Ложь, ложь, достигающая совершенства, ложь о наших знакомых, о наших с ними отношениях, побудительная причина, заставившая нас действовать так-то и так-то и совершенно нами переиначенная, ложь о том, что мы собой представляем, о том, что мы любим, что мы испытываем по отношению к любящему существу… – эта ложь – одна из немногих вещей в мире, способных открыть нам вид на новое, неведомое, способных разбудить спящие в нас чувства – разбудить для созерцания Вселенной, которую мы бы так и не узнали.
Эпистемология чулана – отнюдь не устаревшая тема и не упраздненный режим знания. События июня 1969 года и последовавшие за ними решительно напомнили многим о том, какой потенциал, магнетизм и обещание заключает в себе добровольное признание себя геем. И тем не менее Стоунволл едва ли отменил секретность гомосексуальности. В каком-то смысле даже наоборот. Для чувствительных усиков общественного мнения свежесть каждой драмы (особенно недобровольной) разоблачения очередного гея не только не поблекла, но, наоборот, приобрела новую прелесть и остроту благодаря все более напряженной атмосфере публичного обсуждения любви, известной тем, что не смеет назвать себя. Такая устойчивая и продуктивная структура нарратива не скоро уступит контроль над важными формами социального значения. Как указывает Д. А. Миллер, секретность может играть роль «субъективной практики, в рамках которой создаются противопоставления частного и общественного, внутреннего и внешнего, субъекта и объекта, и первый член каждой из пар оберегается от любых посягательств. И явление “открытого секрета” отнюдь не уничтожает эти пары, как можно было бы подумать, но парадоксальным образом приводит к их возрождению» [Miller, Secret Subjects…, p. 207].
Даже на индивидуальном уровне крайне немногие среди даже самых открытых геев не находятся намеренно в «чулане» в отношениях с людьми, важными для них в личном, экономическом или институциональном смысле. Более того, убийственная устойчивость условностей мира, где гетеросексизм считается нормой, означает, что, подобно Венди из «Питера Пэна», такие люди обнаруживают новые стены, вырастающие вокруг них, даже когда они спят. Каждая встреча с новыми студентами, уж не говоря о новом начальнике, социальном работнике, рассматривающем заявку на кредит банковском служащем, хозяине съемной квартиры или враче, воздвигает стены новых чуланов, оптические свойства которых требуют – по крайней мере от геев – вновь собирать информацию, строить расчеты, предпринимать усилия и действия, направленные на сохранение или же раскрытие тайны. Даже открыто гомосексуальная личность ежедневно общается с собеседниками, в отношении которых не уверена[22]