Признания негодяя
(фото Таня Понежда)
Случилось это после дефолта на Украине, много, много лет
назад. Так получилось, что в это время я держал деньги в банке на счету. Это была осень, и я производил закупки для фирмы. Так что в течение двух недель я лишился всего. В кармане у меня осталось сорок долларов. И это было еще ничего, так как у многих моих друзей и знакомых дела были гораздо хуже, часть из них просто не пережила это время. Такие были времена.
Приходилось быть циничным, резким и довольно решительным, особого выбора не было. Ну вот, остался я без денег, а семью надо было кормить, так что пришлось перебиваться случайными подработками. Те, кто оказался без денег, перестают быть интересны всем своим бывшим друзьям. Жили мы на съемной квартире, и была у нас кошка по кличке Алиска, такая себе серенькая, маленькая прелесть. Все ее любили.
Она видела рождение моей дочки. Ну, так вот, вдруг ни с того ни с сего ей вздумалось на старости лет заняться производством котят. Надо вам сказать, что первое время нам удавалось раздавать их знакомым, друзьям, родственникам в селе. Но эта возможность быстро закончилась, нищавшее население с большим трудом могло прокормить себя и котят уже никто не брал. И тут начались проблемы. Хозяин квартиры был категорически против животных, а потерять эту аренду мы не могли себе позволить, слишком уж приемлемой была оплата.
И вот после семейного совета с бывшей женой было принято решение, за которое я расплачиваюсь все эти годы. Догадываетесь? Я взял на себя жуткое дело. Я стал топить котят. Разумеется, Алиска возненавидела меня всеми фибрами своей кошачьей души. Да и мне самому было жутко и противно. Но я не знал другого выхода. Да и сейчас по прошествии большей части жизни я не знаю, как надо было поступить тогда и не вижу другого выхода для той ситуации. Длилось это довольно недолго, так как Алиска была кошка уже в возрасте. И то ли в связи с этим, то ли в связи с тем, что не хотела больше терять котят она прекратила рожать их. И это было для меня счастье.
Разумеется, наши отношения после этого не улучшились. Она люто меня ненавидела. Прошло пару месяцев и всё казалось, вошло в свою колею, я перестал бояться, что мне придется повторить этот ужас. И вот однажды, прямо посреди ночи открылись дверцы шкафа и оттуда вывалились два котенка. Один беленький, один черненький – это были последние котята Алиски. Она прятала их в шкафу несколько месяцев опасаясь за их жизнь. Кошка бросилась на меня с шипением, но я успокоил её:
– Успокойся Алиска, я не трону их. Как ни будь, справимся. Прошло пару месяцев и котята подрасли. Черненького мы пристроили к знакомым, а беленького назвали Белик и оставили себе. Он был, какой-то особенный кот. Никогда раньше и позже я не встречал ничего подобного. В нем было, что то нечеловеческое. Именно так, не кошачье, а нечеловеческое. Он абсолютно не знал чувства страха и сам выходил на улицу, подходил к соседям и заглядывал им в глаза, молча так, знаете просто заглядывал и казалось, искал там что – то. Весь дом его знал. Таких котов просто не бывает. Мы с дочкой его просто обожали. Я, разумеется, переживал за него. Но это не помогло.
Однажды дочка прибежала домой со слезами на глазах
– Папа, папа, Белика убили!!! Он лежал возле забора, неподалеку от дома. До сих пор не могу понять, кто и зачем мог это сделать? Он ведь был совершенно безобидный. Даже не пытался убежать, наверное. Мы похоронили его неподалеку и сделали маленький холмик. Мы с дочкой долго плакали и до сих пор я иногда вижу его во сне. Он сидит и смотрит на меня, а я пытаюсь, что то объяснить ему, но не могу и просыпаюсь от бессилия. Уж как тридцать лет прошло с тех пор, но то, что я делал котятами и как Алиска смотрела на меня, и Белика я не могу забыть, и каждый раз я переживаю заново весь этот ужас.
С тех пор я не могу смотреть на котят, а взрослый кот для меня на самом деле значимее любого человека. Но мне тяжело прикасаться к ним я сразу вспоминаю то, что сделал. Поэтому, наверное, для меня так много значит Томка. Зачем я всё это вам рассказываю? Не знаю. Наверное, пришло время. Много на моей совести всякого, но ничто меня не мучит, так как это. Никому я не говорил об этом, а дочка надеюсь, забыла. После этого рассказа многие осудят меня и правильно, но все равно мой суд тяжелее всех, многие просто посмеются. О чем это он? Я о своём.
О том, что мучит меня вот уже тридцать лет и видимо будет мучить в последнюю минуту. Вот такая история. Не знаю, поймете вы, о чем я или нет, но мне, наверное, надо было просто кому ни будь рассказать. Ведь все равно ничего я сделать больше не могу, ничего из прошлого изменить нельзя. И за свои грехи каждый будет отвечать сам. Так что уж извините меня за эти откровения.