Глава четвёртая. Вести

– Ваши рекомендации обязательно будут учтены, – первее сына ответил вновь барон, пусть даже дорожащий своей гордостью и уже даже сам выражающий черты недовольства от такого поведения Амета, но умело пользующийся своим гениальным разумом, дабы предотвратить конфликт.

В ответ на это Амет лишь благодарно кивнул. После этого Итар наконец заговорил, после взгляда отца с укором. Тем временем господа даже не заметили, что в дверях кто-то появился, куда сразу же отлучился Михаил.

– Да, ваше сиятельство, мы обязательно учтём ваши рекомендации, – словно пересиливая себя говорил юноша. – А теперь, разрешите вам рассказать о прочих кабинетах, к которым можно пройти через эти двери, – указывая сзади себя переводил тему Итар, – они предназначены для контроля систем.

– Господа, – подойдя наконец заговорил Михаил, после чего встретил злобный взгляд Итара.

– Что произошло? – спросил барон.

– Простите меня, что нарушил вашу беседу, ваши сиятельства, ваша милость, юный господин, – поклонившись говорил слуга, – но для его сиятельства графа Амета Уна пришло срочное послание от некоего господина Андрэ.

Сказав это, он достал конверт и передал его графу. Тот в это время вновь осматривал помещение делая прочие логические выводы, но услышав это он прервался и подошёл поближе, взяв и поспешно распечатав конверт, услышав это имя. Послание имело на удивление следующее содержание:

«Его сиятельству графу Амета Уна от его верного друга Андрэ Шорта.

Ваше сиятельство, дорогой Амет Уна!

Я очень даже рад писать Вам эти строки со всей той благодарностью, которая свойственна благодарностью сыновей перед отцами. Наша последняя встреча с Вами завершилась весьма трагично, и Вы наверняка, лучше меня были осведомлены обо всём произошедшем, и я остаюсь благодарным Вам, его светлости паше Абдул Аль-Рахману, его сиятельству графу Самуилу Муру, его сиятельству графу Годфри Брайану, его милости барону Жану Барруа за всю ту помощь, которую Вы оказали мне в тот злосчастный вечер трагической гибели горячо любимого мной названного дяди его светлости князя Волдимера Сфендо-Славоса.

Но перед этим, я успел по счастливому стечению обстоятельств, благодаря опять же чести, оказанная им же, мне удалось в тот вечер представить Вашему вниманию мой проект Научно-исследовательской лаборатории по «Генной инженерии», согласно одному из новых направлений в науке, созданные с Вашей стороны. И более того, Вы одобрили мои скромные начинания, полностью выделив необходимую сумму для реализации моего проекта, за что я Вам глубоко признателен.

Я очень много скорбел по его светлости князю Волдимеру, также как я скорбел об отце, но наука не может долго ждать, поэтому я со следующего же дня не покладая рук трудился над реализацией идеи, которую я Вам представил. И теперь, я с превеликим удовольствием готов сообщить Вам о завершении предпоследнего этапа моей научно-исследовательской лаборатории. Сейчас проводиться только последний этап – последние штрихи и совсем скоро я планирую организовать церемонию открытия новой научно-исследовательской лаборатории.

Она находиться в лесу острова Гритер Перпентуум – в лоне природы, близ горных хребтов, где проходит два пути – первый основной, ведущий в сторону малого порта острова, второй – ныне заброшенный я привёл в порядок благодаря части средств покойного князя Волдимера. Настоящую информацию я сообщаю Вам, поскольку был бы невероятно счастлив, если Вы, вместе с его сиятельством графом Самуилом Муром окажете мне небывалую честь, посетив мою лабораторию сегодня. На протяжении всего дня в любое удобное для Вас время я буду ожидать Вас и искренне надеюсь на то, что Вы соизволите оказать мне такую честь!

С глубоким уважением к Вам и Вашим товарищам, верный друг Андрэ Шорт.

6 июня 1859 года».

Дочитав это послание, изобретатель сложил лист снова в конверт, посмотрев в сторону господ.

– Всё ли в порядке, граф? – первым спросил Самуил Мур.

– Да, господин Мур. Дорогой барон, – обращаясь к Сарбуланду, говорил изобретатель, – мой и я бы даже сказал наш с графом Муром интерес к вашей электростанции весьма велик, и мы бы с большим удовольствием осмотрели бы каждый кабинет, созданный с вашей стороны, однако, я думаю, что одно неотложное обстоятельство, не позволяет ныне нам осуществить это полноценно и пока либо ограничить кратким устным знакомством, либо ознакомиться полноценно, когда мы, как я надеюсь, с графом Муром, прибудем для передачи колебательного контура. Выбор за вами, достопочтенный Сарбуланд Смерть.

С этими словами, изобретатель передал конверт господину Муру, который достаточно быстро пробегал по строчкам глазами и с каждым разом его серьёзный лик преображался с появлением приятной небольшой улыбки.

– Благодарю вас, граф, – словно с неким недовольством отозвался барон, что было скорее даже свойственнее его холодному взгляду. – Боюсь, что устное описание не создаст для вас, господа, должной картины, которую хотелось бы видеть, поэтому я надеюсь сегодня вечером увидеть вас вновь. Уверяю вас, что путешествие в лабораториях и кабинетах, созданные со стороны моего дорогого Итара придутся вам по душе.

– И мы конечно же верим вам, барон, – ответил Самуил, складывая послание вновь в конверт, также и достал его.

– Ну что ж, господа, в таком случае, не смею вас более задерживать, – жестом предлагая пройти к выходу говорил барон Смерть.

– Спасибо, господин Сарбуланд и я прежде я хотел бы у вас уточнить один момент, – по пути говорил Амет.

– Я весь во внимании, – отозвался барон, не поворачивая головы, смотря прямо и гордо, словно коршун бросающий взгляд на свою добычу.

– Вы произвели здесь достаточно много изменений, в том числе в округе, по этой причине, разрешите уточнить у вас более благоприятный маршрут, дабы мы с графом Муром смогли проехать в сторону леса, а именно к старой дороге.

– Где, насколько я слышал и видел производились новые стройки?

– Именно так.

– Если вы, не сворачивая пойдёте в сторону третьего устья реки, приводящая к водопаду, а затем повернёте направо, то вы будете спускаться низ, пока не доедете до нового здания армии Его Императорского Величества, там началась стройка ещё до того, как вы прибыли на остров…

– Да, кажется, капитан Розенбаум, что-то говорил об этом, – пробормотал себе под нос изобретатель.

– …путь туда, решил проложить лично я сам, благодаря военной солидарности и дружбе с капитаном Уилсоном, помниться он даже был капитаном на вашем «Султане», ныне он полностью отдался военному делу. В целом, доехав туда и проехав мимо вы сможете выйти к дополнительному спуску, откуда дорога ведёт прямо в сторону пути в лес, о котором вы говорите.

– Весьма благодарны за объяснения, господин Сарбуланд, – уже практически дойдя до двери и проходя в вестибюль ответил граф Амет Уна.

Когда они были уже перед дверью выходящей нарушу, Самуил остановился и сказал:

– Прежде чем мы вновь окунёмся в пучину громогласных звуков мощнейшего искусственного водопада на острове, попрощаемся словесно господа, – пожимая руку барона Смерти и его сыну проговорил граф Мур.

– Благодарим за помощь, ваше сиятельство, – ответил Итар Смерть, для коего Самуил на фоне Амета казался в разы более дипломатичнее и милее.

– Но не на долго, – отозвался Амет, что вновь вызвало небольшое, но не заметное передёргивание в выражении лица Смерти-младшего.

Затем господа вышли на улицу, где всё также грохотал водопад, но теперь из-за изменения высоты и угла освещения со стороны Солнца, он казался несколько иным, то ли более спокойным, то ли более быстрым, словно этот водопад был в самом рассвете сил, как и вышедшие товарищи. Бросив последний взгляд в сторону потока до такой степени пенящейся воды, что была видна только белая струя, они оседлали своих скакунов, который, кажется, успели даже привыкнуть к такому постоянному шуму. Всё же, Тулпар и Раджа не переставали удивлять, своими интереснейшими способностями к быстрому привыканию и преданности.

Затем, они все радостно пришпорив коней, который встали на дыбы, пустились в путь в сторону последнего устья бурной реки, которая была также красиво отделана бетонной поверхностью, наряду хоть и с небольшим, но всё же украшением «горных стен» по обе стороны. Его милость барон Смерть оставался вместе со своим сыном Итаром Смертью и верным слугой Михаилом, лишь слегка помахав им вслед и провожая взглядом и только лишь когда они практически превратились в точку, в мыслях барона Смерти пронеслась мысль о том, что всё идёт по плану…

Не прошло много времени, как шум начал уменьшаться и говорить было уже вполне более реально, нежели пару минут назад. Господа, активно вели своих скакунов вдоль течения, параллельно уже не содрогаясь, а скорее наслаждаясь от звука течения, пусть даже быстрого, но размеренного. Тулпар и Раджа отличались своей быстротой и элегантностью даже при таком быстром галопе, что прочие лошади стражей еле успевали за ними. И чем быстрее они ехали, тем скорее ссужалось ущелье, вместе с шириной берега. Если всего лишь минуту назад, графы могли ехать параллельно, то теперь им пришлось следовать друг за другом, хотя эти два товарища даже умудрялись перегонять друг друга, каждый раз довольно громко разрываясь смехом. Всё же кровь бурлила в жилах пусть даже взрослых, но полных сил и рвения господ.

Пока господа продолжали свои усердные скачки, перед глазами Амета всплывали картины того, как они вместе со своими верными друзьями создали «Электрон», как впервые по его металлическим жилам потекло электричество с животворящей мощью. И теперь, когда его технология покидала эти края, ей на замену приходила электростанция барона Смерти. Было приятно осознавать, что этот остров не уйдёт вновь в забвение от новых технологий, не будет испытывать энергетический голод. По глазам графа Уна было прекрасно видно, что он знал, что это такое – сидеть в холодном помещении, без единого намёка на то, что вновь включиться лампочка, вновь электричество пройдёт по проводам и включится телевизор, заработают электрические приборы, электрическая печка будет отдавать своё тепло, согревая небольшие квартиры.

Всё это учёный прекрасно знал с самого детства, пусть даже он не испытывал настоящего голода, какой испытал Вениамин, бродя по улицам, энергетический голод был без каких-либо преувеличений одним из тех страданий, которые могут испытывать трудоголики. Учёный с самого юного возраста отличался своим трудолюбием и любовью к созданию чего-то нового. Замечательное владение компьютерными технологиями, создание увлекательных историй и получение вдохновенья от просмотра любимых произведений, полный радости были в духе тогда ещё мальчишки, а теперь взрослого мужчины, порождающий свой новый мир.

Но как же в те дни было трудно сидеть в холодном доме и осознавать, что практически ничего нельзя поделать и пусть это был настоящий Рай для нигилистов, для изобретателя, любящий всем своим существом собственное дело – это было мукой. Но может быть тогда начинала играть фантазия новыми, до селя неизведанными красками, что позволяло ему придумывать самые увлекательные ролевые игры, в последующем ставшие даже основами его нынешних произведений. Но сколько осталось позади, сколько его работ покрылись пылью забвения и смотря в сторону прошлого, пусть даже не столь продолжительного, хотелось верить, что совсем скоро им удастся все их идеи претворить в жизнь и никогда они не испытают мучительный энергетический голод от собственной беспомощностью и бездействия.


Господа ехали по таинственным горным дорогам


Высокие скалы нависали со своей тенью и только высокий выход из ущелья был ярким источником света, откуда они даже не вышли, а вылетели на большой скорости, каким-то нечеловеческим усилием заставив своих скакунов прильнуть к скале, поначалу даже заставив их проскакать под прямым углом, а после опустив их на горизонтальную поверхность, затем продолжив путь галопом по длинному выступу, их примеру с трудом последовали стражи.

Когда они направлялись по выступу вниз, то наконец перед ними показалась картина не только чудного вида долины справа, но и большой площадки впереди, перед которой было встроено здание военного укрепления. Уже отсюда виднелся их внутренний двор, где маршировали солдаты, некоторые всадники тренировали своих коней, некоторые тренировались в точности стрельбы из-за чего можно было услышать звуки ружей, с иногда пару раз в минуту поднимающимися клубами дыма. Среди военных выступали солдаты, офицеры, представители иных чинов самых различных форм и видом, отличающиеся разнообразием своих военных нарядов.

Кажется, даже в военном деле этот экстравагантный правитель Аль-Мактум предпочёл слить две системы – восточную и западную идеологию, из-за чего здесь можно было увидеть не только строгих жандармов, стражников с огромными шапками подобно войскам Великобритании, или отважных мушкетёров успевшие прославиться в числах стражников Франции, но и некоторых восточных представителей. Так, некоторые солдаты, отважно марширующие за высоким бетонным забором с черепицей, которая охраняла широкое трёхэтажное здание были одеты в наряды, сразу же узнанные даже не сколько графом Муром и Аметом, а сколько принцем Даккаром и Созидателем, ибо это были наряды, очень даже напоминающие обмундирование восставших сипаев – воинов индии с красной, бордовой или лиловой чалмой.

Были также и некие подобия служителей войск Тамерлана, которые, к примеру, от своих соседних товарищей отличались более усовершенствованными формами металлических шлемов, нагрудников и некоторых других металлических деталей, которых явно было не так много, как у рыцарей и не так мало, как у войск, подобные верным слугам Чингисхана. Такие представители явно отличались от иные типов, которые на фоне иных служителей войны выделялись в белых панталонах, иногда носящие гордые и пышные треуголки, а офицеры словно всем своим видом кричали, что они обмундированы подобно самому Наполеону Бонапарту, когда же иные шутники-офицеры громко их обзывали Корсиканскими Людоедами.

И хотя такое разнообразие заставляло бегать глаза в стороны, оно к тому же было абсолютно не тактично и не логично с военной точки зрения, ибо мундиры нужны по определению для нахождения отличий между собственными войсками и войсками противника, поскольку каждый солдат не может знать друг друга в лицо, но кто мог противоречить «светлым идеям» правителя? Но можно было радоваться хотя бы тому факту, что здание не делилось на различные типы и не было таким разноцветным, как эти войска, объединённые в разные формы построения. Сооружение было создано в одной форме – в качестве удлинённого широкого здания, «П» образной формы, охватываемое спереди бетонным, а с прочих сторон металлическим высоким забором и большими металлическими воротами спереди…