Я не помню, как и когда отключился, но это точно произошло. Когда я снова открыл глаза, рядом уже не было никого – ни Скит, ни лысого обладателя пирсингованной морды.
А еще – не было ощущения, что я с минуты на минуту двину кони. Я вообще чувствовал себя на удивление хорошо, словно на курорте. У меня ничего не болело, меня не тошнило, и даже мышцы – я подвигал руками и ногами, – отзывались привычным образом и без задержек. Не знаю, что происходило, пока я был в отключке, но мне это явно пошло на пользу.
Я приподнял голову, лежащую на чем-то мягком, и осмотрелся. Последним, что меня окружало, была трубчатая рама багги, за которой серело пасмурное небо с редкими слоистыми облаками, сейчас же ничего похожего вокруг не наблюдалось. Я находился в небольшой, но светлой и очень чистой комнате с минимумом мебели. С одной стороны от меня можно было разглядеть заваленный бумагами стол возле дверного проема без какого-либо намека на дверь и громоздкую металлическую вертикальную стойку, на которой в несколько этажей расположились странные приборы явно медицинского характера. С другой стороны от меня стоял тронутый ржавчиной, но все еще крепкий двухэтажный стол на колесиках, застеленный кипенно-белой салфеткой, под которой угадывались очертания разных хирургических инструментов, и капельница, от пакета в которой к моей руке, скрываясь под белой простыней, тянулась прозрачная трубка.
Сам я, понятное дело, лежал на больничной койке. Да не простой, а такой высокой, что ее вполне можно было использовать в качестве операционного стола… Что, наверное, и было с успехом проделано, пока я был в отключке.
Хотя если бы меня резали, я бы, наверное, не чувствовал себя так хорошо. Возможно, удалось обойтись без оперативного вмешательства.
Осталось лишь выяснить кому вообще понадобилось заниматься мной, да еще и бесплатно.
Я открыл рот и попытался позвать кого-нибудь, но из пересохшего горла вырвалось только слабое сипение. Оказывается, не все со мной так хорошо, как я думал, просто на жажду я не обратил внимания на фоне заметного улучшения общего состояния.
Я приподнял простыню, убедился, что никакой одежды под ней нет, что было ожидаемо, хоть и неприятно. Зато я обнаружил несколько электродов, присосавшихся к моей коже в разных местах, а где-то – и вовсе проткнувших ее острыми иглами. Провода от всех этих прилипал шли к тем самым приборам, что стояли сбоку от меня и демонстрировали, надо думать, мои жизненные показатели. И, само собой, пока они на мне, ни встать, ни, тем более, куда-то пойти я не смогу.
Поэтому я принялся отрывать от себя электроды, хватая их целыми пучками по два-три провода. С иглами я был более аккуратным – не хотелось нечаянно повредить нерв слишком сильным рывком. Боли не было, было только чувство облегчения, что я наконец-то избавляюсь от всего этого.
Аппаратура отреагировала на подобное варварство испуганным писком и предупреждающими табличками на дисплеях. Я не стал в них вчитываться – и так понятно, что они истошно вопят о том, что пациент умирает и надо срочно принимать меры. Вместо этого я сел на своей койке, вытащил из-под простыни ноги и свесил их вниз, примеряясь, как спрыгнуть на пол.
– Молодой человек, таки куда вы там торопитесь? – раздался от дверного проема уже знакомый мне голос.
Так и не спрыгнув, я поднял голову в сторону говорящего. Им оказался уже знакомый мне лысый очкарик с сережками в нижней губе. Он стоял в дверном проеме, привалившись к косяку и переплетя на груди руки, в одной из которых была зажата пластиковая бутылка с водой. На нем был старый и потрепанный, но очень чистый, белый халат, из-под которого выглядывали плотные штаны и пушистые зеленые тапочки с круглыми помпонами.
Сюр какой-то. То я ползаю по радиоактивной свалке, то вспарываю брюхо живому городу и сигаю ему в кишечник, то одним ножом вскрываю ходячую и яростно отстреливающуюся консерву… А теперь вот – тапочки с помпонами.
Я даже хихикнул – настолько несуразно все это выглядело.
Очкарик отлепился от косяка и прошлепал своими тапочками по полу к стойке с аппаратурой. Не глядя протянул мне бутылку с водой, а сам встал перед экранами, заложил руки за спину и принялся покачиваться с пятки на носок изучая написанное, пока я наслаждался льющейся по пищеводу жидкостью. Это длилось несколько секунд, после чего он повернулся ко мне:
– Вы таки знаете, молодой человек, последние записанные ваши показатели весьма внушительны! Далеки от идеала, конечно… Меня, кстати, называют Вивисектором, сокращенно – Вивик.
– Крот. – автоматически ответил я, удивляясь такой резкой смене темы разговора. – А где Скит?
– Спит. – улыбнулся Вивисектор то ли тому, что в рифму ответил, то ли самому факту сна. – Умоталась так, что даже раздеваться не стала – свернулась на диване в гостевой комнате и мгновенно отключилась.
– Хорошо. А где я?
– Вы таки в моем доме. – Вивисектор развел руками.
– А как я здесь оказался? Меня Скит привезла?
– Таки конечно же! Милая девочка Скит привезла вас с просьбой о помощи, она знает, что я никогда в жизни не позволю себе пройти мимо такого необычного случая!
– Что еще за необычный случай?
– Ой, да что это мы все тут разговариваем? – Вивисектор махнул рукой. – Сейчас я дам вам одежду и пойдемте уже в нормальную жилую комнату!
Вивик вышел на несколько секунд, а вернулся с комплектом одежды в руках. Не моей одежды, какой-то другой, хоть и в той же камуфляжной расцветке. Белье, носки, брюки, футболка, китель. Все не новое и местами потрепанное, но чистое и надеть на себя чистую одежду после нескольких часов ношения грязной и драной оказалось настоящим блаженством.
Одевшись, я вышел единственным путем, который был мне доступен – через дверной проем. За ним оказалась другая комната, в которой стоял диван, застеленный прожженным в углу шерстяным пледом, кадка с какой-то пальмой, что сгибалась под потолком из-за своей высоты, и стол со стулом в углу. Этот стол не шел ни в какое сравнение с тем, что стоял в предыдущем зале – он был огромный, массивный, на вид килограммов сто. И бумажек на нем было навалено не в пример больше, но, если на том столе они были навалены кучами, здесь они лежали аккуратными высокими стопками, придавленными сверху непонятными штуками – то граненая пирамидка, будто бы выполненная из хитина, то два прозрачных, как стеклянных, кольца, соединенных на манер звеньев цепи, то плоская толстая пластина черного цвета, парадоксальным образом стоящая на ребре…
Вивисектор стоял возле окна, половина которого была приоткрыта в режим проветривания, и задумчиво курил в щель. Сигареты у него были под стать хозяину – длинные и тонкие. В воздухе отчетливо пахло табаком.
– Прекрасно, я рад, что угадал с размером. – кивнул Вивисектор, когда докурил, выбросил бычок в окно и развернулся ко мне. – Как насчет перекусить?
– С огромным удовольствием. – признался я. – Голоден, как удав. Только вот… Хм, док, у меня вопрос.
– Да-да? – заинтересованно поднял брови Вивисектор.
– Я сразу, чтобы расставить все точки, что называется… Мне нечем расплачиваться за все, что вы сделали.
– О, таки не переживайте за это. – Вивик махнул рукой. – Импульсная винтовка, которую вы принесли, с лихвой окупает все мои траты на вас, и даже кое-что еще останется.
– Импульсная винтовка? – не понял я. – Это оружие черного сектора?
– Оно самое. Я таки не буду спрашивать, как он к вам попало, потому что не уверен, что обладание этой информацией безопасно… Так что просто примем как факт ее наличие, и пойдемте уже кушать!
Док провел меня в следующую комнату, в которой и обнаружилась спящая Скит. Девушка действительно свернулась улиткой на небольшом диване и сопела себе в обе дырочки, обняв во сне свой вектор. К счастью, ей хватило ума отстегнуть магазин, и, наверное, даже дернуть затвор, но даже и без этого, это было безопасно – патроны у нее кончились еще на свалке.
Следующей комнатой оказалась квадратная кухня. Точно посередине стоял стол, за которым с комфортом могли бы разместиться четверо, и вдвое больше – без комфорта, плита, подключенная к большому газовому баллону в углу, небольшой холодильник и большая деревянная конструкция в виде вертикального желоба, набитого консервными банками. Видимо, именно они и составляли основу рациона Вивика.
На плите стояла небольшая алюминиевая кастрюля, из которой Вивик накидал в такую же алюминиевую тарелку и протянул мне. Это оказались макароны с тушенкой – еще горячие, и одуряюще пахнущие!
– О, простите. – засуетился Вивик, протягивая мне ложку. – Совсем забыл.
Это он кстати. Я готов был уже руками начинать есть, потому что, честно говоря, даже не вспомнил про столовые приборы.
Вивик сел напротив меня и положил на обшарпанную столешницу руки, сложив пальцы кончиками друг к другу, словно зажал в ладонях невидимый шар.
– Расскажите, молодой человек, как вы довели себя до такого состояния?
– До какого? – не понял я.
– До… – Вивик неопределенно помахал руками. – Такого! Как вы оказались на свалке?
– Скит вам не сказала?
– Увы, нет. – Вивик развел руками. – Бедняжка заснула, пока я занимался вашим состоянием, я не решился ее будить ради допроса.
– Ясно. – вздохнул я, доскребая остатки со дна тарелки. – Проблема в том, док, что я не знаю. Я ни хрена не помню. Даже своего имени… Или позывного. Кротом меня сама Скит назвала.
– Занятно! – вопреки сказанному, Вивик будто нисколько не удивился. – Я уже становился свидетелем случаев избирательной амнезии, но чтобы в таком тандеме… Н-да, есть с чем работать.
– Док, а можно сначала вопрос задать… Ну, прежде чем работать?
– Конечно же! – Вивик опустил голову и взглянул на меня поверх очков. – Я очень люблю отвечать на вопросы.
– Док… Я вообще где?
Вопреки сказанному в предыдущей фразе, Вивик не торопился отвечать на вопрос. Он несколько секунд сидел, барабаня всеми десятью пальцами рук по столешнице, а потом все же открыл рот:
– Я таки полагаю, вас не интересует конкретно мой дом? Ваш вопрос имеет более общий характер?
– Максимально общий. – я кивнул. – Потому что то, что я видел, очень сильно расходится с моим представлением о реальности. Баги, читы, черный сектор, блуждающий живой город… Это все для меня, знаете, в новинку.
– Таки где же вы были последние двадцать лет? – Вивик снова развел руками. – А, впрочем, не отвечайте, я уже понял, что вы ничего не помните. Н-да…
Он снова побарабанил пальцами по столешнице, а потом внезапно хлопнул по ней обеими ладонями:
– Представьте себе, что на Земле неожиданно появилось кольцо белого тумана такого огромного радиуса, что внутри него оказалась площадь примерно в тридцать тысяч квадратных километров. Так же представьте себе, что тот туман был не просто водяной взвесью, а кислотной, причем какой-то неведомой кислоты, которая в считанные секунды растворяла совершенно все, что в нее попадало. Строго говоря, в химическом плане этот процесс далек от растворения, да и туман далек по своему составу от кислоты… Но это неважно. Главное, что в зону этого тумана стало невозможно попасть по земле. Ни один из известных способов не мог защитить от него.
– Пока все понятно. – кивнул я. – Не очень правдоподобно, но понятно.
– Замечательно. Тогда представьте себе, что все, что попало в зону этого тумана, перестало быть тем, чем было. Изменилось все, начиная с самой местности – все то, что было на этом месте, а это шесть с четвертью городов и несколько более мелких населенных пунктов, перестало существовать! Будто с поверхности нашей планеты просто вырезали круглый кусок, и на его место пришлепали заплатку аналогичного размера, но – увы! – плохого исполнения.
– В каком смысле? Вы про всю эту чертовщину?
– Чертовщина это еще мягко сказано. – Вивик махнул рукой. – То, что творится в Аномалионе, как прозвали этот новый мир, скрестив слова «аномалия» и «Альбион», по аналогии с фольклорным название острова Великобритания, вообще не поддается определению при помощи известных человечеству слов! Что там баги, что там читы и читеры, что там блуждающие города, здесь отказываются работать сами основы физики! Временные петли, зоны аномальной климатической, сейсмической, термической, гравитационной и прочих активностей, зоны без света, зоны провала в пространстве и времени, зоны, в которых присутствуют следы деятельности иных цивилизаций – это только малая часть того, что мы на данный момент знаем об Аномалионе, и каждый месяц он подбрасывает нам новой информации к размышлению!
– И, надо думать, обнаружили Аномалион двадцать лет назад?
– Двадцать с половиной, если быть точным. – Вивик щелкнул пальцами. – Зону пытались оцепить, но поди быстро оцепи такой гигантский кругляш. Здесь мигом оказались любители потрепать себе нервишки, всякие экстремалы, выживальщики, и, конечно, геймеры, желающие увидеть фантастику в реальности. Именно они, их стримы плохого качества, ведущиеся из самого сердца Аномалиона, и чаще всего заканчивающиеся плачевно, и зародили основы нынешней терминологии. Лутеры, читы, баги – это все их сленг, их язык. Правительствам трех стран, чью территорию затронул Аномалион, пришлось потратить целых полгода объединенных усилий, чтобы взять наконец Аномалион под какой-никакой, но контроль. И тогда, как это водится, человечество решило возглавить то, что не может победить.
– Суворов. – улыбнулся я.
– А вы таки полны сюрпризов, молодой человек! – удивился Вивик. – Но суть вы, думаю, уловили – в Аномалион целыми караванами потянулась транспортная авиация, которая могла беспрепятственно летать над стеной тумана, кончающейся на высоте примерно полукилометра. Страны всего мира не считались ни с какими расходами, перебрасывая сюда людей и технику, и все ради того, чтобы как можно быстрее отстроить собственные базы и исследовательские центры и самыми первыми начать изучение Аномалиона.
– Звучит так, словно это еще не конец истории.
– Конец? О нет, таки до конца еще рассказывать и рассказывать… Но я не буду. Если вкратце – за четырнадцать лет в Аномалионе построили едва ли не больше разнообразных строений, чем на всей территории остальной планеты. Весь мир свихнулся на Аномалионе, люди стремились сюда сотнями тысяч, они готовы были быть обычными уборщиками, лишь бы здесь. Быть помешанным на Аномалионе означало быть модным. И все это – несмотря на опасность и нестабильность этой местности, несмотря на то, что порой целые поселки пропадали в никуда или оказывались уничтоженными очередным катаклизмом. Никого это не волновало. Никто не считался с потерями. Все считали, что именно их это не коснется.
– Но вы сказали только про пятнадцать лет, в общем. – я нахмурился. – А что же еще пять?
– А еще пять лет история Аномалиона развивается отдельно от всего остального человечества. – Вивик виновато улыбнулся и развел руками. – Пять лет назад что-то произошло, и Вихрь, одна из главных аномалий Аномалиона, что характерно, совершенно безобидная – просто огромный торнадо из света, который гулял по Аномалиону по одному ему известному маршруту, внезапно разросся до невероятных масштабов и занял собою все пространство внутри Аномалиона. Когда же все вернулось в норму, оказалось, что Вихрь перестал существовать. Как и выход из Аномалиона.
– Это как?
– Туман перестал быть стеной, он замкнулся в купол. – Вивик сложил пальцы куполом над столешницей. – Без единого разрыва. Отныне выбраться из Аномалиона, как и попасть внутрь него, стало невозможно. И все, кто здесь остался, а это, по средним подсчетам, около полумиллиона человек, оказались предоставлены сами себе.
– Занятно. – пробормотал я, переваривая новую информацию. – И, стало быть, я внутри этого самого купола. И выбраться отсюда мне не суждено… Или, вернее, никто не знает как.
– Я бы скорее делал ставку все же на вариант «Не суждено» – виновато улыбнулся Вивик. – Я таки не люблю сообщать плохие новости, но…
– Но? – я вопросительно поднял бровь.
– Я таки боюсь, что вам осталось жить… Месяц. Максимум, полтора.