ПРОЛОГ
Без стремления к новому нет жизни, нет развития, нет прогресса.
Темнота. Она везде, абсолютно везде, где только видит глаз. Лишь один источник света, даже неизвестно какой. Слабый луч от него падает на некую поверхность. Это обычный деревянный стол и видны очертания стула рядом с ним. Обычные атрибуты людей, с привычным скрипом. Вроде ничего больше нет. Хотя на столе что-то виднеется, кажется это… листы.
Да, самые обычные, немного пожелтевшие листы с парой надписей. Силуэт стоял рядом с этим столом. Он был высок и строен, в красивой нарядной морской форме. Не ровным почерком на листах написаны некий расчёты, но среди них есть и совершенно чистые, а также видно что-то тёмное. Это же чернильница с пером. Что-то до боли знакомое и напоминающее землю…
Планета Земля, её население, всё это так масштабно и пафосно слышится. Это не сравнится с виденьем обычного человека. Эти учёные всегда стремились к чему-то, о чём сами не знают. Какие глупцы, когда столько проблем не решено. Нужно успеть хорошо заработать, полюбить, найти напарников или как их ещё называют «корешей». Следовать правилам общества важнее, чем витать в облаках, особенно за чётким кругом друзей и звуком стеклянных рюмок.
Но ладно об этом, помнят ли сейчас человека? Сейчас силуэт здесь, но это далеко от его дома, от близких ему людей. Не забыли ли они его? Или он уже умер для них? Точно. Он ведь погиб ещё 12 лет тому назад, и для всех его тело погребено вместе с огромной яхтой «Колумбия» на дне морском. Как бы ему хотелось просто вернуться на Землю, увидеть своих близких, но он в заточении и как бы не была большой камера, смысл не меняется, в его мыслях он в темнице.
Вот бы за это воздалось, вот бы он потешился бы над этим… Слышатся шаги, что-то очень знакомое. Большая борода, полумёртвый взгляд. Это видение, максимальное пассивное, гробовое трудно передать. Максимальная меланхолия, это взгляд сироты, отшельника, но чем-то схожее с взглядом старого хищника, в котором иногда вскипает инстинкт и язвительная гордость одиночества. Это отличный собеседник для умного, но всё ещё зверь для силуэта, умеющий поставить «на место».
Прибывший человек осуждающе смотрит на силуэт, словно читая его мысли, словно смотря в душу. Но ненависть силуэта не остыла, она вскипает и злится. Один лишь его взгляд на прибывшего рождает мысли, рождает ситуации. «Его дети – самые слабые места, они беззащитны, они не знают, что такое люди. Вот бы они стали как настоящие мужчины, классные девчата и пацаны. Это было бы просто супер».
Мысли – прообраз письма, накладывался на бумагу. За строкой шла строка, строчился текст. Но самым сочным были они – те, кого очень любили, «наивные ангелочки», настоящие ботаны и неженки, можно сказать, тряпки! Да, в брутальности они гораздо лучше, так они круче. Эти слова, эти выражения. «Ты чего! Пошёл!», «Последняя тварь», «Падла», а за ними лишь смерти-смерти-смерти, пафос и запах свежего пороха. «Нет, это не преступники, не группировки, они большее!» – какие же это строки. Но словно этого не доставало, за ним то, чего избегал бы ум, но бежало бы тело – похоть и страсть, эти желания, эти стоны, этот кошмар…
Но тут волк словно оскалил зубы, на мгновенье входя в разум. Это пахло защитой, но как же поведёт себя старик?
Ответ не заставил себя долго ждать. Эти огненные глаза, этот гнев. Вновь, вновь перед ним представало то, от чего убегалось, от чего пряталось. Тут не было выбора, включалась защита. Неужели он, владыка, повелитель, султан, король, царь, само воплощение могущества и гениальности должен это терпеть? Неужели он, от воли коего зависят судьбы востока и запада, неба и земли, мириады планет, звёзд это слышит? Кто это говорит, не может этого быть!
Адский взгляд мести усопшего
Случается порой даже невозможное, он видит перед собой то, что сам и породил. Нет, не может, попросту невозможно, чтобы его же творение так искривлялось. Не может оно так погрязнуть в ужасе, кошмаре и похоти! Это попросту не реально. Как же ему быть? Даже знание того, кто это сделал, того кто скрывается под маской не помогает. Это Он! Его система больше любого объекта во вселенной, его замок больше любого квазара, а одна лишь комната больше планеты.
Блестящие алмазные ступени с золотыми вкраплениями вели к величественному пьедесталу, прикреплённый к стене, он был довольно большой по своим размерам. На нём был расположен просто гигантский кристалл, высота коего доходило до сотни метров, он словно испускал свои лучи в различные стороны и служил троном для правителя всего скопления галактик. На его поверхности можно было заметить, словно вросшие внутрь основного кристалла другие драгоценные камни, образующие особый узор на спинке самого трона.
На рукоятках подлокотников словно вросли два огромных сапфира, создавая лучшие удобства. На сиденье и на спинке под огромным узором, словно из камня вырастали мягкие прозрачные ткани, очень напоминающие обивку, которые идеально пропускали свет, никак не вредя удивительному эффекту с освещением всего трона. Освещение было направлено специально так, чтобы этот кристалл излучал свет из себя, это придавало ещё больше шарма этому трону.
Смотря же на стену сзади трона, можно было заметить огромную мозаику из драгоценных камней, которая была собрана картина системы Семург и только за ними начинались верхние веранды. Перед нижними из них с правой и левой стороны находились по шесть более малых пьедесталов, на которых были расположены троны, но уже изготовленные из различных драгоценных металлов и отличительной чертой было наличие у них столов перед ними, когда как перед главным троном-кристаллом не было ничего. Саму же стену центрального трона можно было обойти и за ним следовал очередной зал, поэтому трон находился прямо в центре зала.
Обычно трон пустовал, но сейчас на нём восседал его владелец. Человек, который смог создать триллионы планет, миллиарды звёзд и миллион галактик, который покинул свою родную планету навсегда и оказавшись в просторах бескрайнего космоса смог породить свой мир. Если же космос являлся его государством, то Семург явно мог быть его единственной столицей.
Белая рубашка еле виднелась за красивым белым жакетом в большую клетку, на каждом пересечении которого блестели алмазы. Белые брюки с двумя линиями кристаллов по обе стороны, отходили к белоснежным туфлям с небольшими каблуками с золотыми буквами «А», по обе стороны ближе к щиколоткам. Весь этот образ дополнял пышный белый плащ-накидка покрывающий нарядный, полный самых различных золотых узоров белоснежный костюм.
Красивые наплечными в форме золотых рогов переходящий на кончинах, словно в колья, удерживали этот длинный плащ накидку, который вился сзади него, спадая на сиденье трона. В руках он держал свою трость, она была белой и её змейкой окружал ряд алмазов до золотой рукояти. На руках правителя, которые можно было спокойно назвать «руками пианиста», с тонкими вытянутыми пальцами, красовался поверх белоснежных перчаток красивый платиновый перстень с выделяющимся сапфиром и рядом самых различных богатых узоров.
Сам правитель был высок, порядка двух метров. Его пышная белая борода придавала его образу значимости. Карие глаза внимательно глядели вдаль, над которыми были пышные брови. Его большой лоб, который всегда был открыт, дополнял картину. Голову же правителя украшала корона…
Смех! Все мысли сбиты. Лишь высмеивание и только… Опять этот хаус. Как они смеют! Даже его могущество не помогает. Нет! Никто не владеет такими богатствами сколько есть у него, нет никого в мире влиятельнее чем он…
Человек подобный волку удивлялся такому ответу. Неужели то что было описано на фоне этого обожествления, плохо? Неужто эти убийства хуже расточительства, этого пафоса и «понтов» этого самодовольного старого перца? Этот «любимчик учителей», самодовольный, поддающийся любой лести, тиран! Он высокомерен, он думает, что может управлять всем дёргая за ниточки только из-за своей, якобы, умности. Это возмутительно, просто отвратительно.
А силуэт просто был рад. Он просто ликовал в душе. Такой ответ вызвал у него лишь желание сломить оппонента, разрушить его под натиском его же доброты. Неужели он такой сверхумный, самый-самый, тогда пусть получит дочь, брошенную им, а ещё лучше смех даже от своих. Это хвастун, петух, которого нужно сломить, поставить на колени и склонить голову.
Так ли нужно понимать это? Неужели это лишь восторженный нарцисс, а это новоявленные судья? Ах вот как, неужели они всё видят таким образом? Неужели везде этот кошмар и он настиг его даже тут. Перед глазами вставала ужасная картина, то, что порой кошмарнее худших мук.
Белый потолок. Связанность. Полная безысходность и отсутствие возможности движения. Нехватка воздуха и это ярое желание надышаться. Автоматически срабатывающий рвотный рефлекс – стоны организма и его порывы на прорыв пути к воздуху. Удушающий кашель, но всё лишь хуже и хуже. За петлёй идёт петля и лишь наслаждение от господства, от победы над «тираном» улыбчивых палачей. Глаза мученика полны боли, он видит друзей, близких, чужих, кого угодно. Вот-вот вырвется самых страшных истерический смех – крайняя стадия мучений. Пусть это друг, пусть это родное, но, когда прибыл палач в обличие творения, под коим был друг, была ясна крайность. Был виден апогей мучений и смерть…
Кошмарное видение. Нет. Этого не может быть! Это не произойдёт! Особенно с ним! Он – Созидатель, он выше всего и вся! Эти истошные крики о своём восхвалении – последняя надежда, подобная последним судорогам удушающегося. Нет. Они испортили всё и ему уже не вернуть ничего! Они разрушили его мир, они уничтожили его творения, они растоптали его!
Нет! Пусть он будет в муках, пусть он умер, но он отомстит хоть после смерти! Он суд, он и месть, он и Фемида, он и Немезида. Право это или нет. Мало кто не видел смех зла, но настоящий его смех нельзя увидеть, ибо любая сторона не назовёт себя злом. Следовательно, это смех «добра», гордого чёткого и клёвого. Но что-то за звуки послышались? Кто там мешает им? Какой паразит никчёмный? Одного поворота было достаточно, чтобы слетели головы…
Родион Михайлович проснулся в холодном поту. Он вскочил на своей кровати. Перед его глазами всё ещё мелькал весь этот ужас. Неужели это всё есть? Моряк жадно оглянулся по сторонам, осматривая свою комнату в миг включив свет. Как же хорошо, что это был всего лишь кошмар, хотя…
Одну неделю спустя.
Человек стоял на высоком пьедестале, прямо перед огромным шестигранным окном, а рядом с ним была целая плеяда различных голограмм. Белая рубашка еле виднелась за красивым белым жакетом в большую клетку, на каждом пересечении которого блестели алмазы. Белые брюки с двумя линиями кристаллов по обе стороны, отходили к белоснежным туфлям с небольшими каблуками с золотыми буквами «А», по обе стороны ближе к щиколоткам. Весь этот образ дополнял пышный белый плащ-накидка покрывающий нарядный, полный самых различных золотых узоров белоснежный лёгкий, можно сказать летний костюм.
Красивые наплечными в форме золотых рогов переходящий на кончинах, словно в колья, удерживали этот длинный плащ накидку, который вился сзади него, спадая на сиденье трона. В руках он держал свою трость, она была белой и её змейкой окружал ряд алмазов до золотой рукояти. На руках правителя, которые можно было спокойно назвать «руками пианиста», с тонкими вытянутыми пальцами, красовался поверх белоснежных перчаток красивый платиновый перстень с выделяющимся сапфиром и рядом самых различных богатых узоров.
Сам правитель был высок, порядка двух метро. Его пышная белоснежная шевелюра с парой чёрных волос и белая борода придавали его образу значимости. Карие глаза внимательно глядели вдаль, над которыми были пышные брови. Его большой лоб, который всегда был открыт, дополнял картину.
Учёный выполнил все необходимые работы, после чего одним движением руки раздвинул голограммы, а стоило ему подойти прямо к краю пьедестала как перед ним начал образовываться мост, по которому он прошёл прямо к окну, которое к его прибытию также открылось в нужной области подобно красивым малым воротам в толще стекла. Но учёный даже не думал останавливаться и как только он прошёл за границу стекла, начала материализоваться небольшая стеклянная площадка, на которой учёный остановился и вглядывался в даль.
Приятный потоки свежего ветра приятно заставляли развиваться его плащу и обдували его самого. Он находился почти в самой высокой точке, если не считать верхнюю веранду. Всё ещё был рассвет, и он мало чем отличался от Земного. Ожидание было томительным, но всегда такое времяпровождение могли скрасить мысли, всегда можно подумать о новых планах, идеях, о том, куда идти дальше. А если подумать, может быть есть где-нибудь предел?
Один за другим мысли проходили в представлении учёного, как вдруг он услышал некий голос сзади. Обернувшись, изобретатель заметил того, от вида коего на его лице появилась улыбка. Перед ним стояло высокое существо, ростом почти равное ему. Белую голову с большим лбом, после коих следовали просто завораживающие глаза, с мощнейшим можно сказать гипнотическим взглядом, украшали две небольшие рожки. Мощное горло, за которым следовала грудная клетка, которая словно имела твёрдую защитную оболочку, напоминающую верхнюю часть рыцарского доспеха, покрывающая плечи, но не живот.
Удлинённые руки, имеющие утолщение ближе к кистям, а уже из них выходило 3 пальца с плотными округлыми мешочками на концах. Далее можно было увидеть небольшой шланг или второе горло, выходящее сзади головы, к переходящее к спине. Гордая осанка и белоснежное тело переходило на уровне ниже живота к началу большого плотного образования, проходившее между ног как удлинённый мощный хвост. А две мощные ноги, имеющие обратное отклонение ближе к коленам с вспомогательными костями, отходили к ступням из двух пальцев. Подобное строение ног вполне напоминало строение кенгуру, но в целом это существо напоминало инопланетянина, некого механического робота.
Увидев правителя, краюшки небольшого рта этого существа приподнялись.
– Приветствую вас, ваше высочество, – обратилось существо басовым голосом, которое часто отдавало эхом.
– Взаимно, сынок, – заявил учёный и подойдя приобнял его, на что существо ответило тем же.
После этого существо взглянуло вдаль, наблюдая за этой красотой.
– Как же это прекрасно…
– Да и самое главное, здесь твоё место.
– Среди тех, кто создан, а не родился? – лицо существа вновь стало задумчивым.
В ответ правитель лишь кивнул.
– Вы чего-то ожидаете, отец?
– Скоро должен прибыть Кит, я с ним не виделся с того момента как я оставил его в горах Верха.
– Он тоже создан?
– Конечно.
– Хоть мы раньше и виделись издали, но я надеюсь, что мы сможем подружиться, хотя… – существо вновь стало задумчивым.
– Конечно подружитесь, ведь вы братья и более того, ты забываешь, мой дорогой, что нас объединяет нечто большее чем происхождение. Вы мои создания, порождения из моей крови, и ты Мьюту, а самое главное вы – Семурговцы…
Такое объяснение, кажется, смогло порадовать это существо, более того, он мог это ощутить, ведь собеседник Властелина наук обладать превосходными телепатическими способностями и крайне развитым мозгом. Вся искренность учёного просто порадовала его творение и в одном только взгляде было столько искренности!