Ломбард «Кошачий глаз» находился неподалеку от старого запущенного парка. Это было небольшое прямоугольное строение с покатой крышей и двумя широкими ребристыми фальш-колоннами. Его длинные узкие окна прятались за крепкими ажурными решетками, а стекла – за тонированной пленкой, чтобы прохожие не могли разглядеть, что происходит внутри.
Здание ломбарда считалось одним из старейших в городе. Улица, на которой оно располагалось, когда-то была городским центром, однако новые районы с многоэтажками и огромными ТРЦ давным-давно вытеснили ее едва ли не на окраину. Здесь имелись старенькие магазины, небольшие клумбы, стараниями дворников превращавшиеся зимой в сугробы, низенькие кирпичные дома и ветхие купеческие особняки, некогда бывшие муниципальными учреждениями.
К широкому крыльцу «Кошачьего глаза» вели три каменные ступеньки, скользкие из-за недавно выпавшего снега. Я осторожно поднялась по ним вверх и, вытерев ноги о пластиковый коврик, потянула на себя ручку тяжелой деревянной двери.
В холле ломбарда было тихо и прохладно. Оглядевшись по сторонам, я решила, что это место больше напоминает музей, чем контору, в которой дают деньги под залог золотых сережек и мобильных телефонов.
С ломбардами я дел никогда не имела, однако привыкла считать, что они представляют собой унылые крохотные каморки – темные, с потеками от прохудившейся крыши и рваным линолеумом. По крайней мере, именно так выглядела организация, делившая помещение с магазином, в котором когда-то работала моя мама.
Здесь же все было по-другому: дорогой ламинат, гладкие деревянные панели до середины стены, узкие картины в тяжелых золотистых рамах, высокий потолок с лепниной и большое овальное зеркало, висевшее прямо напротив входа.
Слева тихонько скрипнула дверь. Я повернула голову и увидела серого кота, вышедшего из боковой комнаты. Это был метис нибелунга с какой-то неведомой мне дворняжкой. У него имелась роскошная шерсть, слишком светлая для представителей этой благородной породы, полосатые лапы, создававшие впечатление, будто зверя нарядили в детские гольфы, и большие желто-зеленые глаза.
– Привет, – улыбнулась ему я.
Кот смерил меня серьезным внимательным взглядом, а потом юркнул обратно в комнату. Сразу после этого дверь скрипнула снова, и в холл шагнула высокая светловолосая женщина в строгом синем платье.
– Здравствуйте, – сказала она. – Чем могу помочь?
– Доброе утро, – я вежливо кивнула. – Я пришла на собеседование. По поводу работы.
– Вы Светлана?
– Да.
– Прошу в мой кабинет.
Она открыла дверь шире и пропустила меня в просторное помещение раза в полтора больше, чем холл. Здесь стояли высокие шкафы с книгами и фарфоровыми фигурками, массивный письменный стол, два мягких кресла, узкий кожаный диванчик и винтажные напольные часы.
Женщина указала мне на кресло для посетителей, а сама уселась за стол, из-под которого тут же вынырнул давешний кот. Зверь еще раз смерил меня взглядом, а потом легко прыгнул на подоконник и замер на нем, как большая мохнатая статуэтка.
– Что ж, давайте знакомиться, – сказала женщина. – Меня зовут Ольга Сергеевна Чарская. Я – хозяйка этого ломбарда. А вы, – она взяла со стола лист бумаги, очевидно, мою анкету, распечатанную с сайта вакансий, – Светлана Юрьевна Лапочкина.
– Можно просто Света, – улыбнувшись, вставила я.
Чарская кивнула.
– Вам двадцать пять лет, – продолжила читать дама, – образование – высшее, профессия – экономист. Работали по профессии два с половиной года. Желаете трудиться в нашем ломбарде кладовщиком.
Она подняла на меня вопросительный взгляд.
– Фирма, в которой я раньше вела учет, закрылась, – объяснила ей. – Я пыталась снова устроиться куда-нибудь экономистом, но так и не смогла подыскать подходящее место.
Этот вопрос сейчас был для меня самым больным. Я и представить не могла, что найти новую работу окажется так сложно. Город у нас большой, с кучей всевозможных организаций. Вакансий экономистов и бухгалтеров пруд пруди, однако я категорически не могла отыскать среди них что-нибудь стоящее. Крупные учреждения с хорошей зарплатой и нормальными условиями труда отказывали мне из-за скромного стажа, а мелкие предлагали пахать день и ночь за такие смешные деньги, что им отказывала я.
Поиски работы продолжались четыре месяца, пока не обнаружилось, что сбережения, на которые мне теперь приходилось жить, почти закончились. Сумма, оставшаяся на банковской карте, ясно давала понять: если я немедленно не начну зарабатывать, в следующем месяце у меня не будет возможности ни заплатить за съемную квартиру, ни купить себе еды.
Оставив гордость и амбиции, я принялась рассматривать вакансии попроще. В самом деле, что мешает мне поработать кассиром, продавцом или уборщицей, пока не найдется вакансия, соответствующая моему диплому?
Можно было, конечно, попросить денег у родителей и продолжать поиски, сидя у экрана ноутбука, однако эту идею я решительно отвергла. Папа и мама жили в соседнем городке, и их доход был не настолько велик, чтобы, помимо двоих младших сыновей, содержать еще и старшую дочь.
Ломбард «Кошачий глаз» привлек мое внимание тем, что за работу кладовщика предлагал плату почти на треть больше, чем другие работодатели, и находился всего в двух трамвайных остановках от моего дома. Посчитав это хорошим знаком, я откликнулась на вакансию и в тот же вечер получила письмо с приглашением на собеседование.
И вот теперь я сижу в просторном кабинете с красивой дорогой мебелью, а потенциальная начальница смотрит на меня таким серьезным понимающим взглядом, что создается неприятное впечатление, будто она прочла мои мысли и находится в курсе моего непростого положения.
– Ситуация на рынке труда сейчас сложная, – кивнула Ольга Сергеевна, отложив в сторону листок с анкетой. – Пожалуй, я возьму вас на работу. Вы в курсе, чем придется заниматься?
У нее были удивительные глаза – зеленые с желтоватыми крапинками. Интересно, сколько этой Чарской лет? На вид можно дать и тридцать, и шестьдесят. Фигура у нее точеная, как у девочки, кожа гладкая, руки ухоженные, прическа же и вовсе идеальна – пряди блестящие, аккуратные, волосок к волоску. Зато взор, как у старухи, воочию видевшей рождение планет. От него по коже скакали мурашки, появлялось желание выпрямить спину и вспомнить все существующие правила этикета. В Чарской определенно был стержень, и он заставлял собеседника слушать ее, затаив дыхание.
– В объявлении говорилось, что кладовщик должен определять на хранение вещи клиентов, вести документацию и составлять каталоги.
– Верно, – кивнула Ольга Сергеевна. – С каталогами надо работать особенно тщательно. Их давно не заполняли, поэтому придется сначала провести небольшую ревизию. В этом нет ничего сложного, вы быстро разберетесь, что к чему. Кстати. Вчера ломбард остался без уборщицы. Если хотите, можете взять ее обязанности на себя – за дополнительное вознаграждение, разумеется. Помните сумму, указанную в объявлении? Добавьте к ней еще шестьдесят процентов и получите свою итоговую зарплату.
Я прикинула фронт работы и согласно кивнула. Здание ломбарда было небольшим, и его уборка наверняка не требовала особых трудозатрат. Деньги же, как известно, лишними никогда не бывают.
– Вот и чудно.
Чарская просмотрела мои документы, затем пробежалась пальцами по клавиатуре ноутбука и распечатала стопку бумаг, которые мне надлежало изучить и подписать: трудовой договор, должностную инструкцию, инструкцию по ТБ и пожарной безопасности, а также договор о неразглашении конфиденциальной информации.
– В ломбард приходят разные люди, – заметила Ольга Сергеевна. – Некоторые из них известны широкой публике. Они должны быть уверены, что их визиты никто не станет обсуждать.
Я пожала плечами. Подобную бумагу мне уже приходилось подписывать на бывшей работе.
Внимательно прочитав документы, я поставила в нужных графах свой автограф и отдала новой начальнице. Чарская их тоже подписала и, вернув мне мой экземпляр договора, предложила пройтись по зданию ломбарда, дабы посмотреть, что где находится.
Экскурсия длилась не больше десяти минут. За это время мне показали кладовку со швабрами и моющими средствами, хранилище с вещами клиентов, и мой кабинет – узкий и длинный, как сосиска, с письменным столом, микроволновкой, компьютером, вешалкой для верхней одежды и большим шкафом, заваленном папками с документами.
В каждом помещении Чарская останавливалась и подробно рассказывала об его особенностях и назначении.
– Хранилище ломбарда разделено на две части, – говорила она. – Они идут друг за другом анфиладой. В первой хранятся обычные вещи, а во второй – особо ценные. Они обе находятся за железными дверьми и снабжены мощной системой сигнализации. Первая часть кладовой запирается на обычный механический замок, вторая – на электронный. Ключ от электронного у меня один, и хранится он в моем личном сейфе. Когда нам принесут в залог особенную вещь, вы возьмете ключ оттуда, а потом обязательно вернете на место. Обратите внимание, Света, если он потеряется, и у вас, и у меня будут большие проблемы.
Когда я заверила, что буду максимально внимательна и осторожна, мне выдали две связки ключей – одну от кабинетов, другую – от металлической двери первого хранилища. К последней связке был прикреплен брелок – небольшой овальный камень зеленовато-желтого цвета. Увидев его, я невольно улыбнулась.
– Что-то не так? – спросила Чарская.
Я качнула головой.
– Нет, все нормально. У этих ключей забавный брелок.
– И что же в нем забавного?
– Это хризоберилл, верно? – я поднесла камень к лицу. – В народе его зовут кошачьим глазом. Ломбард называется так же. Получается, ценности «Кошачьего глаза» охраняет кошачий глаз. Забавно.
На губах Ольги Сергеевны появилась улыбка.
– Вы разбираетесь в камнях, Света?
– Немного. Мой отец больше десяти лет коллекционировал минералы. Мы с братьями выучили его сокровища наизусть.
Чарская осторожно провела по хризобериллу пальцем.
– Наши предки считали кошачий глаз волшебным камнем, – негромко сказала она. – Они были уверены, что он защищает своего владельца от порчи и дарит способность видеть то, что не видят другие.
Я посмотрела ей в лицо и с удивлением обнаружила, что глаза Ольги Сергеевны своим цветом необычайно похожи на хризоберилл.
– У вас есть вопросы, Света?
– Всего один. Но с моей работой он не связан.
– Ну?
– Есть ли в этом ломбарде сотрудники, кроме нас? Я думала, что тут, как минимум, должны быть охранники, но их почему-то не видно.
– Охранники здесь не нужны, – качнула головой Чарская. – Нам хватает сигнализации и тревожных кнопок. Поэтому – да, сотрудников тут всего трое: я, вы и Сташек.
– Сташек?
Ольга Сергеевна снова улыбнулась и взяла на руки кота, который все это время прогуливался по комнатам вместе с нами.
– Интересное у него имя, – я протянула коту руку. Тот деловито ее понюхал и легонько ткнулся мохнатой головой в мою ладонь. – Польское?
– Его зовут Аристарх, Сташек – сокращенный вариант. Этот зверь очень умный и сообразительный. Уверена, вы станете хорошими приятелями.
О, не сомневаюсь. Кошек я люблю, и они обычно отвечают мне взаимностью. А вообще это здорово, когда на работе есть такой пушистый четвероногий коллега. Кошки привносят в трудовые будни умиротворение и домашний уют. Недаром же их в качестве талисманов держат в библиотеках, музеях и детских больницах.
Я ласково почесала Сташека за ухом. Тот тихонько мурлыкнул.
– Завтра ваш первый рабочий день, – сказала Чарская, опуская кота на пол. – Не опаздывайте, Света.