За ужином в тот вечер Эприл пыталась рассказать своей семье то немногое, что она знала о смерти Лоис. Но собственные слова казались ей странными и чужими, как будто произносил их кто-то другой.
«Это всё не по-настоящему», – всё время думала она.
Эприл несколько раз видела Лоис, когда приходила к Тиффани. Последний раз она помнила очень отчётливо: Лоис была улыбчивой и счастливой и всё рассказывала истории о своей учёбе. Трудно поверить, что теперь она мертва.
Смерть не была совершенной незнакомкой для Эприл. Она знала, что её мать постоянно встречается с ней на службе и даже сама убивает во время работы над делами в ФБР. Но то плохие парни, которых нужно остановить. Эприл даже сама помогла матери в драке и убийстве садиста, который держал её в плену. Кроме того, она знала, что четыре месяца назад умер её дедушка, которого она давно не видела и с кем они никогда не были близки.
Но эта смерть была для неё более реальна и в то же время бессмысленна. Ей почему-то казалось, что это невозможно. Рассказывая, Эприл видела, что все члены её семьи тоже смущены и подавлены. Мама взяла её за руку. Габриэлла скрестила на груди руки и стала бормотать молитву на испанском. У Джилли отвисла челюсть от ужаса.
Эприл пыталась вспомнить всё, что сказала ей Тиффани, когда они снова разговаривали с ней вечером. Она объяснила, что вчерашним утром Тиффани и её мама с папой обнаружили Лоис, которая повесилась в гараже. Полиция решила, что это похоже на самоубийство. Да и вообще все вели себя так, будто это самоубийство. Будто это уже решено.
Все, кроме Тиффани, которая повторяла, что сама так не считает.
Папа Эприл вздрогнул, когда девочка закончила рассказывать всё, что могла вспомнить.
– Я знаю Пеннингтонов, – сказал он. – Лестер работает коммерческим директором в строительной компании. Не сказать, что они очень богаты, но довольно состоятельны. Они всегда казались мне крепкой, счастливой семьёй. Почему Лоис решила так поступить?
Эприл весь день задавала себе этот вопрос.
– Тиффани говорит, что никто не знает, – ответила она. – Лоис училась на первом курсе в Колледже Бярс. Она уставала, но всё же…
Отец сочувственно покачал головой.
– Что ж, может быть, это всё объясняет, – сказал он. – Бярс – жёсткая школа. В неё ещё сложней попасть, чем в Джорджтаун. И очень дорогая. Я удивлён, что её семья смогла себе это позволить.
Эприл глубоко вздохнула и ничего не сказала. Она подумала, что Лоис могла получить стипендию на обучение, но промолчала, Ей не хотелось говорить об этом. Ей и есть-то не хотелось. Габриэлла приготовила одно из своих коронных блюд – морской суп тападо, который Эприл просто обожала. Но сейчас она не могла съесть ни ложки.
Какое-то время все молчали.
Потом Джилли сказала:
– Она не убивала себя.
Эприл, поразившись, посмотрела на Джилли. Все остальные тоже посмотрели на неё. Младшая девочка скрестила руки на груди и выглядела очень серьёзной.
– Что? – переспросила Эприл.
– Лоис не убивала себя, – повторила Джилли.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Эприл.
– Я видела её, помнишь? Я знаю. Она не из тех, кто мог бы такое сделать. Она не хотела умирать.
Джилли на мгновение замолчала.
Затем она сказала:
– Я знаю, каково это – хотеть умереть. А она нет. Я уверена в этом.
У Эприл сердце подпрыгнуло до горла.
Она знала, что на долю Джилли выпало немало испытаний. Джилли рассказывала о своём отце, как он выставил её из дома одной холодной ночью. Джилли спала тогда в канализационной трубе, а потом отправилась на стоянку фур, где пыталась стать проституткой – как раз тогда её нашла мама.
Если кто и знал, на что похоже желание умереть, то точно Джилли.
Эприл почувствовала, что её вот-вот захлестнёт волна скорби и ужаса. Может ли Джилли ошибаться? Чувствовала ли себя Лоис настолько несчастной?
– Простите, – сказала она. – Не думаю, что смогу сейчас поесть.
Эприл встала из-за стола и побежала в свою спальню. Она заперла дверь, бросилась на кровать и стала рыдать.
Она не знала, сколько так пролежала. Через какое-то время она услышала стук в дверь.
– Эприл, могу я войти? – спросила её мама.
– Да, – сдавленным голосом ответила Эприл.
Эприл села и мама вошла в комнату, держа на тарелке обжаренный на гриле сэндвич с сыром. Мама сочувственно улыбнулась.
– Габриэлла подумала, что это может быть легче для твоего желудка, чем тападо, – сказала мама. – Она беспокоится, что ты заболеешь, если не поешь. Я тоже беспокоюсь.
Эприл улыбнулась сквозь слёзы. Это было очень мило со стороны Габриэллы и мамы.
– Спасибо, – сказала она.
Она вытерла слёзы и откусила от сэндвича. Мама села на кровать рядом с ней и взяла её за руку.
– Ты хочешь об этом поговорить? – спросила она.
Эприл проглотила всхлип. Она почему-то вспомнила, как её лучшая подруга Кристал недавно переехала отсюда. Её отца, Блейна, жестоко избили в этом самом доме. Несмотря на то, что они с мамой увлеклись друг другом, он был настолько потрясён, что решил съехать.
– У меня сейчас такое странное чувство, – сказала Эприл, – как будто это моя вина. С нами постоянно происходят ужасные вещи, и это как будто заразно. Я знаю, что это глупо, но…
– Я понимаю, о чём ты, – сказала мама.
Эприл удивилась.
– Правда?
Мама погрустнела.
– Я часто чувствую то же, – сказала она. – У меня опасная работа. Из-за неё все, кого я люблю, в опасности. Из-за этого я чувствую себя виноватой. Очень часто.
– Но ты не причём, – возразила Эприл.
– Тогда почему ты думаешь, что ты причём?
Эприл не знала, что ответить.
– Что ещё тебя тревожит? – спросила мама.
Эприл задумалась.
– Мам, Джилли права. Я не думаю, что Лоис убила себя. И Тиффани так не думает. Я знала Лоис. Она была счастливым человеком, одним из самых уравновешенных из всех, кого я знаю. И Тиффани её очень уважала. Она была героем Тиффани. Это просто бессмыслица какая-то.
По лицу матери Эприл видела, что она ей не верит.
«Она думает, что у меня просто истерика», – подумала Эприл.
– Эприл, полиция считает, что это было самоубийство, и её мама с папой…
– Что ж, они ошибаются, – сказала Эприл, сама удивляясь резкости в своём голосе. – Мама, тебе нужно всё проверить. Ты знаешь о таких вещах больше, чем кто-либо из них. Даже больше, чем полиция.
Мама грустно покачала головой.
– Но Эприл, я не могу это сделать. Я не могу просто войти и начать расследовать то, что уже было расследовано. Попробуй представить, что почувствует её семья.
Эприл потребовалось собрать всю волю в кулак, чтобы не расплакаться снова.
– Мама, я тебя умоляю. Если Тиффани никогда не узнает правды, это испортит ей жизнь. Она никогда не сможет с этим смириться. Пожалуйста, ну пожалуйста, сделай что-нибудь!
Эприл просила об огромном одолжении и сама это понимала. С минуту мама молчала. Она встала, подошла к окну спальни и выглянула на улицу. Казалось, она глубоко ушла в свои мысли.
Всё ещё глядя за окно, мама проговорила:
– Завтра я схожу и поговорю с родителями Тиффани, но только если они захотят со мной разговаривать. Это всё, что я могу сделать.
– Могу я пойти с тобой? – спросила Эприл.
– Завтра у тебя школа, – сказала мама.
– Тогда пошли после школы.
Мама снова замолчала, а потом произнесла:
– Ладно.
Эприл вскочила с кровати и крепко обняла мать. Ей хотелось сказать спасибо, но благодарность так переполняла её, что она не находила слов.
«Если кто-то и может выяснить, что не так, то только мама», – думала Эприл.