Я заметил беспокойство и нервозность старшего родственника, но не придал этому значения, а затем начался бой.
Скажу честно, я растерялся. Взрыв. Потом стрельба. Ничего не понятно. Однако голос Андрея Ивановича заставил меня покинуть машину и я, сам не понимаю как, оказался под кустом.
Что делать, голова шла кругом, и мое сознание разделилось на две половины. Одна продолжала бояться и хотела вжаться в землю. А другая призывала к действию, ибо – наших бьют. Хотя люди Шарукана со своими семьями и он сам, мне не свои.
– Как ты!? – рядом оказался дядька и в его правой руке был «стечкин».
– Нормально, – отозвался я и в этот момент вспомнил, что у меня тоже есть оружие, поэтому схватился за АКС и дослал в ствол патрон.
– Это хорошо, – стрельба усиливалась и Андрей Иванович, слегка приподнявшись, попытался разглядеть, что происходит на дороге.
– Дядька Андрей, а где Маша? – спросил я.
– Нет ее, – он поморщился. – Погибла.
Девушку было жаль, но горевать, когда идет бой, нельзя, и потому образ Маши мелькнул перед мысленным взором, а затем рассеялся.
– Спецназ… – прошипел родич и добавил: – Сука! Кто же нас сдал!?
Вопрос был риторический и, снова пригнувшись, Андрей Иванович дернул меня за плечо и прошипел:
– Здесь ловить больше нечего. Уходим. Понял меня?
– Да.
– Добро. Держись рядом. Увидишь людей в черной униформе и броне – стреляй без размышлений. На поражение бей.
– Есть!
Мы собрались уходить подальше от грунтовки и плевать на снаряжение, сумки и оружие. К ним не подступиться, а время уходит. Это даже мне, неопытному оболтусу, понятно.
Перекатившись под ближайшее дерево, раскидистую березу, я поднялся. Следом за мной Андрей Иванович. Над головой продолжали посвистывать пули, но они проходили высоко. Непосредственной опасности не было и, уклоняясь от веток, мы побежали. Вот только ушли не далеко.
Стоп! В двухстах метрах от дороги Андрей Иванович резко замер и поднял левый кулак. Он что-то увидел и поднял пистолет, а я, осторожно, словно на охоте, обошел его слева и прислонился к стволу молодого дуба.
Дядька опустился на одно колено и обхватил рукоять пистолета обеими ладонями. А что касательно меня, то я по-прежнему не видел никакой угрозы. Впереди лес. Самый обычный, в Подмосковье таких зеленок между поселками пока еще хватало.
Раздался хруст веток, кто-то ломился через кустарник и стремился скрыться в лесу, а затем раздался окрик:
– Стой, сука! Стрелять буду!
Мелькнула тень, массивный человек перебежал от одного дерева к другому, и прозвучала короткая автоматная очередь.
– А-а-а!!! – беглец закричал и вывалился из-за дерева.
Я его узнал, это был один из людей Шарукана, здоровый мужик с бандитской мордой, которого дядька называл Вепрем. Пули попали ему в ногу и в бок. Его участь была предрешена, убежать он не мог. Вот-вот должны были появиться преследователи, и они появились. Из кустарника выскочили два бойца в черной униформе с нашивками на рукавах, и на спине у каждого надпись – «СПЕЦНАЗ». На голове у преследователей кевларовые шлемы, а глаза прикрыты очками. Вооружены автоматами АКМС, точно такими же, как тот, что мы бросили в машине дядьки, а так же пистолетами и ножами.
– Попался, гандон! – со злобой воскликнул один из бойцов и ткнул здоровяка стволом автомата. – Конец тебе!
Это были его последние слова, потому что Андрей Иванович открыл огонь. Преследователи его не заметили, вышли на открытое место и проявили беспечность, за что и поплатились.
Выстрелы из «стечкина» на фоне перестрелки, которая продолжалась на дороге, прозвучали негромко и родственник не мазал. Первые две пули достали спецназовца, который хотел добить беглеца, и еще две попали в его напарника. Но они его не прикончили, а только ранили. Он оказался вертким, метнулся в промоину под деревом и начал отстреливаться.
Андрей Иванович залег, а я оказался совсем рядом с недобитым спецназовцем и мог его расстрелять. Однако не решился. Не доводилось раньше убивать людей, и во мне был барьер – нельзя стрелять в служивых, которые выполняют приказ. Это потом я стал отморозком, ибо сложившаяся реальность приучила к тому, что человеческая жизнь стоит ровно столько, сколько одна пуля. А тогда преодолеть запрет не получалось, и я обошел противника с тыла.
Опустошив магазин, спецназовец перезарядил оружие и затих. Он схватил подключенную к радиостанции гарнитуру, которая при падении распуталась. Наверное, боец хотел попросить о помощи. Но я уже находился рядом и он не успел.
Прыгнув на спецназовца со спины, я ударил его ногами, а потом придавил стволом автомата и прошипел:
– Лежать! Дернешься, сдохнешь!
Боец попытался вырваться, но не вышло. Он уже имел рану, плечо в крови, а я был настороже и слегка придушил его стволом, который уперся ему в горло.
Спецназовец затих и подбежал Андрей Иванович. Стрельба за нашей спиной стихала, судя по всему, бой подходил к концу, и дядька, вместо того, чтобы похвалить меня и допросить пленника, выхватил из ножен на бедре спецназовца нож и ударил его в глаз. Клинок вошел в голову бойца так быстро, что я не успел возразить, а родственник толкнул меня в грудь и сказал:
– Уходим, Ваня.
В очередной раз я подчинился. Андрей Иванович сдернул с первого мертвеца разгрузку и автомат, а потом подскочил к раненому здоровяку, который не мог подняться и быстро истекал кровью.
– Вепрь! – дядька дернул его за плечо и снова позвал: – Вепрь, ты слышишь меня?
Раненый открыл глаза и, пуская кровавые пузыри, выдавил из себя:
– Вага…
– Уйти сможешь?
– Нет… Достали серьезно… Отбегался…
– Кто против нас? Почему напали?
– Не знаю… Сдал кто-то… Я сразу на тебя подумал… Сейчас вижу… Не ты… Наверное это… Это Наемник… Падла… Он тоже ушел… В кусты юркнул… Я видел… На бункер нацелились… А у меня семья… Там… Семья…
– А что с Шаруканом?
– Попытался отстреливаться… Пулю словил… Сразу…
Вепрь начал дрожать и Андрей Иванович сказал:
– Прости, братец, но мы тебя не спасем. Я ухожу.
– Понимаю… В кармане… Возьми… Пригодится… И это… Отомсти за нас… Если сможешь…
Здоровяк закрыл глаза, жить ему осталось всего ничего, а родственник обшарил карманы его камуфляжа. Пачка сигарет и зажигалка, бумажник, паспорт и флешка.
Андрей Иванович взял только флешку, покосился на меня и отдал приказ:
– Бегом, Ваня! За мной!
Снова мы побежали и в этот раз нас ничто уже не задерживало. За час мы отмахали несколько километров, удалились от поля боя и только после этого остановились.
Присели. Помолчали. А потом родственник невесело усмехнулся:
– Как тебе приключение, племяш?
– Круто. Только людей жаль, которых перебили. Особенно Машу. А еще наши вещи и стволы, которые остались в машине. Но это ведь не самое главное. Будем жить, сможем новое барахло добыть.
Дядька помрачнел лицом:
– Это да. Безвинные жертвы. А что поделать? Суровые времена наступили. Даже раньше, чем мы думали. Чума еще не пришла, а люди уже убивают других людей, потому что хотят выжить. Сука! Если в самом начале такая жесть пошла, что же дальше будет? Как представлю, так мороз по коже.
Он замолчал и я спросил:
– Куда мы теперь?
– Добираемся до ближайшего поселка и добываем транспорт. Едем в Москву и высаживаемся перед постами. В город пройдем через промзону, а дальше посмотрим. Нас, наверное, искать станут. Но недолго и мы с тобой ко мне домой соваться не станем. Отсидимся на запасной точке, придем в себя и посмотрим, что на флешке Вепря. Как тебе такой план?
Мой ответ оригинальностью не блистал:
– Нормальный.
– Вот и хорошо. Побежали дальше.