Глава четвёртая Расследование начинается
– Кража! – возликовал Кузя. – Сейчас мы будем её расследовать. Это вопиющее преступление против человечности нельзя оставлять безнаказанным. Чур, я буду сыщиком.
– Чур, ты будешь подозреваемым, – возразил Аспирин. – А сыщиком будет Потапов, у него единственного есть алиби. Не станет же он красть свою собственную кастрюлю.
– Ладно, – согласился Кузя. – Но тогда чур, я буду главным подозреваемым. Какой интересный Новый год!
– Да что вы, ребята, – ошалел Потапов. – Какая кража! Драконы же совершенно не могут воровать. Это закон природы.
– Значит, кто-то пошёл против закона, – мрачно сказал Кузя, которому очень нравилось всё происходящее.
– Да почему вы решили, что это кто-то из нас? – возмутился Потапов. – Может, это посторонний зашёл?
– Убийца-маньяк, – сказал Кузя.
– Почему убийца? – удивился Аспирин. – Мы вроде все живы, никого не убили.
Все оглядели друг друга и даже пощупали. Нет, убитых среди них явно не было.
– Ну и что, может, он не хотел нас убить, а просто проголодался, – вступился за маньяка Кузя. – Вот слушайте, как было дело: шёл маньяк по городу…
– Шёл издалека-а-а… – подпел Анакондыч на мотив старой песни.
– Во-во. Шёл издалека, проголодался, видит – дверь приоткрыта, а из щёлки борщом тянет. Он унюхал, зашёл и спёр… пардон, стибрил.
– У меня дверь была на щеколду закрыта, – возразил Потапов. – Обычно я не закрываюсь, а тут… Стасик такой расстроенный пришёл, что я испугался: вдруг он не захочет праздновать и улизнёт домой? Вот и закрыл дверь на щеколду. Она очень тугая, у Стасика сил не хватило бы сдвинуть.
– Я страшно сильный, – обиделся Стасик. – Просто у твоей щеколды вредный характер, и она признаёт только хозяина.
– Да кому этот борщ окаянный понадобился? – заорал вышедший из себя Потапов. – Попросил бы добром, что мне – борща жалко? Да я его терпеть не могу!
– Отсюда вытекает второй вопрос: кому было выгодно преступление? – важно спросил Кузя. – Потапов, ты совершенно обнаглел, почему допрос не проводишь? Я как главный подозреваемый должен сам себе вопросы задавать?
– Ладно, – буркнул Потапов. – Вопрос: кому было выгодно преступление? Ответ: никому.
– А вот и нет, – возразил Аспирин. – Оно было выгодно Кузе. Потому что гадание на борщовой гуще мигом разоблачило бы его мошенничество с картами.
– Я честно гадаю, – обиделся Кузя. – У меня всё сбывается. Я же не виноват, что по тебе тюрьма плачет.
– Он хорошо гадает, – поддержал друга Потапов. – Он мне каждый Новый год материальные трудности нагадывает. И я постоянно без денег сижу.
– И про брюнетку-математичку тоже совпало, – согласился Стасик. – После каждой контрольной я её убить готов! Хоть из ревности, хоть из-за чего.
– Ты не обижайся, Аспирин, но ты сам немного подозрительный, – сказал Потапов. – Ты сварил этот борщ. Кто ест борщ в новогоднюю ночь?
– Никто, – согласились все. – Это подозрительно.
– Вот именно! – закричал обрадованный Кузя. – Он его сварил для себя и потом украл! Чтобы съесть! Господа судьи, прошу отнестись к преступнику со снисхождением, он был голоден.
– Какое голоден, он полкурицы умял! – возразил огнедышащий дракон Кетчуп. – С кетчупом.
– Ой, а я знаю, зачем мог украсть борщ Кетчуп! – заулыбался Кузя. – Он у нас горячий, темпераментный…
– Борщ горячий и темпераментный? – переспросил Потапов. – Борщ уже остыл.
– Да не борщ, а Кетчуп. Его кто-нибудь обидел, и Кетчуп захотел стукнуть обидчика кастрюлей. Поглядел туда-сюда, увидел в прихожей кастрюлю и стукнул!
– Ага, а потом у кастрюли выросли ножки, и она убежала, чтобы не отвечать за содеянное, – хмыкнул Аспирин. – Кетчуп, кого ты хотел стукнуть кастрюлей? Честно признавайся.
– Раньше никого не хотел, – честно признался Кетчуп. – А сейчас захотел стукнуть Кузю. Потапов, у тебя ещё кастрюли есть?
Потапов сбегал на кухню, принёс ковшик.
– Это не кастрюля, зато на ручке, стучать удобнее, – сказал он.
Кузя спрятался за стол и возмутился:
– Я же для вас стараюсь! Гипотезы выдвигаю!
– Лучше ты их задвинь, – сказал Кетчуп, размахивая ковшиком. – Потапов, какой у тебя ковшик удобный. Можно, я его подержу до конца расследования?
– Да пожалуйста, – сказал Потапов. – Могу ещё чайник принести.
– Его по морде били чайником, электробритвой и паяльником, а надо было утюго-о-ом! – пропел Анакондыч куплет из старой песни.
– А ты не очень-то распевай, ты тоже подозреваемый, – обиженно заявил Кузя. – Только я ещё не придумал почему. Может, ты сам знаешь?
Анакондыч задумался.
– Я старше вас всех, – сказал он. – Может, у меня маразм начался?
– Нет, не похоже, – отверг эту идею Потапов. – Для маразма ты слишком умный. Эверест, а ты что молчишь?
– Так я всегда молчу, – пожал плечами Эверест. – Я – молчаливая сильная личность.
– Преступники тоже иногда бывают сильными личностями, – осторожно сказал Кузя, косясь на Кетчупа с ковшиком. – Эверест, а может, ты украл борщ, чтобы доказать, какая ты сильная личность?
– А что, личность с борщом сильнее, чем без борща? – заинтересовался Эверест.
– Безусловно сильнее, – убеждённо заявил Кузя. – Там же полная кастрюля была! Ну, может, не сильнее, зато толще.
– Толстая сильная личность, – хмыкнул Эверест. – Нет, это мне не подходит.
– Стасик, а ты не мог украсть кастрюлю из-за двойки? – спросил Кузя. – С горя? Может, ты решил утопиться в борще?
Стасик нехорошо посмотрел на Кузю, потом на ковшик в руках у Кетчупа.
– Нет так нет, – бодро сказал Кузя. – Тогда остаётся Потапов. Конечно, глупо красть собственную кастрюлю, но иногда приходится. Он сам признался, что не любит борщ, а Аспирин хотел заставить его съесть этот борщ. Вот Потапов и украл борщ, чтобы не есть его.
– А может, вор что-нибудь потерял на месте преступления? – спросил Стасик. – Обычно они теряют окурки, нитки от одежды и следы губной помады.
– Помаду-то он, сердешный, как мог оставить? – усмехнулся Анакондыч. – Он что, сначала вокруг кастрюли пол обцеловал, а потом её уволок?
Кузя с воодушевлением помчался в коридор искать улики, а Потапов сказал:
– Не нравится мне это. Какая-то мистика. Мы не крали, никто не заходил… Потусторонние силы.
– Может, привидение? – спросил Кетчуп. – У тебя, Потапов, нет знакомых привидений?
– И незнакомых тоже нет, – отказался Потапов. – У меня даже тараканы не водятся, не то что привидения. Ну, Кузя, что ты нашёл?
– Улик тьма, – сказал возбуждённый Кузя. – Во-первых, кучка пыли. Наверное, насыпалась с преступника. Во-вторых, пара валенок. Это преступник потерял при бегстве с кастрюлей. Надо всем в городе примерить – как Золушке. В-третьих, швабра. Возможно, это транспортное средство типа помела Бабы-яги. Если бы преступника заметили, он бы скрылся от правосудия, улетев на швабре.
– Ой, Кузя, – схватился Потапов за голову (за левую, любимую). – Я в этот угол в прихожей обычно мусор заметаю и шваброй заслоняю, чтобы гости не видели. А валенки – мои. Они всегда там стоят.
– А почему они борщом пахнут? – обвиняюще спросил Кузя.
– Потому что я ими борщ загораживал, чтоб Аспирин меня им кормить не вздумал, – пояснил Потапов. – Может, и плеснул маленько. Кастрюля-то полная была.
Кузя ещё хотел что-то сказать, но тут начали бить часы: бом-бом-бом.
– С Новым годом! – закричали драконы. – С новым счастьем!
– Всё, – сказал Потапов. – Надоело. Чуть Новый год не прозевали. Никаких больше разговоров о кастрюле. Если какой-то дурак её утащил, то пусть съест борщ за наше здоровье. Если она сама растворилась в пространстве, то ей же хуже. Плюнуть и забыть! С Новым годом!
И все плюнули и забыли. Может, и напрасно.