Моего отсутствия никто не заметил. Слава богу. В данном случае я имею в виду, маман и Аристарха Николаевича. Когда выбрался обратно во двор, Светланочка Сергеевна еще не вернулась, а Милославский был занят Сенькой. Только Андрюха и Младшенький с самого начала знали, куда отправился Жорик. Но это нормально, они вопросов не задавали.
Маман проводила Ольгу Ивановну в дом, уложила её на кровать, принесла из погреба холодное и приложила к ушибу. Соседка реально пострадала на благо моей конспирации. Очень надеюсь, что нога не сломана. А то весело будет.
Аристарх, пока госпожа Милославская отсутствовала, разговаривал с Семеном. Расспрашивал его, как дела, и заодно рассказывал о каких-то Сенькиных друзьях из города. Прямо заботливый отец, не меньше.
– Пап, а как ты нас нашёл? Мамка говорила, что это – секрет. Мы играем в шпионов. Я был Штирлиц, а она – радистка Кэт. – Непосредственность Младшенького, конечно, умиляет. Он так и не понял, что родители в состоянии войны. Может, оно к лучшему.
– Просто твоя радистка провалила все явки, когда вчера много времени провела с товарищами из областного центра. Я ведь вас искал. Вот мне нужные люди и сообщили, что супруга моя находится в родной деревне. – Аристарх провел рукой по Сенькиным волосам, взъерошив их, потом покосился на калитку, откуда должна была появится Светланочка Сергеевна. Я так понимаю, рассказ предназначался ей. Выходит, вчерашняя помощь, которую маман оказала в ситуации с комиссией, вылилась в проблемы.
– Аааа….Ого. Это ты КГБ задействовал? Да? – Сенька выглядел до одури счастливым. Для него все происходящее было игрой.
– Можно и так выразиться. Семён… Скажи мне…
Договорить папенька не успел. Наверное, хотел разузнать что-то о матери через Младшенького. Тот все расскажет. Партизан хренов. Павлик Морозов доморощенный.
Но в этот момент во дворе появилась Светланочка Сергеевна, которая, закончив с соседкой и её ногой, вернулась к нам. Выглядела она ещё более сурово, чем до этого.
Я по-прежнему тусовался в стороне и к отцу не подходил. Просто, честно говоря, он сам не проявлял особого стремления. А я придерживаюсь такого правила: «Если вы нас не хотите, вы нам на хрен не нужны». Что ж, если человек не рвётся к родному сыну, бежать за ним по двору? Нет. Однозначно отношения у нас не самые тёплые. Возможно, дело в том, что Жорик был избалованным товарищем…
В этом месте своих размышлений я немного завис. Был? А стал другим? Мы же с ним очень похожи. Правда. Несмотря на расстояние в сорок лет. Оба зажравшиеся хорошей жизнью лоботрясы. Блин… Получается, что так. Меня как-то внезапно перестали волновать деньги. Ну, естественно, хорошо, когда они есть. Гораздо лучше, чем, когда их нет. Это несомненно. Все-таки окончательно кретином я не стал. И, конечно, надо как-то подстраховаться на будущее. В плане того, что через одиннадцать лет финансовая подушка безопасности, ой, как понадобится. Но вот фанатичного желания вернуть прошлый уровень жизни у меня больше не имеется. И вообще… Я с ещё большим удивлением понял, что, в принципе, мне нравится в Зеленухах. Правда. Больше не вызывает раздражения ни сама деревня, ни её обитатели.
Конечно, бесконечно тусоваться рядом с дядькой, нереально. Это бред. Я все же взрослый мужик. Ещё, хотел бы дом себе с удобствами. Тоже факт. Но это все скоро появится. Доберётся и до села. Работать в поле или колхозе – вряд ли. А вот в Воробьевке… Почему бы и нет. Как Ефим Петрович, например. Может, в администрации. Может, в ментовке. Хотя, там, наверное, нужна армия. Или, как вариант, в местном музее. Пока что. А потом, когда грядут времена капитализма в его самом неприглядном виде, открыть первый частный магазин. Или салон красоты. В начале 90-х эта ниша будет еще не сильно забита. Черт… Вот это да…
Я сам, честно говоря, охренел от хода своих мыслей. Неожиданно все это. Считал с юных лет, будто жизнь мажора – вот моё призвание. Я другой просто не знал. Даже не задумывался, что может быть иначе.
– Семён, отпусти отца, он уезжает. – Светланочка Сергеевна замерла напротив мужа, сложив руки на груди. В его сторону даже не смотрела.
Сенька расстроился. Ему явно очень нравилось, что вся семья собралась полным составом. Но отошел в сторону. Он ещё в том возрасте, когда мама и папа – это просто мама и папа. И пофигу, насколько они хорошие или плохие люди. Соответственно, всей грязи, окружающей нашу семейку, он не видит, не знает.
– Хорошо… Я уеду… – Аристарх Николаевич со значением посмотрел на жену. – Но только сейчас. И только потому, что здесь ребёнок…
Вот! Опять в единственном числе. Нет, ну ясное дело, из нас двоих ребёнком точно является лишь Семён. Однако, хоть убейся, росло и крепло ощущение, меня этот член ЦК просто игнорирует. И это не сейчас произошло.
– Разговор не окончен. – Добавил Милославский, потом поцеловал Сеньку в макушку и вышел за ворота.
Маман моментально будто сдулась. Подошла к лавочке возле стола и рухнула на неё, безвольно опустив плечи. Только в этот момент я понял наверняка, встреча с мужем стоила ей слишком много сил. Черт… Что за характер у этой женщины?
Калитка снова хлопнула, и Светланочка Сергеевна резко подняла взгляд. Наверное, думала, вернулся Аристарх. Но нет. Во двор забежал Матвей Егорыч. Даже не забежал. Залетел.
– Ох ты ж етить колотить… – Выдал дед Мотя сходу, а потом согнулся, опираясь ладонями о колени.
Вид у него был взъерошенный. Во-первых, он запыхался, аж лицо покраснело. Дед явно мчался, сломя голову. Во-вторых, на Матвее Егорыче имелся пиджак с орденами. Правда, впопыхах, он застегнул его кое-как. Пуговицы не совпадали со своими петлями.
– Вы чего? – Андрюха, сидевший на стуле, вытаращился на Матвея Егорыча с таким удивлением, будто тот явился и сообщил о прибытии Английской королевы. Она в этом времени еще прекрасно себя чувствует.
– Да хотел успеть. Соседки сказали, у вашего дома машина стоит ненашенская. Видно, из Москвы кто-то приехал. Я так и понял, что ваш отец и муж. Это когда в нашей деревне ещё такие люди будут? Вот, думал, познакомлюсь. Ясно же, где трое Милославских, можно и четвёртого ждать. А не успел. Видишь как…
Матвей Егорыч заметно расстроился. Ну, это он зря, конечно. Я бы на его месте наоборот перекрестился, что пронесло. Правда, дед Мотя не догадывается о своей удаче. Сто лет ему Аристарх Николаевич не нужен.
– Тьфу на Вас! – Братец махнул рукой, – Я уж думал, случилось чего. Вы ж ордена в двух случаях надевайте. Если праздник и если похороны. Праздника вроде с утра не было… А баба Зина ещё со вчера грозилась, что помрёт Вам назло.
– Вот ты дурак, Андрей. Дурак и есть. – Матвей Егорыч покрутил указательным пальцем у виска и собрался высказаться об умственных способностях братца ещё, но в этот момент заметил госпожу Милославскую, а вернее, её состояние. Дед Мотя мелкими шажочками, бочком, приблизился ко мне.
– Эт чё с ней? – Он со значением кивнул в сторону маман.
Светланочка Сергеевна по-прежнему сидела, опустив плечи и глядя в землю. Она о чем-то думала. О чем-то плохом или неприятном. Я промолчал. Потому что правду сказать никому не могу. Да и ни к чему это. А вот маман надо тряхнуть на предмет искренних, чистосердечных признаний. Сдаётся мне, прошлое гораздо туманнее, чем казалось после рассказа Дмитрия Алексеевича. Походу, госпожа Милославская имеет нехилый компромат на супруга. Не зря её Аристарх начал пугать. Мол, если откроет рот, хана. И что-то мне подсказывает, информация, которой владеет Светланочка Сергеевна, очень в будущем пригодится. Не поладим мы с папенькой. Вот прям задницей чую, не поладим. Добром нам не договориться. Если уж он жене угрожает, сыну вообще можно ждать, что угодно.
А ещё, вот эти слова про пацана сильно напрягают. Я буду долго ржать, если у нас ещё один сын вылезет. Просто о Семене папенька такого сказать не мог. Особенно про «спиться». По причине юного возраста Младшенького. Он, конечно, со своими заскоками, Сенька имею в виду, но это было бы слишком.
Про меня, может, была эта фраза? Не знаю. Тоже странно как-то. В интонации Милославского присутствовала ничем не прикрытая неприязнь. Чуть ли не злость и ненависть. Вот вряд ли Жорик успел так уж сильно насолить родному отцу. Каким бы этот отец не был.
Серёга тоже исключается. Просто по всем законам логики. Потому как, уж на него, в первую очередь, должно быть Светланочке Сергеевне все равно. А папенька её именно ткнул в лицо, стеганул по глазам. Тут ситуация обратная. Быстрее она может кидать упреки и обвинения. И вот, что думать? Лично с меня детей уже достаточно. И законных и не очень. Этак я до родного отца хрен доберусь. Пока буду выяснять, кто виноват в сложных отношениях семейки Милославских. Хотя… По идее, Аристарх – мой дед. Я нервно хохотнул. Господи, какая срань, однако. Быстрее бы со всем разобраться и спокойно жить дальше.
Я подошёл к матери, сел на лавочку рядом с ней, а потом взял за руку. Молча. Ей было хреново, это факт. Обязательно расспрошу обо всем. Но не сейчас. В данный момент мне было её искренне, по-человечески жаль.
Калитка снова открылась. Мы снова коллективно вздрогнули.
Я и Светланочка Сергеевна – по причине, не дай бог, повторного явления Аристарха Николаевича. Андрюха – все еще отходил от деда в орденах. Матвей Егорыч, потому что стоял ближе остальных. А Семен, просто за компанию.
Во дворе появился участковый. Вот тут обалдели мы все. Даже Сенька, который в силу возраста ни черта не понимает. Просто, выглядел Ефим Петрович – охренеть можно. Иначе не выразить то впечатление, которое он произвёл.
Обычно участковый ходил в одежде, предположительно сначала пережеванной коровой. Каждый раз возникало ощущение, что он реально отнял свои штаны и рубаху с боем. И бой был неравный. Всегда какой-то мятый. Даже лицо мятое. Неухоженный. Неопрятный. А сейчас…
Форма с иголочки. Чистая, отутюженая. Лицо – аж блестит на солнце. Так идеально выбрито. Правда, на шее виднелся маленький кусочек газеты с крохотный каплей крови, которая проступила сквозь бумагу. А ещё, от Ефима Петровича несло одеколоном так, что, мне кажется, куры в курятнике попадали без чувств. Рыба в пруду всплыла пузом кверху. Он вылил, наверное, целый пузырёк на себя.
– Во мля… – Дед Мотя, в отличие от остальных, своего удивления не скрывал. Ну, потому что, Матвей Егорыч и чувство такта – максимально далеки друг от друга. – Ты чего? А, Ефим? Тютюкнулся? Или тоже с членом центрального комитета хотел познакомиться? Или на почве работы совсем ошалел? Я тебя при таком марафете крайний раз на выпускном видал. Ровно один час. Потом в кустах твой пинжак разыскался.
– С каким членом? – Ефим Петрович на нас не смотрел и, по-моему, даже не слушал. Он пялился на маман. Хотя, старался не показать настоящую причину случившейся метаморфозы. Все это было сделано ради того, чтоб, если не произвести на неё впечатление, то хотя бы немного понравится.
– Так это… Отец и муж. Не по этому поводу? – Матвей Егорыч, как впрочем и Андрюха, который сидел, открыв рот, не понимал, что сподвигло участкового на такие радикальные перемены. В отличие от меня. Я то сразу вкурил.
– Отец и муж? Чьи? – Ефим, наконец, оторвался от созерцания маман и повернулся к деду.
– Да не чьи. А чей. Ладно. – Матвей Егорыч махнул рукой. – Не забивай голову. А то ты странный какой-то. Если у нас ещё и участковый крышей поедет, это совсем тогда дело – труба.
– А-а-а-а-а-а… Нет. Я пришёл новости рассказать. – Ефим Петрович бросил очередной робкий взгляд в сторону госпожи Милославской, а потом посмотрел на меня. – Жорик, ты когда обратно в Москву собираешься?
– Не знаю. – Я пожал плечами. – Как вон, родительница решит. А что?
– Да видишь, какое дело… – Участковый снял фуражку, повертел её в руках, а потом вернул обратно.
Он вообще сильно смущался. Я снова подумал о том, что Ефима Петровича угораздило втрескаться в маман. Это прям уже очевидно. Хреново, конечно. Не для меня. И не для Светланочки Сергеевны. Для самого участкового это хреново. В его возрасте безответно влюбиться… Мандец. А то, что безответно, можно даже не сомневаться. Никогда госпожа Милославская не променяет столичную жизнь и положение супруги Аристарха Николаевича на деревенского мента. Не для того она в свое время сбежала из Зеленух. Да и сам папенька, это очевидно, хрен им выпишет вместо романтической истории любви. Развода Светланочке Сергеевне не видать. Даже если она по какой-то причине сойдёт с ума и ответит участковому взаимностью.
– Я только что из Воробьевки. – Продолжил Ефим Петрович свою речь. – Нам людей пришлют, храмом заниматься. Уже и бумага соответсвующая имеется. Но подумал, раз Жорик сделал это неожиданное открытие, о ценности руин, которые мы всерьез не принимали, так надо бы его старшим назначить. Официально. Чтоб контролировал. Образование не совсем профильное, однако, товарищи из области не против. Это, значит, первая новость.
– Ох, етить колотить… Есть ещё? – Матвей Егорыч оживился. Ему явно пришлось по душе, что Зеленухи становятся так популярны. А это значит – приток новых людей, которые с дедом Мотей не знакомы. Соответственно, будет деду, где развернуться с его деятельной натурой.
– Да. О поездке, которую запланировал Николай Николаич. Дадут транспорт. Всё. Точно уже известно. Послезавтра едем в Москву. Вот так вот… – Ефим Петрович развел руками.
– Наверное, это неизбежно… – Сказала вдруг Светланочка Сергеевна. Хотя, до этого момента сидела молча. Потом вообще вдруг нервно рассмеялась, встала на ноги и пошла к калитке, которая вела в сад. Ну, потому что вряд ли ей приспичило на курей или свиней смотреть. Значит, точно, в сад. Может, как вариант, на пруд. Я бы после встречи с папенькой тоже не против искупаться. Мерзкое какое-то ощущение осталось.
Прежде, чем покинуть двор, госпожа Милославская обернулась и посмотрела прямо мне в глаза.
– Поедем, Жорик. Поедем. Судьба, наверное. Я с вами только отправлюсь в это увлекательное путешествие. Семён пусть с Виктором останется. Нечего ему там сейчас делать.
Видимо, в данном случае, имелось в виду, что наша давняя ссора, во время которой маман категорически запретила ехать в Москву, больше не считается. Мне дали материнское благословение. Правда, не понял, ей поездка зачем? Она Москву, что ли, не видела? Или боится оставить меня одного. Уж вряд ли стодь сильно охота Светланочке Сергеевне олимпиаду посмотреть. Ещё вчера она такого желания не испытывала.
– Так… Я не понял… – Матвей Егорыч вопросительно поднял брови. – Что-то дохрена нас получается людей. И футбольная команда, и я, и Андрюха, и Жорик, и Светка и ты, что ли, Ефим?
– Ну… вообще, мне по работе как раз, край надо. – Участковый смущённо почесал затылок.
– А-а-а-а-а-а… Ну-ну… – Дед Мотя с умным видом кивнул. – Конечно, по работе. Даже сомнений не имеется. Тогда предлагаю футбольную команду гнать в шею. Сами отправимся.
Ефим Петрович и дед принялись спорить, нужно ли брать с собой футболистов. А я крепко задумался. Сегодня вечером по-любому поговорю с дядькой. Чем больше всплывает нюансов, тем меньше мне все это нравится. Как бы не оказалась правда совсем поганой. Но в любом случае, надо разобраться. Прям вызову Виктора на беседу. Да. Откровенно, без утайки. Сегодня. Потому что, если он опять начнёт соскакивать с темы, утром отправлюсь в Воробьевку. Нина Григорьевна обещала, в случае отказа дядьки, открыть мне правду. И узнать эту правду я хочу до отъезда в Москву, а никак не после.