Джон

Было тихо, в медовом воздухе позднего лета раздавался отчетливый птичий щебет. От старых рельсов ощутимо пахло нагретым железом. Парни уложили на них срубленное дерево, и теперь оставалось только ждать.

– А вы слышали про поезд-призрак? – спросил Хантер. Джон по-прежнему именовал его лейтенантом, хотя считалось, что все они здесь – дезертиры и предатели. – Говорят, это похоронный поезд наместника Райхеля. Если в годовщину его смерти ночь выпадет лунная, можно увидеть, как он едет.



Джон зевнул. Родители Хантера были с американского Юга, но вырос он в Гибее, и в голове у него техасские легенды мешались с местными.

– Ты сто раз рассказывал про этот призрак…

– До чего же я любил в детстве такие фильмы, – сказал Фаркаш. – Знаете, там индейцы нападали на поезда. Убивали бледнолицых и все такое.

– И снимали скальп, – кивнул Грант. – А что. Из нас отличное индейское племя получается. Только надо имена придумать. Большое Ухо там, например…

– Угу, или Маленький Хрен. В самый раз для тебя.

– А еще у них лица были размалеванные, – сказал Маллори. – И лошади. На лошадях-то удобнее…

– Вождю надо имя, – не успокаивался Грант. – Джон Острый Коготь, например. Или…

– Как насчет Джон-два-наряда-вне-очереди-если-кто-то-сейчас-не-заткнется?

Джон понимал, что ребята пытаются немного ослабить напряжение перед рывком, и был им за это благодарен. Но все это ему очень не нравилось. И эти рельсы. И поезд.

Никакой железной дороги здесь вообще не должно было быть. Точнее, она была – до войны тут ходили старые пассажирские поезда, развозя людей по маленьким станциям у самых гор. Последний участок дороги – перегон из Нофы в забытый богом Зиф, нынешнюю демилитаризованную зону, – давно уже не использовался. Потом пути разбомбили в нескольких местах, и местные власти не спешили их налаживать – у них и других дел хватало, а дорога и раньше была не слишком рентабельна.



Джон, когда они с ребятами только обосновались здесь, тоже к этим путям присматривался, но потом плюнул, и они мирно зарастали травой.

А потом – совершенно неожиданно – их починили. Причем, насколько Джон знал, официального строительства не объявлялось, и никто не слышал, чтобы какой-нибудь местной компании давали на это грант. Просто как-то раз появились деловитые люди в оранжевых жилетах, буквально за неделю отремонтировали разбомбленные участки и пропали так же незаметно, как и возникли.

Правда, пассажирские поезда ходить так и не стали. Какой смысл? Те села и деревеньки, где раньше располагались станции, либо были разрушены во время налетов, либо просто стояли пустыми: люди переезжали в безопасные места или в города побольше – вроде Новой Надежды.

Зато, как донесли однажды Джону, по путям прошел товарняк. А потом второй. Что мог везти товарный поезд вдоль границы, где давно уже не было ни заводов, ни более-менее функционирующих предприятий?

В следующий раз Джон отправился к железной дороге сам. И, посидев достаточно в леске у путей, тоже увидел товарный поезд. Причем Фаркаш, у которого отец и дед работали на железной дороге, утверждал: поезд не местного производства. Слишком маленький для здешних товарняков: всего несколько вагонов. Ходил неизвестный состав нерегулярно, и это тоже подсказывало, что ничего хорошего он не везет.

Местные власти на таинственный поезд не обращали внимания. Джона это не удивляло – они и хефашские пикапы со взрывчаткой умудрялись не замечать.

Короля из Джона не вышло, но земли вокруг лагеря он привык считать своей вотчиной. И если официальным властям наплевать, кто и что к ним возит, значит, заняться поездом предстоит ему.

– Я вестернов не смотрел, – сказал он повесившему нос Гранту. – Ее величество не позволяли. Дурное американское влияние, экспансия низкой культуры.

Бойцы, кажется, собрались высказать сочувствие, но тут Маллори сказал:

– Едет.

Капрал всегда все слышал раньше всех, будь то поезд, самолет или очередной отряд гвардейцев. Впрочем, в последнее время гвардейцев за ними почти не посылали. Видно, его величество полностью разочаровался в сыне и не верит, что тот способен хоть как-то угрожать королю.



Замолчали – и через некоторое время дальний стук колес услышали все. Грант и Тейлор отбежали дальше вдоль насыпи.

По мнению Джона, товарняк был самым обыкновенным. Но само его присутствие здесь, неумолимое приближение по чуть гудящим в тишине рельсам наводили тревогу – Джон невольно вспомнил о Хантеровом «призраке». Он суеверно испугался, что состав возьмет и переедет препятствие; может, и вправду нужно было послушать Гранта и взорвать рельсы…

Однако же поезд замедлил ход и остановился, немного не доехав до поваленного дерева. Застыл. Машинист, очевидно, думал, стоит вылезать или нет, и Джон замер в своем укрытии. Наконец дверь тепловоза распахнулась, из кабины выпрыгнули двое и направились к дереву.

Дальше все и впрямь было похоже на вестерн. Джон с Маллори кинулись на них, одного Джон ударил сзади по затылку, другого обезвредил Маллори. Джон обернулся и увидел, как Фаркаш запрыгивает в кабину.

Машинист замычал; Джон перевернул его к себе лицом, как следует приложил о дерево.

– Что везете?

Тот молчал, подбородок у него трясся.

– Что вы, мать твою, везете?

Маллори сказал второму:

– Слышал, что спрашивают? Будешь отвечать?

Тот вдруг залопотал на чужом, смутно знакомом языке.

– Это что, командир? Идиш?

Джон прислушался, уже надевая на машиниста наручники.

– Это немецкий, Мэл.

Пленников оттащили в сторону, примотали на всякий случай к деревьям и оставили под надзором капрала. Джон кивнул Фишеру:

– Так. Осторожно. Мы не знаем, что там внутри. И кто.

– Да гранатой внутрь шибануть, и все дела.

– Мы не знаем, что там, – повторил Джон.

Невдалеке затрещали ветки: вторая группа бежала вдоль поезда.

Фаркаш высунулся из кабины:

– Я двери разблокировал, должны вручную открываться, только проволоку размотайте!

На проволочные закрутки времени ушло немного. Состав стоял подозрительно тихий, и Джону это не нравилось. А нравилась – все больше – идея насчет гранаты. Он потянулся к двери, но Маллори его оттеснил. Надо же, парни до сих пор берегут его, как будто он принц.

– Только ост… – начал Джон, и тут Тейлора отбросило от двери выстрелом.

Джона кто-то оттолкнул, и ребята начали палить внутрь. Когда выстрелы прекратились, Грант заскочил в поезд и скинул на землю тело, одетое в черное; следом передал Джону винтовку.

– Ты смотри, что у него.

– Наша?

– Да нет. Я таких не видел…

Он услышал за спиной скрежет и вовремя развернулся, уже на ходу начиная стрелять, и правильно – в двери следующего вагона оказалась щель, в щель – выставлено дуло.

– Да твою ж! Эй, лови!

Через дверцу в последнем вагоне пытался выбраться еще один охранник. Оказавшийся рядом Фишер выстрелил ему по ногам, но тот удержался, повалившись на поручень, а в следующую секунду Фишер упал. Охранника прошило очередью; он перегнулся через поручень, свалился и замер.

Тейлор, откашлявшись, сел на землю и, держась за грудь, смотрел на все это действо. Про себя Джон благодарил Бога – да нет, советника Маркуса, – что заставил парней надеть бронежилеты.

– Прямо в голову, – растерянно сказал Хантер, опустив автомат и глядя на недвижно лежащего Фишера. – Сволочи.

Только в третьем вагоне обошлось без приключений: там обнаружился еще один парень, совсем молодой, который отбросил оружие и сидел в углу, прикрыв голову.

– Не убивайте, – заскулил он, когда его вытащили на свет божий. – Пожалуйста…

– Не убьем, – пообещал Джон, – если ты нам расскажешь, куда это все везли.

– Взрывчатка, – сказал Тейлор, осмотрев ящики с грузом. – Вот и кинули бы гранату…

Оружия в поезде оказалось… ну если не на полк солдат, то на Джонов отряд – с большим запасом. Больше всего Джона встревожило, что такого оружия он в Гибее раньше не видел. И на той стороне, если подумать, тоже. Он уже давно привык, что крестный, владелец оружейной фирмы, продает винтовки куда ни попадя. Крестный чудом – еще большим, чем сам Джон, – ускользнул от отцовского правосудия. И хотя теперь его фирму национализировали, а сам он залег на дно, вот, пожалуйста – целый поезд.

И не первый.

И наверняка не последний.

Интересно, что на это скажет советник Маркус. Впрочем, уже за то, что он настоял на бронежилетах, Джон ему задолжал.

Если б еще можно было Маркусу доверять… Джон до сих пор не понял, что советник забыл в их отряде.

– Командир! Что делать с поездом?

Хороший вопрос. Будь Джон чуть лучшего мнения о здешних властях, он бы скинул им координаты. Возможно, даже оставил бы немного груза. Потому что их с отцом распря – это одно, а чужие поезда с оружием в землях Гибеи – уже совсем другое.

Но здешнее отделение ГСБ годится только зачистки проводить, им Джон и гильзы от патрона не доверил бы, не то что…

– Пока оставим здесь. Под наблюдением. Было бы интересно, конечно, узнать, куда он направлялся…

Оружие разгружали долго; подогнали вторую машину, оставленную далеко, у заброшенной станции. Фишеру Джон закрыл глаза, в которых застыло удивление, и сам отнес его в пикап… Тейлор кряхтел и потирал ребра, но в общем…

В общем, те, в поезде, явно к нападению не готовились. Решили, что могут разъезжать тут, как у себя дома.

Убитых обыскали тщательно, но не нашли при них ничего, что позволило бы узнать, откуда они. Кевларовые куртки с них сняли – пригодятся, а тела закопали в леске недалеко от замершего, расхристанного теперь товарняка.

Последними в машину сажали пленных. Уцелевшего охранника – в один грузовик, немца и машиниста Джон забрал к себе. Он сам сел рядом с немцем, с другой стороны – Грант. Немец то и дело бросал на Джона испуганные взгляды. Хорошо, как раз созреет для разговора, когда доедут. Джона начинало трясти – от облегчения и гнева.

– Командир, – позвал Фаркаш с водительского места, – думаешь, это те же самые?

Джон нервно облизнул губы. Только этого не хватало, но, скорее всего, Фаркаш прав…