Утро здесь не бывает прохладным. В джунглях вообще температура меняется редко. Хоть вроде и деревья вокруг, а кислорода не хватает.
Нет, Пирожников не устал, но привалу рад. Отдых, правда, небольшой: Платов отводит на это двадцать минут.
Все снимают рюкзаки, садятся. Пирожников тотчас начинает собирать валежник, укладывать его на полянке. Бойцы переглядываются, но ничего не говорят. Пирожников привык к этому: очень уж молчаливая команда. Ладно, рты не открывают, но помочь бы могли.
– И что это я один за всех пашу?
Хук спрашивает:
– А что это у нас будет?
– Как что? Костер разведем, за двадцать минут хотя бы чай вскипятим.
Физик смотрит на нарисованную им же радиосхему на клочке бумаги, делает на ней какие-то пометки, говорит как бы между прочим:
– Умная мысль. Мне краснодарский, пожалуйста. И покрепче.
Слышен звук пролетающего где-то вдалеке вертолета. Хук поднял в ту сторону глаза:
– И коллеги как раз подлетят, угостим. Если они пьют краснодарский.
Циркач поддержал шутку товарищей:
– А не пьют, так хоть у огонька посидят. Костер, думаю, они заметят.
Платов не вмешивается в разговор, сидит, облокотясь на рюкзак, смотрит на Физика. Физик понимает его взгляд, вздыхает:
– Ерунды не хватает, командир. Мне бы американский приемник, самый обычный, фирмы «Беккер», который тут на автомашинах ставят.
Пирожников хохотнул:
– Нет, с чаем-то все реальней.
Платов встал:
– Обед через полтора часа. А сейчас – подъем. Хук – в голову. Два шага в секунду.