По прибытию в Приморско-Ахтарск 19 января 1942-го, личный состав бронепоезда №10 «За Родину!», кроме заступивших матросов в караул, был построен на перроне прямо перед бронепоездом. Погода стояла паршивая. С моря дул сильный, пронизывающий ветер. С туч срывался не то дождь, не то снег. Но экипаж терпеливо стоял и ждал.
– Они там, что, про нас совсем забыли? – тихо пробурчал Исаюк.
– Нет, Гриня, – Пипченко шепчет в ответ, – проверяют твою, советскую, терпелку!
– Хочешь поспорить? – с азартом в голосе, спрашивает Григорий Исаюк.
– Не-е!
– А, чё так?
– Спорилка замёрзла!
– Понятно. Сдулся…
Вот, наконец, из здания вокзала, вышел в сопровождении двух штабных офицеров, майора и подполковника, командующий Черноморским флотом контр-адмирал Горшков. Он, строго осмотрел строй. Потом остановил жестом своих подчинённых, и сам, в сопровождении Михаила Чернышковского, прошёлся вдоль бронепоезда и выстроенного личного состава.
Контр-адмирал зычно поздоровался:
– Здравия желаю!
– Здравия желаю, товарищ контр-адмирал! – ответил строй.
– Ничего так… Молодцы… Всё серьёзно… Грамотно и со знанием дела… – комментировал Горшков, рассматривая новенький бронепоезд.
– Я, учёл все недостатки бронепоезда №2, на котором до этого служил. И внёс, необходимые корректировки в проект нового бронепоезда… – рассказывал контр-адмиралу Михаил.
– Вижу… Не многовато ли, у вас пулемётов? – с лёгким укором посмотрел на старшего лейтенанта Горшков.
– Нет, товарищ контр-адмирал! – уверенно ответил Чернышковский. – В самый раз! Ведь бронепоезд, должен выдерживать нападения противника сразу со всех четырёх сторон! – Михаил указал рукой на пулемёты. – Если, хоть одна сторона, останется без прикрытия, бронепоезд перестанет быть неприступной крепостью. А переставлять пулемёты, – он опустил руку и посмотрел на контр-адмирала, – с места на место, вовремя боя, считаю, глупой тратой времени.
Контр-адмирал Горшков спросил, глядя пристально на Михаила:
– Товарищ Чернышковский, а как вы сами думаете, на что способен ваш новый бронепоезд?
– Ну-у, он не мой… – улыбнувшись, отвечал старший лейтенант. – Он наш. Народный! Построен, бронепоезд, на средства рабочих Новороссийского вагоностроительного завода…
– Ну, ладно! Ладно! Михаил Ильич, я к словам не цепляюсь. Я, спрашиваю, лично ваше мнение.
Чернышковский бегло окинул своим, можно сказать, отцовским взглядом бронепоезд, потом перевёл взгляд на контр-адмирала и честно глядя ему в глаза ответил:
– Моё мнение, таково. Я думаю, ему нынче, гораздо проще будет бороться с самолётами противника! Наши пушки, поднимаются почти вертикально. Это позволяет прикрывать всё небо. Этого мне, так не хватало там, в Одессе. Я прям, чувствовал это! Фриц, буквально засыпал сверху бомбами! И когда мне удалось прикоснуться к созданию нового бронепоезда, то я, первым делом, решил улучшить то, чего, так не хватало в бронепоезде №2. Наш бронепоезд №10, это сын погибшего бронепоезда №2. Поэтому, мы его и назвали как отца «За Родину!».
– Ну да… Ну да…. Добротно сделали… – одобрительно кивнул головой Горшков.
– Товарищ контр-адмирал, разрешите, я вам бронепоезд изнутри покажу?
– Спасибо, ненужно. Я уже всё посмотрел, что хотел. Михаил Ильич, у нас мало времени. Пройдёмте в здание станции, я вам всё объясню. А то холодно.
– Слушаюсь! – вытянулся по струнке старший лейтенант.
– Да бросьте вы! – махнул рукой Горшков. – Не на параде. И людей распустите! Чего будут мёрзнуть-то без дела. Поди, и так уже замёрзли!
Михаил Чернышковский понимающе кивнул головой.
– Всем разойтись! – мгновенно отдал он приказ.
И зашагал вслед за контр-адмиралом. Замёрзший экипаж, радостно стал расходиться по своим вагонам.
– Ну, наконец-то! – выдохнул Пипченко. – Змерз, как цуценя!
– Чё ты плачешь, как пехота?! – подначил Исаюк. – Моряк, выше голову!
– Ой! Как будто, самому не холодно!
– Нет! Не холодно. Мне тельняшка душу греет!
– Иди уже, балаболка морская! – подтолкнул Пипченко друга, и они скрылись в глубине бронепоезда, а начальство вошло в здание станции Приморско-Ахтарская.
Контр-адмирал и Чернышковский спешно прошли в кабинет начальника станции. Здание плохо отапливалось, поэтому все ходили в фуфайках, пальто, бушлатах. Но, народу было совсем немного и те, работники железнодорожной станции. Заходили в нужный кабинет и быстро уходили по своим делам.
Горшков, строго приказал начальнику станции:
- Оставьте нас!
Круглый как шарик, начальник станции, молча и немного испуганно, кивнул головой и тяжело дыша, вышел из кабинета. В коридоре стояли, дымя папиросами, два штабных офицера из свиты контр-адмирала. Они посмотрели на начальника станции, улыбнулись, майор подмигнул ему, и продолжили свой тихий разговор. Контр-адмирал Горшков заговорил первым, когда захлопнулась дверь за начальником станции.
- Михаил Ильич, – он развернул карту на единственном и свободном столе в кабинете, – вам, надлежит, в кротчайший срок, не привлекая внимания противника, прибыть в Азов. Там и будет ваша постоянная база. К прибытию бронепоезда, уже всё готово. Так, во всяком случае, мне доложили.
– Это хорошо. Не придётся тратить время на обустройство базы.
– Мы тоже об этом подумали. Так, дальше, смотрите сюда… – Горшков склонился над картой, показывая командиру бронепоезда район дислокации воюющей армии, – Здесь, ведёт бои 56 армия. Вы, как и другие подразделения, входите в состав Отдельного Донского отряда Азовской флотилии.
– Так точно.
– Бронепоезд №10 «За Родину!» входит в состав противовоздушной обороны, и поступаете в распоряжение капитана третьего ранга Фроликова.
Контр-адмирал строго посмотрел на Чернышковского.
– Ясно.
– Сейчас и здесь, на станции, со складов, загружаете полные вагоны снарядами, патронами, провизией, ну и так далее. Вы немаленький и расшифровывать, что брать я вам не буду. Просто там, на фронте, сейчас, напряжённая ситуация с боеприпасами. А так, вы приедете уже готовые к бою. Чем сразу усилите оборону. А эшелоны с боеприпасами на днях подойдут. Я обещаю.
– Я понял, товарищ контр-адмирал. Разберусь. Наша конкретная задача на данном этапе?
– Бронепоезду №10 «За Родину!» предписывается усилить противовоздушную оборону Азова и всего участка фронта. А также, уничтожать все десанты противника, которые фашисты высаживают на берега Дона и Таганрогского залива. Бои сейчас, на этих рубежах, идут не шуточные. Нашей авиации почти нет. Вот фрицы и летают безнаказанно, в нашем небе. И вам, Михаил Ильич, задание выпало не из лёгких. Гитлер, изо всех сил, рвётся к Ростову-на-Дону, к Батайску. А это, ворота на Кавказ! Небо нужно закрыть. Полностью конечно не закроете, но с таким вооружением, сможете хотя бы их сдерживать и наносить им большой урон в боевой технике.
– Я вас понял, товарищ контр-адмирал. Сделаем всё, что в наших силах. Разрешите приступить к погрузке? – Чернышковский оторвал взгляд от карты и посмотрел на Горшкова.
– Удачи вам! – попрощался контр-адмирал, складывая карту, – Сейчас, начальник станции, Аркадий Константинович, поможет вам с погрузкой. Если что, то сразу звоните мне. Я разберусь. Ваш бронепоезд, со своей мощью нужен на фронте, а не обивать пороги кабинетов!
– Есть. А…
Контр-адмирал остановился, обернулся.
– Все необходимые документы и распоряжения, он уже получил.
– Ясно. Вопросов больше не имею.
Контр-адмирал на прощанье кивнул головой и шагнул за порог кабинета, не прикрывая за собой дверь.
– Теперь куда, товарищ контр-адмирал? – спросил подполковник.
– В штаб! – отозвался Горшков. – Чёрт! Чуть не забыл. Давай в Ейск… – окончание фразы Михаил Ильич уже не слышал.
Штабные офицеры двинулись следом. Буквально через секунду, в свой кабинет, вошёл начальник станции Аркадий Константинович. Он был взволнован, растерян и немного испуган, и периодически оглядывался по сторонам. С улицы донёсся звук заведённого автомобильного двигателя, хлопнули дверцы, и постепенно гул двигателя удалился, растворяясь в дали. Контр-адмирал укатил на служебном авто.
Михаил Чернышковский внимательно осмотрел начальника станции.
– Ну что, хозяин медной горы, показывай свои закрома! – Михаил по-дружески хлопнул по плечу уже немолодого, круглого, как шарик, мужчину. – Время не ждёт!