Виды крестьянских повинностей
Крепостные крестьяне были обязаны выполнять разные виды повинностей как в пользу барина, так и в пользу государства.
Самой распространенной повинностью крестьян по отношению к помещику была барщина или, на юге России и в Малороссии, – панщина, то есть даровой, принудительный труд зависимого крестьянина на барском поле. Причем работать ему приходилось на своей лошади и со своим инвентарем.
Андрей Парфёнович Заблоцкий-Десятовский писал: «Крестьянам обыкновенно предоставляются отдаленнейшие поля. Он туда отправляется чуть свет. Вдруг скачет от барина ездок и требует на барщину. Крестьянин бросает свою работу, едет на барщину, а на его поле хоть трава не расти».
«Я на панщину иду – торбу хлеба несу, а с панщины иду – спотыкаюся, дробненькими слезами умываюся», – говорили в народе о тяготах подневольного труда. «Находился я с ралом, намахался цепом и пришел с панщины перед самым рассветом», – пели крестьяне. И так еще пели: «Ой, в недилю, рано-пораненько уси звоны звонят, то атаман с десятником на панщину гонят». Недиля – это воскресенье, день, когда ничего не делают, но злой помещик в этот праздничный день гонит крестьян на барщину: «Нечего вам в церковь ходить, берите цепы да лопаты – идите пшеницу молотить».
О барском обычае в воскресенье отправлять крестьян на барщину писал и Заблоцкий-Десятовский: «В некоторых местах Тульской губернии, например, в Новосильском уезде, существует обычай: крестьянин работает три дня себе, три дня помещику; но в воскресенье после обедни есть бенефис помещика; ему крестьяне работают поголовно. Один из помещиков, вступя во владение своим имением, уничтожил этот обычай. Многие из соседей восстали на него: «вы делаете», говорили они, «вред и себе, и нам, – балуете мужиков».
Еще более показательны следующие строки народной песни: «Продадим всю пшениченьку за тысячу грошей, да справим нашему пану два кафтана хороших», – здесь представлено реальное соотношение цен на сельскохозяйственную продукцию и на предметы роскоши. Крестьянам приходилось в поте лица собирать и обмолачивать пшеницу, дабы помещик мог щеголять на балах в новых кафтанах. Недаром поэт XVIII века Антиох Кантемир писал о дворянском транжирстве: «Деревню взденешь на себя ты целу».
В другой песне крестьяне жалуются, что некому идти на барщину: батько в степи косит, сын – молотит, дочка – тютюн (то есть табак) сажает, да есть еще малые дети, за которыми надо смотреть. На что управляющий отвечает: а вы своих детей утопите да на барщину идите. И, как будет видно из дальнейшего, подобное отношение вовсе не было преувеличением.
С.В. Малютин. Пахарь. 1890
Согласно обычаю, барщина должна была продолжаться три дня в неделю, но многие помещики не принимали в расчет обычное право, и у них барщина могла достигать шести дней в неделю.
Такую барщину описывает, к примеру, Александр Николаевич Радищев в повести «Путешествие из Петербурга в Москву». Ее герой в праздник видит пашущего крестьянина.
«Крестьянин пашет с великим тщанием. Нива, конечно, не господская. Соху поворачивает с удивительною легкостью.
– Бог в помощь, – сказал я, подошед к пахарю, который, не останавливаясь, доканчивал зачатую борозду.
– Бог в помощь, – повторил я.
– Спасибо, барин, – говорил мне пахарь, отряхая сошник и перенося соху на новую борозду.
– Ты, конечно, раскольник, что пашешь по воскресеньям?
– Нет, барин, я прямым крестом крещусь, – сказал он, показывая мне сложенные три перста. – А бог милостив, с голоду умирать не велит, когда есть силы и семья.
– Разве тебе во всю неделю нет времени работать, что ты и воскресенью не спускаешь, да еще и в самый жар?
– В неделе-то, барин, шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину; да под вечером возим вставшее в лесу сено на господский двор, коли погода хороша; а бабы и девки для прогулки ходят по праздникам в лес по грибы да по ягоды. Дай бог, – крестяся, – чтоб под вечер сегодня дождик пошел. Барин, коли есть у тебя свои мужички, так они того же у господа молят.
– У меня, мой друг, мужиков нет, и для того никто меня не клянет. Велика ли у тебя семья?
– Три сына и три дочки. Первинькому-то десятый годок.
– Как же ты успеваешь доставать хлеб, коли только праздник имеешь свободным?
– Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрет. Видишь ли, одна лошадь отдыхает; а как ета устанет, возьмусь за другую; дело-то и споро.
– Так ли ты работаешь на господина своего?
– Нет, барин, грешно бы было так же работать. У него на пашне сто рук для одного рта, а у меня две для семи ртов, сам ты счет знаешь. Да хотя растянись на барской работе, то спасибо не скажут. Барин подушных не заплатит; ни барана, ни холста, ни курицы, ни масла не уступит. То ли житье нашему брату, как где барин оброк берет с крестьянина, да еще без приказчика. Правда, что иногда и добрые господа берут более трех рублей с души; но все лучше барщины».
На робкое замечание просвещенного городского барина, что, мол, «мучить людей законы запрещают», мужик отвечал:
«– Мучить? Правда; но небось, барин, не захочешь в мою кожу. – Между тем пахарь запряг другую лошадь в соху и, начав новую борозду, со мною простился».
В конце XVIII – начале XIX века почти все помещики стали увеличивать барщину: вместо трех положенных дней землепашцы трудились шесть. Некоторых только в праздники отпускали обрабатывать свою землю.
А еще помещик мог поступить так: отобрать у крестьян всю землю и сделать ее своей. На этой земле крестьяне должны были трудиться как рабы, получая в качестве платы скудный натуральный паек, который назывался «месячиной». Если кто-то пытался протестовать, то помещик имел право сослать «бунтовщика» на каторгу.