Глава первая. Ивор Гарру
На парковочной орбите военные корабли могли находиться годами. Некоторые проводили здесь почти всю свою жизнь, здесь же и умирали, превращаясь во вспомогательные склады или станции, в платформы для оборудования, в маяки; затем мертвецов перетаскивали на другие орбиты или даже отправляли к другим планетам системы. С эсминцами и крейсерами такое случалось редко. Они стоили слишком дорого, а потому чаще всего просто переводились в резерв. Вроде бы и не смерть, а сон, но мало кто пробуждался после такого сна.
Эсминец «Сигрид» числился, однако, на активной службе, хотя внешне мало чем отличался от законсервированного собрата. На длительной стоянке ради экономии ресурса или проведения профилактики отключали радары, сенсоры, сворачивали большую часть антенн; закрывался оперативный командный пункт (ОКП), а данные об обстановке поступали от транспортного контроля планеты непосредственно на мостик. Служащих на корабле оставалось не более десяти процентов от штата – на эсминце это двадцать-двадцать пять человек. Вахта длилась по трое стандартных суток, чтобы не гонять понапрасну шаттлы, и, разумеется, вахтенный офицер не обязан был всё это время находиться на мостике. На самом деле он мог там вовсе не появляться, если не случалось каких-либо происшествий. Большинство вахтенных офицеров убивали время в каюте или в комнате отдыха, или в тренажерном зале.
Флайт-офицер Ивор Гарру предпочитал, однако, почти всё время проводить в кресле командира. Его просто распирало от удовольствия, когда доводилось покомандовать боевым кораблем, пусть и стоящим на приколе. Ощущение, которое он мог сравнить разве что с первым самостоятельным полётом на шаттле.
Конечно, парковочная вахта не отличалась разнообразием. Редкое прибытие и отправление транспортных шаттлов, дежурное отслеживание ситуации в системе Нафанаила, вот пожалуй и всё. Столкновения и даже опасные сближения на орбитах малонаселенной планеты случались крайне редко. И кому-то другому такое висение в пустоте показалось бы скучным, но Ивор привык довольствоваться малым. А обозревать окрестности он мог и с помощью камер. Разумеется, изображение обрабатывалось и передавалось с коррекцией, компенсирующей вращение. Сколь бы не была крепка психика флотских, постоянное мельтешение картинки перед глазами вызывало сильный дискомфорт.
На парковочной орбите эсминец находился не один. Корабли трёх эскадр вращались как биты для игры в кубб, создавая искусственную силу тяжести в жилых и служебных отсеках нижних палуб. Оптические сенсоры эсминца позволяли видеть в деталях только ближайших соседей, остальные находились слишком далеко, а некоторые и вовсе скрывались за изгибом планеты.
Гарру, разбуди его хоть среди ночи, мог без ошибок выдать спецификацию кораблей всех четырёх флотов Северной Дуги, и даже историю многих из них. Он выучил эти данные наизусть задолго до того, как стал флайт-офицером и теперь, разглядывая корабли с помощью максимального приближения, лишь отмечал мелкие изменения конструкции.
К западу, то есть позади эсминца, расположился крейсер «Король-основатель» – флагман второй эскадры и всего королевского флота. Посланцы нынешнего короля приобрели его из вторых рук на Надале десять лет назад, а построили крейсер тому уж лет тридцать. Хотя по меркам космических флотов он считался относительно новым.
Гладкий сигарообразный корпус можно было увидеть только на стапелях при передаче от производителя флоту. Таковым он выглядел бы в гиперпространстве, если бы нашелся там наблюдатель. А в нормальном пространстве и в активном состоянии, корабль скорее напоминал дикобраза или ежа. Из него во все стороны торчали сенсорные поля, антенны дальней и ближней связи, радары системы обороны, башни с электромагнитными пушками, спонсоны с пушками и лазерами противоракетной обороны, солнечные панели и терморадиаторы. Последние занимали особенно большую площадь, ведь им требовалось рассеивать огромное количество тепла от реактора, боевых и бытовых систем.
Даже во время длительной парковки на орбите часть этого хозяйства оставалась снаружи, обеспечивая отвод тепла, связь, обзор. Что-то ремонтировалось, что-то заменялось. Корабль никогда не выглядел одинаково. И только перед входом в гипер внешние устройства полностью сворачивались и убирались внутрь корпуса, а из ниш выдвигались панели контура гиперполя. Сплошной гладкий кокон покрывался мерцающим свечением за мгновение до того, как корабль вываливался из нормального пространства. Так что и в этом случае насладиться зрелищем «чистого» корабля мало кому удавалось.
Сосед к востоку от них входил в третью эскадру. Рейдер «Нибелунг» хоть и не отличался боевыми возможностями крейсера, был самым крупным боевым кораблем их флота. И наверное, самым старым. Лет сто двадцать назад его построили на орбитальных верфях Марса, а когда корабль отслужил положенный срок в одном из земных флотов (то ли американском, то ли европейском, теперь уже не узнать), его продали в систему Паккарда. Там «Нибелунг» проработал ещё половину столетия сперва в боевом флоте, а затем как учебный корабль, после чего его отправили на капитальный ремонт, где поставили пусть и не новый, но менее подержанный энергетический реактор и провели очередное обновление оборудования (выбирая, что подешевле). Подкрашенный и натертый до блеска рейдер продали на периферию, на Барти, где он стал кораблем для специальных операций. Не то чтобы Королевскому флоту Райдо требовался корабль такого класса. Ни рейдами, ни разведкой, ни локальными десантными операциями они не занимались. Просто король Сигурд увидел однажды рейдер у соседей и захотел нечто похожее, но подешевле.
***
К сожалению командовать кораблем Ивор Гарру мог лишь в такие тихие часы. К настоящему командованию, даже во время учений или тренировочного полета его не допускали. По боевому расписанию флайт-офицеру надлежало находиться в Оперативном командном пункте, где он отвечал за обработку информации от внешних источников – дружественных кораблей, станций или баз. При ходовых вахтах его сфера ответственности несколько расширялась. Однако до подлинных командных высот ему всё равно оставалось далеко.
Королевство Райдо было единственным государством на Барти. Сделать офицерскую карьеру выходцу из городских низов было попросту невозможно. Флайт-офицер – вот потолок для людей вроде него. И этого потолка Гарру уже достиг. Во многих других флотах люди из народа нередко забирались на командные высоты, становились даже адмиралами. Но в королевстве Райдо всем заправляла родовая аристократия. И если тебе не посчастливилось родиться с серебряной ложкой во рту, то шансы получить воинское звание и должность равнялись нулю.
Ивору с детства нравился космический флот. Боевые корабли, огневая мощь, тактика и стратегия. Он ещё до поступления на службу прочел все доступные наставления по боевому применению, как захватывающие романы. Маневрирование, навигация, расчёт параметров перехода в гипер. Рейды, совместные действия в группе, в эскадре, сражение флотов…
Всё это при ближайшем знакомстве оказалось бутафорией. Никто ни с кем не воевал целыми столетиями, если не считать мелких стычек за территорию в новых колониях, а уж война в космосе и вовсе оставалась уделом вымышленных книг, фильмов и шоу. Не удивительно, что аристократия превратила королевский флот в своеобразный политический клуб. Одни верхом охотились на кенгуру на степных просторах, другие играли в маневры на просторах космических. Вот и вся разница. Тех кто предпочитал охоту было больше. Космос нравился далеко не всем. Невесомость, радиация, перегрузки, тесные помещения. Всё это не добавляло привлекательности службе. То ли дело гвардия или даже конная милиция.
Зато неудобства и опасности космоса открывали лазейку перед простолюдинами вроде Ивора Гарру. Оставлять корабль совсем без офицера не полагалось, вот и возникла нужда в таких как он.
Неформально их называли шерпами. Так на Земле в старые времена звали носильщиков тяжестей для белых людей, совершающих восхождение на высокую гору. Потом так стали звать и прочих трудяг при элите. Забытое звание флайт-офицера придворные крючкотворы откопали в архивах. Оно существовало в США времен Второй мировой войны, когда из-за нехватки настоящих офицеров на их должности брали способных людей из низов.
Господа не любили скучной рутины, когда внизу так манили злачные места Нового замка или Милады. На каждом корабле всегда имелась парочка шерпов, которая тянула лямку, пока весь прочий командный состав ходил по приёмам, охотам, аудиенциям или просто сидели в своих поместьях.
А Ивору даже такая рутина позволяла ощущать себя властителем боевого корабля. Ради этих часов он и терпел своё положение.
***
Внезапно ожили динамики внешней связи. Сигнал пришел по одному из зарезервированных каналов, что всегда оставались активными.
– Внимание всем кораблям и станциям! Авария на товарной орбите! – сообщил голос диспетчера Департамента транспортного контроля.
Подробностей диспетчер не сообщил, а повторив сообщение несколько раз отключился.
– Тактическую обстановку на главную проекцию, – распорядился Ивор.
Его помощник-матрос похоже дремал, поэтому сообразил не сразу. Потом встряхнул головой и нажал несколько клавиш. Вместо пейзажа планеты на главной проекции появилась схема орбитального движения. Низкие орбиты, если не считать нескольких картографических спутников, были поделены между военными и коммерческими флотами. Купцы обосновались ниже, им требовалось обеспечить больший трафик на планету. Военных же в свою очередь привлекал меньший расход топлива для поддержания орбиты и относительно быстрый с неё уход в случае тревоги. С другой стороны, адмиралы и капитаны не желали проводить долгие часы в шаттле, чтоб попасть на корабль или вернуться на поверхность. Парковочная орбита флота являлась своего рода компромиссом.
Теперь это стало причиной опасной ситуации.
– Несанкционированный сброс контейнера с коммерческого судна «Меконг», – сообщил диспетчер. – Поисковый маяк не задействован. Мы отслеживаем объект орбитальными радарами.
Получив данные, Ивор запустил бортовой вычислитель. Предполагаемая трасса полета контейнера пересекала парковочную орбиту как раз в той зоне, где вращались несколько боевых кораблей. Причем контейнер сперва поднимался выше, по пути пролетая мимо «Нибелунга», затем устремлялся обратно к планете, а на самом краю опасной зоны мог оказаться уже «Сигрид».
Вычислитель станции транспортного контроля проделал ту же работу, после чего диспетчер сбросил данные всем кораблям, что находились на орбите. Обе модели предполагали, что контейнер не получит дополнительный импульс, чтобы изменить траекторию. Различались схемы не более чем на сотую долю процента.
Не то, чтобы контейнер действительно представлял угрозу. Сближение шло достаточно медленно, траектории не пересекались. Но даже если контейнер изменит вектор (например из-за изменения массы по причине потери части груза, или из-за утечки атмосферы и создания тем самым тяги), любой вахтенный офицер успеет среагировать на опасность. Всего и нужно отдать команду бортовому вычислителю на коррекцию орбиты. Корабль всё сделает сам.
Ивор, однако, подумал, что инцидент предоставил ему удобный повод, чтобы объявить тревогу. Когда ещё флайт-офицеру подвернется подобный случай? И ведь никто не осудит. И ни одна аристократическая задница не поднимет шум. Нет сейчас на корабле аристократических задниц.
Он нажал на кнопку. Во всех помещениях эсминца зазвучал противный и протяжный звонок громкого боя. Тревога была не боевой, но и не учебной. Аварийной. По ней следовало натянуть скафандры (комбинезоны и мокасины) и прибыть на место согласно аварийному расписанию. Ивору показалось, что от топота десятка пар ног задрожала палуба. Но это была иллюзия. В мягких мокасинах люди передвигались бесшумно. Однако суматоха поднялась славная. Матросы, мастера, техники, инженеры занимали места у пультов и мониторов. Мостик быстро наполнялся людьми. На проекциях и экранах возникали операторы удаленных постов, замещающие офицеров.
– Объект изменил вектор движения, – сообщил диспетчер Департамента контроля движения. – Возможно сработали такелажные двигатели.
Обновленные данные приблизили трассу контейнера к рейдеру, но удалили от эсминца.
С появлением подчиненных дело пошло веселее. Теперь Ивору не приходилось краем глаза отслеживать десятки важных и второстепенных параметров, вроде температуры энергетического реактора, напряжения в корабельной электросети или состояния турбонасосов маневровых двигателей. Он сосредоточился на главном, а специалисты занялись каждый своим узлом. На торговых судах рутинные обязанности возлагались на бортовой вычислитель, но военные желали иметь возможность работы при максимально широких диапазонах. Аварийное отключение реактора в бою могло стать худшим решением, чем работа на запредельных параметрах. С другой стороны, они хотели, что называется, держать руку на пульсе и знать о малейших флуктуациях прежде, чем параметры доберутся до опасных значений. При этом и отвлекать попусту офицера тревожными сигналами, зачастую ложными, военные позволить себе не могли. Так что у нижних чинов работы хватало, а компьютеры выдавали лишь скромные рекомендации и предупреждения.
Ивор наслаждался командованием, суетой на борту, пока не похолодел от внезапной догадки. До него вдруг дошло, что данные с орбитальных радаров вовсе не предназначались для осуществления точных маневров. Гражданские системы лишь отслеживали орбитальный трафик и воспроизводили общую обстановку на орбите. Он понял это только потому, что его работой по боевому расписанию в ОКП как раз и являлось получение информации от внешних источников и её интеграция в отражение оперативной обстановки.
Проблема заключалась вот в чем. Общая картинка Департамента не показывала местонахождение военных бортов из соображений безопасности. Боевые корабли сами определяли свое положение, а вот всю остальную информацию, в том числе о полете злополучного контейнера, получали от департамента, поскольку собственные радары бездействовали по соображениям сохранения тайны и экономии ресурса. Но! Вся информация Департамента запаздывала на одну-две секунды, так как передавалась через систему стационарных спутников и модуль обработки данных. И синхронизировать внешние данные с собственным положением военные не могли.
Пинг в две секунды при орбитальных скоростях – это несколько десятков километров. Для космоса малая малость, но не в данной ситуации.
– Чёрт! – ругнулся Ивор. – Активировать ПРО! Включить радары ближней зоны обороны! Связь! Вызовите вахтенного офицера «Нибелунга».
– Есть, сэр. Активирую радары ближней зоны, – ответил оператор, ответственный за навигационную электронику.
– Есть, сэр. Запрашиваю «Нибелунг» по каналу флота, – ответил оператор-связист, и через несколько секунд добавил: – Ответа нет, сэр!
– Попробуйте другие каналы. Задействуйте аварийный.
– Да, сэр.
Ивор нашел глазами помощника навигатора. Мастер (* флотское звание аналогичное армейскому сержанту) давно находился на месте. Относительно молодой, поскольку ставить на вахту опытного помощника навигатора, в то время когда корабль висит на орбите, не имело никакого смысла.
– Мастер, мне нужен расчет маневра уклонения на случай изменения вектора движения контейнера.
– Да, сэр.
Собственно маневр следовало бы проводить в два этапа. На первом прекратить вращение эсминца, а на втором отправить его ниже или выше нынешней орбиты. Ивору стало интересно, не пропустит ли молодой матрос по неопытности первый этап. Интуитивно вращение корабля не воспринималось. Проекции и экраны показывали синтезированную статичную картинку за бортом. Новички часто совершали такую ошибку. А обучение персонала входило в должностные обязанности всякого офицера, пусть у него и значилась обидная приставка «флайт».
– Навигатор, наложите на прежнюю схему новую, с поправкой минус две секунды.
– Каким цветом её пометить, сэр?
– Пусть будет бледно-зеленый.
– Да, сэр.
– Работайте.
Вскоре проекция обновилась. Ивор выдохнул – его эсминцу ничего не угрожало. Другое дело рейдер. Если красный пунктир проходил мимо него, то бледно-зеленый, то есть истинный, вполне мог задеть корабль. Вопрос в том, как воспринимает информацию вахтенный на «Нибелунге»?
– Оператор! На правый экран изображение «Нибелунга». Максимальное увеличение.
Теперь рейдер предстал перед ним во всей красе. Орудийная башня, антенны. Широкие ромбовидные плавники радиаторов охлаждения едва помещались в габариты проекции.
– Чуть мельче. На треть, – попросил Ивор.
Изображение уменьшилось. Ивор ещё раз осмотрел рейдер и только теперь заметил, что к нему пришвартован шаттл. Центральный узел позволял осуществить стыковку при вращении. Однако при резком маневре стыковочная система могла не выдержать. Эта мысль Ивору не понравилась. Вдруг вахтенный офицер «Нибелунга» находится сейчас в доке, встречая или провожая гостя? Он мог не знать об опасности или принять данные транспортного контроля за истинные и не увидеть угрозы. И даже распознав опасность, мог отключить бортовой компьютер, чтобы резким маневром не нарушить герметичность стыковочного узла. Чего делать, конечно, не следовало.
– Связь! есть что-то от «Нибелунга»?
– Нет, сэр.
Ивор успел подумать, что ему повезло с командой. Хотя состояла она в основном из новичков, недавно подписавших контракт, все отлично справлялись с ситуацией. Ни суеты, ни промедления, ни ошибок.
А затем все, кто находился на мостике, стали свидетелями катастрофы.
Контейнер появился на проекции за долю секунды до столкновения. Он врезался в среднюю часть «Нибелунга» по другую сторону от стыковочного узла, затем развернулся и, выбив несколько узлов, протаранил плоскость радиатора, который тут же окружило облачко выброшенного теплоносителя.
– Бедный ублюдок! – пожалел Ивор своего коллегу, вахтенного офицера на «Нибелунге».
Он не знал, кто находится на мостике рейдера. Это мог быть собрат флайт-офицер, но поскольку флайт-офицеров не хватало на всю рутину королевского флота, тихое дежурство могли свалить и на молодого аристократа, которому требовалось набраться опыта и получить в личное дело строчку о самостоятельной работе.
– О чёрт!
Ивору резко стало не до сожаления. Маскируясь облаком теплоносителя на эсминец неслись обломки обшивки и радиатора. Сам контейнер в очередной раз изменил направление и компьютер уже выдал новую траекторию. Теперь блуждающий объект сопровождала свита больших и малых обломков, расходящихся от места столкновения веером, точнее конусом. И если сам контейнер не являлся проблемой, то туча маленьких представляла серьёзную угрозу. К тому же все они постоянно сталкивались, распадаясь на фрагменты и непредсказуемо меняя траекторию.
Прежние расчеты маневра уклонения отправились в корзину.
– Активировать противоракетную оборону, – приказал Ивор.
Защита использовалась как для отражения атак, так и для уничтожения опасных объектов.
Проблема заключалась в том что обломки и контейнер приближались со стороны рейдера и стрельба в том направлении могла причинить ему урон. Первым делом Ивор пометил на панели «Нибелунг», как дружественный корабль, так что снаряды систем ПРО должны были самоликвидироваться, превращаясь в пыль, задолго до подлета к нему. С другой стороны, даже небольшие пылинки могли представлять опасность. Но основная проблема заключалась в лазерах. Лучи сохраняли мощность на таком расстоянии. А если совсем исключить рейдер из сектора обстрела, то эффективность защиты резко снижалась. Требовалось убирать эсминец с линии огня.
Ивор нажал кнопку тревоги и активировал микрофон.
– Готовность к маневру! – произнес он.
Члены экипажа (вернее всего лишь вахты), кто ещё не пристегнулся к креслу, сейчас хватались за ручки, ожидая или перегрузки или невесомости в зависимости от решения командира.
Затем Ивор выдал команду на уклонение. Активировались маневровые двигатели. Вращение корабля прекратилось и наступила невесомость. Этого оказалось достаточно. Контейнер пролетел мимо и направился в пустое пространство. Позже его выловят или уничтожат, или сведут с орбиты. Ивор уже выбросил контейнер из головы, потому что на корабль надвигалось облако вторичных обломков. Загрохотали автоматические пушки. В нескольких местах сработала активная защита, рассеивающая энергию удара встречным взрывом.
Ивор посмотрел на монитор. Все отсеки его корабля на схеме светились зеленым. Пронесло!
Чего нельзя сказать о «Нибелунге». По идее и там могло обойтись без жертв, в средней части редко кто находился. Хотя пристыкованный шаттл не исключал жертв совсем. А вот разрушения выглядели внушительно. Остатки радиатора торчали мотком тонких трубок, похожих на щупальца диковинного зверя. Словно древний краекен обхватил древний же морской корабль. Несколько панелей контура вырвало вместе с обшивкой, сорвало антенны и радары ПРО. Многого было просто не разглядеть за тучей теплоносителя, который все ещё изливался в пустоту, превращаясь в снег.
Ивор подумал, что не лишним будет осмотреть повреждения вблизи и оказать помощь, если кто-то нуждается.
– Дежурная группа в шаттл! – приказал он.
Ему жуть как захотелось самому возглавить спасательную операцию, но как раз в этом случае статус офицера обязывал оставаться на мостике. Это в фильмах и шоу капитаны космофлота первыми совали головы в различные мышеловки. Так требовал сюжет. На флоте следовало действовать по уставу, а он предписывал капитану или вахтенному оставаться на корабле.
Теперь можно было разбудить кое-кого из начальства.
– Связь! Подготовьте короткое сообщение на поверхность капитану Лосано, старшему помощнику Лэнгу, главному инженеру Кинарду. Перед отправкой скиньте мне на проверку.
Рапорт Ивор напишет позже, с подробным перечислением всех обстоятельств, с разъяснением собственных действий, с оценкой действия экипажа, с рекомендацией ввести поправку на запаздывание сигнала с гражданских радаров. Хороший получится рапорт. Длинный и содержательный. Обстоятельный. За таким, в каком-нибудь республиканском флоте, последовало бы продвижение по службе.
Через полчаса вернулся шаттл со спасательной группой. Рейдер от помощи отказался, утверждая, что все под контролем. Ивор вздохнул. И отменил тревогу. Вот и закончилось маленькое приключение. Вполне возможно оно так и останется самым запоминающимся событием за всю его службу.
Если бы на его месте оказался отпрыск знатного рода, он вскоре получил бы повышение или даже орден. Как минимум медаль «за воинскую доблесть». Но флайт-офицеру повышение не грозило и ордена таким как он не раздавали. Да и какой смысл? Он не ходил на королевские приёмы. Где и перед кем ему появляться в парадной форме? На муниципальной вечеринке? Среди пожирателей уличной еды? В баре родного Соппеля? Да его засмеют.
Во всяком случае он сделал свою работу и получил хотя бы удовлетворение. А кроме того, это был действительно серьезный, пусть и не боевой эпизод, которым мало кто из флотских офицеров мог бы похвастаться. За каких-то полчаса Ивор принял настоящих решений больше, чем иные принимают за всю карьеру.