Вильгельмина зябко поджала ноги: ей внезапно стало холодно. Сложенные на коленях руки побелели от напряжения, однако она смотрела на Армана прямо, как равная.
– Почему здесь нет моей матери, разве не она первой должна подписать документы от моего имени?
И уже подписала, в Майене, иначе бы Вильгельмина не отправилась в столицу.
Уезжали в спешке, слуги едва успели собрать вещи. Матери и дочери не дали толком попрощаться. Кристина Августа пробовала настоять хотя бы на сопровождающем женского пола, но ей отказали, порукой чести Вильгельмины стало данное заочно слово Армана.
– Потому что ее появление сейчас нежелательно, а вы достаточно самостоятельны, чтобы вести дела.
Руки Армана расслабленно лежали на подлокотниках кресла. Чуть откинувшись на изогнутый подголовник, он притворно лениво посматривал на собеседницу, но Вильгельмина чувствовала: все обман, стоит ей дернуться, хищник нанесет удар.
Давящая, темная атмосфера клубами дыма наполняла легкие.
Холод сменили волны дрожи. Даже легкие тени в углах кабинета попрятались, словно опасались показываться на глаза Арману.
– Кто вы? – сглотнув, решилась спросить Вильгельмина и на всякий случай приметила пресс-папье.
Недавнее происшествие ее многому научило, отныне она не могла оставаться беспечной.
– Вас интересует мое полное имя, моя должность или степень нашего родства? – Карие глаза Армана стали на полтона темнее. – Не беспокойтесь, оно достаточно дальнее, чтобы не мешать совместной жизни. Хотя Славии не слишком разборчивы в данном вопросе, браки между кузенами для них не редкость. Ваша мать тому подтверждение.
– Вы их не любите.
Девушка пропустила мимо ушей последнее замечание. Она догадывалась, собеседник пытался ловко уйти от темы, заставить ее заглотить новый крючок, начать спорить. Нет, Вильгельмину не волновали чужие браки, только свой собственный.
– Кого?
Арман неторопливым движением выпрямился, бормоча себе под нос: «Да где же он?», отпер верхний ящик массивного стола из дуба с бронзовыми накладками и принялся перебирать бумаги. Однако одним глазом пристально следил за Вильгельминой. Значит, она не ошиблась, впереди сложная шахматная партия.
– Королевский дом.
Тело Вильгельмины окостенело. Она боялась переменить позу, лишний раз моргнуть. Из-за нервного напряжения у нее зачесалась шея.
– Я принадлежу к королевскому дому, как я могу его не любить? Если вы запамятовали, я сын принцессы Клод, младшей дочери вашего прапрадеда.
На стол легла безымянная кожаная папка. Арман накрыл ее рукой, словно опасался, что Вильгельмина вырвет бумаги, преждевременно их прочитает.
– Одно другому не мешает. Я тоже дочь принцессы.
Воздух между ними на мгновение превратился в обоюдоострый клинок.
Глаза Армана прищурились, губы плотно сомкнулись.
– На вашем месте я бы остерегся делать подобные заявления.
– Почему? Разве?..
Поднятый палец заставил ее замолкнуть.
– Хотя бы потому, что между нами колоссальная разница. В этом вы сумели сегодня убедиться. Ваши родители, какого бы происхождения они ни были, заключили брак спустя три с половиной года после вашего рождения.
Он намеревался подчинить, возвыситься над ней, но у Вильгельмины имелся козырь в рукаве. При лицах ее положения не церемонились, шептались о том, о чем побоялись бы говорить в присутствии более знатных особ. Вильгельмина же слушала и запоминала.
– Совершенно верно, элаф, – она чуть склонила голову набок и расслабила руки, – я незаконнорожденная. Однако вы не правы, мы похожи.
– Чем же?
Арман мгновенно уловил перемену в ее настроении, подобравшись, подался вперед.
– И вы, и я дети чернокнижников.
– Маленькая плутовка!
Вильгельмина полагала, он рассердится, а Арман рассмеялся. Привычно только ртом, глаза оставались холодными как глубины подземных морей. Последовавшая за тем резкая перемена настроения напугала Вильгельмину. Она вжалась в кресло, закрыла лицо руками, когда он внезапно навис над ней и прошипел:
– Никогда не говори так больше!
После, как ни в чем не бывало, вернулся на место, раскрыл папку. В ней оказался проект брачного договора.
– Воды? Вина?
Лицо Армана излучало безмятежность. Атмосфера в кабинете разрядилась, больше ничего не давило на грудь.
– Или ты еще слишком мала, чтобы пить? Судя по тому, что я видел, Кристина Августа держит тебя в строгости.
– Вы видели меня прежде?
Брови Вильгельмины поползли вверх. Она даже безропотно проглотила переход на фамильярное «ты».
– Да, в Майене. Не люблю «котов в мешке», особенно если речь о женитьбе. Не стану скрывать, я предпочел бы кого-то постарше, хотя пример моей матери свидетельствует о том, что разница в возрасте счастью не помеха.
– Счастье – понятие относительное, – несмотря на преподанный урок, Вильгельмина вновь отважилась перечить.
Она пыталась высчитать, насколько Арман старше нее. На пятнадцать лет, двадцать, двадцать пять? Выглядел он хорошо, пусть и перешагнул порог зрелости. Когда Арман хмурился, на лбу проступали поперечные морщины.
– Заверяю, моя мать была вполне счастлива. Можешь сама спросить при случае, где ей нравилось больше: во дворце, в статусе «гадкого утенка» или замужем, уважаемой и свободной.
– Брак исключает свободу, – покачала головой Вильгельмина.
– Тебе точно семнадцать? – Впервые за время беседы Арман с интересом взглянул на нее. – Но тем проще нам будет. Я предлагаю сделку. Выполнишь мои условия, получишь всю полноту свободы, которая только возможна. Нет… Надеюсь, до этого не дойдет.
– И все же?
– Что-то мне подсказывает, ты будешь покладистой девочкой.
Одарив ее легкой улыбкой, Арман зашелестел страницами. Вильгельмину завораживала ловкость его пальцев, блеск перстней. Сама она довольствовалась простеньким колечком, подаренным матерью на один из дней рождения.
– Нравится?
Арман оказался наблюдательным и проницательным.
– Нет.
Сложив руки на груди, Вильгельмина отвернулась.
– Ну же, что в этом постыдного, многие женщины любят драгоценности. Я же о них спрашивал.
Повисший в воздухе намек заставил ее щеки порозоветь.
– Твой гардероб никуда не годится. Сегодня вечером к тебе придет придворная портниха, завтра пришлю ювелира.
– Но…
– Все расходы за мой счет, прошлые долги тоже оплачу. И прическа… У тебя длинная тонкая шея, зачесывай волосы наверх, чтобы Великая герцогиня и ее дочурки сдохли от зависти при виде твоих изумрудов.
Неожиданный комплимент сделал кожу Вильгельмины цвета мака. Она искоса взглянула на Армана: тот благодушно посмеивался. То ли над ней, то ли над своими мыслями.
– Элаф, почему я? Вы сами сказали: я незаконнорожденная, никто, слишком молода для вас. К чему осыпать меня драгоценностями, наряжать словно куклу?
– Я так хочу, этого довольно.
– Нет. – Она пришла сюда за правдой и добьется ее. – Я вам не нравлюсь. Не спорьте, элаф, вы бросили меня на произвол судьбы и вспомнили лишь тогда, когда переделали все дела.
Глаза Армана вновь хищно прищурились, пальцы забарабанили по бумагам.
– Ты претендуешь на обращение «вы», юная королева теней.
Вильгельмина вздрогнула как от пощечины. Дыхание перехватило, перед глазами потемнело. Ухватившись за подлокотник, она полными ужаса глазами смотрела на Армана.
– Да, я знаю, но никому не скажу. В этом мы с прелатами расходимся: я не считаю магию теней злом. Взамен я рассчитываю на твою помощь.
– Помощь?
– О, не беспокойся, колдовать не придется. Ты просто родишь пару-тройку детишек, а потом передашь мне свой дар. Добровольно. Взамен получишь корону. Достойный обмен, не находишь?
Ноготь Армана чиркнул по бумаге, оставив глубокую борозду.
– Твой дядя при смерти, детей у него нет. Ты – дочь его сестры, самая близкая наследница. В моих руках в силу должности все нити управления государством, да и сам я королевских кровей. Почему бы нам не объединиться, не взять то, что принадлежит нам по праву? Или хочешь кланяться, делать реверансы перед Рупертом и его толстой супругой? Пожалуйста! Я найду другую жену, какую-нибудь принцессу и устрою свою жизнь. Ты – сомневаюсь.
Потрясенная Вильгельмина молчала. Все заготовленные возражения, вся игра пошла прахом.
С одной стороны, надлежало ответить отказом. Она, как и все, заочно приносила клятву верности Леопольду Второму, но чего стоила эта клятва, если дядя разрушил судьбу ее матери, превратил саму Вильгельмину в отверженную? Она ничем ему не обязана, не благодарить же за подаренное рядовое дворянство! Принца Руперта и его старшего сына девушка и вовсе презирала. Ни тот, ни другой, получив корону, не приведут Эланд к благоденствию. Арман… Он такой же достойный наследник, как остальные, внук Эрика Четвертого, представитель одного из древнейших родов королевства. Вдобавок знал ее тайну.
– Ну? Даю тебе время подумать.
Арман перевернул песочные часы и, отложив в сторону папку с договором, занялся чтением писем.
Песчинки стремительно перетекали из одной колбы в другую, а заветное решение не приходило.
– Я согласна, – в итоге Вильгельмина выбрала шанс выбраться из унылого, беспросветного существования. – Но у меня тоже есть ряд условий.
– Слушаю.
Арман отложил письма и подчеркнуто внимательно уставился на нее. Вильгельмине стало неловко, зачесались ладони, но она продолжила:
– Я не желаю, чтобы вы вели себя, как принц Руперт с моей матерью.
– Не беспокойся, внебрачных детей и любовниц не будет.
– Совсем? – Вильгельмина недоверчиво распахнула глаза.
– Совсем. Я не дам тебе ни единого повода развестись или забрать власть в свои руки. К тому же мы не знаем, сколько времени потребуется для рождения годного наследника, возможно, придется тренировать ежедневно в течение десятков лет.
Он намеренно вогнал ее в краску и наслаждался результатом.
– Но о супружеском долге поговорим после. Ты что-нибудь слышала о магии рода Славиев?
Вильгельмина покачала головой.
– Как я и думал! – разочарованно протянул Арман. – Твои предки обладали даром предвиденья. И не только, но традиционно упоминают только его. Я внук сильфиды, ты тоже умеешь видеть больше, чем обычные люди. Не отпирайся, твои мурашки, страх подтверждают это. Остальные в моем присутствии не робеют. Во всяком случае, пока я не применяю власть. Так вот, если все пойдет, как задумано, наш сын окажется носителем трех видов магии. Теперь понимаешь, зачем ты мне нужна?
О самом главном он умолчал. Арману не требовалось возрождать фамильный дар, он сам им обладал. Да, видения посещали его нерегулярно, обычно во сне, за исключением гаданий на крови единорога, он не мог ими управлять. Одно Арман и вовсе ненавидел – то, где Творец, а то и сама Эрато, явно издеваясь, раз за разом называли ему имя будущей жены. Имя Вильгельмины.
Она говорила, Арман мог бы жениться на другой… Увы, не мог, потому что знал: если пойдет наперекор судьбе, проигнорирует избранную, род прервется. Так уж заведено у сильфов: нужно жениться на той, на кого указали свыше. Неприятный привет послала ему из могилы бабка, в покоях которой он обосновался! Сама-то она вступила в брак безо всяких предсказаний, а его связали узами с истинной.
Вильгельмина медленно кивнула, переваривая услышанное. Как же ей не хватало совета матери! Пришлось обойтись без него, в одиночестве ознакомиться с предложенным Арманом договором. Он отличался от того, что заключили в Майене, содержал ряд нестандартных пунктов. В частности, Вильгельмине запрещалось заводить любовников без разрешения мужа, а рождение внебрачных детей каралось «на усмотрение обиженного супруга». Так как девушка не планировала вести разгульную жизнь, она все подписала.
– Прекрасно! – Канцлер убрал документ в папку, поверх брачного соглашения, заключенного в Майене. – Отыне вы моя невеста.
Чуть помедлив, он насмешливо спросил:
– Поцеловать или просто надеть на руку кольцо?
– Поцеловать.
Вильгельмина всего лишь хотела немного позлить его, прекрасно понимая, никаких нежностей не предполагалось, но просчиталась.
Арман неспешно поднялся, обошел вокруг стола. Девушка замерла, напряглась как струна, когда его тень накрыла ее.
– Подними голову! – приказал Арман и посетовал в пустоту: – Чтобы получить хоть какое-то удовольствие, всему придется учить самому!
Вильгельмина подчинилась, прикрыла глаза.
Жесткие губы мазнули по ее губам. Арман тут же отстранился.
– Рассчитывала на другое?
Он прочитал разочарование на ее лице. Все же первый поцелуй…
– Получишь после свадьбы, если будешь хорошей, послушной девочкой.
Подняв безвольную руку Вильгельмины, Арман надел на нее фамильный перстень. Он оказался велик даже для ее большого пальца. Ничего, ювелир подгонит под нужный размер.
– Смотри, не потеряй! Отныне это твой оберег от всяких Густавов. А теперь ступай! Голову держи высоко поднятой, ты не гувернантка или приживалка, а будущая королева. Веди себя соответствующе. И никому ни полслова ни о нашем разговоре, ни о договоре! Даже матери. Я приглашу ее на свадьбу, пусть посекретничает с тобой об альковных делах.
Вильгельмина покинула кабинет Армана обескураженной. Голова шла кругом. В ней роилось множество вопросов. И самый главный: почему Арман уверен, что король умрет? Наоборот, Вильгельмина слышала, ему стало лучше. А даже если так, почему Арман решил, что выиграет схватку за власть? И почему она, всего лишь бастард, не принцесса, пусть и дочь принцессы, неужели только из-за ее дружбы с тенями?
Вильгельмина потянулась к губам, словно желая стереть недавний поцелуй, но раздумала. В растерянности посмотрела на окольцованный большой палец, поправила перстень, чтобы не упал.
– Зачем он поцеловал меня? – вопросила она увитый вьюнком фонтан в центре садика.
К нему, словно к солнцу, стремились все дорожки.
Тишина, только мирно плещется вода, чирикают птицы.
Взгляд невольно упал на стену напротив. Показалось, или в окне мелькнул темный силуэт?
Она оказалась здесь случайно, вышла из кабинета, свернула не туда, а дальше шла на шум воды. Все свидетельствовало о том, что сад давно заброшен. Дорожки поросли травой, среди кустарников свили гнезда птицы. Без должного ухода мрамор потрескался. Ветер наполнил пустоты землей, где взошли разного рода сорные травы.
Странное место! Всего в двух шагах натертые до блеска полы, вышколенные лакеи, а тут будто другой мир.
Вновь ощутив чужое присутствие, Вильгельмина заерзала на скамейке, приподнялась.
– Если я потревожила чей-то покой, то немедленно уйду.
Ответа не последовало, однако неведомый некто никуда не делся, наблюдал за ней из тени сводчатой галереи.
– Э нет, так не пойдет!
Вильгельмина уперла руки в бока. Ей надоела игра в прятки.
– Кто бы вы ни были, покажитесь!
И снова едва уловимая глазом возня.
Подобрав юбки, Вильгельмина аккуратно присела. Раз уж она без пяти минут герцогиня, а то и королева, можно не заботится о чистоте платья. Девушка потянулась к бледной, полупрозрачной тени от ножки скамьи – солнце наконец преодолело точку зенита. Пальцы ловко ухватили пустоту. Приятный холодок на коже подтвердил: ее власть признали.
– Хочу узнать, кто там.
Змейка тени выскользнула из ее пальцев, прячась от лучей слепящего солнца, поползла к галерее.
«Женщина», – шепотом отозвался в голове ответ. Тени никогда не отвечали громко, требовалось приложить усилие, чтобы их услышать.
– Эй, вы шпионите за мной? Или вас послала Великая герцогиня?
Вильгельмина смело двинулась наперерез незнакомке. Если поторопится, успеет перехватить ее до того, как та затеряется в дворцовых коридорах.
– Козни Эрато!
Вскрикнув, девушка уклонилась от взявшейся невесть откуда совы. Она поднялась с пола галереи, пролетела низко, чудом не задев Вильгельмину, и затерялась в небе. Зато ощущение чужого присутствия исчезло.
Ополоснув лицо водой из фонтана, Вильгельмина намеревалась вернуться в салон Марии, когда ее вдруг накрыл острый приступ мигрени. Ухватившись пальцами за пульсирующие виски, девушка ясно увидела перед собой обезображенное мелкими язвочками лицо мужчины. Оно напоминало восковую маску.
«Вильгельмина!» – позвали обескровленные губы.
Мужчина приподнялся. Над ним захлопотали врачи; мелькнуло лицо пожилой женщины, неуловимо напоминавшей Кристину Августу. Между больным и матерью Вильгельмины тоже, определенно, имелось сходство.
Вот он приподнял руку, открыл рот…
«Отдайте все…»
Голова девушки разболелась с удвоенной силой, и она не расслышала окончания фразы.
Когда боль отступила, мужчина недвижно лежал на пышных подушках. Приоткрывшийся рот и застывшие глаза свидетельствовали о том, что он мертв.
В тот же миг Вильгельмину оглушил выстрел дворцовой пушки, и она с ужасом осознала, что только что непостижимым образом стала свидетельницей последних минут жизни Леопольда Второго.