Дело Дарьи Салтыковой

К сожалению, «идеальных» помещиков было немного. «О! горе нам, холопем, за господами жить! И не знаем как их свирепству служить!» – дошли до нас строки «Плача холопов» XVIII века. И даже императрица Екатерина в записках, написанных ею для самой себя, отмечала: «Предрасположение к деспотизму… прививается с самого раннего возраста к детям, которые видят, с какой жестокостью их родители обращаются со своими слугами. Ведь нет дома, в котором не было бы железных ошейников, цепей и разных других инструментов для пытки при малейшей провинности тех, кого природа поместила в этот несчастный класс, которому нельзя разбить свои цепи без преступления. Едва посмеешь сказать, что они такие же люди, как мы, и даже когда я сама это говорю, я рискую тем, что в меня станут бросать каменьями; чего я только не выстрадала от этого безрассудного и жестокого общества… Я думаю, не было и двадцати человек, которые по этому предмету мыслили гуманно и как люди… Я думаю, мало людей в России даже подозревали, чтобы для слуг существовало другое состояние, кроме рабства».

Не подозревала об этом и Дарья Николаевна Салтыкова, в девичестве Иванова (1730–1801) – богатейшая русская помещица, вошедшая в историю как мучительница и убийца нескольких десятков крепостных крестьян.

Юность и молодость Дарьи Ивановой были типичны для женщины ее сословия: получила домашнее воспитание, была выдана замуж, родила двух сыновей. А в возрасте всего лишь 25 лет она овдовела.

Первое время всё шло чин чином: барыня ездила на богомолье, подавала нищим, втихомолку завела любовника – Николая Андреевича Тютчева. А вот потом Тютчев ее бросил. И после этого Дарья Николаевна словно помешалась и принялась немилосердно мучить своих крепостных. Это не было редкостью для того времени: сечь крепостных по любому поводу было в обычае у русских помещиков, однако свирепость Дарьи Салтыковой превзошла все пределы, она стала убийцей.

Следствие установило, что Салтыкова, в продолжение лет 10 или 11, погубила своих людей «с лишком сто душ» и преимущественно женского пола; в том числе были девочки лет 11 и 12. Гнев Салтыковой каждый раз происходил только от одной причины – за нечистое мытье платья или полов.

Обычно побои Салтыкова наносила собственноручно скалкой, вальком, палкой или поленом. Часто, по ее приказу, конюхи и гайдуки наказывали крестьян розгами, батогами, кнутом и плетьми. Побои эти были столь жестоки, что обычно заканчивались смертью несчастных жертв.


С.А. Виноградов. Нищие. 1899


Иные наказания производились с особенным тиранством. Так, у одной женщины Салтыкова опалила на голове все волосы; другого человека била об стену головой, обливала ему голову кипятком из чайника и брала за уши раскаленными щипцами для завивки волос. Одну девку приказала в октябре месяце загнать кнутом в воду по горло, где она пробыла четверть часа, а другую девку сама скинула с крыльца. Все эти люди вскоре после истязаний померли.

Описанные убийства происходили или в московском доме Салтыковой, или в подмосковном ее селе Троицком, Подольского уезда. В Москве же она имела собственный дом в Кузнецкой улице, в приходе церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, что на Сретенке.

Кроме собственных людей Салтыковой, служивших ей в качестве палачей, тиранства ее покрывали священники, как московский, так и сельский – погребая убитых как умерших от болезней.

Впрочем, случалось, что священники не соглашались погребать некоторых жертв: тогда Салтыкова приказывала хоронить их ночью в лесу, близ своей подмосковной усадьбы, а управляющий ее в таких случаях подавал явочное прошение, что те люди будто бежали.

В 1762 году двум крестьянам – Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину – удалось подать на нее жалобу самой императрице Екатерине II, которая только что взошла на престол. Это была уже 22-я жалоба, поданная крепостными на помещицу. Однако все ранее поданные местным властям жалобы перенаправлялись самой помещице-садистке, которая вершила над жалобщиками расправу.

Полицейские власти благоволили Салтыковой. Вытребованные юстиц-коллегией из полиции прежние дела, начавшиеся по жалобам на жестокости Салтыковой, все оказались решенными в ее пользу или оставлены вовсе без решения. Жалобщиков же наказывали кнутом, а некоторых сослали в Сибирь или отдали самой Салтыковой на расправу. Местные власти угождали Салтыковой, с одной стороны, из уважения к знатности ее рода, а с другой – из-за подарков, на которые она не имела причины скупиться, обладая значительным по тогдашнему времени состоянием. За Салтыковой числилось более 600 душ крестьян в губерниях: Вологодской, Костромской и Московской.

Но Екатерина II решила использовать дело в качестве показательного процесса. Она назначила действительно независимое расследование, которое продлилось целых шесть лет. Подозрительных смертей и таинственных исчезновений крепостных в поместье Салтычихи насчитали вдоволь – 138 случаев. Доказать точно удалось 38 (36 женщин и два мужчины), а еще 26 посчитали доказанными не вполне.

Приговор Дарье Салтыковой вынесла сама Екатерина, отказавшаяся признать злобную убийцу женщиной и назвавшая ее «уродом рода человеческого».

Указ ее императорского величества гласил: «Вдова Дарья Николаева, которая по следствию в юстиц-коллегии оказалась, что немалое число людей своих мужского и женского полу, бесчеловечно, мучительски убивала до смерти, за что по силе всех законов приговорено казнить ее смертию, о чем от сената ее императорскому величеству поднесен был доклад. Но ее императорское величество, взирая с крайним прискорбием на учиненные ее бесчеловечные смертные убийства, и что она по законам смертной казни подлежала, от той приговоренной смерти ее Дарью освободить, а вместо смерти повелеть соизволила:

1-е. Лишить ее дворянского названия, и запретить во всей Российской империи, чтоб она ни от кого, никогда, ни в каких судебных местах и ни по каким делам впредь именована не была названием рода ни отца своего, ни мужа.

Загрузка...