Хэл ударил по педалям нового велосипеда и пролетел мимо разноцветных домов, оставляя позади детвору. Малыши махали ему, кричали вслед; Хэл только тренькал звонком. Далеко позади взвыл Эван:
– Не гони! Подожди меня!
Хэл попытался притормозить на ухабистой дорожке и едва не перелетел через руль. Нет, на скорости безопаснее. Через несколько минут он осмелел настолько, что выехал на проезжую часть. Никакого сравнения с тротуаром, по дороге ехать куда легче. Он получал такое наслаждение, что из головы совсем вылетело – он ведь должен присматривать за Эваном. Когда он наконец оглянулся, брата и след простыл.
Хэл незаметно для самого себя заехал в бедную часть города. Улицы тут были в рытвинах, некоторые участки затянуты ограждающими лентами комиссии по ветхому жилью, газоны пожухшие или совсем лысые. Тощие пацаны бросали на него хмурые взгляды из обшарпанных дверей.
Хэл развернулся и поехал искать Эвана, по пути громко тренькая звонком в надежде, что брат услышит. Эван не появился, зато худой парнишка постарше Хэла, по виду – стреляный воробей, швырнул в него камень.
– Чего трындишь, черт бы тебя побрал, вефь мозг уже вынеф! – оскалился парень.
Хэл с визгом тормозов остановил велосипед. Парень скривился, обнажив давно не чищенные зубы, затолкал грязную футболку под ремень джинсов.
– Эй, кент, думаешь, фамый умный? Вфтретимфя в школе, пофмотрю, что ты за гребаный умник! А ну, проваливай! – Он подхватил еще один камень, и Хэл нажал на педали.
Он мчался дальше, потрясенный злобой, которую источал мальчишка. Его странная шепелявость только усугубляла неприятное ощущение. Лишь в конце квартала Хэл решился снова тронуть звонок велосипеда. Он свернул за угол и тут же наткнулся на одинокого Эвана. Тот сидел на корточках, уставившись в сточную канаву. Слава богу…
Хэл подкатил к брату, небрежно спрыгнул.
– У тебя все нормально?
– Ты же обещал подождать! Я потерялся!
– Никуда ты не потерялся. Смотри, там парк. – Хэл уверенно ткнул пальцем вперед.
– Я домой. – Эван отмахнулся от мухи. – Пить хочу!
– В парке есть фонтанчик. Пойдем. – Хэл понятия не имел, можно ли в парке попить, просто не мог допустить, чтобы Эван побежал жаловаться маме. – Ну прости. Поедешь на раме?
Эван пожал плечами и молча проводил взглядом брата, который прятал в кустах его самокат. Эван запрыгнул на раму, и они, покачиваясь, поехали по пустым улицам.
Солнце палило немилосердно. Хэл внимательно глядел по сторонам – не выскочит ли откуда тот отвратительный мальчишка. К счастью, никто их не преследовал.
Через несколько кварталов братья добрались до Т-образного перекрестка. На углу работал паб под вывеской «Бэтсманс армс». Ожидая, пока мимо проползет машина, Хэл увидел в окне паба десяток мужчин в футболках и шортах. Посетители покуривали, пили пиво, разглядывали туристические справочники. Хэл свернул к парку напротив паба, держа курс на красную телефонную будку с серой, загаженной птицами крышей. На ветвях большого камедного дерева плотной кучкой сидела дюжина сонных какаду. Братья проехали мимо заброшенной игровой площадки. У детей, для которых в свое время устанавливали качели, лодочки и заржавевшие турники, наверняка уже были собственные дети.
– Пойдем на лодочки, Хэл! Ну Хэ-э-эл!
– Тихо, Эван.
Сквозь заросли деревьев, за качелями, Хэл разглядел желтоватые пустоши и подъехал к большим железным воротам, которые перекрывали извилистую дорожку. Тропка вилась между деревьями и исчезала в зарослях засыхающих эвкалиптов, а уже дальше, до самого горизонта, простирались пастбища.
Хэл снял ржавое кольцо с железного штыря, распахнул ворота и выехал на тропинку. Притормозив, попросил брата:
– Прикрой ворота!
Эван сердито соскользнул с рамы, вернулся назад, запер вход в парк. Снова залез на велосипед, и мальчики покатили дальше.
Они ехали и ехали по неровной дорожке, сквозь поросль паспалума. Растительность вокруг была тех же тусклых цветов, что и приземистое желтовато-коричневое сооружение, возникшее на холме неподалеку. Металл отражал горячее солнце. Это был «Придорожный дворец», тот самый древний автоприцеп, который они обнаружили пару недель назад.
Хэл остановил велосипед у ржавого ограждения из колючей проволоки, проходящего вокруг прицепа и опрокинутых деревянных будок. Сотней ярдов ниже, у подножия холма, змеился ручей, отделяя участок, на котором стоял прицеп, от пустошей, подходивших к самому дому Хэмфрисов.
– Разлом мира, – прошептал Хэл в сторону склонившихся ив и мутного ручья, словно произносил тайное заклинание, способное разбудить древних богов.
Эван пнул бугорок у скособочившихся ворот.
– Даже не думай! Вдруг там кто-то живет…
– Здесь? Да ты посмотри на эту рухлядь! – Хэл ткнул пальцем за ворота, где посреди сорняков осыпающаяся бетонная дорожка подходила к двери прицепа. – Спорим, из окон этой штуковины видно наш дом?
Братья вздрогнули – со стороны прицепа неожиданно раздался жуткий звук.
– Там могут быть привидения, – прошептал Эван.
– Привидения? Ой как страшно…
– Ну так зайди внутрь, попробуй!
Болтавшиеся с внутренней стороны разбитых окон кружевные занавески так и манили заглянуть в щелку. Хэл ощутил невольное желание открыть облупившуюся желтую дверь. Он уже было положил руку на щеколду ржавых ворот, и тут его остановил громкий треск. Хэл так и застыл с протянутой рукой.
– Ну! Чего ждешь? – подначил его Эван.
– Вдруг там змеи?
– Да ты просто призраков боишься, Хэл!
– Какие еще призраки?
– Эх ты, трусишка! Да попробуй, второй раз уж прошу. Боишься, боишься!
– Закрой варежку, дурень! – Хэл приблизился к воротам, со скрипом отворил створку и начал пробираться к желтой двери. Кусты паспалума, проросшие на дорожке, доходили ему до колен. В двух ярдах от двери Хэл встал и присмотрелся к приоткрытой ржавой задвижке. Еще два ярда. Ну или две мили, это как посмотреть.
– Струсил!
– Да что ты говоришь… – Хэл заставил себя коснуться щеколды и уже собрался было откинуть ее, когда изнутри донесся глухой стон. Волосы на шее Хэла встали дыбом.
– Беги! – завизжал Эван. – Сматывайся оттуда!
Хэл рванул к воротам прямо через высокую траву, увидел, что брат кинулся вверх по дорожке, и сменил направление. Он промчался во весь опор до подножия холма, пока не вылетел на освещенное место, к Разлому мира.
Там присел на камнях, перевел дыхание и собрался с мыслями. Кем бы посчитал его Шерлок Холмс? Разве знаменитый детектив стал бы трусливо улепетывать от собаки Баскервилей только потому, что ее все боялись? Призраки, значит? Гм… Хэлу стало стыдно за свое поведение, и все же он вновь подскочил, услышав еще один леденящий душу стон из прицепа. Стон перешел в пронзительный кашель, и Хэл заподозрил, что его кто-то разыгрывает, крепко разыгрывает.
Он снова взбежал на верхушку пригорка, остановился перед дверью и хрипло крикнул:
– А ну, покажись! Я знаю, что ты там! – Под прицепом метнулась какая-то тень. – Я тебя вижу! Выходи! – Хэл помолчал и сурово добавил: – Выходи, или мы с братом сами тебя вытащим!
– О боже! Я прям сейчас обделаюсь от страха! – послышался тонкий голосок.
Хэл с облегчением выдохнул, когда из-под прицепа выбралась худенькая фигурка. Не тот паршивец из города, слава богу. Призрак выпрямился, вылупил глаза на Хэла. Низенький, тощий как щепка мальчишка в обвисшей шляпе, из мешковатых шортов высовываются тонкие ножки. Обычный ребенок с ведерком в руках.
– Ну-ка, Каспер, дай на тебя взглянуть.
Привидение припустило вниз по склону, прямо на Хэла. Хэл подставил ногу, но мальчишка ловко увернулся, схватил его за рубашку и развернул. Хэл грохнулся на спину, прямо в ил у ручья, успев пожалеть о своей самонадеянности.
– Вали отсюда! – завизжал парнишка.
Хэл уже устал от того, что сегодня его посылают все подряд. Он медленно поднялся.
– У меня столько же прав здесь гулять, как и у тебя. Я сюда первый пришел!
– Не гони! – плюнул мальчишка. – Это не твое место.
– А чье же тогда? Здесь никто не живет.
– Ты, блин, точно не живешь. Так что дуй отсюда! – Звучало круто, если бы не тоненький голосок незнакомца.
Теперь Хэл видел, что мальчишка темнокожий. Самый настоящий абориген, только ребенок. Хэл почувствовал себя слегка не в своей тарелке – ведь это был всего лишь третий абориген, с которым ему довелось заговорить. Не то чтобы Хэлу хотелось поболтать…
– Да иди ты к черту, – буркнул он.
Темнокожий пацан снова ухватил Хэла за рубашку и попытался спихнуть в ручей. Хэл зажал его шею в замок. Они пихались и толкались, пока не выкатились прямо к воде. Хэл оказался сверху и тут же сел на спину противнику, схватил его за беспорядочно размахивающие руки и почти без труда перевернул.
– Это тебя кое-чему научит, – выдохнул Хэл.
Незнакомцу бы признать поражение, но он вдруг разразился тоненьким хихиканьем.
– Что тут смешного, черт тебя побери? – Хэл зажал тонкие запястья поверженного врага между коленями.
– Кокошки свои нигде не потерял? – Мальчишка просто взвыл от смеха.
Хэл глянул вниз и, к стыду своему, обнаружил, что одно розовое яичко вывалилось из шортов. Он убрал одну руку, чтобы навести порядок, и неприятель тут же вывернулся из-под него, встал на четвереньки и прожег Хэла взглядом.
– Борешься как девчонка, – прыснул пацан.
Не найдясь с ответом, Хэл повторил за противником:
– Сам ты как девчонка!
– Да ты совсем ку-ку! – Призрак скинул шляпу, предъявив Хэлу девчачье лицо под шапкой коротко остриженных кудрявых волос. Девочка явно наслаждалась смущением Хэла.
– О господи… – поморщился Хэл. – Я не дерусь с девчонками.
– Зато я дерусь! И с мальчишками тоже, если достают.
Она успокоилась, пожала плечами и, запустив руку в ведерко, извлекла бумажный пакет.
– Ладно, твоя взяла. – Хэл пристыженно заправил рубашку в шорты. – Твое место. Мы уходим.
– Кто «мы»? Ты и твой маленький братец? Да он уже на полпути к дому. Крутая шайка.
Хэл не стал реагировать на оскорбление, отряхнул колени и окинул взглядом берег ручья в поисках брата.
– Сэндвич хочешь? – предложила девочка, отломив половину. – Баранина с соусом. Угощайся – вкуснятина.
Хэл осторожно взял половину бутерброда, невольно ожидая какой-нибудь пакости. Улыбается девчонка хорошо, подумал он и вонзил зубы в булку.
– Спасибо.
Приятное лицо, даже стрижка под горшок не портит. Поразительно, насколько устрашающе аборигенка выглядела несколькими минутами раньше. Они сидели рядом и уплетали сэндвич, поглядывая на грязный ручей.
– Ты здесь новенький, да? – прервала молчание девочка.
– Допустим. Приехал три недели назад. Меня Хэл зовут.
– Али, – чавкая, представилась девочка.
– Гм. Али… От какого имени это сокращение?
– Алисон. Но я его поменяла. Помнишь, когда Мухаммед Али выиграл титул? «Алисон» занудно звучит. – Она скорчила рожицу и пропищала: – Алисон? Мисси Алисон Тенпенни…
Хэл расхохотался, кусочки мяса полетели изо рта на землю, и Али закатила глаза.
– Прелестно. Где манер таких нахватался?
– Я из Сиднея, – пожал плечами Хэл.
– Из Сиднея? Правда?
Хэл кивнул.
– Когда-нибудь я там побываю. Только сперва – в Париже. Потом Нью-Йорк, Лондон. И еще Мозам-бикью.
– Мозамбикью? Это где?
– Африка, болван.
– Зачем тебе туда?
– Ну, перво-наперво, они выпускают мои самые любимые марки в мире. А еще белые оттуда бегут, вот.
– А, ну да. – Хэл не стал обращать внимания на обвинительные нотки в голосе Али, потому что не совсем понял, о чем она, и ткнул рукой с бутербродом в направлении холма. – Была там?
– В прицепе-то? Нет. Не хочу, чтобы меня кто-нибудь схватил. Не любят они, когда люди внутрь заходят.
– Кто не любит?
– Да привидения же!
– Сама придумала? – усмехнулся Хэл.
– Если я изображала призрак, это еще не значит, что их нет, – серьезно сказала девочка.
– Ну ладно. – Он согнал с лица скептическую ухмылку. – Так что там за духи такие?
– Да так, одна семья. Белые.
Хэл глянул на прицеп и заметил Эвана, который выглядывал из-за угла. Братишка неистово махал Хэлу. Он отвернулся и посмотрел на Али. Та достала из ведра баночку из-под устриц, перетянутую леской. Внутри лежали хрящики и кусочки мяса, и Али вывалила содержимое баночки на берег, затем выглянула из-за плеча Хэла и заметила, что Эван по-прежнему размахивает руками.
– За тебя беспокоится. Иди выручай, – блеснула Али белоснежными зубами.
– Видишь? – почти шепотом сказал Хэл, ткнув пальцем в направлении большой ржавой бочки, лежавшей на боку ярдах в двадцати от них. – На днях мы нашли в ней мертвую собаку.
– Мертвую собаку? Да ладно! – Девочка уставилась на бочку. – Как она туда попала?
– Кто-то убил ее и запихал внутрь вверх тормашками. Мы похоронили ее вон под тем деревом. Во всяком случае, присыпали листьями и землей. – Хэл глянул на иву и вскочил, нахмурившись. – Где же она?
Желтые одуванчики и пучки лилового чертополоха раскрасили берег цветными мазками от самой верхушки холма до неровных рядов чахлых ив. Хэлу показалось, что кто-то выбросил на берег ветхий ковер и оставил его догнивать под раскаленным солнцем. Наконец он заметил под деревьями красную глиняную насыпь прямоугольной формы. Хэл быстро сделал несколько шагов к холмику, нагнулся над ним и внимательно осмотрел.
– Интересно, кто ее сюда перенес? – удивился он. – Наверное, сам убийца.
Али с любопытством наблюдала за Хэлом.
– Как думаешь, кто убил? – спросила она.
– Без понятия. Но я выясню, – пообещал Хэл, сам поразившись своей решимости. До этой секунды у него и в мыслях не было проводить расследование, и вдруг вырвалось, да еще при незнакомке. Если честно, ему даже понравилось, как расширились красивые глаза Али. Что ж, стало быть, придется выяснять.
– Хэл! Да иди же сюда!
Было невозможно и дальше не замечать Эвана.
– Еще есть братья? – спросила девочка. – Или сестры?
– Нет, только он. – Хэл пожал плечами. – А у тебя?
– Пять братьев. Они все уже уехали из города.
– Везет!
– Хэ-э-эл! Быстрее! – надрывался Эван.
– Ну… ладно, брейк, Али.
Али поморщилась: видать, слышала эту шутку уже тысячу раз. Хэл взбежал вверх по склону и обернулся, помахав на прощание, но Али Тенпенни было уже не до него – девочка забрасывала в ручей леску.
– Призраки… Ну-ну, – пробормотал Хэл, пробегая мимо прицепа к несносному младшему брату.
Он не догадывался, что из окна прицепа за ним незаметно следят чьи-то глаза.