Глава 2. Родинка



Вы представляете, эта наглая морда улеглась спать на моем диване! Обе. Морды. Наглые. Я сел с ноутом на кухне, поработать хотел уже наконец, а то уж полночь близится, а конь еще не валялся. Возвращаюсь – а там шерочка с машерочкой в совершенно одинаковых позах скукожились рядышком. А кто-то, между прочим, обещал не спать всю ночь и с котиком нянчиться. И вот что мне с этим, прости господи, натюрмортом делать? Будить было жалко, очень уж трогательно эта парочка смотрелась, я даже не удержался и запечатлел для истории. А потом достал из шкафа одеяло и использовал по назначению – накрыл обоих. Потолки в доме высокие, даже новые батареи не справляются, зимой всегда прохладно. Кот от моих манипуляций проснулся, вытянул передние лапы и довольно прищурил свои желтые глазищи – мол, продолжай, хозяин, все правильно делаешь. А я вдруг заметил, что он не черный, а темно-серый, дымчатый, просто, видимо, всю дорогу был то грязный, то мокрый, то освещение плохое, а теперь распушился весь, похорошел. Я почесал его между ушами. Понятия не имею, как с котами обращаться, ни у нас в семье, ни у близких друзей их не было. Однако он благодарно ткнулся мне в ладонь теплым носом и затарахтел. Мне отчего-то стало хорошо. Уходить не хотелось, и я присел на корточки рядом с диваном, продолжая чесать кота. Тому это явно нравилось. Но тут вдруг завозился Ян. Я уж было обрадовался, что мой диванчик освободят, но он только перевернулся на живот и голову к стене отвернул. И тут я встретился лицом к лицу с кошмаром моего десятого класса, мысли о котором я успешно не пропускал в голову весь вечер. Просто блокировал, и все – мол, извини, кошмар, некогда мне сейчас тебя думать. И вообще я о тебе забыл давно. А вот нихрена я не забыл.

Родинка. Это была родинка. Маленькое такое темное пятнышко прямо в центре выпирающего шейного позвонка. Мне почему-то всегда казалось, что это седьмой позвонок. А какой он на самом деле – понятия не имею. Ну вы, наверное, видели такое – все позвонки как позвонки, а этот торчит из шеи, острый такой бугорок. И вот точно в середине – родинка. Он сидел тогда прямо передо мной, и шесть уроков в день я залипал взглядом на этой маячившей впереди отметине. Хотелось ее потрогать. Погладить. Почувствовать пальцами, какая она – плоская или выпуклая, гладкая или шершавая. Сдвинуть ее с бугорка вместе с кожей, провернуть вокруг и поставить на место. Вообще, много чего хотелось, особенно под конец года, когда фантазия вконец распоясалась. И лизнуть, и укусить, и вообще засосать. И это при том, что мы за весь год двух слов друг другу не сказали! Да какие там слова, мы и не смотрели друг на друга. Ну то есть он не смотрел, я-то, понятное дело, только этим и занимался.

Хотя нет, однажды он все же посмотрел, и я после этого совсем покой потерял. Шел октябрь, я точно помню, что деревья в школьном дворе желтые стояли, но было тепло и солнечно. По крайней мере, мне так запомнилось. Может, на самом деле солнечно было из-за него. Я тогда подходил к школьным воротам, а он, наоборот, выходил в компании наших девчонок. Они трещали вокруг него, кокетничая, а Ян шел и добродушно смеялся. И был он такой красивый с этой своей сияющей улыбкой, что я засмотрелся невольно, завис, залип и очнулся только когда Марина мне перед носом рукой помахала, проверяя мою реакцию. И вот тогда он единственный раз и взглянул на меня из-под своей шикарной пшеничной челки, не успев погасить улыбки, сверкнул глазами всего лишь на мгновение, но мне этого хватило, чтобы до конца года потом перед глазами прокручивать.

Впервые я понял, что со мной что-то не так, когда поймал себя за чтением статьи о строении шейного отдела позвоночника. Было уже заполночь, и я был совершенно уверен, что уже часа два как пишу сочинение по "Войне и миру". Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что в сочинении написано ровно две строчки, зато вкладок про позвонки открыто штук шестнадцать. Школьный психолог называла это модным словом "прокрастинация", это когда не просто ленишься, но ленишься со смыслом. Она проводила нам целые мастер-классы по борьбе с этим затягивающим явлением. Правда, я всегда считал, что это не про меня. Я никогда не имел проблем с откладыванием уроков на последний момент. До этого вечера не имел.

Потом… Потом было много всего. В моем бурном воображении. Нет, в буйном. Мое воображение буйствовало. Я мучился с эрекцией практически на каждом уроке, эта будоражащая родинка не давала мне остыть и сосредоточиться. Думаю, довольно большая часть моих одноклассников имела те же проблемы, только в нормальном смысле, в шестнадцать лет много не нужно, чтобы возбудиться. Родителей девочек даже убедительно просили следить за их одеждой, потому что, видите ли, просвечивающие сиськи и короткие юбки отвлекают мальчиков от учебы. Я это знал, потому что иногда ходил к сестре на собрания вместо родителей. А вот что делать с родинками, почему-то оставалось за кадром. Скудная все же фантазия у наших училок, только о сиськах и думают, как будто мальчики в период полового созревания не найдут себе возбуждающих факторов, если им коленки не покажут. Иногда завучей кто-то покусывал, и они устраивали репрессии тем, кто игнорировал школьную форму. Надо сказать, что игнорировали ее почти все, эти пиджаки и галстуки – реально неудобные штуки для нашего поколения, привыкшего к джинсам и футболкам. Ей-богу, доспехи какие-то, а не одежда, руки не поднимаются и ноги не гнутся. Но для меня эти волны репрессий бывали спасением. Когда Ян надевал рубашку и пиджак, мое наваждение переставало меня изводить, и хотя воображение никуда не девалось, все равно становилось легче, потому что представлять в своей голове – это не то же самое, что видеть перед собой ежесекундно. Вот почему все люди как люди, на лицо смотрят или там в глаза, а я запал на позвонки и родинку?

Позже оказалось, что родинка – это еще полбеды. К середине учебного года, когда я с помощью Интернета немного прошарился в вопросах однополого секса, я вдруг обратил внимание на его бедра. Господи, какими же узкими они были! Ни у одной девчонки в классе таких не было, честное слово! Это, в общем, понятно – им детей рожать. Я чуть не взвыл, когда обнаружил себя за рассматриванием на экране различий строения мужского и женского таза. Навязчивой идеей стало заглянуть ему под брюки и заценить, насколько маленькая у него задница, иногда мне казалось, что его бедра можно обхватить кругом двумя ладонями. Слава всем, кто к этому хоть немного причастен, что в тот год шел ремонт в спортивном зале и вместо физры мы занимались всякой общественно-полезной деятельностью типа уборки или помощи в столовой и библиотеке. Понятия не имею, как бы я смог переодеваться, если бы он передо мной полуголый маячил, я прекрасно понимал, что ненормально рассматривать задницы и ширинки других мальчиков, это вам не какие-нибудь позвонки и родинки. Только поделать с собой ничего не мог, это происходило непроизвольно.

Я, конечно, понимал, что со мной происходит. Наше поколение, выросшее на "Бесстыжих", "Glee" и "Скаме", не падает в обморок при слове "гей", все мои одноклассники в обеих школах, а потом и однокурсники, совершенно спокойно относились к людям нетрадиционной ориентации, высказывания в стиле "ужас-ужас" я слышал только от всяких альтернативно одаренных политиков типа Милонова. Но одно дело – сопереживать каким-то вымышленным героям сериалов, и совсем другое – примерить этот костюмчик на себя. В сериалах-то все хорошо кончается, а в реальной жизни нарвешься на каких-нибудь реальных скинхедов, и вся реальная жизнь кончится. Да даже если и не нарвешься, одни проблемы от этого. Как, например, себе парня искать? Я сомневался, что Ян бы обрадовался, если бы узнал, чего я от него хочу. А с семьей как объясняться? Сестры-то ладно, поймут, особенно старшая, у них в артистической среде такое даже не замалчивается, а родители? С них вполне станется решить, что я их позорю. А мне вот непонятно, как один человек может позорить другого. Сам себя не опозоришь, никто не опозорит, я так считаю.

Я и сам это все передумал не один десяток раз, а потом еще в летней языковой школе разговор по этому поводу случился, уж даже и не помню, как мы на эту тему вышли, только одна девушка из Выборга целую речь задвинула, что, мол, мало иметь одну нетрадиционную ориентацию, нужно еще и о партнере подумать. У тебя камин-аут может гладко пройти, а его из семьи выгонят, с работы уволят, одноклассники до смерти забьют, и никакая великая любовь не спасет. И типа если ты вступаешь в такие сложные отношения, то берешь на себя ответственность и за другого человека тоже. Если с ним что-то случится, в этом будет и твоя вина. И я бы лично, сказала та девушка, сто раз подумала, прежде чем кого-либо втягивать в гомосексуальные отношения. Я вернулся из этого летнего лагеря и документы из школы забрал, меня родители еще с девятого класса уговаривали перейти в тридцатку, они с директором лично знакомы, так что проблем не возникло.

Я боялся, что и в новой школе меня нечто подобное настигнет. Но нет. Ни один из одноклассников не заинтересовал меня в этом плане. Зато я практически сразу начал встречаться с девочкой, она сама инициировала наши отношения, новенькие в классе всегда вызывают интерес, вот и с Яном в старой школе так было. Со временем впечатления от той волнительной родинки померкли, перестали доставать, и вспомнил я о ней лишь однажды – Юля неожиданно подстриглась под мальчика. Когда я это увидел, мне сразу вспомнился другой коротко стриженный, почти выбритый затылок, хозяин которого так занавешивался роскошной челкой, что глаз было не видно. Серьезно, я так и не узнал, какого цвета у него были глаза. Но это тогда было и не важно. Я ласкал девушку сзади, выцеловывал шею, и вспоминал ту другую, с родинкой, которую я так вожделел и так и не попробовал. Дурацкая идея пришла мне в голову, и к следующему сексу я приготовил черный маркер. Нарисовал незаметно точку на Юлькиной шее, прямо на том самом выступающем позвонке. И… ничего не почувствовал. Вот смотрел на нее и не понимал, что в этом может быть привлекательного, ну шея, ну пятнышко, но вот вагина, в которой мой член, в сто раз круче.

Я забыл его. Я смог. Я сменил за три года с десяток девчонок. И вот одно неловкое движение, один бессознательный поворот головы, один взгляд… На чем все держится в человеческой психике, если так легко ломается то, что выстраивалось годами? Я ведь не знаю этого человека, совсем не знаю! Отчего же тогда внутри все так замирает и пальцы дрожат от желания прикоснуться к проклятой отметине? "Коснись", – шептал мне Демон внутри. Я молчал и не двигался. "Он же все равно спит, он не заметит, коснись", – настаивал он. "Он-то, может, и не заметит, зато для меня будет овердофига, – огрызнулся я. – Уйди". "Ты же помнишь, что Игорь сказал? Он любит парней. Ему будет даже приятно. Просто прикоснись и погладь. Ты же давно хотел. Никто не узнает. Просто сделай это", – настаивал искуситель. Я нерешительно протянул руку, и тут же в нее ткнулось что-то мягкое и приятное. Черт. То есть кот. Морда наглая. "Погладь, погладь, я тоже давно хотел", – было написано на ней.

Первым моим желанием (ну то есть вторым после этой ебучей родинки) было немедленно разбудить его и выкинуть из квартиры. Пусть катится нахрен из моей жизни вместе со своими позвонками и метками на них! Потом одумался, мне почему-то показалось, что он тут же прочтет по моему безумному выражению лица всю исповедь, прямо начиная с того десятого класса. Кроме того, я неожиданно (ну ладно, не так уж неожиданно) обнаружил небольшую проблему чуть ниже живота, которую я вовсе не хотел демонстрировать кому бы то ни было, даже коту. Небольшую не в смысле размера, а в том смысле, что устранение ее вполне доступно любому половозрелому мужчине. Черт, если я снова начну на него дрочить, сколько лет мне еще потом от этого избавляться? Ну я и не стал. Часов до двух ночи продержался. Потом все же сдался, спать-то нужно хоть когда-нибудь.

А утром еще и семи часов не случилось, как на кухню, где я приютился на жестком и неудобном гостевом диванчике, заявился злой как черт Ян и совершенно бесцеремонно рассказал, какой я нехороший человек, потому что позволил ему дрыхнуть всю ночь, хотя ему нужно было тридцать восемь вопросов к коллоквиуму учить, и теперь если его не допустят к экзамену, то он останется без стипендии, а виноват в этом будет догадайтесь кто. У меня сил не было огрызаться в ответ, спать уж очень хотелось. Я даже на суету на кухне внимания не обращал, подумал, что, вероятно, она связана с кошачьим завтраком. Ровно до того момента, когда под нос мне подсунули ароматную чашку. Я не столько проснулся, сколько удивился.

– Откуда кофе?

– когда в постель приносят кофе

возьми его и молча пей

не нужно спрашивать а кто вы

и что вы делаете здесь, –

мрачно продекламировал Ян.

– Но у меня его не было! – запротестовал я.

– Уж не знаю, как ты с этим живешь. Вернее, без этого. Но я не исключал такой возможности, поэтому взял банку с собой, чтобы ночью не спать.

– Чудный лайфхак, – хмыкнул я. – По-моему, твой кофе сработал с точностью до наоборот. В следующий раз попробуй не приносить, ни за что не уснешь.

– В следующий раз, – он так подчеркнул голосом эти слова, что даже я сразу сообразил, что сморозил в своем полусне, – в следующий раз принесу будильник.

Наверное, мне лучше было молчать. Еще лучше, конечно, прикидываться спящим, но кофе сам себя не выпьет, хорошо хоть кружку он каким-то чудом угадал именно мою, пришлось сесть и им давиться, пока дверь за моим наваждением не захлопнулась раздраженно, буркнув напоследок, что футболку оно мне вечером занесет. От такой радужной перспективы глаза мои мало того что немедленно открылись, так еще и чуть не вылезли из орбит. Он теперь каждый день здесь вертеться будет, так, что ли? Пока кота не пристроит? В то, что это случится сегодня, как он и обещал, я не верил. Не так-то просто найти хозяина приблудному коту. Кстати, где он?

Кот обнаружился медитирующим над моей толстовкой. Он раскачивал лапой свисающий шнурок с шариком на конце, после чего некоторое время вращал головой из стороны в сторону вслед за этим импровизированным маятником. Когда амплитуда колебаний падала до критического уровня, повторял эту комбинацию заново. Минут через десять я понял, что медитируем мы уже вдвоем. М-да, крайне интеллектуальное занятие.

В следующий раз Ян появился в моем телефоне, когда я пытался не заснуть на последней паре. В длинной и путаной эсэмэске с десятком ошибок и без единого знака препинания он объяснял, что сегодня пристроить кота не удалось, но вот завтра всенепременно и обязательно. Ну, в общем, все как я и предполагал. "Забей, – ответил я ему, – пусть живет у меня". Иначе он так и будет таскаться каждый день, пока не пристроит. А не пристроит он никогда. И все опять будет как три года назад. "Ок", – пришло мне в ответ. Вот я сейчас не понял – просто "Ок", и все?! А поспорить, поуговаривать? Ну или хоть спасибо сказать на худой конец? Я хотел было возмутиться, а потом вспомнил, что именно этого и добивался. Чтобы никаких смс, звонков и родинок. Чтобы как до вчерашнего вечера было – мы никто друг другу. Вздохнул с облегчением и поехал домой кормить кота, я теперь человек семейный. Надо, кстати, погуглить, как его правильно кормить.

Пока ехал, читал френд-ленты и тихо бесился. Вот какого хрена Светка во всех соцсетях хвастается, что на "Лебединое озеро" идет? Ничего, что мы поссорились вчера? Я, может, не собираюсь с ней никуда идти. Хоть бы помириться попыталась для начала. Да и вообще – зачем об этом писать везде? Показать, какая она культурная, в театры ходит? Что это за мода такая – сначала анонсировать на каждой стене все события своей жизни, а потом еще отчитываться, как все прошло. И фоточки, фоточки не забыть! И еще три дня ревниво лайки считать. Господи, ну и дурь… Я, наверное, какой-то несовременный.

В таком раздражении я подошел к своему, как легенды гласят, "парадному". Или даже "парадной". На самом деле никто так давно не выражается, кроме разных выпендрежников, большая часть петербуржцев уже несколько поколений живет в новостройках типа Третьей улицы строителей без всяких парадных, поэтому у нас такие же подъезды, как и у всех. Так вот у этого самого парадного подъезда на лавочке торчала знакомая серая куртка, которая явно дожидалась меня. А я даже не удивился. Как-то мне сразу не верилось, что он так просто испарится. Нет уж, помучает меня сначала. А и пофиг! Какая-то бесшабашная удаль меня посетила. Какого-то волшебного пенделя мне под зад отвесила и все мое накопившееся раздражение тут же на эту же серую куртку и выплеснула.

– Ты во вторник вечером свободен? У меня есть два билета в Мариинку на "Лебедей", пойдешь со мной?

– Пойду, – просто и без лишних вопросов кивнул Ян. – Класса с пятого на балете не был. Да и тогда меня выгнали оттуда.

– Как это – выгнали? Кто посмел?

– Так классная наша. Там балерины такие выбегают на сцену, целая толпа, и как загрохотали копытами своими, как будто они на конях, а не на пуантах, ну я и заржал над ними на весь зал. Очень некультурно получилось. Все еще хочешь, чтобы я с тобой пошел?

– Ну, по крайней мере, скучно не будет.

– А зачем ты вообще туда идешь, если скучно?

– Э-э-э… Я как-то не так выразился, наверное… Там не столько скучно, сколько… стандартно, что ли. Всегда одно и то же. Это же классический балет, не какое-нибудь современное искусство. А если ты начнешь ржать, будет нестандартно. Оскорбишь чье-нибудь чувство прекрасного, на тебя нашипят, закидают презрительными взглядами… Как-то так. Обычно так бывает, когда кто-нибудь засыпает и храпеть начинает.

– Ты, судя по всему, там часто бываешь?

– У меня там сестра танцует, подкидывает билеты периодически.

– Вот эта мелкая? – удивился Ян.

– Разве она мелкая? – удивился и я в ответ. – А! Ты, наверное, младшую имеешь в виду. Это не она, у меня еще старшая есть.

Надо же, помнит мою сестру. Странно, что вообще знает о ее существовании, она младше на пять лет училась, да и не ладили мы в то время, делали вид, что вообще друг с дружкой незнакомы.

– Значит, ты сэндвич, – глубокомысленно заключил он.

– Сэндвич? Это ты меня куда сейчас послал?

– У нас так называли мальчиков, которым не посчастливилось родиться между двумя девочками.

– Ах-ах, какая образная метафора! – саркастически съязвил я.

Я предпочел не задумываться о том, почему он так быстро и без дополнительных вопросов согласился. И раз уж все равно своими руками нарушил данное себе же обещание не общаться с ним больше, кивком головы позвал его к себе, хоть кота покормит. "Это все Светка виновата", – мрачно думал я, поднимаясь по лестнице. "Не перекладывай ответственность на ни в чем не повинную девушку", – ехидно ответил мне мой Демон.

Загрузка...