Сашу разбудил прохладный утренний воздух наполнивший комнату. Ветер заскрипел ставнями, заставил зарыться глубоко под одеяло. Но как она не старалась, спать больше не хотелось. На часах 7:30, рановато для завтрака благородных гостей виллы… но кофе хотелось так остро, что девушка быстренько приняла душ, влезла в неизменные джинсы и, стараясь не шуметь, спустилась на первый этаж.
Должна же здесь быть кухарка, или домоправительница, которая сварит страждущей душе чашечку эспрессо!
Девушка улыбнулась, подумав, как изменилась ее жизнь. Еще недавно она и представить себе не могла чтобы будет чувствовать себя как дома в старинных замках и на подобных виллах, сегодня у нее не зародилось и крупицы сомнения, что кухарка имеется непременно. Вот так люди и становятся снобами!
Вот, вроде, и кухня. Девушка остановилась, услышав негромкие голоса, мужской и женский.
Она прекрасно узнала оба голоса и помедлила, не зная, врываться или лучше не мешать, но тогда получится, что она подслушивает?
– Ты приехал почти под утро и снова уезжаешь! Так же нельзя, хотя бы позавтракай!
– Мама, я приехал, как обещал. Но работа прежде всего, ты же знаешь! Или уже забыла? Так даже проще, я, вроде и есть, и в то же время дела не позволяют общаться с гостями.
– Но церемония…
– Венчания? Называй уж вещи своими именами. Да, я буду присутствовать. Ты же всегда за приличия? Но как только она закончится, я сразу уеду. Общаться с твоим клоуном я не намерен.
– Нико…
– В любом случае, мне пора.,
– Хотя бы чашечку кофе выпей!
– Кому-то предлагают кофе? – Саша посчитала некрасивым подслушивать дальше и вплыла в кухню с самым безмятежным видом, на который была способна. Не бунтарь Никколо, ох, не бунтарь. И лучше бы он отказался приехать, чем приезжать и вредничать. Аделе делла Ланте ей было по-человечески жаль. Вот ведь упырь, можно подумать у него наследство или титул отнимают! Аделе – не сицилийская или неаполитанская вдова, чтобы до смерти ходить в черном и посыпать голову пеплом. Фу таким быть!
Никколо поднял брови:
– Удивлен! Не припоминаю нежной дружбы между вами, а вот поди ж ты! Развлекайтесь, кофе я выпью по дороге.
Саша тут же рванула за полковником. Не столько потому, что была безумно рада его видеть, сколько напуганная заблестевшими глазами графини. Пролей Аделе слезу на глазах у Саши, их отношениям придет конец, свидетеля свой слабости графиня возненавидит.
Никколо шел к машине, Девушка торопилась за ним.
– Я по делам.
– Так и я не на прогулку. Выпьем кофе и разойдемся.
«Альфа» рванула с места и Саша порадовалась, что пристегнулась. Пару минут они молчали, Никколо не выдержал первым.
– Если ты собираешься взывать к моей совести, это бесполезно.
– Вот оно как! И что же оскорбило тебя в этой ситуации? Что женщина в семьдесят имеет право на счастье?
– Да на здоровье! Пусть пьет до дна свое счастье. Но зачем делать это публично? Зачем этот фарс, это венчание?
– Ты что, хочешь, чтобы твоя мать жила во грехе? – ляпнула Саша, видимо монастыри, рясы и благочестивые паломники Ассизи оказали свое влияние.
Тормоза взвизгнули, машина затормозила, чуть не ткнувшись капотом в кусты, а Никколо упал лицом на руки и затрясся.
Девушка с испугом смотрела на полковника. Наконец он поднял голову, хохоча уже в голос и утирая слезы.
– Во грехе… в семьдесят лет… Madonna Santissima!!!
Наконец он отсмеялся, хотел что-то сказать, но тут же все началось снова. Заразившись его весельем, Саша несмело улыбнулась, потом фыркнула, и наконец тоже расхохоталась.
– Как? Как у тебя это получатся? – Полковник качал головой. – Алессандра, ты одной фразой привела меня в чувство. Какой же я идиот! Спасибо.
Саша пожала плечами. – Я рада, чего уж…
– Мы сейчас попьем кофе, я вызову такси и отправлю тебя на виллу.
– А ты куда? Что случилось? – Поинтересовалась девушка, отгрызая уголок корнетто и отпивая ароматный глоток утреннего эспрессо.
– Убийство. И даже не вздумай округлять глаза. Тебя это никоим образом не касается.
– Скажи хоть кого убили.
– Монахиню. Вернее, настоятельницу.
Внутри екнуло. – И где?
– В монастыре Сан Джузеппе.
– А картина? – Саша спросила абсолютно машинально.
Никколо поперхнулся, уронил чашку, коричневая лужица разлилась по столу. Полковник по все глаза смотрел на девушку. Потом просипел:
– Откуда? Как ты? Dio ci ne scampi i liberi! Господи помилуй!
Видимо и его накрыло религиозностью в этом городе. Саша усмехнулась.
– Рассказывай уж. А потом я.