.
– Там и одежду подберем для Жанны, – предложила Екатерина.
– Вижу, что зря не сидели и все продумали, – похвалила их Клава.
Через десять минут приехал участковый, и все, превозмогая волнение, отправились в дом, где вчера убили Жанну. Все здесь напоминало о произошедшем. Клава прошла в комнату и заглянула в шкаф. Вещей было мало. Она сняла с вешалки платье, которое ей больше приглянулось.
– Как вы думаете, это платье подойдет? – спросила она у женщин.
– Да, – ответила Екатерина.
– Вот его и оденем на Жанну.
– Дашенька, в каком шкафчике ты видела блокнот? – спросила баба Маша.
Даша подошла к шкафу, где хранилась посуда и вытащила оттуда блокнот. В нем лежали две фотографии Жанны, которые выпали на пол. Девочка подняла их и вложила обратно.
– Здесь должно быть все записано, – подала она блокнот Клаве.
Клава стала листать.
– Вот нашла. Написано «мама», город Краснодар, адрес и телефон.
– Все правильно, – подтвердила баба Маша.
– Пойду позвоню, – заторопилась Клава.
Участковый молча наблюдал за тем, как женщины решают проблемы, связанные с похоронами.
– А девчонка-то с кем сейчас? – неожиданно спросил он.
– Будет у меня пока. А там Галка приедет и решит. Она же все-таки бабушка ее, – сказала баба Маша.
– Хорошо. Смотрите за ней, – приказал участковый, – дом опечатывать не буду. Ключ оставлю вам. Вдруг что-то понадобится. Да и гроб нужно сюда везти.
Женщины переглянулись. Баба Маша взяла ключ. Все вышли из дома.