Лавр появился на улице в полосатой футболке, надетой под фиолетовую клетчатую рубашку, и сразу же бодро побежал в сторону своего домой. Несмотря на то что Лавр был худым подростком, носившим короткую взъерошенную причёску, носившим синие джинсы, подвернутые под щиколотку, носившим очень добрые голубые глаза и маленький прямой нос, он был хилым. Именно так говорила про него Морозова, а что ещё она могла сказать? Спортом мальчик не занимался, как следствие, имел слабое дыхание, поэтому он и сейчас слишком быстро выдохся и сбавил бег. Как раз в это время (время сильной отдышки, разумеется) он и встретился с Васей, и вызвал у последнего легкое недоумение. Кроме как дать ему сигнал на сборы Лавр ничего больше и не смог. Дыхание подводило и на слова. Вероятно, Вася не понял, гениальную задумку Лавра и не оценил ее, потому что его лицо выражало полное недоумение. Авантюра же была следующая: взять лодку, организовать рыбалку и заодно выяснить, что видно или не видно по красному зданию с моря. Всё-таки другой обзор.
Васю, Лавр попросил собраться для какого-то странного, по мнению первого, мероприятия, целей, которого Вася так и не понял, но в силу своей деятельной натуры начал неторопливо суетиться. Такие люди должны всё спланировать и всё сделать заранее. Лавр же был не из тех людей, кто думает, вернее, он думал, но совсем не планировал. Планы – это безумно скучно, но если уж говорить о них, то кое-какие планы пришлось сменить. Что точно знал Лавр, так это, кого нужно взять с собой на рыбалку – Таню. Она могла бы им здорово помочь, ведь она умела ставить снасти и прочее, что рыбаки обычно делают, но неплохо было бы прежде её саму поставить в известность. Приходилось корректировать маршрут, а это было крайне неудачно, дорога была длинная и глухая.
Касательно более подробной географии, то до Тани шло две дороги, одна короткая, но лесом, другая длинная, но по сухому склону. Время поджимало, и предпочтительнее был короткий путь. Однако он был дикий, слухи говорили, что по нему разные звери водятся, зато путь живописный, можно лес посмотреть сосновый. Раз так, то зачем зазря время на глупые страхи тратить и Лавр спешно свернул на короткий маршрут, наслаждаться живописью.
Тайга простиралась далеко за пределы линии горизонта, но в конкретном случае она плавно нарастала, как слоеный пирог на серые горы, возможна даже поднималась, как лестница, хотя как лес может подниматься? Скорее гора поднималась в лес. Лавр стал размышлять, что может подниматься и какое должно быть соотношение. В конце концов, он решил, что лес просто поднимался без конкретики. Решил он так, потому что кустарник или подлесок закончился, плотный песчаный наст пошёл без подлеска. Сосна росла довольно свободно, в песке. Дорога, очевидно, стала безопаснее, так как просматривалась с долины, но в то же время и долина просматривалась сверху хорошо. Внизу желтело одуванчиковое поле, стоял дом Лавра, бежала река и возвышался особняк Динозаврова, вместе с его деревом, а вот моря видно не было.
Зато море было видно с балкона, на котором Таня в это самое время сидела и листала какую-то книгу из собрания сочинений «Рамкса и Снэпсера». Это довольно фундаментальный труд, привлекающий внимание как минимум своим объёмом. Выглядел он любопытно, впрочем, как и сама девочка. Она была одета в чёрную толстовку поверх футболки, цвет которой не столь важен, поскольку видно её не было, и светлые мешковатые штаны. Таня носила короткую стрижку, как любят делать разные современные и модные исполнительницы. Да, она подражала знаменитостям и любила экспериментировать с разными и необычными причёсками. Снаружи дома было плохо видно, но её волосы отдавали каким-то серо-синим оттенком и были зачёсаны назад, как чуб.
Лавр разглядел её издали и сразу стал присматриваться к волосам, пытаясь угадать цвет. Тем самым он выдал себя, Таня увидела его со своего балкона и отложила книгу. Она сердито скрестила руки на груди и стала строго смотреть на гостя, но, как воспитанный человек, ожидала, о чём её спросят. Таня всем своим видом показывала, что удивлена внезапным визитом. Таким вот образом – мимикой и без слов, она доносила свои мысли. Лавр приветливо помахал её рукой и неуверенно поздоровался. Подруга ему не ответила, она закатила глаза, сделав это весьма театрально. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, что ещё может сказать человек, к которому пожаловали непрошенные гости. Мало того что они пожаловали, так ещё и вошли в дом без приглашения. А Лавр сделал именно это – вошел без приглашения и закрыл за собой дверь, что бы его ни сдуло образовавшимся сквозняком.
Таня вышла на лестницу и остановилась в той же сердитой позе, что и на балконе. Она ждала объяснений, Лавр сразу перешёл к делу:
– Я хотел сказать, что мы с тобой договаривались как-нибудь на досуге сходить на рыбалку, помнишь?! – спросил Лавр уверенным голосом, хотя они ни о чем конкретном и не договаривались.
– Ближе к делу, – попросила Таня.
– Ты сначала скажи, ты не против или, да?
– Да пожалуй, можно, как-нибудь…– согласила Таня, наивно думая, что это планы на далёкое будущее, хотя она разумно и не дала своё однозначное согласие.
– Отлично! Я знал, что ты не будешь против завтра утром провести время с пользой, часов в шесть или даже в пять до полудня за рыбалкой, – радостно сообщил Лавр.
Танино лицо отразило полное недоумение, и оно, очевидно, собиралось сообщить Лавру какую-то мысль по этому вопросу, но он опередил её:
– Я уже всё подготовил, и беспокоиться не о чем, ты главное не опаздывай, – дружелюбно сообщил Лавр, и чтобы окончательно добить Таню, добавил, – Ах да, и я чуть не забыл! Завтра с нами пойдет Вася – мой друг, художник, ты его, конечно, знаешь. Я думаю, что рыбалка будет полезной для его тонко чувствующей натуры, а то он хандрит в последнее время. А ты ему всё покажешь, как там делается и будет славненько. Тебе рыба, нам настроение!
Таня, стоически приняв очередной удар и смиренно махнула рукой, одобрив план. Собственно, а какой у неё ещё был выбор?
– Замечательно! Тогда не смею отвлекать от твоих важных дел, – сказал Лавр.
Таня почтительно кивнула, закончив разговор, и развернулась к балкону, демонстративно показав, что её действительно отвлекли от чтения чего-то интересного и важного из-за таких пустяков. Лавр прекрасно знал, что Таня совсем не хочет читать, она хочет, чтобы он дал ей какое-то время собраться с духом и, наконец, объяснил, что вообще происходит. Лавр этот дешёвый трюк разгадал сразу и пошел не на балкон или к себе домой, как того добивалась своими манипуляциями подруга, а пошёл прямо на кухню – заниматься чем-то по рыбалке, пока его сами не позовут. Во-первых, в ящиках Таня держала кое-какую наживку для подкормки и прочего, её следовало найти и заготовить. Дело было в том, что своей приманки у Лавра не было, а копать червяка было скучно и долго, а время не терпит. Во-вторых, он так и не пообедал, а морить себя голодом перед таким ответственным делом было безрассудно. Лавр стал что-то себе готовить. Засвистел железный чайник, и мальчик накрыл две чашечки, украшенные алыми розами, на стол. Сделав это, он занялся кими-то другими важными делами. Конечно, можно было придумать обед и поинтереснее, но лёгкий перекус бутербродами был вполне себе приемлемой альтернативой. Лавр приготовил десерт и заодно разбил красивое стеклянное блюдо. Раздался звук бьющейся посуды, и Таня, видимо, на шум, всё-таки выбралась с балкона на кухню.
– Что это было? – имя ввиду утраченную посуду, спросила Таня.
– Какая-то старая тарелка, да ерунда, оно на счастье! – отмахнулся Лавр.
– Это был китайский фарфор позапрошлого века…– прискорбно, но сдержанно сообщила Таня.
– Избавились от старья и хорошо, – снова отмахнулся Лавр и стал дальше накрывать стол.
Таня опечаленно осмотрела утраченную реликвию и неожиданно спросила:
– Как ты вообще здесь оказался? – спросила Таня.
– Открыл дверь на кухню и вошёл. А в чём собственно дело?
Таня имела в виду совсем не это, она любила всё контролировать, и неопознанное появление гостя у неё дома неизвестно откуда с неожиданными просьбами и разбитой посудой (её посудой) разрушало зону комфорта любого контролёра. Таня стоически перенесла и эти неприятности и неохотно уточнила:
– Как ты оказался у меня дома? Я не видела тебя с балкона, – спросила Таня, имея в виду тот любопытный факт, что до ее дома на краю обрыва вела всего одна тропинка, вдоль моря по каменному склону горы, где ни росло ни то, что какое-нибудь одинокое дерево, а даже кустов не было. Разумеется, эту дорогу Таня полностью просматривала с балкона и всех посетителей видела задолго до их длительного восхождения. Лавр по известной тропинке, конечно же, не поднимался, он пришёл с другой стороны дома.
– Пошел короткой дорогой, через лес, – объяснил Лавр, – такой себе путь, однако. Знаю, ты любишь гулять ночью по склону в той стороне горы, может, там в темноте и красиво, звёздное небо всё такое, но дорога там отвратительная, много деревьев, кочек и колючих кустов. В темноте и разбиться можно.
Таня ничего не сказала и не расспрашивала о таком неудобном пути, по которому логично было бы тогда и не подниматься, раз он такой неудобный. Она не спрашивала причин не потому, что её устроил рассказ, а просто потому, что не хотела спрашивать, разговоры её утомили. Ей и этих смыслов было вполне достаточно. Лавр, возможно, понял это, а возможно, просто захотел поговорить и принялся рассказывать про несчастный лес, чай и красное здание и так заболтался, что совсем потерял время. Он вышел из её дома спустя час-полтора, а может, даже больше. Солнце теперь было на самом пике своего пекла, а горный склон прогрелся до огненной температуры. В воздухе стало совсем душно, но дел на вечер оставалось ещё слишком много. К делам Лавр пошёл длинной дорогой, через скалистую тропинку. Он помахал подруге на балконе, но она не ответила, а молча проводила его пристальным взглядом, как это у них было принято. Лавр, как всегда, подумал, что Тане необходимо социализироваться, и стал с этой мыслью в голове спускаться по крутой дороге прямо к морю. Упасть по пути на острые камни, задумавшись о своём, было довольно просто. Как просто было и высохнуть на душном солнце, что, собственно, и случилось, Лавр довольно сильно запарился. Он подумал, что хорошо было бы искупаться. Весенняя вода пока была прохладной и не разрешала плавать, но можно было ей освежиться. Лавр решил этим воспользоваться, скинуть ботинки, и пройтись босыми ногами по влажному песку. Он рассудил, что море прогреется не раньше, чем через недели две-три, когда кончится апрель и наступит лето. Пока же можно было только гулять по прохладному берегу.
Видимо, такие же мысли посещали не только Лавра. По прохладному берегу бродил еще один неизвестный, которого все друзья кратко называли – Ера, хотя его полное имя – Ерофей. Ера был подростком, ровесником Лавра и Тани, и такой же худой. Правда, Ера обожал худи, черные худи, которые даже летом не снимал и тем самым очень ловко скрывал свою спортивную форму. Мальчик хорошо разбирался в одежде, и его чрезвычайно удивляли люди, называющие худи толстовкой. Разница же всем была очевидна – это как сказать, что йогурт и творог одно и то же. Порой люди бывают такие забавные, впрочем, как и сам Ера. У него были пепельного цвета волосы, носки в белую полоску и белые в сеточку кроссовки. На шеи он носил какие-то цепочки или что-то похожее, миниатюрное. А вот руки у него были грубые, короткие, совсем не музыкальные или красочные от слова краска, какими пользуется художники. Нет, с его руками хорошо было бы идти в тяжелоатлеты, а не музыканты. Люди с такими руками обычно не интересуются искусством, они больше по спорту, компьютерам, деньгам и азартным играм. Так вот, этот азартный человек столкнулся с Лавром на берегу моря, внизу дороги к Таниному дому и спросил:
– Что, заняться нечем? Стоишь тут скучаешь, – бодрым голосом поинтересовался Ера.
– Да нет, я так, просто, думаю, – мечтательно ответил Лавр.
– Думай-думай. А я такую игру компьютерную достал, на двоих, сечёшь? – радостно сообщил Ера. – Тебе я вижу, всё равно заняться нечем.
– Ага, – как-то равнодушно отозвался Лавр.
– Лавр, ты же знаешь, как долго я её ждал, а она парная, ну мне очень надо, всего на часик, просто посмотреть.
– Это займёт часа три-четыре, не меньше, а я, между прочим, занят, – сказал Лавр.
– Я вижу, – Ера сделал серьезное лицо и иронично продолжил, – Ты занят тем, что ходишь босиком по пляжу – это, наверное, какая-то биологическая акция? Протест против капиталистов, загрязняющих экологическую среду? Мог бы и меня с собой позвать, а ещё друг называется!
– Нет, я просто готовлюсь к рыбалке.
– Ба! К рыбалке же всегда стоя по пояс в воде готовятся. Но если ты всё-таки хочешь научиться это делать, то я могу помочь. Без стеснения скажу, что я как раз лучший рыбак в нашей долине и могу показать тебе пару приёмчиков, сечёшь?
– Ты лучший рыбак только в своих фантазиях, так что воздержусь для твоего же блага, – усмехнулся Лавр.
– Ты, что, друг, боишься, что я поймаю больше рыбы, чем ты?
– Вот завтра и узнаем. Здесь дело нехитрое. В пять утра готов?
– Ба, так до пяти у нас еще полдня и полночи, а завтра хоть на Луну, – напомнил о своей игрушке Ера, – А сегодня давай на одну каточку в «Героев Копья и Мантии»? Это отличная игра, таких сейчас в мире почти нет, эксклюзив, сечёшь?
Лавр так возмутился Ериной настойчивости, что подавился и вместо ответа прохрипел что-то невнятное:
– Никуда мы не пойдём… – отозвался Лавр и снова закашлялся.
– Ты учти, что, если умрёшь, я засчитаю тебе техническое поражение, – сообщил Ера, комментируя кашель.
– Ты меня знаешь, если я умру и проиграю, я встану и выиграю.
– Ну-ну, – усмехнулся Ера, – Спорим?
– А давай! Только подробнее скажи, что за игра-то такая?
– Игра, отличная! Как гласит описание: «Здесь каждый сможет окунаться в невообразимый мир, где игроки слышат стук своего сердца, участвуя в гонке, через тёмный лес». Вот как! – процитировал Ера, указав пальцем в небо.
– Тёмный лес, ладно, выиграю тебя по-быстрому и закончим. Пошли!
Ера с тем, что выиграет Лавр не согласился, и они проспорили всю дорогу, пока шли через одуванчиковое поле, до края долины. А дом, где жил Ера, стоял ещё дальше, чем край долины, он стоял почти у самого леса за полем. Сооружение имело три этажа разных размеров в американском стиле. Дом внешне напоминал конструктор лего: маленький первый этаж, как говорят два на два, большой второй этаж, почему-то длиннее первого, а самый верхний – третий этаж, снова был меньше второго. Зато на нём была уютная квадратная комната с небольшим балконом. Самой же интересной деталью в доме представлялась его отделка. Так, на первом этаже он был обит металлической черепицей бордового цвета, что даже по оттенку напоминало конструктор, второй этаж был сделан из крашенного бетона, а третий этаж почему-то был выложен из натурального дерева.
Внутри здания был беспорядок – какие-то японские шторы, сделанные под известное аниме, такие же постеры и люстра. Висели и плакаты с любимыми героями – например какой-то студент волшебной академии в синей униформе вместе с огромной пандой. Он был прямо посередине комнаты на центральной колонне, рядом стоял прозрачный стол с чем-то ярким, а на другой колонне висели синие часы, на удивление без рисунка. На полу Ера разбросал журналы, пару десятков дисков, возможно, с играми, а возможно, с чем-то ещё. На вешалке в прихожей висел красный ворот, под которым валялась фиолетовая толстовка со смещённой на правый бок застёжкой.
На входе Ера снял с себя промокшие ботинки, перекинув их прямо на другой конец комнаты, можно сказать бросил. Первый кроссовок улетел на кухню, так вышло из-за особенностей планировки. Весь первый этаж был одной сплошной комнатой с четырьмя колоннами посередине и железной крутящийся лестницей – это была кухня-гостиная и заодно прихожая. То место, куда улетел ботинок, было самой дальней частью студии. Второй кроссовок, при снятии, попал в цветочный горшок у противоположной стены и задел кактус. Последний упал, но Ере было все равно.
Лавр же аккуратно снял свою обувь и надел тапочки, Ера их не носил, поэтому Лавр принес к нему свои запасные, наверное, это была единственная вещь в доме, которая точно была на своём месте – в обувнице с иероглифами. Тапочки большую часть времени маялись в одиночестве, так как остальная обувь была разбросана на разных этажах трёхэтажного дома.
– Ну что, готов проиграть? – спросил Ера, который уже включил компьютер и сидел за игровым столом. – Я тогда себе кого-то из героев послабее возьму, фору дам. Ты же вроде как новичок.
– Послабее? За кого, ты, меня принимаешь? – воскликнул Лавр и сел рядом с Ерой во втором кресле, – давай, играй в полную силу!
– Потом сам же ныть будешь, сечёшь? Последний шанс даю! Соглашайся! – сказал Ера.
– Кто тут ещё ныть-то будет? Да я тебя сделаю одной левой, сейчас увидишь! – Лавр не глядя положил руки на клавиатуру, и на мониторе что-то замигало.
На экране включилась заставка, а может и сама игра. Зеленые монстры с кривыми зубами появились на мониторе компьютера и сразу же стали куда-то падать. Лавр с испуганными глазами посмотрел на Еру, ожидая пояснений.
– Дружище, тебя уже убили, сечёшь? – ехидно отозвался Ера.
– Это заставка, – экспертным голосом заявил Лавр, даже не глядя на экран.
– Да-да, оправдывайся, – укорял его Ера с иронией, – имей честь признать поражение. Не умеешь, так и скажи. То же и касаемо рыбалки, всему тебя учи!
– Твой герой тоже умер, – сообщил Лавр, указав куда-то на монитор, при изучении мелькающего компьютера.
– Считай это форой, смекаешь? Я же не могу злорадствовать, когда друг в беде, я не такой, злопамятный, как ты, во мне есть чувство высокого благородства.
– Твой благородный рыцарь опять, вернее, снова умер, – сказал, указывая на картинку Лавр.
– Что ты всё там смотришь-то?! Да и вообще я согласен на ничью! – сдержанно предложил Ера.
Лавр с предложением согласился, и они вместе начали раунд по-новому, теперь уже всё было серьёзно, без шуток и уступок. Бой был такой же, как и вступление, заставка мало отличалась от самого алгоритма действий в процессе игры. Кто-то прыгал, надо было отмахиваться примитивным оружием от этих неясных существ, сказочной наружности, и постоянно куда-то бежать. Двигаться было необходимо вперёд, по указателям, туда, где был приз, а заодно и финиш. Ера сразу же был убит какими-то гоблинами или кем-то ещё зелёным. Лавр продержался чуть дольше, но угодил в какое-то болото, неясно откуда взявшемся по пути, и ушёл ко дну. Сюжет был разгадан: смотри под ноги, по сторонам, собирай призы и беги к финишу. Так и делали, сначала из любопытства, спустя пару часов из-за привычки.
Игра – это азарт, и самое главное в этом азарте не допустить, чтобы он перерос в зависимость, а грань тонкая. Лавр это понимал и, надо отдать должное, обладал редкой в наше время способностью, которой он очень гордился – силой воли. Настоящая способность делала его абсолютно независимым от любых игр, пари и глупых споров, не то что Ера, который мог забыть лечь спать вовремя или не почистить зубы и пропустить ужин. Зависимый и увлекающийся, он, человек, этот Ера, приходилось делать на это скидку. Лавр внимательно следил за временем, смотрел на часы, чтобы не засидеться, у него всё было схвачено. Они начали играть, когда было около двенадцати часов дня, а когда закончили будильник показывал всё лишь начало третьего. Можно сказать, что ребята отдохнули без фанатизма. Одна проблема, что за окном было подозрительно темно. Но часы врать не будут, а часы действительно не врали, темно было, потому что они играли не до двух часов дня, а до двух часов ночи. Верно подметил Лавр, что главное в играх – это мера, хорошо, что он сам, всегда гордившийся своим самоконтролем и своей твёрдой психикой, вовремя остановился. Ещё чуть-чуть и он неминуемо бы проспал рыбалку, собственно, разбудил его громкий возглас Еры:
– Ты храпел!
Лавр испуганно открыл глаза, плохо понимания, где он находится и как это бывает после крепкого сна, потянул руки, быстро заморгал глазами и, наконец, пробудился. Минутная дезориентация прошла сама собой. Он потряс головой, пришёл в себя и, уловив смысл Ериных слов, возмущенно ему ответил:
– Вздор! Я даже не спал, просто закрыл глаза на секундочку.
– Ты сопел так громко, что разбудил меня! – заорал Ера.
– Я вообще не храплю! Не выдумывай. Если бы я храпел, ты бы услышал.
– Так, я и услышал, вот и проснулся!
– Это вообще ничего не доказывает, может ты проснулся от своего храпа.
– Но ты-то его не слышал! Значит, он твой! – настаивал Ера.
– А я просто крепко сплю и ничего не слышу, – ответил Лавр и, изучив время на часах, воскликнул, – Ера, ты так чутко спишь, а часов не слышишь!
– Так, часы не разговаривают, чтобы их слушать, на них смотрят.
– Что ты там смотришь?! Нам через три часа нужно быть на причале! У нас рыбалка, помнишь?! – орал Лавр.
– Ах да, рыбалка! Конечно, помню, всё схвачено! – Ера бессмысленно указал куда-то в разные стороны и воскликнул. -Но всё-таки ты признался, что спал, а раз спал, значит, и храпел. Не бывает, так что спишь и без звуков.
– Твои звуки тебе игру не сделают, заснул, так и признай, что от неизбежного поражения, – прокомментировал Лавр.
– До чьего поражения? Моего? Да, как я мог проиграть, если ты храпел?! Ты технически был не в состоянии выиграть, то есть выбыл из игры, потому что спал. А раз так – значит, проиграл. Сечёшь?
– С тобой спорить, себе дороже. Я готов даже признать ничью, если ты завтра в честном турнире по рыбной ловле, меня выиграешь. А теперь я двигаюсь за удочками, домой, – сказал Лавр и приподнялся из кресла.
– Вот, а я о чём, нужно считать по справедливости – ничья! Я полностью согласен. Она техническая, хотя по очкам, кончено, победа была бы за мной, но я уступаю, – компромиссно отозвался Ера.
– Очки-то побеждённый нос не натирают? Что-то я их не вижу на твоей голове, – передразнил Лавр и бодро воскликнул, – Нет их там, а говоришь, что по ним что-то ясно. Несостыковочка!
– А я их снял, чтобы дать тебе шанс на ничью. Я ведь, человек, не гордый, мне двух побед не надо, хватит и одной, завтра.
– Завтра и посмотрим, – бодро отозвался Лавр и стал собираться на улицу.
– Вот и посмотрим, – отозвался Ера.
На этом разговор и закончили. Лавр захлопнул входную дверь и вышел на ночную улицу. Он оказался в полной темноте, ведь света в соседних домах не было, как не было и фонарей. Лавр, засунув руки в карманы, пошел, через одуванчиковое поле в сторону своего дома, ориентируясь только по свету звезд. Он не спешна двигался вперёд и старался приглушить свою бурную фантазию, чтобы не пугаться каждого шороха и прочего, ночью ведь всякое может привидеться. Нет, он не был трусом, просто Лавр был человеком с богатой фантазией. Эта самая фантазия и нарисовала прямо перед ним мужской силуэт – на холме стоял человек.
На самом деле на холме посередине поля с одинокой яблоней на вершине встретить кого-то из жителей одуванчиковой долины было обычным делом и пугаться здесь было совершенно нечего за одним исключением. Оно заключалось в том, что встреча эта состоялась глухой ночью, но разве это так много? Даже само описание силуэта не вызывала излишнего страха или тревожности – на нём был коричневый плащ, руки в карманах, бордовый шарф и взъерошенные волосы. За спиной силуэта стоял телескоп, внутри которого виднелись разноцветные звёзды и белая планета с кольцами. Кажется, на холме был кто-то очень знакомый. Так это, собственно, и было – на холме стоял художник Вася. Он надел соломенную шляпу и улыбнулся другу, а Лавр в ответ воскликнул:
– Вася, а ты чего не спишь-то, ночь же, только людей пугаешь?
– Мне не спалось, вот и я задумался над тем, что ты сказал сегодня утром. Думал-думал и как-то сам собой пришёл сюда, смотреть на звёзды, – спокойно ответил Вася и поднял голову к небу, – и да, извини, если напугал.
Лавр тоже посмотрел наверх, но ничего интересного не увидел, поэтому спросил:
– А что я, собственно, сказал сегодня утром, что-то ничего такого не припомню?
– Про вдохновение, – миролюбиво напомнил Вася, но без подробностей. Он рукой указал на какую-то яркую синюю точку на небе, – это созвездие «Андромеда». Удивительно, что его видно в это время года в наших широтах. Обычно оно появляется на горизонте гораздо позже, где-то к лету.
Лавр стал смотреть в направлении, куда указывал Вася, но никак очертаний созвездий не увидел, звёзды как звёзды, ничего особенного и удивительного. Вася же свой увлечённый рассказ продолжил:
– Говорят, в любительский телескоп можно увидеть галактики или туманности, они такие загадочные и красивые. У меня правда не получается, может нужно что-то помощнее, мой-то аппарат совсем простой. Но даже сам факт поиска приносит определённое удовольствие.
– Ищешь вдохновение? – поинтересовался Лавр, ежась от холода.
Вася задумался, и пока он думал, рядом упало яблоко. Оно наделало много шума в бесконечной тишине ночи и отвлекло от размышлений. А на черном небе с золотыми звёздами что-то мелькнуло, но шум уже сбил мальчиков с мыслей. Вася растерянно перевёл взгляд с небосвода на землю в поисках источника шума, но ничего не увидел, и Лавр в пояснении прошептал:
– Яблоки, яблоки…
Он бодро поднялся на вершину холма и встал рядом с Васей у телескопа спросив:
– Можно взглянуть?
Вася кивнул. Лавр, расценив этот жест как согласие, взял объектив в руки, такую линзу, через который принято всё изучать, и стал смотреть на небо. Увеличение было сильным, бескрайная вселенная сузилась до маленькой точки, внутри которой были приближенные звезды. Они, кажется, создавали рисунок в воображение, и теперь Лавр этот рисунок видел – это и были созвездия. Несмотря на сильное увеличение звёзды в телескопе не стояли на одном месте – они куда-то очень быстро двигались и весьма синхронно, пока совсем не пропали. Эта пропажа сильно озадачила Лавра, и он испуганно воскликнул:
– Что-то, наверное, случилось, потому что там ничего нет, ничего не видно, только чёрное-чёрное небо.
– Да это естественно, просто произошло движение земли, планет и звезд вперёд по своим орбитам, – печально отозвался Вася, – мы же все летим, куда-то вперёд в бесконечном космосе. Летим, двигаемся и вращаемся, а в телескопе маленький радиус обзора, поэтому всё это вращение очень хорошо видно.
Но космос – это не просто вращающееся небо. Космос – это музыка. Кометы, звёзды, планеты движутся словно ноты по струнам невидимой арфы, плавно и гармонично – это своего рода игра. Скажем, солнце – это число семь, луна – число восемь, а земля девять. А может, и другие цифры. Цифр в телескопе не видно, зато видно кольца. Вася эти кольца решил показать, вместе с тысячью звезд, с десятком планет, сотнями и тысячами астероидов и туманностей. Если ты знаешь, что и где искать на небе, то, имея под рукой небольшой телескоп, можно незаметно скоротать целую ночь. Сатурн был белой точкой, окружённой таким же белым кольцом. Крошечный шар меньше яблока, белое пятно с обручем, которое так же, как и прошлое созвездие двигалось куда-то за пределы радиуса телескопа, пока не исчезло в бесконечную темноту и Лавр воодушевленно воскликнул:
– Да, правда, красиво. И ты так каждый день изучаешь космос?
– Да, каждый день… Знаешь, иногда мне кажется, что космос – это что-то плоское, такая большая тарелка, и она просто крутится вокруг земли, а мы себе напридумывали там. Ведь тарелка – это очень просто и так привычно. Зачем что-то усложнять? Даже нарисовать что-то определённое легче, чем бесконечное и бесформенное.
– Тарелку проще нарисовать? – спросил Лавр.
– Получается такой натюрморт из звёзд, планет и созвездий, – объяснил Вася, – вот я и думаю каждую ночь, как этот натюрморт изобразить. А потом наступает утро, и вместо звёзд я вижу, как на синих горах появляется загадочное красное здание. Оно, кстати, тоже потом исчезает.
– Раз даже оно исчезает, может космос всё-таки не имеет форму тарелки?
– Не знаю, может, и нет, но с ней как-то проще, – отозвался Вася.
– Ты у нас художник, тебе виднее. А со зданием у меня есть кое-какие мысли. Хотя его космическое свойство тоже неплохо бы изучить.
– Какие мысли? – заинтересовался Вася и зачем-то присел на низкую ветвь яблони.
– Ты же помнишь о наших планах на завтра? – спросил Лавр.
– Да, ты, кажется, что-то говорил про рыбалку, которая как-то должна быть связана с красным зданием, но я пока не очень понимаю как? – растерянно спросил Вася.
– Самым определённым образом!
– Что-то не вижу этой определённой связи, – растерялся Вася.
– Ну как же – это же очевидно! – воскликнул Лавр.
А связь была самая определённая, даже если разделиться слова Динозаврова про друга Пикассо на сто, ибо верится с трудом, что они были знакомы на самом деле, а он эту историю не выдумал, то факт какой-то мистики в здании был, и просто-напросто найти его было весьма занятно. А вот то, что внутри дома могла находиться особенно ценная и редкая картина за авторством Рембрандта, попросту говоря, сокровище, уже было похоже на правду, вопрос, конечно, был в цене, но был вполне вероятно реален, а не выдуман. Хотя, быть может, кто-то и искал раньше этот дом из более нравственных соображений, а не материальных, но это история умалчивает, вобщем причин рассмотреть здание под другим углом было много. Но что-то мы отвлеклись, а Лавр Васе, между прочим, ответил, вложив весь этот смысл в одну ёмкую фразу:
– Надо просто на красное здание, с другого ракурса посмотреть, с моря, вот мы поэтому и едем на рыбалку, ракурс сменить, как ты сменяешь рисунок на телескопе.
– Телескоп, что ли, действительно с собой взять, но тогда рыбачить-то нам зачем, посмотрим на горы и вернёмся? – рассудил Вася.
– Чтобы было интереснее, ну какие же поиски и думы могут быть без хороший космической закуски, –отозвался Лавр, –И знаешь, что-то холодно у тебя здесь, пойду-ка я греться, но не прощаюсь.
– А куда хоть идти рыбачить-то?
– Встречаемся у старого пирса, на рассвете, да и смотри не опаздывай, сбор строго до пяти утра! – отозвался Лавр и стал спускаться с холма, направляясь в сторону дома.
Вася же растерянно осознавал эту мысль и, видимо, стал собираться, но Лавр этого уже не видел, он вышел за пределы одуванчикового поля и мчался прямиком к Таниному дому. Всем же известно, что к рыбалке надо готовиться заранее, после сна, разумеется, но заранее, вот и он готовился.
Лавр двигался быстро, и ещё до восхода солнца, как обозначенного ориентира времени, он пришел к Таниному дому, разумеется, подруга занималась всякой ерундой. Она спала в четыре часа утра, а не готовилась к рыбалке, вот как можно? Лавр это глупое занятие сразу пресёк на корню и сел писать список. Без плана нельзя. Первый набросок разбуженной Тане сразу же не понравился, хотя в нём было всё. Причём это всё было очень нужное: зонты от дождя, запасы еды, книги, огнетушитель, чайник, кастрюли, угли и прочее полезные для рыбалки штуки. Но Таня по каким-то неведомыми причинам разорвала набросок и велела написать нормальный. Лавр составил второй список, которой, по его мнению, был уже безупречно лучше, он убрал всякое лишнее из старого черновика- книги, зонты и оставил самое необходимое – огнетушитель и угли. Но и этот список по неведомым причинам, Тане не нравился. Лавр сразу понял, что она намекает на спички к мангалу, да и на сам мангал, разумеется, тоже. Но Таня проявляла невероятное ханжество к спискам. Лавр так удивлялся судьбе каждого из них, что был вынужден просто вручить её пустой лист. Он дал ей абсолютную свободу самой думать над планом. Таня сразу же взяла дело в свои руки и составила список, всего лишь из трёх слов. Эти слова были: «Удочки, наживка, снасти». Лавр одобрил минимализм, но всё-таки вписал четвертым пунктом мангал. Таня посмотрела на Лавра так, как обычно смотрят на душевнобольных, но махнув рукой, оставила мангал четвертым пунктом. Она знала, что друга не переспросить или не хотела этого делать. В результате, всего через каких-то полчаса, с мангалом в руках Лавр опоздал к назначенному времени. Трое с удочками и всем, чем полагается, но без собаки, и не считая Лавра, стояли напротив лодки у солёного и розового моря. Зато стояли они с мангалом. Потом он обязательно пригодиться, но это потом. Сейчас же к главному – рассадке.
Организация вообще дело тонкое. Самое сложное в рыбалке – это правильно разместиться в лодке. Это порой даже сложнее составления списков. Начинается сущий кошмар, если не того человека посадить за вёсла, можно сразу пойти ко дну. Хуже только назначить штурманом гражданина, путающего стороны света. Такой промах допустить было нельзя, но он всё-таки случился. Садились произвольно и каков итог? При первой усадке в лодку было нарушено совершенно всё. Штурманом с мангалом в руках был объявлен Лавр, который напрочь забыл стороны света, и по его милости лодка стала кружиться на одном месте. Второй ошибкой было то, что Вася оказался слишком хилый для вёсел и лодка просто пристала к берегу, даже не сопротивляясь морскому течению. Пришлось возвращаться на сушу, вернее, лодка сама же на неё вернулась.
При второй посадке случилось ещё более страшное. Штурманом был выбран Вася, который совершенно не понимал карт и постоянно уходил в далёкое от реальности подсознание, давая противоречащие сами себе показания по дальнейшему маршруту. Несмотря на это лодка всё-таки двигалась, потому что за вёсла посадили более спортивного Еру. Беда же заключалась в том, что он был слишком неугомонным и не сконцентрированным. Ера постоянно дёргался и отвлекался, из-за чего лодку качало из стороны в сторону и в результате её снова выбросило на берег.
В итоге, потратив целый час времени в никуда, четверо сели уже по указке Тани. Она, которая весь прежний путь сохраняла гробовое мочение, деятельно стала руководить процессом, устав от суеты. Таня ко всему прочему осталась единственной из компании рыбаков, кто не была такой хилой для гребли и могла с лёгкостью сесть за вёсла, что она, собственно, и сделала. Методом исключения штурманом она назначила Еру, который хоть и отвлекался, был единственным, кто мог быстро ориентироваться по схеме. Рассадку тоже организовала Таня – Еру она посадила на корму, себя за вёсла, а Лавра и Васю впихнули на нос, чтобы не мешались. Эта работа сразу же дала ощутимый результат, лодка быстро заскользила по прозрачной морской воде, какая бывает только ранним утром. Вся команда рыбаков оказалась довольной от проделанной работы и облегчённо наслаждалась прогулкой. Даже погода и пейзаж были самым что ни наесть весенними, в крайнем случае летними, но в любом случае подходящими для путешествия. На горизонте были – фиолетовое небо, алая вода и солёная на вкус свежесть. Разумеется, ехали они, хоть и тихо, но с разговорами. Ера, который по началу что-то говорил про карту, так разболтался, что стал выдумывать совсем откровенное враньё. Врал он примерно следующее:
– Да, вам со мной, конечно, повезло, в прошлый раз я в море такую щуку поймал, – он показал размер рыбы во всю ширину рук и продолжил, – вообще у меня на рыбу интуиция, сейчас такой улов будет, вам только ведро надо будет успевать подносить!
– А ты часто ловишь щук в море? – спросил с какой-то иронией в голосе Лавр, намекая, что известная рыба в солёной, то бишь морской воде в принципе не водится.
– Был у меня один случай. Но там не щука, там…
– Неужели кит? – перебил его Лавр.
– Да кит, и вообще, вы, ребята, его не слушайте. Он просто завидует, что проиграл по вечеру мне в компьютер, так ещё и рыбу ловить не умеет. Сечёте? – сказал Ера, обращаясь к Тане и Васе.
Но этим двоим было абсолютно всё равно, Вася думал о чём-то своём и даже не слушал, а Таня монотонно гребла и не отвлекалась. Слушал этот рассказ только Лавр, который принялся спорить на очередную хвастовскую тему. Таня же всё это время ровно работала веслами, и компания двигалась вперёд. Лодка обогнула серые скалы и теперь двигалась по бухте, полностью окруженной серым камнем. Речная вода в течение тысячи лет размывала берег и выкапывала эту бухту. Сама же река уже давно иссякла и обмелела, и о прошлом величие напоминал только небольшой ручей, спрятавшийся в траве. Зато тихая бухта стала местом нереста многочисленных рыб. В этом удачном пространстве и было решено рыбачить. Лодка встала на якорь, мангал исчез под сиденьями вместо других вещей, лежавших там всю дорогу и нужных для рыбалки. Эти нужные вещи – удочки в количестве четырех штук, поплавки, наживку и прочее наконец-то достали, открыв рыбалку.
Первой открывшей рыбалку стала Таня, которая сразу как поставила весла, закинула удочку в море. А кинула она свой поплавок очень точно, рука была поставлена, и фантазия для этого дела имелась. Когда-то давно один рыбак сказал, что из этой девчонки выйдет плохая писательница-фантастка или авторша детективов, вряд ли она станет поэтессой, но рыбачить она рано или поздно будет так, что на любом крупном соревнование вряд ли найдется кто лучше. У Лавра, напротив, было плохо с воображением, рыбачить это вам не книги писать, а картину-то вообще, чего проще, рыбалка – это наука. А любая наука – это фантазия, из вас может выйти хороший юрист, который может порядочно разбираться в законах, но такие дела с рыбалкой не проходят. Баловаться ей, как юриспруденцией или математикой не выйдет, рыбалкой надо жить. Фантазии для броска удочки должно хватать, иначе ваш поплавок и до середины того расстояния, куда ставила свой Таня, не дотянется.
Скажем, Ера, так он был слишком неуклюж для рыбалки, а Вася не имел никакого опыта в этом деле. Что говорить, рыбалка – это наука, здесь нужна фантазия. Если у вас её нет, вам наукой заниматься нечего, займитесь чем-то попроще, нарисуйте картину или докажите теорему Виета, но рыбалкой вам заниматься не стоит. Рыбу насмешите.
Таня же делала это очень бодро, за пару минут схватила две рыбешки, средних размеров, легким движением руки уложив их в ведёрко. А вот Вася сразу решил оставить удочку сухой и достать свой бинокль, собственно, за этим он и приехал – Вася стал выискивать в синих горах красное здание. Впрочем, заняться ему всё равно было нечем, с удочкой у него не получалось. Но вот солнце светило не под тем углом, и нужная сторона горы была в тени, пришлось занять выжидательную позицию и захрапеть глубоким сном, ожидая появление красного дома.
У Еры с Лавром рыбалка тоже не задалась с самого начала. Во-первых, Ера пять раз закидывал удочку и пять раз ничего не мог зацепить. Зато на шестой бросок он поймал кого-то очень крупного, вероятно, лосося, быть может даже, сома, потому что сила, с которой тот сом на крючке брыкался, была колоссальной. В результате непродолжительной борьбы выяснилось, что пойман на крючок был Лавр, который и сопротивлялся невиданной напасти. Эта напасть в силу запутанности лески тащила пойманного куда-то в воду и всё-таки, несмотря на активное противостояние жертвы, победила. Лавр не выдержал и перевернулся за борт, вместе с удочкой и Ерой, который полетел следом за своей особенно крупной рыбой. Завертелась борьба, но дружеская, конечно. Лавр запутался в леске, а Ера пытался спасти удочку. Итогом этого чуда стало пробуждение Васи, который проснулся и упал на дно лодки, обрызганный и промокший так же, как и Ера с Лавром, брыкающиеся уже где-то за бортом. Когда же леска и удочка были уничтожены, а Лавр был освобожден, то всплыла новая проблема, потому что, как выяснилось, забраться в лодку с моря, предварительно не перевернув судно, – трудновыполнимая задача. А, возможно, даже задача нереализуемая. Тане эти попытки утопить лодку надоели. Она взяла руководство в свои руки и строго сообщила:
– Сидите в воде, ничего не трогайте, мы сейчас вам поможем, – скомандовала девочка, – а лучше плывите на берег, а не топите лодку, там вас и вытащим. Но раз уже рыбу распугали, то давайте устроим пикник и хоть этот непутёвый мангал используем.
Так и поступили. Но важно оговориться сразу, что берегом это горное место было назвать сложно. Да, у скал действительно располагалась географическая суша, но не в привычном понимании. Это был каменный выступ, висевший довольно высоко над водой, но ровный и достаточно широкий, чтобы разместить большую компанию на привал. Берег был зелёный, со скалы свисали деревья, некоторые прямо в воду. Именно используя эти деревья, Таня и планировала забраться на высокий берег и впустить ребят в лодку, но сначала высушить, ведь намокли здесь все натурально. К тому же время близилось уже к обеду, а они даже не завтракали. Видимо, так же рассуждали и Лавр, и Ера, потому что они довольно быстро причалили к суше, чтобы вылезти из воды. Наиболее удачной для реализации Таниного плана оказалась плакучая ива. Она лежала прямо в воде, через неё все и перебрались на берег.
Привал, однако, сразу не получился. Ера, как назло, разглядел прямо по курсу красное здание, которое так жаждал увидеть Вася. Но видно его было с берега плохо, пришлось лезть обратно на иву. Лавр с Ерой так и поступили, но и там ракурс был неудачный. Гора была слишком высокой, даже из одуванчиковой долины это здание было видно гораздо лучше. Путешествие, очевидно, расстраивалось, ни рыбы, ни дома, но Ера с этим тезисом не согласился и бодро воскликнул, обращаясь к Васе:
– А что ты хочешь, надо на это здание сверху посмотреть, отсюда, конечно, ничего не видно, оно вон как высоко, – сказал Ера.
– Что-то из-за этих ваших советов только сплошные неудачи, то снизу, то сверху. Просто весь день на какую-то ерунду угробили, и всё без толку – расстроился Вася.
– Зато порыбачили, – взбодрил Лавр.
– Определённо, такой богатый улов, даже не знаю, как мы довезём всё эти две рыбины до дома– холодным голосом отозвалась Таня.
– Сама же сказала, что они на пикник пойдут, – весело отозвался Лавр.
Таня многозначно, но скорее всё-таки недовольно, развела руками, но не стала спорить, а Ера же, продолжая изучать горы, воскликнул:
– Смотрите! – закричал Ера, указывая вверх, – оно исчезает!
Красное здание на краю синих гор бесследно растворилось в тумане за считаные секунды, вызвав всеобщее недоумение.
– Может обман зрения? – спросил Лавр. – Кто-то же говорил, что это просто камень. Красный камень… такая оптическая иллюзия.
– Да не может так камень взять и исчезнуть, сечёшь?! – заспорил Ера.
– Чтобы решить эту загадку, надо придумать, как к нему подобраться и узнать, почему оно так случилось, – предложил Лавр.
– Чтобы придумать, как к нему добраться, нужно пообедать. Давайте с рыбой помогите, приготовим её, зря, что ли, ловила, – вмешалась Таня.
– Да пожалуй, давайте поедим, – согласился Лавр.
– Давайте поживее там, а то занимаетесь ерундой, Лавр, разжигай мангал, рыба-то у нас готова, и вы двое тоже займитесь делом, живее! – велела Таня своим холодным тоном, и жестами она разогнала всех по рабочим местам.
Так началась подготовка к ухе. Лавр, как специалист по мангалу, занялся розжигом, а самим процессом жарки – Ера. Таня же отняла соломенную шляпу у Васи и села на дерево читать Аристокла. Но она чутко следила, чтобы Ера ничего не учудил. Данный факт наблюдения очень смешил и забавлял самого Еру, который пару раз действительно чуть не спалил собственную одежду. Смешно же ему было потому, что он был крупным специалистом и в надсмотрщике не нуждался. Возможно, это так и было, ведь рыба, надо признаться, действительно получилась первой свежести. Вообще, свежесть бывает только одна – первая, она же и последняя. Рыба второй свежести – это уже тухлая рыба, но есть свои тонкости. Вдохновение – штука капризная, как и рыба. Бывает так, недодержишь рыбешку, и она становится водянистой. В этом-то и заключается тонкость первой свежести. Вроде свежая, но приготовлена мокро, водянисто, но здесь уже опыт.
Опыта у Еры не оказалось, когда он лично взял кусок рыбы первой свежести в руки, реакция была соответствующая. Он чуть не подавился своей же водянкой и выкинул её в море, не специально, конечно, но очень эффектно. Лавр, пронаблюдав данную сцену, решил быстро, но незаметно избавился от своего куска, что и сделал. Таня заявила, что неголодная и отказалась что-либо есть, несмешливо улыбаясь у себя на дереве. Вася как-то очень вяло попробовал своего окуня и тоже выкинул его в море, но неудачно, заметно для окружающих. Раздался крик, но кричал не окунь, а человек, в которого прилетел рыбий хвост. А прилетел он в Динозаврова, который тихо причалил к плакучей иве на своей лодке.
– Вы чего это рыбой кидаетесь? – с любопытством спросил Динозавров.
– Такой туземный ритуал, – отозвалась Таня.
– Дин Диныч, во дела?! – радостно проорал Ера, – а вы как тут?!
– Пришел вас проведать, вечереет, а Морозова беспокоится, – отозвался Динозавров, – кстати, а никто не хочет чаю?
Он вылез на берег и присел на землю рядом с Лавром, в руках Дин Динович держал самовар, который сразу же поставил на землю, в ожидании согласий на чаепитие.
– Было бы славно, по чашечке, – сказал Лавр.
– С сахаром? – спросил Динозавров.
– С сахаром-сахаром, – затараторили Лавр, а вместе с ним наперебой и Ера.
Динозавров поставил на мангал чайник и стал кидать в него куски сахара. Ера, Вася и Лавр внимательно следили за этим ритуалом, но не возражали. Таня тоже спустилась с дерева и подошла ближе. Все вместе они окружили чайник в ожидании перекуса, надо же было перебить водянистую на вкус рыбу чем-то сладким. Ера же, который не любил ждать, наклонился к Лавру и спросил:
– Я вот говорил тебе, что смотрел аниме про Токийского Оборотня, помнишь?
– Что-то такое было, но с конкретным названием было бы проще, – сказал Лавр.
– Да неважно. Фишка в том, что они там тоже пили, правда, кофе, но в любых экстремальных ситуациях. А кроме него им ничего и нельзя было больше ни пить, ни есть, вот такой устав. У вас там событие века, драка планетарного масштаба, но кофе по расписанию, сечёшь? – спросил Ера.
– Я бы сума сошел пить один только кофе, – сказал Лавр.
– А бы не отказался от чашечки, – воскликнул Ера.
– Так как кофе здесь нет, придётся довольствоваться чаем, – сказал Динозавров.
– Вы какое «здесь» имеете в виду? Здесь на острове или здесь на поляне? – передразнивая спросил Ера.
– И то и другое, – бодрым голосом отозвался Динозавров.
– Какая скука, – расстроенно сказал Ера, – и какой смысл жить в деревне, где нет даже кофе?
– Иногда, если нет ничего хорошего, можно наслаждаться и тем, что нет ничего плохого, – рассудил Динозавров.
– Уж лучше бы было плохое, чем не было хорошего, – печально сказал Ера.
– А что же тебе хорошего не хватает?
– Хотя бы кофе.
– Смысла не хватает, – расстроенно вздохнул Вася.
– И какого смысла тебе не хватает? – поинтересовался Динозавров.
– Не знаю, может, разгадки секрета красного дома от вашего друга, – опечаленно сказал Вася.
Динозавров промолчал, но как-то по-заговорщицки осмотрелся и, перейдя на шёпот, ответил Васе, предварительно наклонившись:
– Ах, это, что же ты сразу мне не сказал про мучающую тебя тайну красного дома? – добродушно пробормотал Динозавров и стал выдумывать какую-то сказочную историю. – Говорят, что у нас в горах есть старый тракт, ведущий куда-то на край света, но вот что примечательно, идущий по нему, в конце пути находит смысл, ну то есть разгадку. Вот по нему когда-то много лет назад и прогуливался известный художник Пабло Пикассо, а по возвращении забросил свою юриспруденцию, которой занимался без малого до тридцати лет и ушёл в живопись. Хотя, возможно, это и был мой другой знакомый художник, но они все там ходили.
– И куда же интересно они все ходили? – спросил Вася.
– Может, к красному зданию, а может, и ещё куда-то, – рассудил Динозавров, – в конце концов, невозможно пройти тысячу верст без цели, или хотя бы без мысли о чём-то хорошем в конце пути.
– А вы знаете, как найти этот тракт? – спросил Вася с интересом.
– Нет-нет-нет, – усмехнулся Динозавров, – он слишком далеко, я туда не пойду. Староват я для таких путешествий, и одних вас туда пускать не буду, Морозова мне этого как минимум не простит.
– Но знаете? – спросил Ера.
– Допустим, но что с того?
– Так можно же согласовать компромиссный вариант. Вы нам здание покажите, чуть поближе, чтобы его хорошо так видно было, пусть даже не доходя, и мы сразу вернёмся, и не надо ничего далеко искать. Сечёте? – предложил Ера.
– Каждый ищет ответы, но никто не хочет задавать вопросы, – пробормотал Динозавров.
– Дин Диныч, так вы покажите нам, как забраться на эту гору? – спросил Вася.
– Уже вечереет, – задумчиво сказал Динозавров, – вы уверены, что вам этот красный дом нужен? Вдруг окажется, что смысл в том, чтобы правильно питаться и не спать до обеда? Чего же в этом смысле хорошего, только сплошное разочарование.
– А почему вы так уверены, что смысл именно в этом? – спросил Лавр.
– Я не в чём не уверен, но мне пока и без него интереса к жизни хватает – рассудил Динозавров.
– Но лучше же отправиться в приключение, чем сидеть дома, а уж есть здание или нет – это дело десятое, напрёмся-разберёмся, – бодро сказал Ера.
Динозавров о чём-то глубоко задумался, сделал глоток холодного чая и стал внимательно изучать содержимое своей чашки. Он рассматривал заварку и читал её, как книгу предсказаний. Таким образом, Дин Динович выяснил, что ночью будет сильный шторм и, возможно, даже ливень – возвращать домой морем было опасно. Конечно, нельзя полагаться исключительно на заварку, гадание на чайной гуще вообще штука ненадежная, то ли дело кофейная. Полагаться нельзя, но свои выводы сделать можно – это как прогноз погоды. Эксперты-синоптики указывают, что может быть завтра будут осадки или ровно также не будут. Делают они это примерно таким же способом, как и Динозавров, но более осторожно, потому что учёные вообще народ пугливый. Ведунья или предсказательница сразу говорит, и говорит точно, что дождю быть или нет. А синоптики пробы берут, анализируют и называют вероятность дождя, вероятность ветра, а по итогу на улице град и землетрясения. Вся эта наука загубила напрочь все прогнозы. Надо быть умнее и всегда носить с собой зонт, дождя точно не будет, верная примета, но если начнется град....
В любом случае решение о походе в горы было принято.