Возьми меня на рученьки, Наташа,
среди декабрьской смертныя любви,
где бледный снег лежит, как простокваша,
удочери меня, усынови,
я неовеществлённа и беспола
в своём пальто худом и долгополом,
в автобусе, где кашель, толкотня.
Возьми, возьми на рученьки меня.
Мы так котов берём к себе на руки,
детей так осторожно мы берём,
чтоб не боялись темноты и буки,
ночник включаем; светлый окоём
хранит от пустоты своей любовью,
и заяц плюшевый ложится в изголовье,
и отвечает «не пройдёшь» теням.
Возьми, возьми на рученьки меня.
В предновогоднем городе уставшем,
исполненном асфальта и стекла,
Возьми меня на рученьки, Наташа,
чтоб я была, хоть где-то я была.