Каин открыл глаза.
И закрыл их снова.
Он ничего не понимал. Память возвращалась к нему постепенно. Сначала вспомнил, что он – человек, который родился у первых людей на земле. Адама и Евы. И этого его потешило. Он даже чуть улыбнулся, хотя это была явно чуждая для него эмоция. Потом он вспомнил, что радости было не так много в его жизни. Он больше испытывал другие чувства, которые за многие годы превратили его душу в труху.
Ненависть к младшему брату Авелю.
Или зависть.
Все началось с зависти.
Бог не принял от Каина жертву. А у брата Авеля принял. Каин тащил свой мешок кукурузы к семейному жертвеннику почти три дня. Кукурузу, смоквы и какие-то зеленые плоды, которые попадались на встречных деревьях. Каин был земледельцем. Чтобы прокормиться, он должен быть практичным. Он не мог отдать Богу все, что припас для посадки и для хранения. Тем более, всего было не так много. До нового урожая могло не хватить. Спелые плоды он оставил для своих нужд. Ведь, если задуматься, Богу все равно, что Ему отдают во время жертвоприношения. Он же никогда не будет это есть. У Него все есть. Все сгниет на жертвеннике. Зачем их отец Адам завел эту дурацкую традицию с подарками Богу? Тем более, у Бога свой собственный сад. Райский. Такие плоды, которые Каину и не снились. Мать Ева с горечью вспоминала про удивительные фрукты в Раю, которые они больше никогда не попробуют. Там было что-то, связанное с обманом. За обман Бог наказал его родителей. И их потомков. А за что, Каин точно не понимал. Вроде бы ничего особенного не произошло.
Авель занимался животными. Животных он и принес Богу в подарок: овечку, бычка и голубей. И угодил. Странный, медлительный Авель, вечно пребывающий взором в облаках. Непонятно, как он еще умудрялся давать пропитание семье Адама. Но животные его любили. Не разбегались. Не болели. Плодились без меры. Мясо тогда еще никто не ел. За общим столом Авель съедал вместе с Адамом и Каином приготовленные Евой лепешки, сыр, чечевичную похлебку, фалафели из гороха, сладкие плоды с немногих деревьев. Авель ел немного. Быстро уходил к своим быкам и баранам. А по дороге – и это особенно задевало Каина – он разговаривал с Богом. Спрашивал у Него советов. Рассказывал, что происходило в течение дня. Делился планами.
И никогда не рассказывал, отвечал ли ему Бог.
Судя по всему, отвечал.
Каин вспомнил, как приношение Авеля вспыхнуло на жертвеннике, как только он его выложил. С кукурузой Каина ничего подобного не произошло. Кукуруза на глазах покрылась плесенью, начала разлагаться и гнить. Ему стало невыносимо мерзко. Он захотел сделать брату настолько плохо, насколько хорошо и радостно Авелю было в этот момент.
Первые люди еще не знали, как можно навредить другому. У них не было опыта приносить зло друг другу. Каин это придумал самостоятельно. Он знал, что такое чувство боли. Когда он ударялся рукой или ногой о камни, боль мучила его, а из ран текла кровь. Он захотел, чтобы Авелю сейчас было очень больно. Намного больнее, чем его случайным ранам. И чтобы крови было много. Поднял камень с земли и резко ударил брата по голове. Широкие глаза Авеля посмотрели с удивлением. Происходящего он не понимал. Ему было больно. Но по меркам Каина – недостаточно. И он принялся бить его камнем еще и еще.
Авель упал. Вскинул руки и попытался ими закрыться от брата. Но куда там! Каин продолжал наносить удары, выкрикивая:
– Если Бог тебя так любит, то почему Он не защитит тебя?
Авель ничего ему не ответил.
А Каин не понял, что произошло с братом после его ударов. Он еще никогда не видел мертвых. Их до Каина никто не видел. На земле ведь еще никогда не было мертвых. Его брата можно было бы назвать спящим. Но глаза были открыты. И рот. Но рот больше не дышал. Каин стоял над телом и видел, как оно изменяется. Он потрогал руки и лицо Авеля. Они становились странными.
Холодными, как камни вокруг.
Вдруг что-то светлое и прозрачное, как роса на цветах утром, отделилось от брата, покружило над телом. Так птицы кружат над гнездами с птенцами. А потом умчалось к облакам на небе.
От этого Каину почему-то стало страшно.
Он бросил Авеля лежать и пошел прочь. Бог тогда заговорил с Каином первый раз. Бог что-то спрашивал у Каина про брата. А зачем? Он же все Сам знает! Это их дело! Каина и Авеля. Но и не отвечать Богу было нельзя. Пришлось соврать, что он не знает, где брат, что он ему не сторож. Только потом Каин понял, что убивать – это непростительно, что это против Бога. Но откуда он мог это знать раньше? Он же первый человек на земле. До него никто никого не убивал.
И мир изменился.
В доме Адама мяса никогда не вкушали. Только молоко и сыр, хлеб из пшеничной муки, плоды растущих поблизости растений и деревьев. Животные жили вокруг них, но они Адама и Еву не боялись. Младшие друзья! Мирные спутники, которым, к тому же по просьбе Бога Адам раздал имена. А Каина животные начали бояться. Он что-то изменил в мироздании. Что-то, что касалось жизни и смерти. Теперь он страстно хотел их мяса и крови. Животные! Какие это еще друзья! Еда! Он научился делать на них ловушки и смотреть, как они ослабевают на глазах, трепещут от боли, а потом жизнь уходит из них.
Земля стала не радостью, а наказанием. Раньше на ней все произрастало само, а теперь она молчала. И надо было пролить много-много пота, прежде чем из какого-нибудь семени вырастет хоть что-то на пропитание.
И еще стало холодно. Выручали шкуры убитых зверей.
После убийства брата Каину стало казаться, что отец и мать обязательно захотят ему отомстить. Что-то новое появилось в их взглядах, от чего хотелось убежать.
Но не из-за своих страхов, а больше из-за ненависти к самому себе Каин ушел из родительского дома. Ушел в тот день, когда у родителей появился еще один ребенок, Сиф. Он был совсем крохой, но для Каина было очевидным, что Сифа Адам и Ева будут любить гораздо больше, чем его. Выносить это было невозможно. Сифа надо было или убить, как Авеля, или уйти так далеко, чтобы не видеть.
Но убить он побоялся. Он знал, что Бог все еще любит его. Он же первенец на земле. А вот после второй смерти Бог мог изменить Свое отношение. Ему предстояло бы уйти. Так уже лучше сразу, пока ненависть к младшему брату не заполонила его целиком.
– Ну как я уйду? – спрашивал Каин у Бога. – Мир станет заполняться людьми. Любой встречный будет знать, что я убийца! И захочет мне отомстить за смерть Авеля.
Бог ему не ответил. Он сделал Каину отметку на лбу, которая защитит от любых напастей. Начертил там одну из букв своего имени. Бог пообещал, что Каин будет закрыт от смерти в течение жизни семи поколений своих потомков.
Потомки. Они у Каина был удивительные. Он их научил жить без работы на земле. Как? Создал для них город. Первый город. Там они были защищены от забот остальных людей. Он построил город в подарок своему первенцу Еноху. В город стали приходить другие люди. Откуда они брались? По слухам, ими становились падшие ангелы. Им было любопытно, что это за удивительное место появилось среди гор? Город был не похож ни на что вокруг. Он был окружен стеной. За ней несколько домов, а в центре была устроена площадь, на которой стоял замок Каина. Город притягивал людей. За право входить в его ворота люди приносили лепешки, фрукты, вино и зерно. Они ничего не получали за это. Им было просто интересно. И они платили за собственное любопытство. И еще в городе было не так страшно ночевать. Безопаснее, чем в шатре или под открытым небом. Если у кого-то тревожно на душе – а люди тогда хорошо чувствовали приближение опасностей, они готовы были многим пожертвовать за возможность провести ночь на камнях городской площади. Там не было хищных зверей и коварных птиц, камнем падающих с неба на спящих людей, чтобы выклевать их внутренности. Там не было людей из других племен, которые могли убить ради грабежа. Каину было забавно: раньше приношения делались только Богу, а теперь – ему и его семье. И он обирал путников, постучавших в ворота его города, порой сильнее, чем это могли бы сделать разбойники.
Конечно, долго так продолжаться не могло. Да и принесенного было недостаточно, чтобы прокормить Каина и его большую семью: жену, детей, а потом и внуков. Пропитание надо было как-то добывать. А выходить и работать на земле никто из них не хотел. Однажды, когда путники долго не приходили в его город и запасы продуктов оскудели, Каин накричал на своего первенца Еноха:
– Забирай братьев, найдите себе поле, вырастите хоть что-нибудь! Или отправляйтесь на охоту! Иначе мы скоро станем голодать!
– Копать не могу, а просить стыжусь, – как-то грубо ответил Каину сын.
Выручило, что потомство Каина было смышленым. Внуки Каина быстро придумали, как привлекать людей к себе в город и получать от них еще больше вина и продуктов. В первую очередь, это было оружие из металла. Сначала из железа и бронзы, потом из золота и серебра. Потомки Каина первыми научились этому искусству. И о них скоро заговорили. Каждому за пределами города был нужен нож или железный наконечник для копья. А еще его талантливые дети изобрели хитроумные приспособления, чтобы обрабатывать землю. Не для себя. Для тех, кто на ней работал. Это было не все. Внуки Каина создали первые увеселения. Музыку, которая звучала на площади и на улочках города. С этой музыки начиналось закипание человеческой крови. Она бурлила, воспаляла мозг и сердце. Путники теряли контроль над собой. Все оргии, пляски, приводящие к телесным наслаждениям, теперь обязательно начинались с музыки. В город Каина люди специально шли, чтобы воспалять свои чувства. Просто любви и чистого сердца теперь им было мало. Они начинали быть зависимыми от соблазнов, которые могли найти в большом изобилии только в этом месте. Подальше от центра, у городской стены, Каин распорядился построить дом, где мужчина мог получить девушку. Конечно, не задаром. За принесенные дары. Когда соблазнительниц не хватало, их роли выполняли его дочери и внучки. Каин относился к этому, как к вполне достойному ремеслу. Ведь оно дает неплохое пропитание!
Его внучка Наама не любила шкуры. С детства она открывала свое тело. Ей нравилось, когда ее видят обнаженной. Повзрослев, она почти каждую ночь уходила из города. За воротами ее ждали высокие красивые мужчины. Осмелев, она стала возвращаться вместе с ними домой. Каин не возражал.
Спутники Наамы не были людьми. Они были из ангелов, отвергнутых Богом, которые еще не перевоплотились до конца. Вечерами, в благодарность за ласки своей любовницы, падшие ангелы раскрывали семье Каина многие секреты, которыми владели только они. Возлюбленные Наамы показывали всякие цветочки, произраставшие за городской стеной, и учили, как травами можно лечить, а также насылать болезни, лишать человеческие сердца покоя, заставлять влюбляться или охладевать, наносить проклятья своим врагам. И очень сожалели, что закрыты двери в Рай, потому что с помощью даже единственного зернышка, принесенного оттуда, можно было творить невероятные чудеса. Но это оказалось невозможным. Двери Рая охранял херувим с огненным мечом. И не то что зернышка – песчинки оттуда было не достать.
Падшие ангелы учили не только тому, что растет под ногами, но и тому, что находится высоко в небе. Падшие ангелы умели читать звезды на небе. Благодаря их положению, они знали, когда человек слаб, а когда наполнен силой, когда податлив, как новорожденный ягненок, а когда зол и жесток, как лев из пустыни. Они рассказали потомкам Каина, что они должны взять в свои подруги не солнце, а луну. Ведь там, на обратной стороне луны, эти отринутые Богом создания нашли свое пристанище. Когда наступает тьма и луна освещает землю, достаточно нескольких заклятий, чтобы жизненные силы врагов, их энергия, которую они почерпнули из солнечного света, перетекла к тем, кто заклятья произносит. Каин и его дети учили магические слова наизусть и проверяли их силу на случайных путниках, которые забредали в город. А утром выставляли незадачливых гостей за ограду. Те больше не могли ни сопротивляться, ни говорить. Никем не узнаваемые, истощенные, словно тени, они с трудом брели вдаль, чтобы упасть навсегда у первого же камня.
Каин мог бы теперь жить спокойно.
Но ему не давала покоя мысль, что он среди всех – самый недостойный. Убийца, обманщик Бога, жалкий первый человек, который оказался хуже всех последующих.
Его дети были замечательны и изобретательны. У его младшего брата Сифа, который родился, когда Каин покинул дом Адама, таких детей не было. Они не могли метко стрелять, добыть пропитание, придумать что-то полезное для выживания. Простофили и молчуны. Неумехи. Но почему-то именно их возлюбил Бог. Они часто разговаривали с Богом. Они готовы были Ему служить. Отдавать Ему в жертву лучшую еду в доме и любые свои запасы. Но главное, и это само собой разумелось, они готовы были, если потребуется, отдать Богу свои жизни.
Они были чистые. Добрые. Доверчивые. Радостные.
Именно поэтому Каину всегда нестерпимо хотелось уничтожить все это племя. Его потомки были другими. Со звериными характерами и озлобленными глазами, в которых никогда не было никаких чувств. Не то, что к Богу. К родному отцу.
Они не любили Каина, он не любил их.
Однажды в город Каина зашел Енос, один из сыновей Сифа. Он в душевной простоте рассказал, что заболел Адам.
Каина это не трогало. Ну, заболел и заболел! Они давно жили, как чужие люди. Ужас был в другом: Сиф поднялся на вершину огромной горы и взмолился перед Господом о помощи. Он просил дать средство, могущее вылечить человека, которого всемогущий создал своими руками.
Бог услышал Сифа.
Он не просто послал какое-то чудодейственное средство, а разрешил, ни много ни мало, отправиться к Раю. В эту удивительную землю Сифа не пустили, но ангел принес оттуда три зернышка для Адама и велел положить Первочеловеку под язык. Адам должен был ими исцелиться.
Путь от Рая занял довольно много времени. Когда Сиф вернулся домой со спасительными зернышками, Адам уже умер.
– И где они теперь, эти зернышки? – вскричал Каин, одновременно негодуя и умирая от любопытства. – Куда вы их дели?
Простодушный сын Сифа поведал ему, что волю все равно выполнили:
– Каким образом? – продолжал заводиться Каин.
– Мы, прежде чем похоронить Адама, высыпали эти зернышки ему под язык.
– Безумцы! – вскричал Каин. – Как Вы могли погубить что-то из Рая!
– Сначала мы рассчитывали, что Адам от этого может воскреснуть и вернуться к нам. Что его смерть отступит.
– Куда ему еще жить? – негодовал Каин. – Он и так провел в Раю и на земле почти тысячу лет!
930, – поправил его сын Сифа.
– А почему не тысячу? Жалко Ему что ли было? – усмехнулся Каин.
– Семьдесят лет Адам отдал кому-то из вечности. Он еще не родился, – серьезно ответил Енос. – У него будет очень необычное имя – Моисей!
Каин велел сыновьям развлекать юношу и, не прощаясь, отправился в свой замок.
В Каине до сих пор жил страх, что придет кто-то из отцовского дома и отомстит за смерть Авеля. Может быть, это был как раз Енос. Ведь срок обещанных Богом семи поколений, в течение которых он не познает смерти, как раз закончился!
Сын Сифа Енос был высокий, стройный и красивый. Очень похож на ангелов, которых в детстве Каину доводилось часто видеть. Мальчик смотрел тогда на всех своими огромными голубыми глазами, в которых не было ни капельки жестокости. Его лицо было открытым. Он совсем не был похож на убийцу. И снова душу Каина наполнили противоречия: страх неожиданной смерти перерастал в чувство ненависти к этому светлому мальчику. Каин его и боялся, и одновременно жаждал его смерти. Слишком он был чистым и прекрасным. Какой-то голос в голове нашептывал ему:
– Ничего страшного, если такое нежное создание не вернется домой из долгого путешествия. Ведь вокруг столько опасностей!
Чтобы не искушать себя, Каин сбежал в лес. Он даже не попрощался. Приказал это сделать своим детям, указав им, что не будет против, если рука кого-то из его детей убьет гостя с ангельской внешностью.
Дети Каина подарили юноше красивый нож для охоты. Но мальчик явно не понимал, для чего это нужно. Вечером для Еноса пожарили мясо, но тому обычная еда жителей этого города показалась странной.
Мальчик принялся рассказывать окружающим картины Рая, которые его отец Сиф успел разглядеть у Царских врат. Всем было неинтересно.
– Какое скучное место – Рай, – думали потомки Каина, – если оттуда нельзя ничего забрать. Что делать там? Ведь в Раю нет ни рукопашных боев, ни сражений на мечах, ни охоты, ни доступных женщин, ни других развлечений…
А потом к костру, вокруг которого сидели родственники, подошли музыканты в сопровождении неотразимых полуобнаженных танцовщиц, среди которых была и внучка Каина Наама. Енос еще никогда не видел, чтобы тело женщины была настолько открыто. Он попытался отвернуть от ее наготы глаза. Зазвучали самые любимые горожанами ритмы. Но юноше от них стало нехорошо. Его голова закружилась и он удалился в свой шатер за городскими стенами, чтобы немедленно уехать.
Этим Енос спас свою жизнь, потому что останься он чуть подольше в этом городе, никогда бы не вернулся домой.
Сын Каина Тувалкаин кусал себе локти, что юноша уехал так поспешно, даже не попробовал вина, после которого вряд ли смог принимать верные решения, сидеть верхом на коне и сопротивляться замыслам их коварной семьи.
В это время в лесу, лежа под кустами, Каин выл и кусал свои пальцы до крови, испытывая к себе ненависть за малодушие. Он несся сквозь заросли, как дикое животное, мечтая убить хоть какого-нибудь зверя, чтобы утешить себя кровью.
Его потомок в седьмом поколении Ламех в это время охотился. Ламех был сильный и отчаянный. Он первый среди людей решился на то, что у мужчины должно быть несколько жен. Жены ему рожали здоровых детей, из которых он воспитывал самых лучших охотников в мире. Он был доволен, что его можно назвать самым зажиточным потомком Каина. И за это он ему благодарен. С возрастом у Ламеха появилась странная, никогда не виданная до этого болезнь. Самая ужасная для человека лесов. Его зрение стало падать. Он почти не видел. Мальчик-слуга направлял его лук. Этот помощник увидел шевеление кустов, и стрела полетела в указанное им место. Откуда он мог знать, что в тех кустах Каин сражался с оленем. Первый человек уже почти дотянулся ножом до шеи животного. Он в своих шкурах и олень сплелись в единый клубок. Ламех убил Каина. А поняв, что он только что застрелил первого родившегося на земле человека, к тому же своего прапрапрадедушку, Ламех убил в наказание и от злости мальчика-слугу, направившего его лук.
Каин умер с облегчением. Кто выдержит такую нагрузку на самого себя в течение всей жизни? Единственное, о чем он жалел, что перед смертью не успел сделать глоток горячей крови умирающего оленя.