Утонуть я решила не всерьез, разумеется, а чтобы заставить красавчика меня героически спасти. Я уже представляла, как он выносит меня из воды на сильных руках, прижимая к мускулистой груди; как я благодарю его слабым голосом, одаряю его взором, полным неги и томности – и вот он уже в меня, такую красивую, влюблен, что и требовалось доказать.
Итак, наутро я встала пораньше, и отправилась на пляж, вдыхая полной грудью аромат утренней свежести. До чего же я люблю запах раннего утра в курортных городках!
Оно пахнет… покоем – каким-то немыслимым, невероятным покоем. Этот аромат складывается из томного, тягучего запаха роз и почти неслышного запаха туи. Запах сосны смешивается с ароматом соленого морского бриза. Запах праздности, сладкого безделья, неги, безмятежности…
Я спустилась к пляжу; море было настолько тихим, что прибой даже не бился о берег пышной пеной, а лениво, еле-еле шлепал по песку. Я вошла по колено в воду – она была такой прозрачной, что на дне была отчетливо видна каждая песчинка, каждая обточенная прибоем ракушка… Вода была нежно-изумрудной, и золотой мерцающей сеткой переливалось в ней солнце, и сетка эта ежеминутно меняла очертания, светилась, искрилась… и смотрела бы я на это до бесконечности.
Но мой объект преследования отвлек меня от созерцания красоты утреннего моря. Спустившись к воде, Игорь Витальевич бодро разделся до плавательных шортиков, и, разбежавшись, влетел в море, как бешеная акула, и брызги веером. Влетел и кролем поплыл к буйкам.
Ладно, мы тоже так умеем.
Подплыв к буйкам и даже заплыв за них, я попыталась изобразить утонутие, для чего подняла руки над головой, и даже немного выдохнула воздух. Голова моя, в соответствии с законами физики, тут же ушла под воду, а над поверхностью моря остались лишь мои ладошки, судорожно хватающие воздух. Затем, чуть вынырнув, я прохрипела: «Спасите, тону», и слова погрузилась в морскую пучину.
Чертов Моравецкий даже головы не повернул. Он мирно лежал на воде, жмурясь от ярких солнечных лучей, нежился, и плевать хотел на утопающую.
– Спасите, тону! – пискнула я снова. И снова ушла под воду.
Так продолжалось раз пять, и все с нулевым результатом. Утону я или нет, это, очевидно, Игоря Витальевича не волновало совершено. Неожиданно он пошевелился, и неторопливым брассом поплыл к берегу.
Я уже приготовилась проорать ему: «Куда намылился, гад, видишь, человек тонет!», как вдруг ощутила, что меня реально кто-то пытается сцапать и тащить непонятно куда.
С перепугу я хлебнула воду носом, закашлялась, забилась в сильных руках мужчины, понимая, что, кажется, захлебнулась не на шутку, и «спасите, тону» уже вовсе не притворство. Мужчина как-то ловко меня зафиксировал и со скоростью дельфина увлек к берегу…
Вытащенная на берег, я кашляла, срывая горло, в то время как добродушно-укоризненный молодой баритон над ухом вещал:
– Ну куда вы претесь за буйки, если не умеете плавать!
– Спасибо, что вытащили, – прохрипела я сорванным голосом.
– Не стоит благодарности, работа такая.
– Работа?!
– Ну да, я спасатель. Увидел с вышки, как вы тут…
– А, вот как, – я подняла голову и уставилась на своего героя. Симпатичный парень был этот герой, лет двадцати пяти, загорелый, с белозубой улыбкой. И разозлиться бы мне на него, что чуть меня не утопил – но, другой стороны, топил-то он меня из самых лучших побуждений.
– Я Сергей, – представился он мне.
– Я Валентина, – протянула я ему ладошку, улыбнулась.
– Может, встретимся вечерком? – подмигнул он мне.
Я замешкалась с ответом. Не объяснишь же ему, что я тут вроде как не свободный человек, а с некоей миссией. Но, здраво поразмыслив, я решила, что упускать такого красавца грешно. И я уже готовилась сказать, что с удовольствием приду на свидание – однако не прошло даром мое замешательство. Парень, видимо, расценил это так, что некоторые тут шибко гордые, а у него своя гордость есть.
– Ну, всего вам доброго, – проговорил он быстро, и удалился. Я смотрела вслед его широкой спине и не знала – то ли окликнуть его, то ли не окликать? Так и ушел он восвояси, а я ничего и не надумала. Потому встала и пошла себе в номер, размышляя, что я могу еще предпринять для влюбления в себя неприступного господина Моравецкого?
Вот что: попробуем очаровать его на танцполе, решила я. Все же полтора года занятий в кружке бальных танцев чему-то меня научили – не пропадать же добру даром?