Другая жизнь
Стало уже совсем темно.
Куда же мне бежать? Огромные дома подступали со всех сторон.
– Ты не знаешь, где кончаются большие дома? – спросил я Фонарщика. – Мне надо туда.
– Все рано или поздно кончается. Беги, куда хочешь.
– Тогда я пошел, – решил я.
Хотя по-прежнему не понимал, куда.
– Может, завтра?
– Можно завтра, – откликнулся Фонарщик.
Где мы будем до завтра? Ведь нам надо где-то спать.
– Давай попросимся к кому-нибудь в дом, – сказал я и тут же пожалел, потому что Фонарщик заголосил жалобным голосом:
– Мы – бедные собачки, пустите нас пожить.
А потом добавил:
– Выбирай, куда пойдем?
Под козырьками подъездов уютно горели лампочки.
– Пройти можно только с кем-нибудь. Причем по одному, – объяснил Фонарщик и распорядился: – Иди первый!
– Так прямо и идти?
– Так прямо и иди.
Я встал у подъезда и уперся носом в дверь.
Со временем я понял, как надо действовать. Когда видишь человека, который направляется к подъезду, надо догнать его и идти чуть сзади. Чтобы он подольше не обращал на тебя внимания. Желательно до того момента, когда дверь откроется. А как только откроется, надо быстро проскальзывать внутрь. Лучше всего для этой цели подходят почтальоны. Они не знают, что ты тут не живешь, и беспечно распахивают дверь.
Но тогда я стоял и ждал.
– Кыш отсюда! Пошел!
К подъезду шла Старушка с гнездом на макушке. Она топала ногой, кричала «кыш!» и размахивала сумкой. Я отошел в сторону.
Поглядывая на меня, она направилась к подъезду. Долго возилась с ключами, наконец открыла. Я бросился к подъезду, но она запрыгнула внутрь и захлопнула дверь.
И снова я стоял носом к двери.
Наконец мне повезло: кто-то начал открывать дверь изнутри.
Дверь приоткрылась, и я ринулся внутрь.
– Куда?! – неслось сзади.
Я пролетел лестничный пролет и остановился.
Тускло горела лампочка.
Хлопала дверь, но Фонарщик все не появлялся. Я уже стал подумывать, что с ним что-то случилось и пора выбираться из подъезда назад. Ведь мы с ним теперь – одна банда. Хотя столько сил потрачено, чтобы сюда попасть. А выбираться наверняка тоже не так-то просто.
Но вот внизу хлопнула дверь, и появился Фонарщик.
– Тепло.
Он огляделся, замер и ощетинился.
– Похоже, здесь уже кто-то живет.
Через пролет от нас под мусоропроводом сидела толстая крыса.
Мы мигом пролетели лестницу.
Крыса даже не подумала убегать. Она спокойно сидела и что-то жевала. Может, она глухая? И слепая? И нюха у нее нет? Неужели она не понимает, что мы сейчас ее съедим?
Фонарщик потянулся к крысе.
– Не советую, – обронила крыса. – С утра здесь в очередной раз рассыпали крысиную отраву. Как знать, может, я ее съела. И тогда, съев меня, вы умрете в страшных мучениях.
Фонарщик замер в нерешительности.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо.
– Подлая! – прошипел Фонарщик и хотел было снова броситься на нее, но снова передумал.
Мы стояли над отравленной крысой и смотрели, как она жует.
– Если бы вы не были так грубы, я могла бы вам подсказать, где найти еду.
Фонарщик переступил с ноги на ногу. Я сглотнул.
– Полпролета выше оставлена еда для кота, – сообщила Отравленная и добавила: – Кота еще не было.
Мы рванули наверх.
Еды было мало. Для кота, может, и ничего. Но для двух псов – мало. А для уличной банды – вообще ничего.
Мы поделили еду пополам.
– Давай есть не торопясь, – предложил Фонарщик. – Так на подольше хватит.
Я кивнул. И мы накинулись на еду.
На подольше не хватило. Но все равно было вкусно.
Подъезд засыпал. Все реже хлопала входная дверь и шумел лифт.
Фонарщик прислонился боком к батарее и задремал. А я все никак не мог найти себе место. И вдруг дверь на площадке открылась.
– Это кто же у нас такой?
У нее были рыжие волосы и мешок мусора в руках.
– Это что же за чудо к нам пришло?
Я оглянулся: может, это не про меня?
Она отставила мешок мусора, подошла, села на корточки и принялась меня разглядывать.
– Скажи мне: ты птичка или рыбка?
– Я собака.
– Нет, ты мне скажи: ты птичка или рыбка?
Я только хотел повторить, что собака, как она взяла меня за уши. Как это делала Симка.