Вскрикнув, Ариадна распахнула глаза.
Ее кожа стала липкой от пота, а тело сотрясала сильная дрожь. Взгляд метался из одного угла спальни в другой, пока в голове мелькал образ из кошмара – вокруг шеи обвивается хвост золотой змеи, а затем душит ее до потери пульса.
Она протянула руку к груди и сжала серебряный кулон. С губ срывались прерывистые вдохи, пока Ариадна пыталась успокоить дыхание.
– Ари? – послышался сонный голос мужа. Он разлепил глаза и, сразу же приняв сидячее положение, аккуратно обхватил ее за плечи. – С тобой все хорошо?
Она кивнула, затем сделала еще один глубокий вдох.
– Да, я в порядке… Спи, Лукас. Завтра сложный день.
Муж пристально осмотрел ее своими светло-зелеными глазами – и в это мгновение Ариадна снова почувствовала себя лет на тридцать моложе. Тогда она бегала за Лукасом Солари, мечтая получить хоть каплю его внимания. Тогда ее волновало лишь то, какие туфли подобрать к новому платью и как выпросить у матери серьги, что она хранила в золотой шкатулке.
Тогда было легко. Никаких проблем. Никаких забот.
Но в один день все изменилось.
Лукас поцеловал ее в лоб, и Ариадна мгновенно расслабилась. Пока он рядом, все будет хорошо.
Когда муж снова погрузился в сон – хотя, скорее всего, он просто делал вид, продолжая с беспокойством наблюдать за ней из-под опущенных ресниц, – Ариадна, осторожно откинув одеяло, ступила на холодный пол. Набросив шелковый халат, она на носочках подошла к окну и посмотрела на золотую столицу.
До рассвета было еще часа три – стояла глубокая ночь, освещаемая лишь городскими фонарями. Ариадна посмотрела в сторону центральной аллеи. Рабочие заваливали статуи шести Богов, заменяя их другими.
Статуями Богини Солнца.
Руки снова задрожали, и она крепко вцепилась в кулон. Сняв его с шеи, Ариадна положила украшение в форме сердца на раскрытую ладонь. Луна осветила старые царапинки и потертости: хоть кулону было уже около двадцати лет, он остался невероятно красивым.
Раскрыв его, Ариадна почувствовала, как грудь сжимается от боли.
Внутри кулона была фотография. Они с Лукасом сидели на диване в гостиной их старого дома в Велоре, а за ними, обнимая родителей за плечи, улыбалась Эстелла. Тогда ей было шесть лет – длинные волосы собраны в два хвостика, сарафан с ромашками закрывает разбитую коленку. В одной руке она держит свою любимую игрушку – Мистера Брокколи.
Ариадна провела большим пальцем по фотографии и слабо улыбнулась. Затем посмотрела на другую сторону кулона. Там были выгравированы первые буквы их имен, а снизу читалась надпись:
«Не думай, что люди черно-белые.
Иногда мир заставляет нас стоять на пересечении двух цветов.
Навечно с тобой, мой свет.
Рамона».
Ариадна почувствовала, как ее талию обвивают теплые руки.
–Ты сделала это, потому что у тебя не было выбора. Мы сделали это, потому что у нас не было выбора, – спокойно прошептал Лукас, но в его голосе проскользнули тоскливые нотки.
Он тоже скучал по ней. Возможно, даже сильнее Ариадны.
– Она так изменилась. – Повесив кулон обратно на шею, Ариадна прислонилась к груди Лукаса и прикрыла глаза. – Храбрая. Сильная. Милосердная. Иногда мне кажется, что это не мы ее воспитали. Как у таких слабых людей мог вырасти настолько особенный ребенок?
Она болезненно поморщилась, погружаясь в воспоминания.
–Когда я увидела ее на обращении, где она показала знак Альянса… то поняла одно. Как прежде уже не будет. Мы потеряли единственное, что должны были оберегать. И мы были обязаны поступить иначе в тот день.
– Ты ведь понимаешь, что если бы мы остались в Велоре…
– Она не простит нас, Лукас! – Ариадна резко развернулась в его объятиях, затем выдохнула и прислонилась лбом к его груди. – Я рада, что смогла открыть правду хотя бы на их связь с Илаем. Но этого мало.
Лукас прижал ее к себе и начал медленно растирать спину.
– Вспомни, как ты за это поплатилась, Ари.
Лучше бы она навсегда об этом забыла.
Закон Вето не удалось обойти – да и глупо было считать, что его в принципе можно обойти. Хоть фактически они не могли говорить о Камельере и Малаки, об их кинжале и короне Дафны, о силе, способной изменить мир, Ариадна посчитала, что это можно показать.
Она не боялась наказания за нарушение Закона Вето. Хотя стоило.
Ариадна ввалилась в их спальню поздней ночью через потайной коридор. Лукас нервно проводил ладонями по бедрам, а когда увидел ее, подскочил со стула и бросился к дрожащей жене.
– Что произошло? Ари, что произошло?!
Голубые глаза были налиты кровью, сухие губы скривились в молчаливом крике. Вырвавшись из объятий, Ариадна сползла по стене на пол. Из ее рта вырвался нечеловеческий хрип. Лукас в ужасе замер. В следующую секунду он подбежал к лежащему на тумбочке телефону и набрал заученные цифры.
Сбросив плащ, Ариадна принялась яростно расчесывать ногтями шею.
–Ты ей что-то рассказала?
Ее пальцы вцепились в побелевшие щеки, до боли потянули волосы.
Лукас опустился перед женой на колени, дрожа от дикого испуга. Ариадну словно одолело древнее проклятие, из-за которого она потеряла себя. Вены на шее вздулись и почернели. Зрачки то сужались, то расширялись, заполняя собой голубую радужку. Лукас был в секунде от срыва.
Тяжело дыша, Ариадна приоткрыла губы, чтобы что-то сказать.
По ее подбородку заструилась черная кровь.
–Тише-тише, она сейчас придет… – шептал Лукас, прижимая ее к своей груди. Сердце бешено колотилось, готовое разорваться.
Ариадна взвыла, и по ее холодным щекам потекли кровавые слезы.
–Помогла… Я ей… помогла…
Она закрыла глаза в то мгновение, когда в комнату ворвалась ведьма-целительница.
Так происходило каждый раз, когда закон Вето чувствовал, что его пытаются обойти. Эта сила была выше человеческой сущности, древнее и мудрее, поэтому могла покарать за любой неверный шаг. В тот раз Ариадна думала, что умрет. Ее органы гнили изнутри – за нарушение закона страдало само тело, а не душа.
Благо они с мужем были научены жизнью и заручились поддержкой в замке. Пара ангелов Небесной армии доносили до них сведения, подслушанные теми, кто караулил Захру. Одна ведьма за большую, очень большую сумму приходила в их спальню по любому звонку, а уходила так, словно ничего не видела.
Конечно, они могли сдать их Сенату. Но ведь Сенат им не заплатит, а вот Ариадна с Лукасом…
За пару тысяч золотых крыльев можно купить все, кроме собственной свободы.
–Мы должны рассказать ей правду,– прошептала Ариадна.– Ту, о которой можем говорить.
– Это убьет ее. Сейчас ей не нужны такие потрясения: мир на грани геноцида, а план Дафны… Если она его осуществит, мы, вероятно, даже не доживем до момента, когда сможем рассказать об этом Эстелле.
Ариадне хотелось свернуться в клубочек на кровати и никогда с нее не вставать. Потому что Лукас прав: совсем скоро все изменится.
– Ты связался с Клаудией?
Ее муж нахмурился.
– Нет, она давно не выходила на связь. Но я уверен, переживать не о чем. Клаудия столько лет помогала нам, оберегала ее… Думаю, если бы что-то случилось, мы бы уже об этом знали.
– Когда мы сможем сбежать? – тихо спросила Ариадна. – Практически вся Небесная армия отправилась на фронт, Захра уехала с одним из легионов, а Богини и след простыл. Лучшего времени уже не будет, Лукас.
– Скоро, – только и ответил он. – Мне нужно убедиться, что за нами не будет погони. И подготовить все нужное в дорогу.
– Куда мы отправимся?
Лукас не успел ответить, потому что где-то за стеной послышался стук.
Ариадна замерла. Она почувствовала, как напряглись на талии руки мужа.
– Потайной ход, – произнесла одними губами, кивнув в сторону шкафа.
Ариадна вырвалась из хватки Лукаса, подошла к кровати и достала из-под матраса кинжал. Но муж, остановившись перед ней, строго покачал головой.
– Нет.
– Я просто проверю. Они могли узнать о побеге.
– Это опасно, – отрезал он. – Пойду я.
– Ты знаешь, что я сражаюсь лучше тебя. Поэтому отойди с дороги!
Это правда. Лукас умел сражаться, но сносно. Ариадне удалось тайно обучить его несколько приемам, но в их мире несколько приемов – слишком мало.
– Если ты не вернешься через пять минут, – сдавшись, вздохнул Лукас и освободил ей путь, – я иду за тобой.
– Хорошо.
Он сдвинул шкаф, и Ариадна быстро проскользнула в потайной коридор.
Узнала она о проходах еще в тот год, когда им с Лукасом пришлось стать правителями. В те времена Ариадна много плакала, а рядом всегда были люди – порой не хотелось видеть даже собственного мужа. Желая сбежать, она забралась в скрытую нишу, которая и вывела ее в ветвистые потайные коридоры.
Именно из-за своего открытия Ариадне удалось несколько раз оказаться рядом с Эстеллой, когда ей нужна была помощь. И послать Энакина, чтобы он отвлек ангелов около библиотеки, и подбросить книгу о Нитях Судьбы, и принести в спальню лекарства.
Но про коридоры мало кто знал, да и проходов было всего десять на весь замок. Чаще всего они располагались в спальнях, но один выводил в коридор около библиотеки.
Захра задавала много вопросов, когда Ариадна попросила разместить Эстеллу в конкретной спальне. Ей пришлось придумать несколько оправданий: так дочь будет находиться дальше от родителей, а особого желания встречаться с ней у Лукаса и Ариадны нет. Так Эстелла будет далека от верхних этажей, где проходили собрания Сената.
Даже если Захра что-то заподозрила, у нее была слабость.
И эта слабость – ее подруга Ари.
Ариадна на носочках пересекала потайной коридор. Дыхание было размеренным, ладонь со сжатым в ней кинжалом не дрожала. Когда она ощущала вес оружия, то чувствовала кипящую в венах силу.
Ей приходилось скрывать свои навыки, а для человека, познавшего бой, это настоящая пытка.
– Для того чтобы ни у кого из жителей Безымянного королевства не возникло мысли о предательстве…
Ариадна дернулась, когда где-то рядом послышался тихий шепот.
– Чтобы никто не усомнился в авторитете Сената или в воле шести Богов…
Она закрутила головой, пытаясь разглядеть говорившего в темноте коридора. На коже проступил пот. Пальцы мелко задрожали. Ариадна слышала размеренное дыхание, но оно словно обволакивало ее со всех сторон.
– Мы наглядно покажем последствия вступления в ряды Альянса.
Ариадна помнила эти слова.
– Эй! Кто ты? – крикнула она, пробежавшись по коридору. – Покажись сейчас же!
– Мы покажем, что будет с теми, кто примет неправильную сторону. – За спиной раздался стук. Кто-то спрыгнул с потолка, и Ариадна замерла на месте. – Вы подпишете себе смертный приговор.
Она тяжело сглотнула.
– Ариадна Солари, ваши последние слова.
Бросив взгляд через плечо, она оцепенела.
– Ты?
Девушка с мертвенно бледной кожей и выцветшими волосами растянула губы в широкой, какой-то маниакальной улыбке. И от выражения ее лица по телу Ариадны пробежал холодок.
– Мелания Церис.
В следующую секунду Ариадна почувствовала, как ей под ребра вогнали кинжал.
Они находились в неведении о том, что происходит в Эрелиме, целый день после объявления Небесной армии о начале чистки. День, за который с лица Нового мира исчез город Кирст, расположенный на западе Рондды.
– Эта книга лежала не здесь, Эстелла!
Она фыркнула, подтолкнув ногой Нэша. Точнее, огненную лисицу, которой дала имя своего пропавшего друга.
–Я и не собиралась ставить ее сюда. – На самом деле собиралась, просто не хотела, чтобы лисы начали в один голос визжать по поводу такого отношения к величайшим знаниям обо всем сущем. – Вам вообще нельзя здесь находиться. Вы можете спалить всю библиотеку.
Лисы переглянулись и раздраженно взмахнули хвостиками.
—Вообще-то ты тоже можешь ее сжечь, – хмыкнул тот, кого прозвали Илаем.
Эстелла сразу же перевела взгляд от него к стеллажу, уставленному пыльными томами. Видимо, она действительно тронулась умом, потому что даже лисица напоминала ей о командире.
Только проснувшись, Эстелла увидела перед собой недовольное лицо Фрэнка. Он снова отправил ее в библиотеку, всучил в руки тележку и бросил перед уходом:
– А ну, хватит прохлаждаться! Или ты забыла, чему я учил тебя в лавке?
Действительно, ведь сейчас важнее всего – расставить на полке книги в алфавитном порядке. Их друзья же не в заложниках у Богини Солнца, а заместитель лидера Альянса не подчиняется ее воле.
Эстелла снова подумывала слинять из крепости, пока никто не видит. Скорее всего, потом ее отпинают, как тренировочную грушу, но так она хотя бы разведает обстановку.
А пока Эстелла расставляла книги в алфавитном порядке.
Библиотека была просто невероятных размеров – даже больше, чем в Стеклянном замке. Но если в доме правительства солнце заливало переходы и отбрасывало лучи на переполненные стеллажи, то в Молчаливой Цитадели библиотека находилась под землей.
Эстелла прошлась по затемненному проходу и вышла к читательскому залу. Она пыталась запоминать, сколько раз сворачивала налево или направо, но однажды все-таки заблудилась. В тот день она была уверена, что сначала свернула влево, прошла два прохода, а затем ушла вправо к массивному деревянному шкафу, уставленному книгами о разных видах ядов.
Но затем, когда повернулась обратно, проход… исчез. Она несколько раз моргнула, потерла глаза, но там, где находился коридор, теперь стоял стеллаж.
–Ты последнее время какая-то… другая,– тихо произнесла лисица-Нэш, когда Эстелла выложила несколько книг с тележки на читательский стол.– С тобой точно все в порядке?
–Почему я должна быть не в порядке?
Она привалилась бедром к столу из красного дерева, сложив руки на груди. Взгляд мимолетно зацепился за соседний стол, на котором стояли три канделябра. Огоньки от свеч задрожали, будто мимо них кто-то прошел.
—Ты ходишь по библиотеке, да и вообще по всей Цитадели, как какое-то привидение. Ешь, только когда тебя заставляет Аарон, и спишь по три часа. Это плохо сказывается на твоем организме!– взвизгнул фамильяр.– А тебе нужны силы!
Эстелла закатила глаза.
– Спасибо, мамочка, я подумаю над твоим предложением.
Она оттолкнулась от стола и снова подошла к тележке.
Казалось, Фрэнк хочет навсегда оставить ее в библиотеке. Эстелле нужно развезти сорок тележек до конца дня. Сорок! А в каждой из них как минимум двадцать книг. Учитывая, что Эстелле приходилось слоняться по залам, чтобы отыскать нужный стеллаж, она могла проторчать тут до конца месяца.
Лисы продолжали болтать и источать недовольство, но она их не слушала. На глаза попалась какая-то знакомая книга в переливающейся зеленой обложке. Эстелла взяла ее с тележки и прочитала название.
Ее губы тронула грустная улыбка.
Эту книгу они читали с Клэр, когда учились в школе. В ней описывалось, как ведьмы и ведьмаки проводили магические ритуалы. Эстелла тогда откопала такой же томик в лавке Фрэнка, и на следующий же день их с подругой отправили к директору, потому что они чуть не сожгли весь класс.
Она перестала держать на лице равнодушную маску и прикрыла глаза.
– Нет. Не в порядке, – выдохнула Эстелла, обращаясь к притихшим фамильярам. – Я не понимаю, почему мы отсиживаемся в стенах крепости, пока наши друзья и близкие страдают. Дагнар и Аарон составляют планы двух операций, но это слишком долго. Я не знаю, что на самом деле случилось с моими родителями. Как на них повлиял этот чертов закон Вето?
Закусив губу, Эстелла вернула книгу на место и обхватила себя руками за талию.
–Я не знаю, что мне теперь делать. Как бороться. С кем бороться.
Прикрыв глаза, она нащупала тоненькую золотистую нить. Слабо потянула за нее и представила перед собой Илая. Его наглую усмешку, хриплый голос и шрам, по которому она любила проводить большим пальцем.
Нить была едва ощутимой, с каждый днем она истощалась и теряла свечение. Но Эстелла не переставала стучаться в закрытую дверь.
«Услышь меня… Ну услышь же…»
Сегодня ей тоже никто не ответил.
–Давай-ка не грусти, со-о-олнышко, – жалобно протянул Нэш, уткнувшись в ее ногу.
Она распахнула глаза.
– Как ты меня назвал?!
– Ай! Хватит!
Эстелла подняла лисицу за огненный хвост, не чувствуя боли, и приблизила мордочку к своему лицу.
– Еще раз, блохастик, назовешь меня солнышком, и я точно не выпущу тебя на волю. Понял?
– Грубиянка…
Она отшвырнула его в другой конец коридора, слыша недовольное шипение лисицы-Нэша и смех лисицы-Аарона. Эстелла любила фамильяров всем сердцем, но иногда так и хотелось выбросить их с верхнего этажа Цитадели.
«Кажется, нужно дать им другие имена».
– Эй, ты куда?
Эстелла уже двигалась к выходу, оставив тележку с книгами позади.
– Хочу полетать. Поэтому, – она резко развернулась, и лисицы врезались в ее ноги, – прогулка окончена. Возвращаемся домой.
Взмахнув рукой, Эстелла усмехнулась визжанию лисиц и проследила за тем, как они теряют очертания. Фамильяры запрыгали по книжным полкам, но через мгновение вспыхнули, превратившись в три дрожащих огонька. Эстелла провела по ним ладонью, и сила лисиц соединилась с ее собственной.
—Ты ужасная! – проголосил Нэш в ее голове.
– Не забывайте, что вы – отражение моей магии.
За столько времени в крепости она запомнила, как дойти от читательского зала до выхода. Эстелла шагала по проходам, удивляясь тому, что не встретила за день ни одного ученика или адепта. Куда они все делись?
Внезапно за спиной послышались легкие шаги.
Эстелла резко остановилась. Бросив взгляд через плечо, вгляделась в пустой проход. Никого. По ее рукам уже заструился божественный огонь, готовый вырваться и спалить всю библиотеку. Правда, если это произойдет, Фрэнк сам спалит ее на костре.
Она занесла ногу, чтобы сделать шаг, но вновь услышала какой-то звук.
– Да черт вас побери…
Эстелла развернулась и грозно потопала в ту сторону.
– Эй! А ну-ка, покажись!
Ответом ей была гнетущая тишина. Мысленно махнув рукой, Эстелла развернулась к выходу.
Затем отшатнулась и закричала во все горло.
– Я знаю, что выгляжу не очень привлекательно, потомок Солнца, но лучше мне об этом не напоминать.
– Вы… Что вы… – Схватившись за сердце, она пробормотала: – Что вы тут делаете?
– Полагаю, я тут иногда живу.
Белесые глаза Оракула неотрывно смотрели в ее глаза. Он стоял посреди прохода в изношенной серой робе, сложив руки в замок. На его шее болтались десятки цепей.
Эстелла облегченно вздохнула, но тут же выпалила:
– Нельзя же так пугать! А если бы я вас поранила или, что еще хуже, спалила всю библиотеку? Дарроу бы от меня и живого места не оставил.
Обезображенное лицо Оракула никак не изменилось, но она услышала его смешок.
–У тебя никогда не получится ее, как ты выразилась, спалить.
– Почему это? – прищурилась Эстелла.
– Библиотека защищена моей силой. Пусть Цитадель хоть уйдет под воду, ни одна из книг не пострадает. Думаешь, все ученики и адепты настолько обходительны? Если бы не заклинание, мы бы уже давным-давно лишились половины библиотеки.
– Ого, – вырвалось из Эстеллы. – Умно.
Оракул снова усмехнулся.
– Благодарю.
Эстелла чувствовала себя неловко, находясь так близко к Многоликому. С момента на Черной Пустоши Оракул связывался только с Фрэнком, поэтому она видела его второй раз – не считая дня, когда он прикинулся в Меридиане нищим.
Эстелла всеми фибрами души чувствовала исходящую от него силу. Могущественная, не поддающаяся никаким объяснениям, она окутала все пространство подземной библиотеки. Рядом с Многоликим Эстелла чувствовала себя песчинкой.
– Пройдемся?
Эстелла кивнула, и они медленно двинулись в сторону выхода.
Она сразу же стала перебирать вопросы. Про Камельеру, своих родителей, артефакты и еще миллион вещей, которые не давали ей спать по ночам.
– Ты слишком громко думаешь, – донесся до нее тягучий голос Оракула.
Эстелле казалось, что он говорит в ее голове.
– Не каждый день выпадает возможность пообщаться с тем, кто пытался убить Дафну. Вы, можно сказать, легенда.
Оракул тихо рассмеялся.
– Когда-то я был обычным мальчишкой, который попал не в то время и не в то место. В отличие от тебя, потомок Солнца, мне нечем славиться.
– Как вы вообще можете такое говорить? – всплеснула руками Эстелла, когда они завернули в следующий проход. – Вы были готовы пожертвовать своей жизнью ради спасения мира от гнета Богини. Вы, как и остальные члены Конгломерата, разорвали тот порочный круг, который создали ваши предшественники.
– Ты не считаешь нас злом? – поинтересовался он.
Эстелла нахмурилась.
– Почему я должна?
– История и весь мир был переписан по прихоти семи смертных. Альянс был выставлен виновником, а Эрелим – навечно закован под стены. Думаю, каждый, кто об этом узнает, посчитает нас злом.
Конечно, она это понимала. Когда Эстелла узнала правду, она была готова рвать и метать, потому что… во всем виноваты они.
Но затем, лицезрев ту сцену у ивы, Эстелла увидела другую сторону истины.
– Выбор. У вас его отняли в тот момент, когда передали власть. – Эстелла тяжело вздохнула, поежившись от прохладного воздуха библиотеки. – Не знаю, кто и как сделал вас одним из правителей, но… почему-то мне кажется, произошло это не по вашей воле.
Она почувствовала на себе его пристальный взгляд.
– Все идет из детства, – только и сказал Оракул.
В голове сразу же всплыли слова Захры. Неужели Аркейна заставили вступить в Конгломерат родители?
Словно услышав ее вопрос, Многоликий произнес:
– Моя история никогда бы не была доблестной и героической. Если бы не день, когда мы услышали от создателей Нового мира о планах Дафны, я бы так и остался безликой строчкой в истории Эрелима. Аркейн, один из правителей Безымянного королевства, скончался от какой-то там болезни. Правил он с умом и вел свой народ к процветанию, – насмешливо протянул он, и Эстелла улыбнулась. – Вот что значилось бы в некрологе. Но судьба решила иначе.
В эту секунду она отчетливо увидела того Аркейна – потерянного парня, на плечи которого свалился огромный груз.
– Никто из нас не хотел править. – Оракул ненадолго замолчал. Двигаясь между пыльных полок, Эстелла вбирала каждое его слово. – Королевство переживало ужасные времена. Конгломераты и вправду создали мощную империю, но она была построена на голоде, разрухе и ежедневных казнях.
– И все это из-за обладания одним-единственным артефактом, – задумчиво подхватила его мысль Эстелла, затем в ее голове появился новый вопрос. – А если кинжал убивает двоих, как же правители им пользовались?
– Пользовались им не они, а их люди. Дальше можешь додумать сама, потомок.
Она нахмурилась и сжала кулаки. Конечно, правители просто отправляли на верную смерть тех, кого не жалко. Убивали их руками. Те умирали вместе с жертвой, а Конгломерат просто наблюдал.
– Это же… ужасно. Даже не представляю, каково было жить в те времена.
– Но даже после самой темной ночи наступает рассвет. Просто нужно его дождаться.
В конце прохода показались два огонька. С обеих сторон от входной двери были расположены факелы, встроенные в каменную стену. Эстелла уловила запах пыльных страниц и…
…почувствовала зуд в носу.
«Только не сейчас!»
Как бы сильно Эстелла ни пыталась сдержаться, она все же чихнула.
Ее щеки сразу покраснели. Чихнуть в присутствии Оракула! Хорошо, что хотя бы рот успела прикрыть…
– Знаешь, когда я впервые увидел тебя, то даже не думал, какой будет наша следующая встреча.
Эстелла подавила стеснение и спросила:
– О чем вы?
– О твоем видении.
Она внутренне застонала. Сегодня ее мысли витали где-то далеко от Цитадели.
– Получается, вы почувствовали мою силу… сквозь время?
– Сквозь время. Сквозь пространство. В тот момент, когда твоя сила прорвалась в наш мир, я понял, что надежда есть. То было странное чувство. Тебя не было там физически, но я чувствовал твой взгляд. Такое в Новом мире происходило впервые. И думаю, больше никогда не произойдет.
Эстелла задумчиво поджала губы. Она ахнула, когда в голову пришло осознание.
– Наша встреча у ивы и послужила толчком к первому пророчеству! Но почему же вы… Подождите. Слова «преклонившая перед Ними колени» относятся… к моему заключению?
Оракул слегка повернул голову, и Эстелла постаралась не содрогнуться от отвращения. Наверное, никто и никогда не привыкнет смотреть на лицо, у которого нет рта.
– Все верно, потомок. Ты преклонила перед Ними колени, но не переставала двигаться к своей цели. Как серебристая змея, затесавшаяся среди золота.
Однако Эстелла помнила и другое пророчество. Там говорилось, что ей придется принести в жертву двух предков Солнца, чтобы освободить Эрелим. Почему-то об этой части ей не хотелось упоминать. Слишком страшно было узнать правду. Если такова судьба, она все равно ее не изменит. Тогда зачем давать мыслям сжирать тебя заранее?
Но ведь если первая часть скрытого пророчества ложна, может, вторая тоже не обязана исполниться? Оракул ведь говорил, что это Боги создали стены и Закон магического равновесия. Скрыли правду о Конгломерате. Но все эти действия привели их для чего-то сюда – в Цитадель.
– Скажите, а вы знаете что-то о Старом мире?
– Что именно тебя интересует?
– Ну… Я не нашла ни одной книги, в которой бы рассказывалось о Богах Пустоты. Ни одного упоминания о том, что происходило до прихода Камельеры и Малаки. – Эстелла прикусила губу, вспоминая разговор с Люцифером. – Как я поняла, континенты жили обособленно от Небес и Бездны. Когда мы с Илаем были в низшем мире, Люцифер не смог нам ничего рассказать.
– Закон Вето, – кивнул Оракул. – Да, нам пришлось наложить его на владыку Бездны. Мы не могли допустить, чтобы он поведал миру о нас, наследниках Конгломерата. Как и о времени, в котором царила Пустота.
– Ложь во спасение, – прошептала Эстелла, передернув плечами. От этих слов по телу побежали мурашки. Как бы она поступила на их месте: тоже бы скрыла от мира правду?
Хоть ложь и казалась спасением, она сделала только хуже.
– Есть множество мифов и легенд о зарождении всего сущего, – начал свой рассказ Аркейн. – Кто-то говорит, что он появился из хаоса, где время, пространство и материя не имели четких границ. Мир представлял собой безграничную дыру, которая медленно стала расслаиваться на три уровня.
«Небеса, континенты и Бездна», – подумала Эстелла.
В библиотеке стояла полная тишина, нарушаемая лишь их мерными шагами.
– Другие говорят, что наш мир – это великое древо, где каждая ветвь представляет собой определенное пространство. Кто-то считает, мол, Вселенная родилась из взорвавшейся звезды.
– Теорий много, но никто не знает, какая из них правдива, – закончила за него Эстелла.
Оракул до странности мягко произнес:
– Тебе знакомо это чувство.
Почему-то в эту секунду ей стало невыносимо грустно. Когда-то она пыталась понять, существует ли вообще Альянс Пылающих, а сейчас… А сейчас разгадывает тайну Старого мира, Боги которого давным-давно мертвы.
– Да, теорий много, но все же одно я знаю точно.
– Что знаете? – Прежний запал Эстеллы вернулся.
– Боги Пустоты были порождены самой Вселенной не просто так. Наш мир словно с самого начала был приговорен ко всем ужасам, на которые они нас обрекли. Когда живешь не одну сотню лет, понимаешь, с чем имеешь дело.
Они дошли до выхода из библиотеки. Эстелла повернулась к Оракула, не желая прощаться. Ей до безумия хотелось узнать больше – о Старом мире, легендах его возникновения и…
– Не пытайся узнать, что происходило до прихода Камельеры и Малаки, – вдруг произнес Аркейн на пару тонов ниже. – Лучше закрыть глаза на тот период и никогда о нем не вспоминать. То, что происходит сейчас, – наше благословение. Я верю: в скором времени Дафна падет.
Он двинулся к дверям, но, дойдя до них, остановился.
– Нам повезло, что Боги оказались настолько алчными. Будь их семеро, миру бы пришел конец. Хотя… – перебил он себя, повернувшись к Эстелле. – Я вижу варианты будущего. Пока что в большинстве случаев мы все погибаем.
Сегодня в Цитадели царил какой-то переполох. Вот почему библиотека пустовала. Ученики в серых робах сновали по лестницам, прижимая к груди книги, адепты подгоняли их и запирались в своих кабинетах, что-то бурно обсуждая. Помимо рондданцев и льерсцев здесь было много смертных, сбежавших в Цитадель после падения стен. Но больше всего Эстелла удивилась, когда впервые увидела так близко настоящего фейца.
Вот и сейчас, смотря себе под ноги и вспоминая разговор с Оракулом, она столкнулась с асхайцем и на секунду оторопела.
Парень склонил голову набок, медленно ее осматривая. Длинные черные волосы скользнули по широким плечам, а заостренные уши слегка дернулись, словно он попытался уловить далекий звук.
Он источал силу, но его прозрачные крылья совсем не подходили к образу опасного и коварного фейца.
Асхаец повел носом и хмыкнул:
– Пахнешь страхом.
– А ты – придурком.
Брови фейца взлетели вверх. Он сложил руки на груди, отчего цепи на шее издали противный звон, и растянул губы в довольной улыбке, обнажив маленькие клыки.
– А ты мне нравишься. Меня зовут Ривер.
– Кармелита. Приятно познакомиться.
Ривер прищурился и снова принюхался.
– Чувствую ложь. Ты потомок Солнца – Эстелла Солари.
Она хотела было ответить, но мимо них снова пробежали три взволнованные валькирии, одна из которых зацепила Эстеллу плечом.
– Да что сегодня со всеми происходит?
Ривер тут же изменился в лице.
Когда он собрался прошмыгнуть мимо и оставить Эстеллу без ответа, она схватила его за руку, потянув за ниточки пламени. Ривер болезненно скривился, но остановился.
– Говори.
– Не забывай: фейцы обладают магией элементов. Огонь мне тоже подвластен.
– Но не божественный.
Он возвел глаза к потолку и пробормотал:
– Выйди на бастион и сама посмотри. Только не говори, что я тебя не предупреждал.
Эстелла сорвалась с места, предчувствуя нечто ужасное. Она даже не слышала, как возмущенно вскрикивали смертные и ведьмы, когда случайно задевала их плечом. Что-то произошло. Что-то произошло, пока она была в библиотеке.
Пробежав несколько мраморных лестниц, Эстелла вышла в узкий коридор, что вел к выходу на бастион. Там уже столпились самые любопытные ученики крепости. Эстелла заметила серебристую макушку Аарона и выбритые виски Киры.
– Что происходит? – крикнула она, пробираясь к ним сквозь толпу.
Когда ей удалось выглянуть из-за спины широкоплечего тамплиера, она практически свалилась от увиденного на каменный пол.
– Ради чертовых Богов…
Огонь.
Утраченные земли поглотил огонь.
Пустыня, давно безжизненная и мертвая, горела яростным пламенем – жарким, даже с такого расстояния опаляющим лицо и ресницы. Оно подбиралось к Цитадели, выжигая даже редкие леса на горизонте. Закатное солнце сливалось с огнем, погружая Эрелим в одно сплошное кострище.
Мир горел.
Кира подбежала к Эстелле и торопливо произнесла:
– Здесь Оракул. Он с асхайцами и льерсцами ставит барьеры. Не уверена, что их хватит на долгое время, но так мы сможем выкроить несколько часов. Надеюсь, Многоликий сможет как-то помочь. Если нет, нам придется покинуть Цитадель.
Как это покинуть? Они ведь прибыли сюда совсем недавно и еще не успели оправиться после побега!
– Но… – Эстелла огляделась. Запах гари не давал нормально вдохнуть. – Откуда здесь огонь? Что случилось?
Схватив Эстеллу за локоть, Кира увела ее от толпы и тихо пробормотала:
– Мы не хотим паниковать раньше времени, Солари. Пока есть время, подготовь атакующий отряд. Возможно, нам придется сражаться.
Эстелла отдернула руку, твердо повторив:
– Откуда здесь огонь?
Ей всегда казалось, что, даже если Кира проснется в Бесконечном океане, она махнет рукой и ляжет спать обратно. Но сейчас Роуэн опустила взгляд. Эстелла заметила, как в ее глазах проскользнул настоящий ужас.
– Они начали его. В этот раз по-настоящему.
– Что начали? – глупо переспросила Эстелла, чувствуя охватившую тело тревогу.
Кира подняла взгляд и прошептала:
– Геноцид.
Ее не успели остановить.
Эстелла потянула за ниточки пламени, и за ее спиной вспыхнули крылья. Она запрыгнула на каменный выступ и, оттолкнувшись, сорвалась в небо.
Чем ближе она подлетала к всполохам огня, тем сильнее приходилось жмуриться и прикрывать руками лицо. Земли полыхали так яростно, словно превратились в Бездну. В нос ударял запах жженой древесины, а до ушей доносились звуки, от которых бросало в дрожь.
Так горел мир – громко, яростно и слишком быстро.
Эпицентр находился в стороне Льерса, ближе к Вересковому лесу. Когда Эстелла добралась до первой волны огня, то сразу же поняла: он был не простым, а божественным.
Дафна. Это ее рук дело.
– У тебя не выйдет, – прошептала Эстелла, устремившись в сторону востока.
В груди начало странно покалывать. Погрузившись в раздумья, она не заметила, как языки огня лизнули ее ноги. Пламя захватило ступни и стало подниматься к коленям.
Внезапно Эстелле вспомнились слова Богини: «Огонь может уничтожить все, кроме своего создателя». Если ее сила не причиняет вреда Дафне, может ли это работать в обратную сторону?
Эстелла опустилась ближе к огню, но почувствовала лишь жар. Ни боли, ни ожогов, ни запаха горящей плоти. Пламя не причиняло ей вреда, однако ощущалось… иначе. Только сейчас Эстелла почувствовала эту разницу. Сила Дафны стала более вязкой, как утягивающая под землю грязь.
Так или иначе, огонь не причинял ей вреда.
«Ну ты и дура, Богиня Солнца».
Через какое-то время, когда силы были на исходе и Эстелла была готова развернуться к Цитадели, на горизонте показался Вересковый лес.
Практически сгоревший Вересковый лес.
Столб дыма достигал самых облаков, а черные ветви простирались на десятки миль – ничего не говорило о том, что раньше здесь был живой дом для растений и животных. Пламя перетекало по траве на еще не сгоревшие деревья. Эстелле пришлось закрыть нос из-за острого запаха гари и проморгать появившуюся перед глазами пелену.
«Думай, думай, думай».
В голове медленно начал зарождаться план.
Эстелла сменила направление и устремилась ввысь. Ветер бросал в лицо пряди волос, каждый взмах крыльев давался все с большим трудом. Но чем выше она поднималась, тем легче становилось дышать.
Она зависла в небе и стала оглядывать Утраченные земли.
– Кажется, пора купить очки. – Эстелла прищурилась, крутясь вокруг своей оси. – И откуда…
Слова застряли в горле, когда она увидела их.
– Черт возьми…
Сотни рядов ангелов Небесной армии.
Они были далеко, но стремительно двигались в сторону Цитадели. Из-за огня и дыма было сложно хотя бы приблизительно определить их численность, но Эстелла насчитала по меньшей мере два легиона.
«Видимо, они разделились. Хотят найти Альянс? Или просто уничтожить все, что попадется под руку?»
Эстелла подавила панику и бросилась к лесу.
Нужно действовать как можно быстрее. У нее есть маленький шанс хоть не остановить, но отсрочить неизбежное.
Часть деревьев тлела, кое-где продолжал полыхать огонь. Эстелла опустилась на горячую землю, стараясь не поддаваться эмоциям. Сейчас ей очень не хватало несокрушимого спокойствия Илая и его холодной головы на плечах.
Оглядевшись, она крепко зажмурилась.
Дафна уничтожила все. Уничтожила сочную траву, по которой когда-то, еще до воздвижения стен, бегали дети. Уничтожила цветы, из которых когда-то плели венки. Уничтожила лес, который был домом для оленей и белок, волков и даже лисиц…
«Лисиц».
– Просыпаемся и спасаем мир, маленькие негодники!
–Не ори! Мы и так все слышим и видим!
В груди словно заскребли острыми коготками. Эстелла развела руки в стороны и закрыла глаза, сосредоточившись на биении сердца. В следующую секунду она услышала хлопок, и перед ней материализовались три огненных фамильяра.
—Тяжелая ситуация…– пророкотала одна из лисиц, которая была размером с две Эстеллы. – Мы не вернем лес к жизни, но можем остановить огонь.
– Это я и собиралась сделать. А вы мне поможете.
Вскинув руки над головой, она сделала глубокий вдох. Затем выдохнула и сосредоточилась на звуках. Яростно потрескивал огонь, где-то вдалеке послышался грохот падающей на землю ветки. За горящим горизонтом все еще пели птицы, а ветер указывал им направление, куда они могли улететь в поисках спасения.
– Один на западе.
–И еще два на юге.
Эстелла тоже ощутила три источника возгорания, если не считать Вересковый лес. Затем расширила границы силы и дотянулась до самых дальних уголков Утраченных земель. Она мысленно потянулась к каждому…
И резко дернула.
Огонь заструился со всех уголков выжженной пустоши. Он извивался и стремительно двигался в сторону Эстеллы, чувствуя свою создательницу.
Она нахмурилась и потянула сильнее.
– Осторожнее. Он хоть не причиняет тебе вреда, но ты можешь пострадать, если потратишь слишком много сил. Представь, что божественное пламя – колодец, который нельзя исчерпать до дна. Но и полностью наполнить его тоже нельзя. Твоя сила – это баланс и гармония.
Когда ее настигла первая волна, с губ сорвался крик. Огонь не приносил боли, но его сила была настолько велика, что Эстелла пошатнулась.
—Медленнее!– грозно пророкотал фамильяр.– Я не хочу откачивать тебя вместо того, чтобы спасать мир от твоей чокнутой прабабки!
– Помолчи!
Эстелла напрягла каждую мышцу в теле и свела брови к переносице. Дотянувшись до второго очага, она потянула бушующий огонь на себя. В себя.
–Еще один.
Земля задрожала. Эстелла упала на колени, не совладав с мощью божественной силы. Пламя врывалось в ее тело, яростно перетекало по рукам, заставляя корчиться и до крови закусывать губу. Грудь горела изнутри, будто она проглотила тлеющие угли.
– Остановись!
Эстелла приоткрыла глаза. И ахнула.
Огонь окружил ее, создав над головой купол и отрезав от мира. Фамильяры обступили Эстеллу с трех сторон, помогая удерживать пламя. По лицу стекали капли пота, жар развевал волосы. Она словно очутилась на солнце.
Выдохнув, Эстелла прижала руки к земле.
– Только не умирать. Я хочу увидеть своих друзей, черт возьми.
Нахмурившись, она вскинула голову и посмотрела на центр купола. Ладони сжались, и огненные стены стали медленно подниматься, закручиваясь над ней в огромный шар. Эстелла поднялась с земли и взмахнула рукой, когда почувствовала на границе вновь разгорающиеся очаги.
Шар огня становился все больше, достигая размеров леса.
– Нужно отдалить его на безопасное расстояние.
Дыхание участилось. Земля стала уходить из-под ног. Эстелла зарычала и еще раз взмахнула руками. Шар протестующе вспыхнул, и она почувствовала, как голова начинает кружиться.
– У тебя не выйдет, – повторила Эстелла.
Когда все пламя собралось в один шар, она расправила крылья и устремилась к его центру.
—Ты что делаешь?! – пророкотал фамильяр, бросившись в ее сторону.
«Как говорил Нэш, у нас с Илаем самые безумные планы».
Зависнув в самом центре, Эстелла слилась с огнем. Почувствовала, как кровь превращается в тягучее пламя, ласкающее тело. Как ленты обвивают руки, проникают под кожу, становятся частью ее души.
Как они сливаются с огнем воедино.
Хорошо, что он не сжигал одежду: остаться голой посреди пустынных земель не особо хотелось. Да и сгореть заживо тоже.
Эстелла взмахнула крыльями. Еще раз. И еще.
Она представила, что ее сила – это колодец. Обычно он был бездонным, но сейчас огонь дотянулся до самого верха. Еще капля, еще секунда промедления – и сила вернется наружу, разорвав ее изнутри.
—Подожди!– Где-то на задворках сознания она слышала голоса.– Распредели силу между нами! Ты можешь погибнуть!
В эту долгую секунду Эстелла не чувствовала своего человеческого тела. Она сорвалась с места и, словно молния, понеслась к небу, сдерживая в себе рвущийся наружу огонь.
А когда зависла над самыми облаками, сделала медленный вдох.
И отпустила его.
Эстелла застонала от боли.
Кажется, у нее сломана рука. Или нога. Или и то, и другое.
Она распахнула глаза и несколько раз моргнула. Вокруг стояла непроглядная ночь. Видимо, прошло несколько часов, после того как…
Вскочив с места, Эстелла пошатнулась и оперлась руками на тлеющее дерево.
«Получилось?»
Нос уловил все тот же запах гари, но всполохов огня она больше не видела. Эстелла почувствовала, как в груди разливается тепло магии фамильяров. Значит, она не убила их выбросом энергии. Это радовало.
Она повертела головой, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте…
И замерла.
Напротив нее стоял тигр.
Самым ужасным, но в то же время завораживающим было то, что он… светился. Пока вокруг него переливались белоснежные лучи, Эстелла даже не могла втянуть воздух. Она застыла изваянием и могла лишь смотреть ему в глаза, боясь сделать неверное движение.
Зверь навострил уши, не отводя от нее льдистых глаз.
А затем склонил голову.
Эстелла замерла в этой долгой секунде, понимая, что стала свидетелем чего-то поистине… древнего. Значимого. Она наблюдала за тем, как тигр припадает к земле, словно поклоняясь ей. Словно…
Благодаря ее.
Она вышла из оцепенения и повторила его движение. Склонив голову, посмотрела на свои грязные от пепла ботинки. Сердце отбивало неистовый ритм, лоб покрылся испариной. Легкий ветер охладил щеки, обнимая и нашептывая:
– Спасибо, Пламенные Крылья…
Эстелла медленно подняла голову. Но тигр уже исчез.
Она слышала легенды о том, что в Вересковом лесу обитают волшебные животные, которые подсвечиваются аурой. Одни говорили, будто они злы на людей, поэтому перегрызают им глотки. Другие рассказывали, мол, звери выводят заплутавших из леса и помогают добраться до дома.
Эстелла до боли прикусила губу и осмотрелась. Хоть бы они не погибли из-за пожара. Хоть бы животные – неважно, обычные или волшебные, – успели покинуть Вересковый лес. Ведь сколько же их здесь было…
Богиня Солнца беспощадна. Она самое жестокое существо, которому абсолютно плевать – на любящие сердца, на красоту природы, на создание чего-то нового и светлого. Она по мановению руки может уничтожить половину континента, не заботясь о том, сколько жизней оборвется в этот момент.
Нужно возвращаться, пока сюда не добрался один из легионов.
Эстелла сделала шаг.
– Ты?..
И замерла от звука этого голоса.
Где-то поблизости раздался шорох, который сменился легкой поступью. Эстелла медленно повернулась в ту сторону, не веря собственному сердцу, отбивающему барабанную дробь.
Этого не может быть…
– Илай?
Прямо перед ней стоял он – одетый в доспехи и полностью покрытый кровью. С теми же изумрудными глазами. С тем же шрамом над верхней губой и намеком на ямочку на щеке. Уставший, привалившийся к тому, что осталось от когда-то ветвистого дерева.
– Я не понимаю, – сорвался с его губ не верящий шепот.
По ее лицу заскользили слезы, а все слова застряли где-то в горле.
– Т-ты… умерла… Мне все это кажется, правда? – Он покачал головой и провел окровавленной ладонью по лицу. – Боги, я сошел с ума…
Крепко зажмурившись, Эстелла осела на землю. Обхватила себя руками, отказываясь поднимать взгляд. Казалось, сердце просто разорвется, если она откроет глаза, а Илай – ее Илай – испарится.
– Ты здесь, – всхлипнула Эстелла, вцепившись пальцами в ткань штанов. – Ты на самом деле здесь…
Это не правда, так ведь? Она потратила слишком много сил, а теперь разум решил сыграть с ней в злую шутку. Потому что как Илай мог оказаться в одиноком лесу, когда должен вести сражение?
Внезапно ее щеки что-то коснулось. Она приоткрыла глаза, чувствуя рядом тепло его тела. Илай опустился на колени и провел кончиками пальцев по ее скуле.
Сквозь застилающую глаза пелену Эстелла проследила, как по его щеке скатилась крошечная слеза.
– Mi kirry sicraella…
Она бросилась ему на шею, не сдерживая рыданий. Обхватив ее за талию, Илай притянул Эстеллу к себе на колени и зарылся носом в ее волосы.
Она словно умирала. Сердце билось загнанной в клетку птицей. Ее дрожащие ладони хаотично перемещались с его плеч на шею, ощупывали, пытались заново вспомнить. Илай целовал ее мокрые щеки, что-то тихо нашептывая.
Она хотела по привычке провести рукой по его крыльям, но…
Пустота. За его спиной была пустота.
– Тише-тише, – успокаивал он, пока Эстелла билась в его объятиях.
– Ангел… Я так… Я так скучала…
Илай мягко обхватил ее щеку и заглянул в глаза.
– Хоть так я смогу увидеть тебя.
Она застыла.
– Что?
– Видимо, скоро мы на самом деле встретимся, раз ты здесь…
Эстелла запустила пальцы в его волосы и поцеловала Илая в губы.
– Я не умерла, любимый. Ты чувствуешь меня? – пробормотала она, не отрываясь от его губ. – Я здесь, с тобой. Это не видение. Дафна заставила тебя поверить в мою смерть, чтобы разлучить нас, понимаешь?
Она чувствовала вкус собственных слез. Илай закрыл глаза, словно хотел развидеть ее, словно хотел выгнать ее образ из головы.
Но сдался и ответил на поцелуй.
Его движения были торопливыми, язык проник в рот, а грубые ладони пробрались под тонкую кофту. Из Эстеллы вырвался стон, когда Илай прикусил и оттянул ее нижнюю губу. Он прижал ее ближе, словно боясь, что она растворится. Его поцелуи переместились на шею, пока Эстелла продолжала скользить ладонями по его телу, стараясь запомнить. Каждую линию, каждый вдох, каждое прикосновение.
Его губы снова захватили ее, прикусывая, медленно облизывая. Движения замедлились. Они поглощали друг друга словно первый и последний раз. И Эстелла бы смеялась от счастья, но ее слезы делали поцелуй болезненным, смешивали радость со страданиями.
– Почему ты не исчезаешь? – пробормотал Илай, проведя носом по линии ее челюсти.
Эстелла распахнула глаза и резко отстранилась. Она забылась. Она слишком забылась в тепле его рук, хотя над их головами висела сотня мечей.
Придя в себя, Эстелла встала с коленей Илая и огляделась.
– Нужно уходить.
«Но как? Он лишился крыльев. Я не смогу утащить его на своей спине».
Внезапно где-то на окраине леса раздался крик:
– Эстелла!
Она повернулась на голос, пытаясь не рассмеяться от счастья.
– Это Аарон! Чертовы Боги, как же вовремя!
Но когда ее взгляд вернулся к Илаю, улыбка сразу же сошла с лица. Он смотрел на нее с недоверием, медленно отступая в темноту сгоревшего леса.
– Я не могу…
Шаг.
– Это сон…
Еще один шаг.
– Эстелла! Где ты? – вновь послышался голос Аарона.
Она вытянула перед собой руки, молясь, чтобы Илай не уходил. Ее грудь разрывалась от тоски, надежды, любви, сотканной из тысячи стрел. Эстелла мысленно просила его остановиться. Но он настороженно отступал, а она не могла пошевелиться.
–Скоро мы встретимся, mi kirry sicraella…
– Нет… Нет-нет-нет, подожди!
Придя в себя, она бросилась за ним следом, но Илай уже затерялся между тлеющими деревьями. Эстелла металась от одного к другому, задыхаясь, всхлипывая, стирая со щек злые слезы.
– Илай! Илай! Пожалуйста, я ум-м-моляю… Не уходи!
Ее крик превратился в протяжное завывание. Внутри что-то надломилось. Упав на колени, она сжала в кулаках пепел. Наверное, так сейчас выглядело ее сердце, сгоревшее в пламени любви к тому, кто покинул ее.
– Да сколько можно? – Слезы забивали дыхательные пути, не давая воздуху проникнуть внутрь. – Я больше не могу… Боги, услышьте меня, я больше не могу…
За спиной послышались раскатистые взмахи крыльев. Эстелла вскинула голову и резко развернулась.
Но это был Аарон.
– Что с тобой, Солари? – Он опустился перед ней на колени и заключил ее в крепкие объятия. – Эй, мелочь, не плачь…
– Он был тут. Он был тут, а потом… Потом он исчез, а я…
– Тш-ш-ш. – Аарон начал слегка укачивать ее из стороны в сторону. – Дыши. Вдох. – Он глубоко вдохнул, смотря ей в глаза. – И выдох…
Эстелла повторила за ним, но всхлипнула и подавилась слезами.
– Еще раз, только медленнее. Вдох. – Они размеренно вдохнули. – И выдох.
Сколько еще дней и ночей Дафна будет играться ими, заставляя проходить через боль от утраты? Сколько еще дней и ночей будет наблюдать, как они медленно угасают друг без друга, словно огонь без кислорода? Сколько еще им придется вытерпеть, прежде чем они найдут выход?
Илай. Клэр. Нэш. Аарон. Астра. Сколько им придется вытерпеть?
Сколько еще ей, Эстелле, чувствовать себя… побежденной? Пустой? Одинокой?
Спустя пару минут дыхание более или менее пришло в норму, а тело ощутило холод. Адреналин испарился, и Эстелла начала медленно брать чувства под контроль. Она поднялась с земли. Затем бросила взгляд на юг, где за сотнями миль находилась золотая столица.
Стерев со щек слезы, со злостью выплюнула:
– Она получит по заслугам. Клянусь чертовым солнцем!
А когда Эстелла Солари давала обещание, она всегда его сдерживала.
Зачем им нужна ива?
Леона поджала губы.
– Я только недавно узнала, что какой-то засушенный сорняк стоит наших жизней. Понятия не имею, зачем им чертова ива. Хороводы вокруг нее водить?
– Очень смешно, Лайонкор.
– Учусь у лучших, Коффман.
Лежащая между их камерами Клэр хрипло закашлялась. Нэш и Леона одновременно подскочили с пола, но, бросившись в ее сторону, наткнулись на решетку.
– Мортон, – тихо позвала Леона, крепче сжав пальцами стальные прутья. Нэш мельком осмотрел ее и различил в ярко-голубых глазах настоящий… страх. – Эй, Мортон… Ты меня слышишь?
Он выпустил из легких весь воздух, пытаясь успокоиться. Клэр пролежала без сознания почти сутки. Последние дни она совсем не разговаривала, только шептала что-то под нос и раскачивалась из стороны в сторону. Ее ресницы всегда трепетали, но ни разу по щеке не скатилась слеза.
Она словно находилась в другом мире. В мире, где никого, кроме нее, не существует.
Сердце Нэша обливалось кровью, когда он смотрел на ее осунувшееся лицо и разорванные ботинки, сквозь которые виднелись посиневшие от холода пальцы. Он практически не спал: ему нужно было убедиться, что Клэр дышит. Как и Леона.
– Ты в порядке? – откашлявшись, прохрипел Коффман.
Клэр растерянно моргнула. Затем вытянула перед собой руки, оглядела их со всех сторон и прошептала сломленным, каким-то безжизненным голосом:
– Я еще не умерла?
Нэш зажмурился, запустив ладонь в отросшие волосы.
Боги, он был готов отдать себя, свою жизнь и все, что когда-либо имел, лишь бы их отпустили. Он был готов переживать происходящее в той темнице каждый день и каждый час, лишь бы от плети лопалась только его кожа, а на полу оставались только его следы крови.
– Нужно выбираться отсюда, мать твою, – прорычала Леона, поднимаясь на ноги. С недавних пор ее щеку пересекал глубокий порез, после которого точно останется новый шрам. – Нужно вырубить ведьмаков, когда они откроют решетку. Сегодня на смене не Хоторн, а те два урода, которые приложили меня головой об стену. Я устала смотреть на их радостные морды, Коффман! Нужно уходить прямо сейчас!
Нэш пытался ухватиться за ее слова, но мог лишь смотреть на растерянную Клэр и считать, сколько раз поднялась и опустилась ее грудь. У нее слишком медленное сердцебиение.
– В прошлый раз они избили ее, Леона. – Нэш с усилием перевел взгляд на ангела. – Если мы попытаемся сбежать в третий раз, они снова… – Он тяжело сглотнул. – Клэр может не выжить, ты понимаешь? Мы переносим травмы и голод гораздо легче, чем смертные. Но сейчас мы бессильны. Впервые в жизни мы на самом деле бессильны.
Нэш ненавидел себя за эти слова, но знал, что это правда. Решетки их камер запечатаны магией, коридоры круглые сутки охраняются ведьмаками, а у них даже нет оружия.
Леона угрожающе зарычала, но опустилась на пол.
Да, он понимал, что ситуация безвыходная. Несмотря на это, Нэш уже которые сутки прокручивал в голове план побега. И во всех вариантах они не могли выбраться из дворца втроем: кто-то в любом случае должен подставить свою спину, чтобы спаслись остальные.
– У меня есть идея, – выдавил Нэш спустя пару секунд, сжимая в руке фиолетовое кольцо, – но не знаю, получится ли ее осуществить. Действовать нужно быстро и так, чтобы не поднимать лишнего шума.
Он придвинулся к решетке, что отделяла его от Клэр. Нэш медленно протянул к ней руку, словно она была загнанным в угол зверьком. Он заглянул в ее распахнутые карие глаза, что когда-то светились от смеха, и произнес:
– Любовь моя, послушай, пожалуйста…
Клэр испуганно поежилась и отодвинулась ближе к стене.
Он так и замер с протянутой рукой.
Она боится его.
Нет. Она боится не его. Она боится всего, что может причинить ей вред.
Нэш впервые видел Клэр в таком состоянии. Она прижала руки к груди, словно закрывала ими свое сердце, чтобы ей не сделали больно. Ее брови были нахмурены, будто она считала Нэша врагом и была готова броситься на него в любую секунду. А глаза – эти большие глаза, в которые Нэш так любил смотреть, – выдавали отчаяние и страх.
– Любовь моя, – попробовал он еще раз более мягким голосом, – когда я выйду из камеры, держись Леоны, пожалуйста. Она защитит тебя, хорошо? Тебе не нужно ничего делать. Просто прячься за ее спиной, пока вы будете идти к выходу.
– Что ты хочешь сделать? – настороженно спросила ангел.
Нэш сжал в кулаке фиолетовое кольцо и почувствовал исходящее от него тепло.
– Спасти своего любимого человека. Ну и тебя заодно.
Нэш опустился на все тот же стул и посмотрел на двух ведьмаков и архангела. Впервые за время заключения здесь был кто-то помимо льерсцев.
– Я не знаю.
– Мы проходили это, Коффман. Ответь на вопрос, иначе от твоей красотки и следа не останется.
Он сжал челюсти так сильно, что зубы заскрежетали. Один из льерсцев закрепил его руки и ноги поручнями, приковав к стальному стулу.
– Я. Не. Знаю, – прошипел Нэш, пытаясь подавить гнев.
Ведьмаки переглянулись, и ему не понравился блеск в их глазах. Если его план не увенчается успехом, все будет кончено.
– Встречный вопрос, уважаемые льерсцы. – Нэш решил потянуть время и дать возможность Леоне привести в себя Клэр. Они должны дождаться его знака: камера находилась недалеко, поэтому звуки бойни точно услышат. – Что можно сделать с помощью обычного дерева? Зачем вам плакучая ива, и с чего вы решили, что Альянс о ней хоть что-либо знает?
–С чего ты решил, что можешь задавать вопросы? Вы, жалкие предатели, только делаете вид, будто боретесь за какую-то там свободу, – хмыкнул ведьмак справа, доставая из кармана два ножа. – Какая, к чертям собачьим, свобода? Как ангелы, отвергнувшие свою Богиню, могут за что-либо сражаться? Вы должны гнить в темнице и есть с ее рук, когда она того пожелает.
Нэш тихо зарычал, оскалив верхние зубы.
«Дыши. Ты должен спасти Клэр и Леону. Дыши, пожалуйста. И найди взрывчатку».
– Когда-нибудь мы поменяемся с вами местами.
Они втроем загоготали над его ответом, после чего архангел отошел к столу и принялся натачивать ножи.
– Знаешь, что я тебе скажу. – Он повернулся вполоборота, поднял нож на уровень глаз и с интересом осмотрел его. – Какими бы сильными ни были ангелы, ведьмаки или тамплиеры, мы все боимся боли. Она – главный рычаг. И только благодаря ей можно узнать ответ на любой вопрос.
– Даже если бы я что-то знал, никогда бы вам не сказал. Пытайте вы меня еще сотню лет, я буду молчать. А знаете почему? – Нэш усмехнулся. – Потому что физическая боль проходит, а душевная – нет.
– У твоего мертвого брата боль тоже прошла? Кажется, его звали… – Архангел повернулся и театрально постучал по подбородку. – Марсель?
Нэш замер.
После таких слов каждый бы пришел в ярость. Каждый бы начал рвать и метать, сносить все на своем пути, вымещая внутренние страдания. Каждый бы захотел броситься в драку, потому что после таких слов разум всегда уступает чувствам.
Но Нэш этого не сделал.
Он закрыл глаза, перед которыми появилась красная пелена, и расправил плечи.
– Ты не достоин даже произносить его имя.
Ему пришлось отключить чувства. Он часто так делал: представлял, что вытягивает из себя все эмоции, кладет в коробочку и запечатывает ее.
Только после этого было сложно не остаться бесчувственной грудой костей.
Все считали, что Нэш – беззаботный весельчак. Только никто не видел, что внутри него нет чувств. Они все хранятся в той самой коробочке, которую он боится открыть, чтобы не умереть от боли.
– Разговоры всегда были твоей сильной стороной, Коффман. Так что же изменилось сейчас?
Он промолчал, неподвижно смотря прямо перед собой. Ни одно перышко прижатых к стулу крыльев не шелохнулось.
– Согласен, не будем отвлекаться, – хмыкнул архангел и снова принялся подготавливать пыточные инструменты. Видимо, сегодня он решил поиздеваться сильнее, раз тратил на это столько времени.
Когда один из ведьмаков отвернулся вправо к углям, а второй – к выходу, Нэш сжал в кулаках большие пальцы и со всей силы дернул. Послышался щелчок, который был скрыт за покашливанием. Пальцы вышли из суставов. Нэш лишь поморщился от ощущения, будто его опалила одна из лисиц Эстеллы.
– А знаешь, что хуже боли? – внезапно спросил ангел.
Нэш заметил, что к поясу стоящего рядом ведьмака прикреплен топор.
– Боль от страданий любимого человека.
В его голосе проскользнули нотки какого-то садистского удовольствия, которые заставили Нэша насторожиться. Но он продолжил шарить взглядом по комнате, не отвлекаясь и продумывая следующий шаг.
– Впусти ее.
Нэш замер. Ведьмак, направившийся к выходу, распахнул дверь.
«Только не она».
«Только не она».
«Только не она».
– Клэри…
Девушка споткнулась и упала на пол, тихо пискнув. Ведьмак поднял ее за ворот кофты и толкнул в центр камеры. На нежном лице отразилась агония, когда выбитые коленные чашечки столкнулись с каменным полом.
– Нет… – прошептал Нэш, чувствуя подступающую к горлу тошноту. – Нет, подождите… Что вы хотите с ней делать? Я вам все скажу, только верните ее в камеру!
– А как мы удостоверимся, что ты сказал правду?
Он перевел взгляд на архангела, подступающего к дрожащей Клэр.
Но в его руках ничего не было.
Ни ножа, ни углей, ни топора.
– У нас в Льерсе принято ставить женщин на место, Коффман. Они слишком ядовиты. Не заметишь, как по твоим венам расползется яд этой малышки.
Он остановился около Клэр.
И начал расстегивать штаны.
Гнев, словно молния, пробежался по всему телу – от подрагивающих пальцев до крепко сжатой челюсти. Нэш впервые за два века мечтал размозжить кому-то череп, выколоть глаза или отрубить голову, повесив ее после этого на входные ворота дворца. Красная пелена, появившаяся при упоминании брата, превратилась в плотную завесу ярости.
– Если ты, сукин сын, тронешь ее хоть пальцем, – прошептал он, смотря исподлобья на архангела, – я уничтожу тебя. Сделай еще шаг – и от тебя не останется живого места.
Ангел запрокинул голову и громко расхохотался. Его смех подхватил ведьмак, подошедший к Клэр с другой стороны. Второй все еще стоял около Нэша, держа в руках горючее.
– Ты будешь смотреть, командир. А потом я вырежу из ее груди сердце и повешу тебе на шею. Чтобы твоя возлюбленная всегда была рядом.
Клэр издала какой-то жалкий звук. Она вжала голову в плечи, но не посмотрела на Нэша. Ее глаза были прикованы к своим окровавленным ногтям, вцепившимся в каменный пол.
– Может, я даже разрешу тебе присоединиться.
Он самодовольно ухмыльнулся и стянул штаны.
Следующая секунду прошла для Нэша словно в тумане.
Он дернулся вперед, резко расправив крылья. Они вспыхнули пламенем, и ведьмак с криком отшатнулся, выпустив из рук банку с горючим. Она разбилась точно об один из стальных поручней. Маслянистая жидкость вылилась на левую руку, благодаря чему ладонь с выбитым пальцем проскользнула сквозь металлическое кольцо.
– Схватить его! – рявкнул архангел, пытаясь натянуть штаны обратно.
Второй ведьмак бросился в его сторону, но Нэш быстро вправил сустав и выхватил из-под пояса приходящего в себя льерсца топор. Совершив замах, он пробил им его грудь. Затем выдернул из кольца вторую руку и со всей силы ударил обратной стороной оружия по стальному поручню, сковавшему его левую ногу.
В ушах стояла тишина, хотя он видел, как Клэр всхлипывает и отползает к стене. Как второй ведьмак кричит от опалившего лицо огня, а архангел бежит к выходу за подмогой.
Нэш ничего не слышал. Он видел перед собой лишь красный.
Красные лица. Красные глаза. Красные ухмылки.
Он ударил рукоятью по второму поручню, соскочил со стула и оттолкнул льерсца. Тот завалился назад прямо на ведро с углями. Запахло жареной плотью.
Нэш видел перед собой лишь красный.
Двинувшись за архангелом, он замахнулся.
И бросил в него топор.
Пробив грудь, тот приколол ангела к стальной двери. Нэш в два взмаха крыльев оказался перед архангелом, вытащил из него окровавленное оружие и развернул к себе, удерживая за шею.
– Знаешь, что такое свобода? – прорычал он, слушая его яростные крики. – Смерть. Так ты точно будешь свободным.
Красный лица. Красные глаза. Красные губы, молящие о пощаде.
Нэш услышал за дверями ругань, перемешанную с чьими-то тяжелыми шагами. Не выпуская хныкающего ангела, он запечатал ее с внутренней стороны, просунув через ручку топор.
Затем медленно повернул голову к архангелу. По его лицу струились слезы, хотя взгляд серых глаз смотрел со спокойствием и затаенной ненавистью. Смертный на его месте давно бы умер, но как хорошо, что ангелы намного выносливее.
– Говоришь, хотел повесить мне на шею ее сердце? – тихо поинтересовался Нэш. – Думаю, это не лучший способ попрощаться с жизнью, но ты ведь сам захотел.
Он проник рукой в дыру в его грудной клетке, что осталась после удара топором. Ангел захлебнулся собственной кровью, когда Нэш нащупал его трепещущее сердце, размером чуть меньше его сжатого кулака.
Нэш не был монстром. Он не убивал просто так, не заставлял страдать, не приходил в восторг от вида крови. Даже сейчас, когда в его руке все еще билось сердце ангела, желавшего надругаться над важным для него человеком, Нэш не считал себя монстром.
Хотя все они в какой-то мере ими являлись.
Сердце упало к его ногам, а ангел, опустив голову на грудь, последний раз вздохнул и повалился на пол.
Нэш отошел на пару шагов и провел рукой по лицу, пытаясь проморгаться от красной пелены. Ведьмаки в это время пытались выбить дверь: в зал просачивались всполохи их магии, а слух улавливал барабанящие звуки.
Он осмотрелся. И взгляд остановился на Клэр.
Она прижалась к стене и округлившимися, до ужаса испуганными глазами смотрела на мертвое тело ангела. Ее нижняя губа дрожала, а пальцы стучали по коленям, отбивая только ей известный ритм.
Красная пелена перед глазами Нэша сразу же испарилась.
– Мы в безопасности, Клэри, – произнес он успокаивающим тоном и, медленно подступив ближе, опустился перед ней на колени. – С тобой все в порядке?
Она сильно затряслась, опустив подбородок на грудь.
– Любовь моя… Все закончилось, он больше не навредит тебе. – Нэш протянул к ней руку, но она сильнее вжалась в стену, словно пытаясь с ней слиться.
– Не… Не н-н-нужно… Я ничего не знаю, клянусь…
Он замер с протянутой к ней ладонью, задержав дыхание. И только сейчас заметил, что она вся в крови, а по его лицу стекают алые-алые капли.
За спиной снова раздался скрежет металла, и дверь медленно начала сходить с петель. Нэш попытался поймать взгляд Клэр и прошептал:
– Это я, Нэш Коффман. Я никогда не наврежу тебе, любовь моя, поверь мне…
Она беззвучно всхлипнула и сжала в ладони какой-то предмет. Он заметил блеск серебра и различил то кольцо, что отдал ей в Стеклянном замке. Нэш прочистил горло и приоткрыл пересохшие губы, готовый встать на колени и умолять ее выбираться отсюда, но внезапно услышал знакомый крик:
– Да я ваших матерей!.. Знаете где… Коффман, черт тебя побери, открывай дверь! А ты не трогай мои волосы, я их несколько лет отращивала!
Нэш сорвался с места и, приоткрыв дверь, увидел черную макушку, размахивающую чьей-то дубинкой. Схватив Леону за руку, он втянул ее в камеру и захлопнул дверь прямо перед носом ведьмака, не забыв вернуть топор на место.
Долго они так не продержатся.
– План пошел по… одному месту, как я вижу, – фыркнула Лайонкор, сплюнув на камень кровь. Она мельком оглядела помещение и вздрогнула. Нэш чувствовал: ее одолевают воспоминания. – Впрочем, ничего нового. Как будем выбираться?
– Сколько их в коридоре?
– Ну… Уже минимум сорок.
Нэш поджал губы и стал расхаживать по камере, пытаясь быстро проанализировать ситуацию и придумать новый план. Черт, он совсем не ожидал, что Клэр приведут сюда, пока его будут пытать! Он должен был принять удар на себя, а Леона – вытащить Клэр, пока ведьмаки отвлекутся. Он должен был подорвать один из коридоров, отрезав от них погоню.
Да, план глупый и отчаянный, но другого выхода не было.
Клэр все еще сидела на том же месте, но ее руки перестали так сильно дрожать. Она исподлобья следила за Нэшем и Леоной, сжимая его кольцо.
– Твою мать! Это что такое?
Нэш сначала даже не различил возгласа Леоны: шум за дверью и крутящиеся в голове мысли не давали сосредоточиться.
– Сердце, – быстро произнес он, посмотрев под ее ноги.
Леона пару раз моргнула.
– А-а-а… Ну да. – Она перевела взгляд на мертвого ангела. – Сердце…
Нэш резко остановился, затем направился к стальному столу. Он засунул за пояс штанов два кинжала, еще два – в ботинки. На стене висела чья-то сумка. Схватив ее, Нэш стал вытряхивать содержимое на стол.
Взрывчатка.
Положив ее обратно и перекинув сумку через плечо, Нэш передал Леоне клинки.
– Я пойду первым. Не подпускай никого к Клэр – ни одного ведьмака, ты поняла меня? Если я увижу кого-то рядом с ней, отвечать будешь ты.
Леона не сжалась от страха, не вздрогнула от очередного удара по двери. Невозмутимость, холодность, жестокость – в ее глазах было все, кроме сомнения. Она подошла к Клэр и, опустившись перед ней на колени, что-то тихо прошептала.
Нэш мысленно отсчитывал секунды, когда ведьмаки пробьются в зал. Он крепко сжал клинок, встал в центре комнаты, готовый сражаться не на жизнь, а на смерть.
Даже если его тело валится с ног, голова затуманена, а перед глазами – испуганное лицо Клэр. Даже если пальцы подрагивают от желания схватить девушку, заплакать у нее на коленях, а потом отдать свою жизнь взамен на ее.
Он будет сражаться до последнего вздоха. Нэш всегда так поступал, всю свою жизнь. Каждый раз, беря в руки меч, готовился к смерти. Нет, умирать ему не хотелось. Нэш еще многого не сделал, а внутри него теплилась надежда сделать все это вместе с Клэр. И сейчас, стоя перед дверью, что через пару секунд слетит с петель, он тоже был готов умереть.
Но в этот раз желание жить было слишком сильным.
Нэш сделал глубокий вдох.
Дверь сошла с петель и с оглушительным грохотом повалилась на пол. Все страхи, окутавшие Нэша, сразу же испарились. Он видел цель – три ведьмака, что бросились в его сторону. На мгновение взгляд зацепился за происходящее в коридоре…
Там шло сражение. Леоне удалось освободить нескольких заключенных!
Он отразил атаку первого ведьмака, проскользнул под мечом второго. Выхватив кинжал, вогнал его под ребра мужчины и оттолкнул к выходу. Стены содрогнулись от болезненного крика. Еще один ведьмак бросился на Леону. Мечи столкнулись и заскрежетали. Блокировав удар, она оттолкнулась от пола и замахнулась ногой. Ботинок со всей силы проехался по лицу мужчины – и тот ничком свалился на пол.
В камеру ворвались еще трое. Они окружили Нэша – видимо, посчитали его главной целью. Очень зря. Леона за секунду перерезала глотку одному из них, подлетев со спины. Второго ударила под колени, а затем на каменный пол с чавкающим звуком упала его голова.
Отбиваясь от еще двух противников, Нэш боковым зрением посмотрел на Клэр. Она застыла на месте, словно парализованная. Но Леона кружила перед ней, не давая ведьмакам подойти ближе, чем на десять шагов.
Леона словно была Богиней Смерти. На ее лицо брызгала кровь, губы кривились в хищной усмешке, а в синих глазах плескалось желание отомстить. За их страдания. За их сломанные кости. За отнятую у них свободу.
И за всех, кто погиб в том зале переговоров.
– Выходим в коридор! – крикнул Нэш, оттесняя двух ведьмаков к выходу.
Внезапно тело скрутило от боли. Магическая волна, посланная льерсцем, свалила его с ног. Меч отлетел к противоположной стене. Перед глазами опять мелькнули яркие всполохи. Они впивались в него, словно заточенные кинжалы. Нэш зарычал и с усилием достал из сапога нож. Рука дрожала, но он замахнулся и метнул его в глаз льерсца. Тот завопил, ударившись о стену позади.
Нэш потянулся к мечу, но второй ведьмак стремительно бросился в его сторону и совершил замах. Секунда – и его рука переломилась бы пополам. Но черная буря пронеслась мимо и отразила удар.
Леона, словно танцовщица, закружилась вокруг мужчины, заставив его отвлечься от Нэша. Он дотянулся до клинка и подскочил на ноги, превозмогая боль от магических атак.
Леона расправилась с льерсцем, но в зал вбежали еще двое. Да сколько же их тут! Такими темпами они вымотаются и слягут от потери сил. Но им нельзя сдаваться – ни в коем, мать его, случае, пока Клэр не выберется на поверхность.
– Оттесняй их в коридор!
Они с Леоной были сплошной стеной стали и ярости. Напирая на ведьмаков, пробирались ближе к дверям. Только сейчас Нэш осознал, что в проходе стало тише.
– Лайонкор, быстро за Клэр!
Ведьмаки обнажали зубы, словно мечтали перегрызть ему глотку. Один из них послал новую магическую волну. Нэш взмахнул мечом и отразил ее. Руки загудели от прокатившейся по телу силы. Леона подхватила Клэр, выставив перед собой клинок.
Нэш моргнул, когда за спинами двух ведьмаков что-то блеснуло. Он отразил атаку, после чего вгляделся в коридор.
В них летели две стрелы.
– Назад!
Он резко повернулся к девушкам и расправил крылья. Нэш был готов получить пару стрел в спину. Главное – сохранить им жизнь.
Но стрелы так и не настигли его.
Все звуки мгновенно стихли.
Никаких криков и звона стали.
Никакого движения магии.
Абсолютная тишина.
Время остановилось. Нэш услышал чьи-то шаги – размеренные, но твердые. Леона насторожилась и выглянула из-за него, готовая продолжить бой. Клэр дрожала, опустив взгляд в пол. Нэш посмотрел через плечо и заметил… темную фигуру. Лицо человека скрывал глубокий капюшон, одна рука сжимала лук, а вторая – знамя. Доспехи из рондданской стали скрывали поджарое тело.
Шаг.
Человек перебил стрелами всех льерсцев.
Еще шаг.
Они ничком лежали на полу.
Еще шаг.
Заключенные ведьмы и ведьмаки, которые, по всей видимости, пошли против короля Драу, прижались к стенам. Они не смели нападать на спасителя. Потому что знали, чье лицо скрывается за капюшоном.
Нэш развернулся и приподнял меч. Рука замерла на полпути, когда он различил в тусклом свете колечко, блеснувшее в губе незнакомца. Точнее, незнакомки.
– Ты ведь говорила, что мы не союзники… – вырвался из него изумленный шепот.
Женщина откинула с лица черную ткань и улыбнулась.
– А я и не говорю, что мы союзники. Мы враги общего врага.
Перед ним, держа в руке черно-красное знамя Альянса, стояла королева Рондды.
Вальхалла Регинлейв.
– Крылья свободы бьют в небеса, – едва слышно произнесла она.
Кажется, Боги услышали его молитвы.
Почему вы решили хранить их именно там? – прошептала Эстелла, оглядев темный коридор.
Аарон нахмурился. Спасибо мертвым Богам, сейчас здесь никого не было.
– Чтобы ты спросила, – продолжая следовать за ней по пятам, ответил он так же тихо.
Они остановились на углу и одновременно вытянули шеи, чтобы выглянуть в следующий коридор.
– Все чисто.
Аарон уже собрался выйти из укрытия, но Эстелла потянула его за руку и развернула к себе лицом.
– Подожди. Ты поговорил с Астрой?
– Она пойдет с нами.
– Что? – ахнула Эстелла, после чего нахмурилась и покачала головой. – И я слышу это от тебя? Я думала, ты первый запретишь ей идти на операцию. Она еще не встала на ноги.
– Она сильнее, чем все мы вместе взятые. И она не хрустальная. Мы и так слишком долго держали ее в четырех стенах. Астре нужна свобода, а если она не получит ее, то превратит крепость в чертову Бездну.
Эстелла хмыкнула и сложила руки на груди.
– Ты засранец, знаешь?
– Да, моя госпожа.
Солари тихо хихикнула и ткнула его в бок.
Последнее время она стала ему слишком близка, и если изначально Аарон не хотел подпускать ее, то сейчас считал… немного другом. Совсем немного.
Даже когда хвостиком ходил за ней, помогая тренировать атакующий отряд. Просто Эстелла… похожа на него? Впервые за долгое время кто-то принял Аарона таким, какой он есть, – грубым, холодным и закрытым. Он не хотел отказываться от этого чувства из-за страха или глупой неуверенности.