Когда дружба провожала меня домой - читать онлайн

9. Возвращение Радуги

Мой дружок убежал в глубь библиотеки, где расположилась та самая фифа. Сегодня на ней были желтый берет и оранжевый шарф, на ногтях – неоново-розовый лак. Единственное, что не бросалось в глаза своей яркостью, – это ее бледная кожа. Под глазами образовались мешки, словно она всю ночь не спала и читала книги, которые я видел тогда у нее в рюкзаке.

Собака залезла к ней на колени.

– Я считаю, это преступление – быть таким очаровательным, – сказала она. – Как его зовут?

– Я пока не решил, – ответил я. – Он у меня всего три дня.

По всему столу – пока она его не заняла, я считал его своим – были разложены книги. Среди них я заметил еще один экземпляр «Перьев». Все страницы были отмечены стикерами-закладками безумных расцветок.

– Так ты дочка миссис Лоренц, – догадался я. Значит, в руках у меня был библиотечный экземпляр «Перьев». – Я чуть не разревелся, пока читал ее.

– Знаешь, одни книги меняют наш взгляд на мир, а другие учат по-новому дышать. Тебе она понравилась?

– Очень.

– Тогда можешь сесть, – разрешила она. А потом почесала собаке живот. – Мне нравится, как у него торчит кончик языка.

– Почему я никогда раньше тебя здесь не видел? – спросил я.

– Потому что я недавно перешла на домашнее обучение. Учусь дома до обеда и от пребывания взаперти начинаю сходить с ума. А вообще мы раньше встречались.

– Ты говоришь о пятнице, когда я держал тебе дверь, а ты писала сообщение своему другу?

– Еще раньше. И прости, что тогда была слишком занята. У меня был очень важный разговор. Ты и правда меня не помнишь?

Я не сразу припомнил, что мы действительно встречались. Меня сбил с толку ее безразмерный берет на голове. Тогда же, на зимних каникулах, я видел девочку с вьющимися светло-русыми волосами.

– Ты помогала мне выписать книги, пока миссис Лоренц говорила по телефону, – вспомнил я.

– Ты признался, что уже читал «Я, робот», но снова ее взял.

– Ты выглядишь…

– Иначе, – закончила она за меня. – Приглядись. Видишь? – У нее практически не было бровей. – Химиотерапия и правда помогает. Мои последние анализы крови и снимки выглядят нормально. Плохие значения уменьшились, а хорошие – улучшились. Я еще справлюсь с этой штуковиной.

– Знаю, – по-идиотски пробормотал я, будто что-то в этом смыслил.

Рядом с ней я чувствовал себя, как во время встречи со своим псом, который хоть и боялся, но шел за мной. Или как когда Дарт Вейдер отрубил Люку Скайуокеру руку. Он позволил бы ему жить, если бы тот перешел на темную сторону, но Люк отказался. И не стал подчиняться световому мечу Вейдера. Он бросился к реактору. А благодаря пребывавшей с ним Силе, упал в мусорную шахту. После этого его спасла Лея, и ему сделали крутой бионический протез. Так вот эта девчонка была такой же сильной.

– Когда ты исполнял роль оскорбленного швейцара, мне пришло письмо по электронной почте, – сказала она. – От врача, с заверениями, что все в порядке. Да, я одна из немногих, кому повезло. Побочные эффекты от химиотерапии оказались не такими серьезными, только несколько дней после нее чувствуешь усталость. Ну и, конечно, волосы.

Она кивнула, и я невольно кивнул в ответ, хотя в душе был совершенно сбит с толку. Все это какая-то бессмыслица. Никто бы не стал принимать лекарство, от которого выпадают волосы, не будучи по-настоящему больным. А ведь она со мной одного возраста.

– Но это всего лишь волосы, – добавила девочка. – Они отрастут, чтобы ты знал.

– Ты все равно красивая, – заметил я. Ну вот, порой так и хочется ударить себя по губам. Только в этом случае мне будет больно, и пусть я буду выглядеть еще глупее. – Прости, иногда я забываю, что не стоит говорить все, что думаешь.

– В этом нет ничего плохого. Тем более зачем извиняться за то, что ты назвал меня классной?

– Я назвал тебя красивой.

– Уже во второй раз. – Вдруг она потянулась ко мне через стол и на секунду сжала мою руку. – Спасибо, – произнесла она. Ее пальцы оказались холодными и были испачканы в чернилах с блестками. Как и первая страница блокнота на спирали, исписанная красивейшим почерком, где вместо точек над буквами «j» и «i» красовались звездочки. – Кстати, я пишу рассказ.

– Правда?

Ее лицо стало чересчур серьезным.

– Боюсь, что так. А ты не писатель?

– Мне же всего двенадцать.

– Тогда чего ты ждешь? Между прочим, моя мама считает тебя крутым.

– Тогда она точно заслуживает подмигивания, – заключил я.

– Ты о чем?

– Ну, как на Фейсбуке. Знаешь смайлик такой? Я отправлю ей самый большой.

– Фу, – сказала девочка и собрала все книги.

– Что-то мне подсказывает, подмигивание означает не совсем то, о чем я думаю.

В ответ она нашла в Интернете блог о правилах этикета в Фейсбуке и уместном использовании смайликов. Вот что там было написано:

– Да уж, – проговорил я.

– Ага.

Сегодня она явно не чувствовала себя уставшей – вон как шагает к выходу.

Я надел на своего пса поводок, собрал со стойки книги, которые для меня отложила миссис Лоренц, и сунул их в рюкзак.

– Куда это она так понеслась? – спросила миссис Лоренц.

– Понятия не имею. – В эту секунду я даже не мог смотреть ей в глаза.

Мы с моим другом догнали Радугу уже в переулке. Она как раз направлялась к деревянной набережной.

– Никогда не догадаешься, что, по моему мнению, означало подмигивание, – сказал я.

– Даже не хочу знать.

– В общем, я думал, это что-то другое.

– Знаю, – ответила она. – Я просто приняла это близко к сердцу. Бывает. Такова одна из множества граней моей сложной личности.

Девочка ускорила шаг и, тяжело дыша, устремилась вперед.

– Значит, домашнее обучение, да? – Я старался не отставать от нее. Собака семенила за нами. – Звучит многообещающе.

– Вот только мне не терпится вернуться в нормальную школу, – ответила она. – Бикман-стрит, 26. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Там находится художественная школа, верно?

– Там находится рай. Я пойду туда, как только вернусь к ста одиннадцати процентам. Но случится это только в следующей четверти. А до тех пор я буду сидеть с отцом за кухонным столом. Кстати, сто одиннадцать – мое любимое число. Атомный номер рентгения. В природе он не встречается, зато его можно получить в лаборатории. Он обладает теми же свойствами, что и золото с серебром. Хотя ты и так, наверное, все это знаешь, раз помешан на научной фантастике.

– А еще сто одиннадцать – магическая константа для самого маленького магического квадрата, который заполнен единицей и простыми числами. Вот, смотри.

Я выхватил у нее из-за уха гелевую ручку и нарисовал на ладони квадрат:

– Сложи все эти числа по вертикали, горизонтали и диагонали, и в сумме они дадут тебе сто одиннадцать, – сказал я.

Она схватила мою ладонь и, посчитав, кивнула.

– Откуда ты это знаешь? – спросила она. – Ты что, гений? Настолько умный, что мне стоит тебя ненавидеть за то, что ты умнее меня?

– Нет, – заверил я ее. – Ты гораздо умнее.

– Тогда ладно. Но только явно не в математике. Эх, какая досада. Я так не люблю стереотипы. Когда, например, считается, что девчонки ничего не смыслят в математике. Но это не про меня. В школе я была лучше всех парней, лишь бы позлить их.

– Меня ты не злишь.

– А тебе с чего злиться? Ты же учишься не в моей школе.

– В смысле?

– Ладно, проехали. Теперь, когда мы сравнили наши умственные способности, ты мне нравишься больше. Продолжай.

– Так вот, мне как-то на Рождество подарили книгу, – заговорил я. – О математических загадках. – Я вскинул ладонь. – Не думай, что я это придумал сам.

– А я и не думала. Мне теперь тоже такой нужен. – Она сжала наши ладони, и на ее коже отпечатался квадрат.

– Только у тебя он написан задом наперед, – заметил я.

– Отлично. Знаешь, моя мама была права. Ты клевый. Тебе удалось восстановить свою репутацию. Вытащив ее из очень глубокой ямы.

– А твой папа берет на работе выходные, чтобы заниматься с тобой?

– Он работает в основном по вечерам. А тебе точно двенадцать? Выглядишь ты старше.

– Правда? Спасибо.

– Ты смешной.

– И насколько же я выгляжу?

– На двенадцать с половиной, – ответила она.

– А тебе тринадцать, да?

– Ага. Ты меня сейчас до истерики доведешь.

– Почему?

– Боже мой, перестань меня смешить.

– Так ты не смеешься.

– У тебя есть деньги? – вдруг спросила она. – Купишь мне корзиночки «Ризис»[9], и я забуду о случившемся в библиотеке.

– О том, что я хотел отправить твоей маме подмигивающий смайлик?

– Даже не напоминай!

Я купил нам пачку из трех корзинок, и мы устроились на скамейке. Девочка принялась уплетать сладости.

– Просто объедение! – сказала она. – И пес у тебя чудной. Он такой дурашка, что хочется его затискать. Так бы и съела его! Ми-ми-ми! И почему ты до сих пор не придумал ему имя? Мне так нравится, как он на тебя смотрит.

– И как же?

– Не отрываясь, – пояснила она. – Тебе надо получить для него сертификат собаки-терапевта. Тогда он сможет спокойно приходить в библиотеку, и никто не будет бросать на нас злобные взгляды.

– По типу собаки-поводыря?

– Да нет. Ты разве слепой? Понимаешь, у некоторых детей бывают трудности с чтением, и тогда они читают собакам. Потому что собака не осуждает, если ребенок неправильно произносит какое-то слово. Таким образом собака, уделяя все свое внимание только ему, оказывает психологическую помощь. И ребенок думает: «Эй, раз собака так меня слушает, значит, я здорово читаю». Чем увереннее становится ребенок, тем лучше он читает. Говорю тебе, есть даже целые программы. Они применяются в школах, библиотеках, тюрьмах и других учреждениях. И мне кажется, твой маленький друг тоже может попробовать. Ты только посмотри, как он нас слушает. Точнее, меня. Я слишком много болтаю.

– Правда?

– Правда – то, что твой пес действительно может в этом поучаствовать, или правда – что я слишком много болтаю?

– Что он может поучаствовать.

– Врунишка. Ты чересчур широко открываешь глаза и отводишь взгляд.

Любой парень, считающий себя умнее девчонки, – идиот. А эта девочка умная, как моя мама, что не может не пугать.

– Программа, где собака слушает читающего ребенка, называется «Почитай Руфусу», – продолжила она. – Я читала о ней в газете, в разделе образования. Кстати, я хочу быть учителем английского языка днем и писателем по ночам. А ты?

– Испытателем водных горок.

– Это последнее, что я ожидала от тебя услышать. Но готова официально заявить: ты начинаешь мне нравиться. Это просто потрясающе. Ты – мой герой. – По крайней мере, мне показалось, что именно это она и сказала. Потому что после слов «ты начинаешь мне нравиться» все остальное стало как в тумане. – Перестань стучать ногой. Это дико раздражает.

– Прости.

– И хватит уже извиняться. Тебя не заставляют ничего говорить. Да, я люблю покомандовать.

– Я вообще ничего не говорю.

– Флип, – вдруг сказала она. – Нужно так его назвать.

– Почему?

– Потому что это его имя. Гляди. Флип! Видишь? Он наклоняет голову.

– Он наклоняет ее, что бы ты ни говорила, – возразил я.

– Флип, Флип, Флип, Флип, Флип.

Пес лизнул Радугу в губы, и та расцвела в самой чудесной улыбке, как мамина подруга Лаура на той фотографии. У нее она тоже была не вымученной, а самой настоящей.

Девочка встала со скамейки и собралась уходить:

– Мне пора заниматься. Завтра утром папа первым делом устроит мне контрольную по алгебре.

– Это даже хуже того, что меня ждет – опрос по первым пяти главам «Убить чертового пересмешника».

– А ты хотел, чтобы вы анализировали на английском «Звездный десант»? Тебе хотя бы «Перья» понравились, значит, ты не безнадежен. Да, и не забудь про собачий сертификат. Может, я помогу тебе организовать программу «Почитай Руфусу» у нас в библиотеке. Мама точно не будет против.

Мы уже удалялись друг от друга, так что нам приходилось кричать.

– Эй, мне очень жаль твою собаку, – сказал я.

– Ничего, мы заведем новую, как только я достигну ста одиннадцати процентов.

– Кстати, как тебя зовут?

– Галлея, как комету.

– Ничего себе!

– Ага.

– А меня, типа, Бен. Ну, чтобы ты знала.

– Я, типа, знаю. Мне мама рассказывала, тем более что твое имя записано в читательском билете.

– А о чем твой рассказ?

Она крутанулась на месте и с улыбкой подпрыгнула:

– Я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы все рассказывать!

– Значит, завтра после школы я увижу тебя в библиотеке?

– Мне надо будет к врачу! Слушай, мы, наверное, выглядим как дураки: пятимся назад и при этом кричим! Ты сейчас врежешься в старика в кресле-каталке! Бен?

– Да?

– Сто одиннадцать! Столько книг я планирую написать! И столько лет собираюсь прожить! Пока, Флип!

Чуть позже я написал своему другу Чаки.