Глава четвёртая. Возвращение обратно

― Верно, получается к ближе к обеду мы точно будем на островах. Нам в любом случае нужно было бы время собрать ваши устройства, завершить работу с философией и вашим биологическим существом.

– Конечно, так что же вы всё-таки приобрели?


Лампа Гёбеля


― Как я уже сказал, ещё не были созданы лампы накаливания с долгим сроком работы и максимально, имеющиеся лампы Гёбеля служат довольно не долго – до 10 часов. Но у нас есть вакуумное оборудование, использовав которое мы с лёгкостью сможем увеличить этот интервал, а также заменить воздух внутри на аргон – единственный инертный газ, открытый ещё в 1785 году и доступный сегодня, его же мы использовали и в своих лампах у нас дома, как вы помните.

– То есть вы приобрели аргон и лампы Гёбеля, чтобы модернизировать их и использовать как демонстрацию?

– Они потребляют не много – порядка 30—40 Ватт, не смотря на большой размер, но также я взял 10 ламп Шпаковского, тех самых дуговых с потреблением в 1 кВт, этого нам достаточно, чтобы полноценно показать могущество этой технологии! – гордо заявил господин Мур.

– Да! – восторженно ответил виконт.

Совсем скоро они уже были рядом с Митрой, где Вениамин помог погрузить лампы. Ни теряя ни минуты металлическая птица с огромным шаром уже летала на огромной скорости высоко в небе. Энергии аккумуляторов было не такой уж много, поэтому им следовало экономить энергию, даже не смотря на Солнце, которое ещё даже не собиралось уходить за горизонт…

На сей раз они даже не виделись с грубым Скоттом, ибо он уже отбыл домой, а заказ передал его секретарь, мистер Оливер – весьма добродушный человек. На сей раз Вениамин составил им компанию, и он также помог рабочим доставить до «аэростата» графа и виконта их вакуумное оборудование. Новое количество веса добавляло нагрузку и заставляло тратить больше энергии, но нужно было спешить, чтобы успеть теперь уже вновь в Ливерпуль, уже полностью оставляя Глазго – место, где местная полиция чуть было не приняла их за преступников.

В Ливерпуле они на сей раз приземлились максимально близко к дому господина Лерда, который рассчитывал на опоздание заказчиков. Но к своему удивлению, он заметил, что опоздание хоть и было, но не превысило пары секунд. Разговор на сей раз был ещё более коротким, чем в прошлый, если, конечно, не считать удивление мистера Лерда относительно довольно экзотической формы аэростата, на что граф имел честь похвастать изобретательностью своего товарища – виконта и своей собственной. После загрузки господин Мур отдал приказ о начале полёта, после чего они держали курс на Дангесс – единственную треугольную «пустыню» у побережья, всего в 584 км от Ливерпуля, близ Камбера, в стороне Лидд и не доходя до Литлстон-он-Си и Нью Ромни, а направляясь южнее. Именно там вдали от всех они и решили провести ночь перехода на новую неделю в 9 мая 1859 года.

И вот почти за пол часа, а именно, как говорит виконт за 25 минут и 34,37 секунды они добрались до Дангесса, но энергия аккумуляторов была значительно потрачена, а часы уже показывали 10 часов ночи. Перед сном они поужинали, использовав взятую провизию и беседовали все втроём вплоть до 12 часов ночи. Если же господин Мур и виконт уже давно были вместе, то с мальчиком они за эти дни только смогли сблизиться получше. За это путешествие, пока виконт и граф ездили к различным деятелям, Вениамин мог изучить очень многое и собственными глазами увидеть прекрасные пейзажи в самых различных точках Земного шара.

Чего только стоит вид с огромной высоты во время полёта. В своих снах мальчик часто видел ликующую мать, которая, будучи в более лучшем мире была рада за своего сына, что он не один, а рядом с ним его любимые наставники. И если графу Вениамин скорее напоминал Амара – его любимого сына, который каждый раз подбегал к нему и очень любил, когда принц катал его на лошади, то для виконта он уже стал как сын. Сам Уна тоже вырос за это время.

Теперь можно понимать, почему люди были другими в эти времена, это уже не был тот Странник в пустыне или мальчишка, который попал впервые в Европу XIX века, лёгкая щетина, которая только появлялась, а после образовала усы, сейчас уже образовывали чёрную бородку, которая была хоть и меньше той, что украшала лицо принца, но уже давала знать о статусе молодого мужчины. Многое поменялось за это время, в поведении, видении мира, попадая в самые различные ситуации, незаметно для себя подрастая и всё больше познавая на этой планете…

Но порой как бы человек не старался, не стоит забывать, что он имеет организм, а тот свою очередь имеет свои ограничения. Эти дни достаточно вымотали как графа и виконта, так и мальчишку. Поэтому все троя проспали утро и смогли проснуться лишь в 2 часа дня, восполнив столько дней неполного сна, особенно после ночного нововведения – систем охлаждения, ибо графу удалось добыть крео-вещество от современных «холодных камер», которые только-только появились в производстве. С их помощью, виконт смог ввести систему циркуляции уже к 4 утра, и эта приятная прохлада даже не дала заметить о наличии пляжной жары вокруг.

К счастью, никто их не заметил, ибо мало кого можно было встретить среди ракушек и прибрежного песка. Но встав и как можно скорее придя в себя и позавтракав, они направились в путь. Теперь же их путь составлял 7454 км, когда же раньше из Ливерпуля он равнялся 7610 км, ибо их путь теперь представлял ломанную и для преодоления им потребуется уже 5 часов 26 минут и 23,84 секунды. К слову, об этих расстояниях важно сказать, что именно из Мумбаи до острова расстояние составляло 600 км, а при полёте из Европы расстояние сокращалось на 400 км, поэтому это расстояние в целом упоминалось как 200 километров до самого острова. Завершив работы, они успели вылететь в 3 часа, энергии Солнца и аккумуляторов должно хватить, пока они долетят до заветной цели – островов Перпентуум.

Сейчас они летели на огромной высоте и потихоньку это начало вызывать некое привыкание и эти ощущения были трудно сравнимы с первым их полётом, когда вместе с месье Жаном, господином Годфри, которые тогда ещё не получили своих титулов барона и графа, соответственно и конечно вместе с графом Муром они поднялись на высоту порядка 3 километров. Все эти виды облаков просто завораживали. На удивление Вениамин после полученного подарка смог развить довольно неожиданный талант художника и с большим удовольствием рисовал в своей тетради.

Он стоял на веранде, держа в руках карандаш, изобретённый Контэ и подаренный его наставником.

– Чем же занимается мой ученик? – похлопав мальчика по спине, подошёл к ученику виконт. – О! Кажется из тебя не плохой художник, Вениамин.

– Спасибо, господин Уна. Я, кстати, хотел спросить у вас, а как «Митра» становится почти невесомой?

– Ну, изначально она не совсем невесома, «Митра» имеет вес в 1 кг, а остальной вес поднимает наша огромная сфера.

– Как воздушный шар?

– Верно.

– Но, я вчера считал, хотел спросить у вас, но мы не успели, если бы воздух был нагретым, то первое – приходилось бы постоянно его нагревать, потому что он бы остыл и второе – даже при такой объёме он бы просто не смог бы поднять «Митру», – заметил мальчик, показав на недостоверность слов виконта.

– Да, действительно, ты у меня смышлён. На самом деле внутри эллипсоида, которого мы называем «шаром» другой газ, ещё не открытый. Когда мы создавали «Митру» мы заказали природный газ в больших объёмах, и я уверил остальных, кроме графа, что я знаю тайный метод выработки из природного газа «нового водорода», полученного его Робертом Бойлом в 1671 году.

– А как называется этот газ на самом деле?

– Гелий, в честь древнего Бога Солнца – Гелиоса, ибо его достаточно много на поверхности Солнца, о чём могут говорить некоторые наблюдения. Получить же его из природного газа довольно просто. Холодильные установки уже имелись, также я заказал азот, открытый ещё в 1772 году, и я просто сделал его сжижение, сжимая его, при этом он имеет свойство сильно охлаждаться, забирая энергию у окружающей среды для соединения в молекулы.

Таким образом я охладил природный газ, он стал конденсироваться и 80% этого конденсата был тот самый жидкий гелий, который я просто отделил от иных составляющих, просто пропустив через него ток. Азот, водород, метан и прочие горят под действием электричества, а гелий, так называемый благородный газ, он только светится. Так я и получил гелий.

– И сколько же потребовалось гелия?

– Можно установить такую закономерность, 1 кубический метр поднимает вес около 1 кг, вес всей «Митры» на тот момент составлял 500 кг, но в ходе работ он много раз модернизировался и вес тоже увеличился, как и мощности двигателей. На момент первого полёта вес составил около 650—700 кг, а после последней нашей модернизации, увеличении площадей, вес превысил тонну.

– Сейчас же он благодаря всему оборудованию, порядка 2,5 тонны, – заметил Вениамин. – Но где же вы добыли гелий, в последний раз, ведь тогда просто вы говорили нам о взлётном газе?

– Верно, тогда в отдельном ангаре граф руководил добычей гелия из того же природного газа для дополнительного увеличения тяги вверх, а также мы брали запасы в баллоны, которые скрыты в отдельном отсеке и только через управление подаётся дополнительный газ. И если масса сейчас составляет 2,5 тонны, то для этого необходимо 2500 м3 гелия, которые были получены из 3125 м3 природного газа, которые обошлись, если учесть стоимость 1 литра за 10 шиллингов, 1 562 500 фунтов стерлингов или всего 78 125 франков.

– Особенно учитывая, что эти 2500 м3 предстают в эллипсоиде с длиной в 30 метров и диаметре в 12,6 метров.

– Да и радует, что это ещё далеко не предел.

– Конечно, – как-то задумчиво сказал мальчик.

– Что-то случилось?

– Вовсе нет, господин Уна, я думал про ваши слова, как вы рассказывали о том, что можно улучшить понимание людей, но я задумался, а почему это общество, сами люди не имеют право на существование? Разве это общество хоть и имеет плохие стороны, разве оно тоже само по себе не красиво?

Такие мысли мальчишки, которые довольно рано увидел человеческую жесткость и говорил об этом выглядело довольно странно, но если задуматься, неужели то, что якобы для одной стороны плохо, должно быть уничтожено?

– Гм. Довольно интересные мысли, но здесь дело в том, что я не уничтожаю, а хочу сделать для них лучше, ведь если они будут стараться и действовать в нужном направлении будет ведь лучше?

– Но ведь тогда вы делаете выбор вместо них, верно? Они ведь сами встали на этот путь, скажем они сами хотят жестокости, это им нравится и если это их призвание, то они не выберут ничего из того, что вы предложили.

Такой ответ мальчика заставил задуматься. Действительно, не делает ли виконт лишнего решения за самих людей и подходят ли на роль существ способных встать на этот путь вообще?

– Возможно, но куда приведёт это свойство, ведь к упадку.

– А откуда мы знаем, что чёрное есть чёрное, когда мы смотрим с одной стороны? Может они белое, а мы чёрное?

– Или же всё серое… Но ошибка в том, что если смотреть на самого человека с рождения, то не всегда он выбирает всё сначала, чаще действуют обстоятельства, а создавая полезные обстоятельства, дающие шанс людям, можно открыть им возможности в нужном направлении.

– То есть причина в том, что уличные мальчики такие – у них нет для этого возможности, а если бы вы им создали бы возможность сейчас, неужели бы они перешли на ваш путь и начали бы учится?

– Ты ведь учишься.

– Но я изначально любил эту сферу, потому что мама меня к этому прививала с детства, но если бы я вырос на улице, ведь тогда бы я просто наслаждался возможностью и как бы это грубо не звучало пользовался бы ситуацией.

– Верно, это действительно так, если я им предоставлю возможность, да и не только им, все они будут именно пользоваться, а если я попытаюсь это исправить, войдя в их мозг, то я просто нарушу элементарные право выбора, – виконт протёр лицо от досады, поглаживая свою бородку.

И самое обидное, то, что сказал мальчик было чистейшей правдой, возможно люди попросту отстали, чтобы быть подходящим видом для развития, но погодите, верно ли развитие того, что выбрали люди приведёт их к краху? Неужели сама жизнь будет стоять в сторонке и наблюдать?