За три месяца до этого, 26 января 2005 года.
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – разнеслось по вагону.
Юля Петрова, молодая врач-терапевт из Орла вышла на перрон и, с любопытством оглядевшись по сторонам, уверенно направилась в сторону таблички с надписью: «Выход в город». Одной рукой она катила небольшой темно-красный клетчатый чемодан, а другой сжимала листок с нарисованным планом-схемой проезда до гостиницы-общежития для врачей – слушателей курсов переподготовки. Туда ей, собственно, и требовалось попасть.
В ушах молодой женщины виднелись наушники-капельки фирмы «Sony», в которых звучала ее любимая музыкальная композиция в исполнении Джоан Осборн. Этот саундтрек из нашумевшего американского фильма «Ванильное небо» она была готова слушать бесконечное количество раз.
What if God was one of us?
А если бы Бог был одним из нас?
Just a slob like one of us
Грубияном, каких немало,
Just a stranger on the bus
Незнакомцем, добирающимся до дома
Trying to make his way home?
Что просто держит путь домой?
Like a holy rolling stone
Как священный перекати-поле,
Back up to heaven all alone
Назад, на небеса, в полном одиночестве…
Юля бодро шагала вперед, и ей казалось, что весь мир распахнул свои объятия.
Да и о чем еще, собственно, можно думать в двадцать пять лет? Институт и интернатура позади, ты – самостоятельный доктор, пусть и с маленьким, но практическим опытом. Но самое главное, ты – молода, свободна и полна сил. Да что там сил, ты готова одним взглядом сдвигать горы и влюблять в себя всех мужчин на свете! Пусть только попробуют пройти мимо! Э-ге-ге, Москва, привет! Столица встречай меня! Ойхо! Я иду тебя покорять!
– Девушка! Вах, красавица, постой, не проходи мимо! Такой шаурмы ты не попробуешь больше нигде, кроме моей палатки! Мамой клянусь! – раздалось откуда-то сбоку, едва она вышла из подземки. – Вах, какой волшебный цвет волос! Женюсь! Точно говорю, женюсь!
Она повернула голову в направлении голоса и с удивлением посмотрела на забавного уличного продавца шаурмы. Тот же, высунувшись чуть ли наполовину из окошка торгового киоска, продолжал восхищенно цокать языком. Это был седоватый армянин чуть за пятьдесят, с хитрющими темно-карими глазами и большим, немного горбатым носом. Прицокивая языком и причмокивая губами, он посылал ей воздушные поцелуи, при этом то и дело поправляя бесформенный белый колпак, так и норовивший свалиться с его качающейся головы.
– Это вы мне? – улыбнулась Юля и непроизвольно поправила рукой свои выглядывающие из-под шапочки, непослушные медно-красные волосы.
Внезапно она поняла, что дико проголодалась. Ароматы, исходящие от крутящегося на электрическом гриле мяса, в этот морозный день показались ей какими-то особо волшебными. Не сдержавшись, она подошла поближе и шутливо поинтересовалась:
– Ну и с чем здесь у вас шаурма? Свинина или?..
Договорить она не успела, потому как хозяин тонара сделал озабоченное лицо и со всей серьезность заявил:
– Вах, обижаешь, красавица!.. Неужто ты думаешь, что Жорик Сарсян чем зря торговать будет? Смотри, – он ткнул коротким толстым пальцем в какой-то бланк, приклеенный скотчем в углу витрины. – Видишь, написано: ИП Сарсян Г.А. Это я и есть. Так что не бойся, покупай шаурму – пальчики оближешь! Один раз попробуешь и будешь всегда только у меня покупать! Фирма!
Он смешно расширил свои чуть навыкате глаза. Причём, видимо, перестарался, отчего его брови в буквальном смысле слова «полезли на лоб».
Не выдержав кавказского очарования, она улыбнулась ещё раз, теперь уже более открыто и дружелюбно. Этот человек ей определенно чем-то нравился.
– Хорошо, уважаемый, уговорили, давайте вашу фирменную. А заодно и подскажите, где тут останавливается семьдесят пятый автобус?
– Да тут совсем рядом, – уже занявшись приготовлением мясной завертушки, ответил Сарсян. – Нужно пройти через Сокольническую площадь мимо Воскресенского храма до самого конца, а потом свернуть направо…
Как заправский фокусник, отточенным до автоматизма движением рук, он стал отсекать от крутящегося гриля тонкие пласты прожаренного мяса. И как только они оказались на подносе, то в мгновение ока, практически невидимыми для глаз молниеносными движениями ножей, виртуозно превращал их в аппетитное крошево.
– Опа! – припевал он, добавляя в песню еще какие-то незнакомые ей слова на армянском языке.
И хотя их значения Юля не понимала, но вкупе с лихой сноровкой в приготовлении аппетитного блюда, они показались ей органичными и естественными.
– Ну-ка, красавица, держи чудо-шаурму! – завершив приготовление начинки, несколькими ловкими движениями рук Сарсян завернул все в большой лаваш, обернул пищевой бумагой и вместе с салфеткой галантно протянул из окошка.
– Эх, сам бы сейчас съел, да нельзя. Жена говорит: «Ты свое уже в молодости съел. Вон, какой живот, скоро в дверь не пройдешь. Да и дух чесночный, говорит, потом из квартиры ничем не выгонишь. Вах, ну что за женщина?!.. А я, ведь, красавица, знаешь, люблю в шаурму ещё кинзы и, обязательно, чесночка добавить. Вах!.. – он опять причмокнул. – Божественный вкус получается! Правду тебе говорю. Слушай, а может и тебе чесночную шаурму сделать? Это моя фирменная…
– Нет-нет, спасибо. Я чеснок не особо люблю, – быстро перебила его вежливым отказом Юля, которая на самом деле чеснок терпеть не могла из-за его специфического запаха после еды.
Расплатившись со словоохотливым продавцом и с упоением поглощая на ходу свой первый московский обед, она неторопливо двинулась через Сокольническую площадь.
Уже через полчаса Петрова добралась до конечной цели. Здание гостиницы-общежития оказалось старым советским архитектурным проектом – еще, наверное, начала семидесятых, – зато расположенным в очень уютном месте. Жилая застройка поблизости отсутствовала, лишь чуть поодаль виднелась крыша какого-то административного здания. Зато, насколько хватало взгляда, во все стороны простиралась обширная лесопарковая зона. И пускай на дворе стояло глухозимье, и все было укрыто сугробами, в ярком свете январского солнца это белое, искрящееся благолепие показалось ей ослепительно прекрасным.
«What if God was one of us?..» – не заметив как, стала она непроизвольно напевать вслух.
Оставив на пустынной автобусной остановке свой дорожный чемодан, она подняла вверх руки и дважды прокружилась по расчищенной асфальтовой дорожке.
Затем еще раз, еще…
Этот внутренний позитив и тихая радость новизны не отпускали ее сегодня с самого утра, а точнее, с того момента, как она ступила в салон вагона скоростной электрички с конечной остановкой на Курском вокзале города-героя Москвы.
Продолжая тихонько напевать, Юля добралась до дверей гостиницы-общежития, прошла внутрь небольшого холла и с деловым видом направилась к стойке дежурного администратора. Блондинистая тетушка в белой блузке и очках «под золото», словно приклеенных к кончику носа, строго взглянув на очередную постоялицу через стеклянный экран администраторской стойки, безапелляционно изрекла:
– Девушка, сразу хочу вас предупредить, что в нашей гостинице строгие правила.
Видимо это был ее традиционный приветственный монолог, вместо невнятного и давно набившего оскомину: «Здравствуйте, чем я могу вам помочь?»
– Учтите, в двадцать три ноль-ноль дежурный администратор закрывает входную дверь на ключ и до шести утра никто не сможет попасть внутрь. Надеюсь, вам это ясно? – как заправский психолог она пытливо взглянула на Петрову, словно пыталась «считать» реакцию с лица молодой женщины на свое громогласное заявление. – Так что, если будете опаздывать – пеняйте на себя, ночевать придется на улице. И никакие просьбы, никакие уговоры и все такое прочее, вам не помогут. Правила проживания в нашей гостинице-общежитии едины для всех.
– Конечно, мне все понятно, – миролюбиво согласилась Юля, послушно кивая головой.
Она отлично знала подобный тип людей, как эта сварливая администраторша. В беседе с такими личностями главное было не спорить и во всем соглашаться. Побурчав минуту-другую и подчеркнув этим важность собственной персоны, они, как правило, успокаивались, превращаясь в обычных людей, с которыми вполне можно было вести дальнейший конструктивный диалог.
Так в итоге и получилось. Через двадцать минут Петрова уже стучалась в дверь комнаты-«двушки» на пятом этаже, что само по себе было отличным решением, поскольку свободных номеров в наличии оказалось крайне мало. Да и все они были исключительно на последнем этаже. Высокий сезон в учебе давал о себе знать, а снимать жилье у частников, а уж тем более селиться в столичных гостиницах, для начинающего терапевта с периферии было непозволительной роскошью.
Соседкой по комнате оказалась миловидная женщина немного за пятьдесят, доктор-психиатр из Самары, которая, так же как и она приехала на учебу. Правда, в отличие от Юли, она получала сертификат по другой причине. Как частнопрактикующий доктор, ей требовалось раз в пять лет проходить полный цикл переподготовки.
– Мария Сергеевна Зорко, – представилась она. – Врач психиатр-нарколог, психотерапевт.
– Юлия Петрова, просто терапевт. Вот, приехала на «первичку» по гастроэнтерологии, хочу стать узким специалистом.
– Вот и отлично! Надеюсь, за ближайшие месяцы мы не успеем друг другу надоесть, – пошутила соседка. – Кстати, Юля, а как вы относитесь к выставкам, музеям, театру?
– Положительно, – твёрдо заявила Петрова, радуясь тому, что теперь ей будет с кем прогуляться по столице. – Хочу за время учёбы побывать везде. Я же в Москве только в раннем детстве была, а потому лишь один зоопарк и запомнила. Да и то из-за мороженого, очень уж оно там вкусное было…
– Что ж, это просто замечательно. Надеюсь, мы с вами с пользой проведём время, – заключила Зорко. – Располагайтесь, Юленька, не буду вам мешать.
На этом их первое знакомство было завершено.