Ссерша подогнала по размеру одежду, и мы столкнулись с тем, что мне нечем убрать волосы. Строгий наряд требовал не менее строгой прически. Гладкий узел или высокий и тугой конский хвост были бы идеальны. Вот только лента, удерживавшая до этого мои волосы, порвалась надвое.
– Ссерша не найдет,– вздохнула ши-тари. – Такие вещи дома не отдают.
– Мне бы зеркало,– вздохнула я.
– Это можно,– оживилась змейка.
И через мгновение передо мной повисло зеркало. Наконец-то я могу рассмотреть себя!
Когда мы встретились, Брианна уже не была живой. Ее призрак не имел и половины жизненных красок, а потому я не рассмотрела тогда ни темно-синих глаз, ни каштановых волос с золотистой искринкой. Да и белоснежная кожа прошла мимо моего внимания.
«А я хороша», подумала я и подмигнула своему отражению.
Фигура мне тоже досталась прекрасная. Не спортивная, как в прошлой жизни, нет. Бри, а теперь я, обладала тем типом фигуры, который не заработаешь диетами и спортом. Драконица была удивительно тонкокостной, изящной до кукольности. Я встречала такой тип внешности только в инстаграме и всегда считала это работой фотошоперов.
– Остается одно,– вздохнула я. – Идти с распущенными волосами, делая вид, что так и задумывалось.
Возмущенный писк ши-тари не стал для меня неожиданностью. Я еще в парке заметила, что нет ни одной девушки с распущенными волосами. Или с короткой прической. Но, при этом, стиль у всех был разнообразный. Кто-то мог похвастаться задорными локонами, кто-то предпочитал гладкий узел. У нескольких я видела высокие хвосты.
– Нельзя,– строго сказала змейка.
– Быть человеком с драконьей кровью тоже нельзя,– фыркнула я.
Ши-тари ворчала, шипела и ругалась все то время, что колдовала над моей прической. По ее мнению, я совершала большую глупость. В итоге, видя, что она реально переживает, я подхватила ее за гладкие бочка и посадила на кровать, а сама присела перед ней на корточки:
– Чтобы я ни надела, чем бы ни убрала волосы – это ничего не изменит. Даже если бы ты откуда-то принесла драгоценности. Глава комиссии – Фенранн Фойртелерн, брат мужа моей матери. Он будет против меня, Ссерша. Он будет действовать во благо своего брата. Они, судя по всему, близки, ведь господин Лаган назвал своего сына созвучно имени дяди. Фенранн и Фернар, можно запутаться.
– Драконий рык и драконий крик,– хихикнула Ссерша. – Второе имя не очень-то подходит мужчине.
– Ха,– усмехнулась я,– зато очень подходит моему единоутробному брату.
Змейка фыркнула и соскользнула на пол.
– Ссерша будет готова,– серьезно сказала она. – Позовите, госпожа, и я выдерну вас из зала. Но если вы будете в большом доме… Если они поднимут защиту, то Ссерша не пройдет.
– Спасибо,– коротко произнесла я.
А сама поежилась. Полагаю, что под большим домом змейка имеет ввиду совсем не квадратные метры. Что ж, значит я не имею права проиграть!
Попросив Ссершу оставить зеркало, я начала строить себе рожицы. То улыбалась, то хмурилась, надувала губы и скорбно сводила бровки. И так увлеклась, что вздрогнула, когда Ссерша произнесла:
– Пора, госпожа.
Взяв ши-тари за тонкую ручку, я глубоко вдохнула и выдохнула:
– Поехали!
– Что? – оторопела змейка.
– А, всегда мечтала это сказать,– фыркнула я.
Ши-тари прошипела что-то змейско-ворчливое и мы переместились. Ну что, кто кого?
Уже знакомая дверь распахнулась сама собой. И я, расправив плечи и подняв подбородок, шагнула в просторный зал. Зал, который претерпел значительные изменения. Появился не просто стол, а огромный и длинный стол-трибуна, за которым уместилось… Раз, два, три… Девятнадцать человек!
«А суд присяжных – всего двенадцать человек. Видимо, мое прегрешение слишком велико», промелькнуло у меня в голове.
– Доркас Лаган,– громко и четко объявила я,– приветствует уважаемую Комиссию.
Прижав правую руку к груди, я склонила голову. Черт его знает, изобрели ли они реверанс? Не буду рисковать.
– Мы видим,– громко произнес сидящий в центре мужчина. – Вам не следует нарушать регламент.
Его, к слову, можно было не представлять. Алые волосы, белая кожа и ненормально-зеленые глаза. Фойртелерн, определенно.
– Прошу прощения,– спокойно произнесла я.
Кажется, мне отвели роль молчаливой тени. Я – бесправное и безмолвное существо, которое может лишь стоять в тени великих. Стоять и покорно ожидать вердикта. Ага, щас!
Где-то за моей спиной послышались шаги. Я не обернулась. Я вас не боюсь. Вы меня не прогнете.
– Королевская Академия Магии приветствует в своих стенах Комиссию Трех Рас,– кто бы ни стоял за моей спиной, голосом он владел великолепно. – Академия просит Председателя Комисии начать дело Брианны Доркас Лаган, обратившейся к Академии с просьбой о зачислении ее на Четвертый Факультет. Юная госпожа Лаган называет себя человеком, именно это является основанием для ее просьбы.
В лице Председателя не дрогнул ни один мускул – он явно уже все знал и ко всему подготовился.
– Благодарю за пояснения, господин Тенарбот. Комиссия польщена тем, что сам ректор прибыл дать разъяснения.
Все сидящие на мгновение склонили головы.
– Я, Фенранн Фойртелерн, Председатель Комиссии Трех Рас, объявляю дело открытым. Брианна Доркас Лаган.
– Да, господин Фойртелерн.
– От рождения и до нынешнего момента вы проживали в доме своей матери, госпожи Лаган?
Остатки памяти подсказали, что Бри много времени проводила в семье отца. И что она считала это время самым счастливым.
– Нет, господин Фойртелерн. До гибели моего отца, я половину года проводила в нашем с ним доме. Затем, после его трагической гибели, моя бабушка брала меня к себе. К сожалению, горе и тоска по сыну подорвали ее здоровье,– четко ответила я.
На самом деле, Бри действительно проводила с отцом около полугода. Просто не одним временным куском, а короткими отрезками. Неделя там, пара дней тут. Еще пара недель, месяц, еще один и вот, Брианна даже забывает, что ее ждут в столице.
– Правильный подход,– произнес кто-то из сидящих за столом,– все, как и заповедует нам Договор.
– Однако не стоит забывать о том, что дитя дракона и человека наследует силу Небес,– вкрадчиво произнес Председатель. – Такая сила может нанести вред. Семья и только семья решает, может ли ребенок управлять собой и своей силой. Брианна Лаган – драконица, чей второй облик не сформировался. И вся сила, вся магия, что должна была пойти на сотворение крыльев, сейчас бушует внутри нее. Ради сохранения мира, ради спокойствия наших граждан и ради ее собственного благополучия, мы должны вернуть Брианну в любящее лоно семьи.
Шестеро членов комиссии одобрительно зашумели. Еще шестеро с трудом справлялись со скукой, но оставшаяся шестерка людей… Они смотрели на меня с неприкрытым интересом.
– Думаю, мы должны перейти к голосованию,– благостно улыбаясь, произнес Фойртелерн. – Кто за…
Он говорил медленно, с осознанием собственного превосходства надо мной, бесправной и безмолвной девчонкой. Он ошибался.
– На основании чего вы хотите отклонить мое прошение об обучении? – холодно перебила я его, и мой голос разнесся по всему залу.
– На основании того, Брианна, что вы – дракон,– со снисходительной улыбкой произнес председатель.
– Я не отрицаю того, что меня родила драконица,– с такой же улыбкой ответила я ему. – Но я – человек. Вы можете доказать обратное?
В этот момент я особенно остро осознала, как ловко они подобрали себе этот стол-трибуну. Девятнадцать мужчин и женщин нависали надо мной, посматривали сверху-вниз и снисходительно оценивали. И пока что эта оценка болталась где-то у подножия их монструозного стола.
– Подростки бунтуют,– мягко произнес Фойртелерн. – Вы, правда, уже не совсем подросток. Двадцать восемь лет, Брианна, это возраст взросления. Вы – дракон, уже через два года вы займете свое место в семье Лаган. Место, которое принадлежит вам по праву рождения.
– Не смею занимать чужое место,– четко возразила я.
Я ясно понимала, что все предложения со словами «не хочу» и «не буду» играют против меня. Фойртелерн пытается выставить меня капризным ребенком, а значит придется идти напрямую, забыв даже о формальной вежливости. Придется говорить грубо и доходчиво, не пытаясь сгладить углы. Ничего, если кого-то оскорблю, меня не затруднит искренне извиниться. После завершения всего этого безумия.
– Именно поэтому мы и настояли на внеочередном сборе Комиссии Трех Рас,– вновь заговорил ректор. – Юная госпожа Лаган настаивает на том, что ощущает себя человеком.
– Это бред! – взорвался кто-то из комиссии.
– Почему же? – живо возразила ему немолодая женщина. – Полукровки, рожденные от союза человека и оборотня, имеют право выбирать, кем им быть.
– Потому что там все ясно,– возразил все тот же «взрывной» мужчина. – Если ребенок не слышит Зов Луны, то кто же он, если не человек?
– Если я не способна распахнуть крылья навстречу Небу,– громко и жестко произнесла я,– то кто же я, если не человек?
– Не играйте словами, юная госпожа Лаган,– жестко оборвал меня Фойртелерн. – Или вы хотите сказать, что несчастные чистокровные драконы, рожденные без возможности обрести второй облик – тоже люди?
«Если они того хотят», подумала я, но вместо этого сказала совершенно другое:
– Этот вопрос вне моей компетенции, господин Фойртелерн. Я не посягаю на сложившиеся традиции драконов.
– Тогда что же вы…
– Я – человек,– мой голос прозвучал как удар хлыста.
И больше я не произнесла ни слова. Никаких «потому что», никаких «я чувствую», иными словами – никаких вредных подробностей.
– Комиссия Трех Рас просит открыть доступ в зал приемной комиссии для четы Лаган и их наследника,– проронил Фойртелерн.
– Я даю это разрешение сроком на три часа,– сдержанно ответил стоящий за моей спиной ректор.
А потом он пошевелился и я, со своим обострившимся слухом, четко опознала шорох ткани и поскрипывание кожи. Он что, устроился в кресле и наслаждается спектаклем?!
Фойртелерн тем временем создал крохотного ало-зеленого дракончика и отправил эту полупрозрачную иллюзию вверх.
«Магический ватсапп?», хихикнула я про себя. А после подумала, что это скорее пейджер.
Скользнув взглядом по столу, я заметила то, что ускользнуло от моего внимания в самом начале.
На столе раскинулась часть истории Тройственной империи. Драконы парили в небесах и заливали огнем земли, люди посылали в небеса стрелы и заклятья, а… А может и не только люди – вряд ли оборотни в такой войне дрались лишь при помощи когтей и клыков.
«Тем более, если вспомнить господина Васси. Много ли толку от такого второго облика? Если только где-то что-то подслушать, подсмотреть, а потом вернуться домой и мурчать у камина», подумала я.
Вновь подняв взгляд наверх, на Комиссию, я увидела, что они надули над собой огромный, один на всех, мыльный пузырь. И теперь самозабвенно орут друг на друга.
– Мир так хрупок,– сказал ректор.
– И ради него я должна…
– Нет,– хмыкнул он. – Спасение падающего с небес дракона лишь в нем самом. Расправь крылья и лети, или упади вниз и разбейся о камни.
– Иными словами, если такие как я хотят быть чем-то большим чем… Чем-то большим, чем просто знающие свое место полукровки, то они сами должны бить лапками?
– Именно так,– со смешком согласился ректор. – Именно так. Лично я против того, как вашу силу используют семьи. И многие иные семьи уже отошли от этого старого обычая.
– А многие не отошли,– продолжила я за него. – И каков процент?
– Ты хочешь свободы для себя или стать знаменем новой войны? – вопросом на вопрос ответил ректор.
– Я не хочу войны,– открестилась я. – Что за глупость? Как возможность учиться для одной человеческой девушки может развязать войну.
– Эта человеческая девушка фонит такой мощной драконьей магией, что будь ты лет на пять моложе, я бы поспорил, что твой дракон еще может пробудиться.
– Ага, и тогда я стану слабой ни к чему не способной колдуньей, но зато с крыльями,– скептически скривилась я. – Нет уж, спасибо.
Судя по звуку, ректор поперхнулся воздухом. А после осторожно произнес:
– Так ты что, и правда человек?
Круто развернувшись, я сердито выпалила:
– А что я пытаюсь доказать?!
– Что у тебя есть запал, чтобы избежать предначертанной судьбы,– пожал плечами ректор.
И да, он действительно сидел. Он сидел так, чтобы становилось ясно – каким бы высоким ни был стол-трибуна, он, ректор, чувствует себя максимально комфортно! И никакая Комиссия его не смущает.
Ректор выглядел как обычный привлекательный мужчина средних лет – серые глаза, темные волосы, чуть тронутые серебром, волевой подбородок и чеканная линия губ. Он сидел развалившись, откинув голову на спинку своего массивного кресла. И снисходительно наблюдал за разворачивающимся вокруг представлением.
– Для общности картины вам не хватает бокала вина,– хмыкнула я.
– Вино на работе?
– Чашечка великолепного кофе? – вскинула я бровь.
– Хорошая мысль,– усмехнулся ректор. – Тебе пора развернуться. Я полюбуюсь твоей спиной, а комиссия – лицом.
Коротко поклонившись этому обаятельному нахалу, я развернулась к Комиссии. Чтобы увидеть, как видоизменяется стол – он раздвигался, чтобы вместить еще трех человек. Пардон, еще трех драконов.
Теперь за одним столом пламенели сразу три макушки Фойртелернов. И на их фоне «любящая мать» смотрелась особенно бледно. Впрочем, она именно этого и добивалась. Госпожа Лаган комкала белоснежный платок в нервных пальцах, но к глазам его не прикладывала. Оно и правильно – очень уж грамотный макияж, еще сотрется невзначай.
– Брианна,– с тщательно выверенной интонацией произнесла госпожа Лаган. – Брианна, к чему все это? Твой небольшой конфликт с братом не стоил времени Комиссии!
«Ах ты ж зараза!», пронеслось у меня в голове. Нужно действовать и действовать быстро. Но какой у них мог быть конфликт?! Никаких воспом… Ах нет, что-то крутится. Кажется, у Бри был шанс обрести крылья, но что-то случилось.
– Какой конфликт, госпожа Лаган? – я даже сделала шаг назад и пошире открыла глаза. – У меня не было никаких конфликтов с братом.
Брат дернулся. Хм, видимо, что-то они все-таки не поделили.
– Я не отрекаюсь от своей крови,– напомнила я. – Просто, так случается, что человек во мне сильнее дракона. Мне не нужны крылья, госпожа Лаган. Чтобы летать люди изобрели воздушные лодки. И этого достаточно.
«Как бы так ловко ввернуть про золото?», пронеслась у меня в голове паническая мысль. Потому что если она будет упирать на семейный конфликт, то могут и поверить!
– Тишина в зале,– властно произнес Председатель Комиссии. – Мы начинаем. Слово предоставляется госпоже Тиаринн Лаган.
«Мать года» встала, трижды поклонилась и заговорила негромким и очень грустным голосом:
– Брианна всегда была сложной девочкой. Я очень любила ее отца, но не смогла остаться с ним. Триединый смилостивился, и я родила дочь. Возможно, я немного избаловала Бри…
Ту она сделала паузу и нежно улыбнулась. А я почувствовала, как моя сила начинается клубиться где-то внутри. Избаловала, ха! Залюбленная малышка предпочла уйти на перерождение, лишь бы не оставаться в семье!
И тут меня осенило. Тут меня так осенило, что я успокоилась. Они привели Лаганов, чтобы утопить меня. А на деле… На деле они утопили себя. И даже если я не смогу ввернуть пассаж про золото, мне есть что сказать.
– Затем я приняла в свой род супруга, родила сына и стала уделять дочери меньше времени. Конечно, в этом есть и моя вина,– журчала тем временем Тиаринн Лаган. – Младший брат полюбил свою вредную сестричку.
«Младший брат» предпочел сидеть с каменным выражением лица. Видимо, актерских талантов ему не перепало. Ну ничего, Тиаранн за всех старается.
– И конфликт действительно был. Брианна хотела обрести крылья любой ценой. Она решила принять участие в том самом ритуале…
– Протестую,– громко произнесла я. – Я никогда не хотела участвовать в каком-либо ритуале, результатом которого стало бы мое перевоплощение в ящерицу с крыльями!
Секундная тишина и я тут же склоняюсь в поклоне:
– Прошу прощения за неправильно подобранные слова. Клевета и навет возмутили меня до глубины души. Я никогда не хотела принять участие в каком-либо ритуале, результатом которого стало бы перевоплощение в крылатый драконий облик. И я не знаю с чего госпожа Лаган думает обратное.
– Вы готовы поклясться? – с интересом спросил ректор.
И я, подавив желание обернуться к нему, спокойно ответила:
– Да.
Мои слова произвели на Комиссию впечатление, но, увы, госпожа Лаган обладала не только актерским талантом, но еще и острым разумом:
– Легко давать невыполнимые обещания, да, Брианна? До твоего абсолютного совершеннолетия еще два года, ты не можешь дать ни одной серьезной клятвы.
Да, к такому уму еще бы и сердце поотзывчивей.
– Госпожа Лаган,– я склонила голову к плечу и улыбнулась,– драконы становятся полностью совершеннолетними в тридцать лет. Но люди…
Тут я сделала длительную паузу и продолжила:
– Люди имеют право отдать себя на суд магии с восемнадцати лет. Уважаемая Комиссия, я – человек и мне двадцать восемь лет. Старая дева, вообще-то. Дайте же мне возможность учиться, раз уж личная жизнь не светит.
Несколько членов комиссии попытались скрыть смешки за кашлем. Безуспешно.
– Смело,– оценил ректор. – Мне нравится. Но что дальше?
А до моего носа донесся насыщенный кофейный аромат. М-м-м, как бы я хотела сейчас сидеть в кресле и наблюдать все это со стороны.
«Хорошо быть ректором Королевской Академии Магии», вздохнула я про себя.
– Не понимаю, Фер, зачем ты их притащил? – проворчал один из засмеявшихся мужчин,– ясно же, что изобретать правосудие опять нам придется.
«Изобретать?!», мне стало дурно.
– Мы должны принять во внимание все факты,– уклончиво ответил Фойртелерн и обратился к Тиаринн,– вы желаете сказать дочери что-то еще?
Госпожа Лаган встала из-за стола и вперила в меня горящий взгляд:
– Брианна, доченька, смири свою гордыню и вернись домой. Немедленно.
И я ясно увидела, как вокруг нее закрутилась-задымилась такая же дымка, как и вокруг декана драконьего факультета. Она пытается меня подчинить?!
Но, с другой стороны, зачем ей меня подчинять? Тиаринн же не хочет ничего плохо… Вернуться домой будет так здорово, больше не придется позориться в старой и страшной одежде. Да и вообще, ну что за глупости я удумала? Сбежала из родного дома, осталась без крыши над головой и…
«Родного дома? Откуда у меня родной дом?», оторопела я. И заново оценила свои неспешные размышления. «Высший класс. Не идти напролом, а внушить исподтишка».
– Спасибо, госпожа Лаган,– я склонила голову,– но мои намерения не изменились. Я хочу учиться. И потом, вы ведь, матушка, можете подтвердить комиссии, что я человек.
– Я? – нахмурилась Тиаринн.
Здесь было бы здорово сыграть няшу-наивняшу, но, увы, такие гримаски у меня не получались. Никогда. Даже если от этого зависело нечто важное, вроде дополнительной порции за обедом. Поэтому я сдержанно и спокойно сказала:
– Вы закрывали меня в подвале и в моей комнате, запирали так, что никто не мог пройти внутрь и выйти наружу. Разве это наносило мне вред?
Госпожа Лаган отшатнулась, нервно улыбнулась и попыталась выровнять ситуацию:
– Как раз-таки наносили, ведь те жалкие часы показались тебе вечностью.
– Перед тем, как я ушла в Академию, мне в комнату шесть раз перемещали подносы с едой,– напомнила я.
– Ты сбежала,– выплюнул Фернар, младший брат моего тела. – Сбежала до завтрака, воспользовавшись помощью паразита.
Спасибо, вот большое-пребольшое тебе спасибо. Правда, мать тебе скорее всего ввалит дома, но это уже не мои проблемы.
– Сбежала? – я вскинула бровь. – Вовсе нет. Я уведомила госпожу Лаган о своем желании поступить на Четвертый Факультет, она, правда, не обрадовалась. Но я считала и считаю себя в своем праве. В конце концов, вы приняли мой выкуп за кровь и силу.
– Нет,– яростно произнесла госпожа Лаган. – Я отрицаю это!
– Но куда тогда делись золотые империки из моего сундучка? – удивилась я. – Там было достаточно, чтобы оплатить учебу на первом факультете, это я точно знаю.
Тут я сделала паузу, но недолгую, чтоб никто не успел вступить, и доверительно обратилась к комиссии:
– Знаете, мне неизвестна точная сумма выкупа, но я решила ориентироваться на стоимость учебы в КАМе. На драконьем факультете, разумеется.
Переведя взгляд на побледневшую Тиаринн, я четко произнесла:
– Деньги из сундучка исчезли и я считаю, что вы приняли выкуп. Ведь не мог же вор пробраться в мою комнату?
Остается надеяться, что никто не подвергнет сомнению сам факт наличия денег.
– Кстати да,– оживился один из членов Комиссии,– могу подтвердить, что эта целеустремленная девушка помогала мне в лаборатории.
Посмотрев на мужчину, я ощутила всплеск благодарности, идущий откуда-то из подсознания. Господин Корнхелл. Прижав руку к груди, я коротко поклонилась:
– Здравствуйте, господин Корнхелл.
– Здравствуй-здравствуй,– он усмехнулся,– не ожидал, что комиссия из-за тебя соберется.
– Я прошу тишины,– пресек наш разговор Председатель. – Госпожа Лаган… Госпожа Лаган!
А госпожа Лаган, укрыв себя и свою семью мыльным пузырем, яростно о чем-то спорила с мужем и сыном. При этом она потеряла все свое наигранное спокойствие и чадолюбие.
Пузырь с треском лопнул и нам довелось услышать окончание ее фразы:
– …идиоты! Уважаемая комиссия, я, Тиаринн Лаган признаю, что семья Лаган приняла у Брианны Доркас Лаган выкуп за силу и кровь. С сего дня Брианна Доркас Лаган мне не дочь. Но я готова поклясться, что она была, есть и будет драконицей!
Ах ты ж! Похоже, либо муж, либо сын за спиной у матушки прикарманили денежки Бри. Причем я ставлю на сына – взрослые люди должны иметь какой-никакой разум. Да и вряд ли у господина Лагана есть необходимость красть империки. И вот, выяснив, что сынок вор, Тиаринн не смогла это признать.
«Одно радует, я не настолько им необходима», промелькнуло у меня в голове. «Они не готовы обладать мной, если на другой чаше весов общественное мнение».
– Отчего же вы сразу это не сказали? – спросил господин Корнхелл.
– Мой супруг не успел мне об этом сказать,– мило улыбнулась госпожа Лаган. – Когда и как Комиссии будет угодно засвидетельствовать мою клятву?
– А что будет, если вы не правы, госпожа Лаган? – лениво спросила я. – Что будет, если вы убили во мне дракона? Если после вашего воспитания во мне выжил только человек? Что будет, если вы лжете?
– Я не лгу!
– Это вы так думаете,– усмехнулась я. – Но ведь вы не смогли меня подчинить, верно? Раньше у вас получалось, а теперь – нет.
Тиаринн побледнела. Ей бы не стоило меня слушать, но она не смогла закрыть уши. И заткнуть меня она тоже не смогла. И теперь ей страшно клясться. Я вижу это по тонкой пленке пота, выступившей у линии роста волос. Я вижу это по танцующим на скулах чешуйкам – они то появляются, то исчезают. Драконица боится.
– Если бы сейчас мне предложили крылья, я бы отказалась,– напомнила я вкрадчиво. – Клянитесь, госпожа Лаган. Клянитесь же!
Она встала, оправила серьги и, усмехнувшись, коротко бросила:
– Я знаю кто ты и что ты, бесфамильная девчонка. Мне ни к чему клясться. Ты больше не часть семьи Лаган. Ты хотела свободы? Ты ее получила. Посмотрим, кто успеет заявить на тебя права первым.
"Заявить права?", мелькнуло у меня в голове.
– Заявить можно все, что угодно,– усмехнулась я. – Но я не смею вас задерживать, госпожа Лаган.
Я обозначила короткий поклон и перевела взгляд на Фойртелерна. Что дальше? Судя по последней фразе драконицы, я себе жизнь не очень-то облегчила. А может это просто попытка уязвить напоследок.
– Я уверен, что эта юная госпожа имеет право называть себя человеком,– глубокомысленно произнес господин Корнхелл. – И смею надеяться, что комиссия прислушается к моим словам. Я знаю эту прекрасную девушку целый год.
А я, навострив ушки, услышала обрывок фразы, долетевший от левого края стола:
– …в любом случае, нужно ее согласие, пусть даже формальное…
Да? Ну что ж, на Земле был фильм всегда говори да. У меня, кажется, начинается жизненный период всегда говори "нет".
«Или «я подумаю»», хмыкнула я про себя.
– Мы не можем опираться только на ваши слова,– внушительно произнес Фойртелерн. – Давайте используем старый способ. Сейчас перед вами будут появляться иллюзии. Вы должны выбрать вещи под свой вкус. Вам все понятно, Брианна?
– Меня зовут Доркас,– поправила я его. – И мне все понятно.
– Начинаем,– кивнул Фойртелерн.
А я услышала голос ректора:
– Доркас, сместись влево и на шаг назад. Мне плохо видно. Да, благодарю.
Первым передо мной появилось два странных существа. Зеленое с гнойно-желтым и фиолетовое с болезненно синим.
– Я могу ничего не выбирать?
– Можете,– кивнул Фойртелерн. – Но неужели вы не хотите взять чирсу? Это весьма полезная тварюшка, если смотреть с человеческой точки зрения.
– Я не только человек,– усмехнулась я,– но еще и девушка, имеющая свои симпатии и антипатии. И, к тому же, с чирсой нужно уметь управляться.
И пусть я даже не представляю, что это за пакость, но моя последняя фраза попала в точку! Господин Корнхелл улыбнулся и кивнул, другие же начали делать пометки.
Существа мигнули и исчезли, после чего… Серьезно?! Трусы?! Мою судьбу решают они?!
Я без колебаний выбрала белье того же фасона, что и то, что было на мне.
– Воистину драконий вкус,– усмехнулся Фойртелерн.
– Вот уж глупости,– фыркнула одна из двух женщин, что были в составе комиссии. – Знаешь, Фер, если завернуть мне подол, то ты там совсем не панталоны увидишь! Надеюсь, ты не начнешь исправлять мой свиток рождения? Обнаружить в себе дракона на восемьдесят седьмом году жизни это очень странно!
– Да? А мне казалось ты не против обнаружить в себе дракона,– поддел ее сидящий рядом мужчина.
– Похабник,– фыркнула женщина и в этот момент ее поддержала вторая:
– Да и волчицы, если вдруг кому-то интересно, давно оценили драконий стиль.
«Да они же не воспринимают происходящее всерьез!», поняла я вдруг. И ректор, который сидит, пьет кофе и наслаждается шоу, и большая часть Комиссии. Им весело, им интересно, но при этом абсолютно, абсолютно безразлично!
Затем передо мной появился розовый клубок пуха и палка с глазами. Я, без колебаний, выбрала клубок пуха.
– Вы уверены? – прищурился Фойртелерн.
– Абсолютно,– хладнокровно ответила я и даже не вздрогнула, когда пуховый клубочек зевнул, продемонстрировав острые загнутые зубки-крючья.
– И что вы сделаете с ним?
– Приручу и тихими вечерами буду сидеть с ним у камина. Я буду читать, а он…
– А он будет дожирать ножки вашего кресла,– фыркнула оборотница. – Фер, заканчивай этот балаган. Только человек может страдать такой ерундой, как приручение того, что в принципе не имеет никаких полезных свойств. Пухобобы прожорливые, тупые вредители. И единственные, кто берет их в питомцы – человеческие девицы и человеческие же престарелые девы!
– Да, пристрастие человеческих колдуний к пухобобам общеизвестно,– благостно улыбнулся председатель. – Так не потому ли Брианна и выбрала этот вариант?
– Ага, а вполне себе человеческие панталоны она просто не узнала,– пакостно заржала оборотница. – Она их с рубахой перепутала, да? Фер, ты пристрастен и рушишь свою репутацию. Ты мой друг и я тебе, как другу, рекомендую остановиться.
– Тебе бы следовало отказаться от председательствования,– кивнул молчавший до этого мужчина. – Все-таки тут на лицо конфликт интересов.
– Давайте голосовать,– предложил господин Корнхелл. – Госпожа Лоухан права, да и все мы понимаем, что господину Фойртелерну до дрожи необходимо загнать Доркас обратно в семью Лаган. Или же принять ее под свою опеку, чтобы усилить Фойртелернов. Но я хочу напомнить, что все мы клялись быть беспристрастными. Инициируйте голосование, господин Фойртелерн.
– Я не пристрастен,– с достоинством произнес дракон. – Я желаю Брианне лишь добра. Хрупкая молодая драконица против враждебного мира…
Он сделал паузу, а у меня по спине прошел холодок. Черт, он ведь в чем-то прав! Я одна, совсем одна против чуждого, непонятного мира. Ни семьи, ни друз…
"Да как они это делают?!", внутри меня разгорелся пожар ярости. "Как?! Не подчинение, а какое-то вкрадчивое манипулирование!".
Одно хорошо – вспышка эмоций вымыла из моей головы все лишние, «подсаженные» мысли и я смогла сдержанно ответить:
– Мне не страшно, господин Фойртелерн. Я полна радужных надежд.
– Голосуем,– криво усмехнулся дракон,– кто за то, чтобы признать Брианну Доркас, Изверженную из Рода, человеком, поднимите руки.
Господин Корнхелл не раздумывал ни секунды. Следом подняла руку та женщина, что первой высказалась про трусы. Затем волчица. Затем еще двое. И еще один. И еще. И я сбилась.
– Восемь голосов за то, чтобы признать госпожу Изверженную человеком,– в голосе Фойртелерна звучало скрытое торжество.
Восемь?! Меня окатило ледяным ужасом. Восемь?!
– Кто против того, чтобы признавать Брианну Доркас Изверженную человеком?
Я не считала. Не было сил. Последние крохи уходили на то, чтобы стоять с высоко поднятым подбородком и развернутыми плечами. Все пропало, но я не сдамся. И никому не позволю увидеть свои слезы!
– … голосов,– донеслось до меня.
Вот только в голосе Фойртелерна нет радости.
– Кто воздерживается от голосования? Четыре голоса. Итак, восемь голосов за, шесть голосов против и четыре воздержались. Я, как председатель комиссии, не имею права голоса,– холодно и безэмоционально произнес Фойртелерн. – Решение Комиссии Трех Рас таково: Брианна Доркас Изверженная имеет право называть себя человеком. Решение вынесено и подлежит обжалованию в течение четырнадцати дней. От лица Комиссии я прошу и требую назначить Изверженной куратора из числа студентов Первого Факультета. Заседание окончено.
Мне удалось сдержать облегченный выдох. А вот выступившие слезы – нет. Но я, делая вид, что все идет как надо, просто смахнула предательскую влагу рукой.
Впрочем, до меня никому не было дело – после слов председателя колдуны и колдуньи принялись собираться, переговариваться между собой и над чем-то смеятся.
– Это было любопытно,– произнес в итоге ректор. – Что ж, госпожа Изверженная, вы идемте. Приемная комиссия уже распущена, так что заполнять бумаги будете в моем кабинете. Что является исключительным событием для студентов.
– Почему? – заинтересовалась я, глядя, как один за одним исчезают колдуны и колдуньи.
– Потому что путь в мой кабинет это билет в один конец,– усмехнулся ректор и встал. – Я занимаюсь административной работой, частью которой является и отчисление нерадивых студентов.
Он развеял кресло и создал перед нами портал:
– Прошу.
В кабинете ректора меня даже не усадили никуда. Просто велели положить руку на кипу пустых листов и выпустить магию. После чего первозданная белизна бумаги сменилось на мелкий черный шрифт.
– Что ж, теперь вы Доркас Брианна Лагрант.
«Лагрант?», удивилась я про себя и вдруг отчетливо поняла, что это фамилия отца Бри. Они именно так и познакомились с Тиаринн – произошла путаница и обладатели схожих фамилий оказались вместе на практике после четвертого курса.
– Это ваш академический пропуск,– передо мной повис бронзовый кулон с голубой капелькой подвески,– сейчас я открою вам портал в хозблок. Там вы получите талоны на питание, форменную одежду и бланк, с которым завтра до завтрака подойдете в библиотеку. Там вы получите учебники, тетради и писчие принадлежности. Увы, те, кто учатся по программе «пять за один» не получают стипендию.
Ректор потер подбородок и добавил:
– Но именно вам я не сочувствую. С ши-тари вы не пропадете. Так, куда вы кулон прячете? Он должен быть всегда поверх одежды. Угу, хорошо. Все, идите.
– А портал? – оторопела я, поправляя на груди кулон.
– Круго-ом, марш! – рявкнул ректор и я, подхваченная его приказом, вымелась в портал, находившийся у меня за спиной.
В хозблоке мне никто не обрадовался, но и рассусоливать они долго не стали. Я получила объемный тюк, бланк и двадцать восемь белых монеток.
– Завтрак и обед, за ужин надо доплачивать,– скупо пояснил высокий и донельзя худой мужчина. – Вопросы?
– Как часто выдают одежду?
– Вам – один раз. Остальным – каждый год. Вопросы?
И я так поняла, что с вопросами пора заканчивать. Вызвав Ссершу я попросила ее перенести и меня, и тючок в спальню. Как бы то ни было, что бы я ни обнаружила в тючке – я уже победила. Я уже молодец. Нет, не так. Я – мо-ло-дец!