Женя
– Ты хоть немного любишь свою жену, Краснов?
Он роняет стакан и уставляется на меня.
Стоит среди осколков, хлопает глазами, смотрит недоуменно, будто я сущую нелепость спросил. Почти оскорблён: мол, да как ты смеешь сомневаться?!
«А вот смею, Стасик, предоставляешь?»
Встаю, достаю коньяк из шкафа, разливаю по бокалам – мне всё равно уже сегодня домой. А этот разговор последний на сегодня и самый сложный.
– Ну, будем, – поднимаю напиток, но не чокаюсь, – за женщин. У меня тоже невеста… Я тебя понимаю. Женщины – наше сердце. Так же, Стас…
– Угу… – говорит Краснов, залпом опустошает бокал и говорит: – И да – это ответ на твой вопрос. Я люблю Иветту. Очень. Она для меня всё. Больше, чем сердце. Но…
Да-да, всегда есть «но», такое маленькое, но такое противная зараза. Вопросительно вскидываю брови, приглашая продолжить разговор:
– Но… Чёрт! – он осушает свой бокал и, кажется, сейчас разобьёт. Даже подбираюсь весь, готовясь услышать звон.
Но нет, ставит аккуратно.
– У нас всё сложно.
Вспоминаю Олесю. Н-да, парень, что ты знаешь о «сложно»? Тебе бы мою Царёву на пару дней. А мне бы твою умную жену. Так как мне неожиданно вспомнилось, что рассказывал мне о ней давно Виктор Сергеевич. Его дочь постоянно интеллектуально развивается и трудиться на благо компании и не тратит своё время на такие глупости, как покупка шмотья, салоны, клубы и пластические операции. И я с ней уверен отлично бы провёл своё время, разговаривая на многие темы, особенно про бизнес. И точно не желал бы так скоро расставаться с таким интересным собеседником в лице молодой женщины. А вот тебе Стас, всё же явно пары часов хватило бы за глаза в компании моей невесты. Так что не заливай мне о том, как тебе бедняжке сложно…
– А у кого легко? – говорю, тем не менее, непринуждённо.
– Дело не в ней, а во мне, – мотает головой Краснов, – Иветта почти идеальна, – не знаю, но меня, почему-то, задевает это «почти».
Обновляю коньяк, но пить не спешу, в отличие от Стаса, который вновь опрокидывает до дна.
«Злится? Волнуется? Боится? С чего бы?»
– У нас бы всё было в порядке, – решается он наконец, – если бы не её отец. Он невзлюбил меня с первого дня нашего знакомства. Уж не знаю, что такого я ему сделал? – последнее произносит слишком запальчиво.
Я знаю этот тон, им у меня оправдываются обычно самые провинившиеся сотрудники. Ненавижу, когда юлят, выставляя других в чёрном свете, а себя – рыцарем в гордо реющем белом пальто. Я таких Д’Артаньянов обычно без премии оставляю. Но Краснов – не мой сотрудник, однако Виктор Лазорев мой партнёр, и хороший партнёр, к тому же. Надёжный, в отличие от некоторых. Поэтому…
– Не звезди, Краснов, – морщась, произношу я. – И не перекладывай вину на других. Я Виктора Сергеевича знаю давно, охотно имею с ним дела и… ты бы не сидел здесь, если бы мне сначала не позвонил он.
Стас весь подбирается. Недоволен. Ну извини, друг, я привык рубить правду-матку. Так что – нравится-не нравится, терпи, моя красавица…
– Вы все считаете его хорошим, – взвивается Стас, – а между тем, это он, мой собственный тесть втянул меня в то дерьмо, в котором я по уши сейчас…
Ой, Краснов, ой, зарываешься и нарываешься!
– Знаешь, – говорю, – муха она сама всегда дерьмо найдёт. Втягивать её не надо.
– Ты хочешь сказать, я… – он вскакивает, сжимает кулаки.
Ох-ха-ха, какие мы злые.
– Сядь! – рявкаю. – И запомни: я говорю лишь то, что говорю. Что я хочу сказать – тебе неведомо. И не пытайся угадать. И да… лучше не делай резких движений. А то я сегодня нервный, могу кнопку охраны ненароком нажать…