Когда тебя поймали с поличным, да еще с крупной партией наркотика, да вдобавок в твоем деле имеются свидетели, то отпираться или играть в молчанку может лишь круглый дурак или самоубийца. Похоже, Акробат не был ни тем, ни другим. А поэтому он не стал ни отмалчиваться, ни отпираться. Наоборот, он почти сразу же изъявил готовность сотрудничать со следствием и оказывать ему всяческое содействие. Тем более что Мешалкин и его подчиненные весьма доходчиво объяснили ему положение вещей.
– Если ты воображаешь, что легко вывернешься из наших рук, то мы тебя в этом разочаруем, – сказал майор. – Не вывернешься, даже не мечтай.
В ответ Акробат лишь передернул плечами.
– Вот ведь дурачок, – усмехнулся Мешалкин. – Ты, наверно, представляешь себя этаким крутым парнем, мафиози высокого пошиба и все такое прочее? Думаешь, что кто-то тебя выручит, выкупит, устроит тебе побег… Ну, так думаешь ты потому, что ты покамест непуганый. А вот я тебя сейчас напугаю. Ты обыкновенный посредник, сбытчик, так называемый бригадир, у которого в подчинении находится всякая шелупонь вроде того же Ливерпуля или Мопсика. Зато над тобой – ребята покруче. А уж они-то с тобой церемониться не станут. Расколешься ты перед нами или не расколешься – это для них без разницы. Ты попался, а значит, ты им больше не нужен. Ты – отработанный материал. Теперь ты для них представляешь опасность, потому что можешь нам рассказать о них. Значит, проще всего тебя прихлопнуть. Вот сунем мы тебя в общую камеру, там-то, я думаю, все и случится. Найдется кому и в камере…
– А вот если ты парень с головой, то согласишься на наши условия, – продолжил Железняк. – Поможешь нам кое в чем…
– А взамен мы убережем тебя от неминуемой расправы, – сказал Лосенок. – У нас есть такая возможность, и даже не одна, можешь в том не сомневаться.
– Но, конечно, поможем мы тебе не за твои красивые глаза и не за твои акробатические таланты, – вступил в разговор Герасимов. – Правило здесь простое: ты помогаешь нам, мы помогаем тебе. Такое, стало быть, условие задачи…
– Что вам надо? – после молчания спросил Акробат.
– Всего-то – честно ответить на наши вопросы, – сказал Мешалкин. – И не думай, что можешь нас провести. Коль уж мы тебя вычислили и поймали, то и поймем, врешь ты нам или нет.
– Я так думаю, что мне выгоднее молчать, чем откровенничать с вами, – мрачно усмехнулся Акробат. – Взять все на себя… Тогда останусь целым и без вашей помощи.
– Нет, не останешься! – усмехнулся Мешалкин. – Ты рассуди сам. Ладно, сегодня ты нам ничего не расскажешь и завтра тоже ничего не расскажешь. А вот, допустим, послезавтра – можешь и рассказать… А потому ты – потенциальная опасность для тех, кто выше тебя в вашей цепочке. Этакий источник сведений… И самое простое – заткнуть этот источник. Нет источника, нет и опасности.
– И молчал ли ты перед нами как герой-подпольщик, или все нам поведал сразу и во всех подробностях – никого это интересовать не будет. В любом случае им без фонтана проще и надежнее, чем с фонтаном. Ты уясняешь такое иносказание? – дополнил слова Мешалкина Лосенок.
– Но только не говори нам, что наркотик, который мы у тебя изъяли при твоем задержании, тебе подбросили или ты нашел его на улице! – усмехнулся Железняк. – Все равно не поверим, да еще и обидимся. Вот тебе еще одно иносказание.
– Хорошо, – угрюмо произнес Акробат. – Спрашивайте…
Перво-наперво оперативники пожелали узнать, кто поставляет в город «тоннель» и в каком количестве.
– Откуда мне знать, – пожал плечами Акробат. – Вы правильно сказали: я – бригадир. Я имел дело с одним поставщиком. Мое дело распространить наркотик и отдать поставщику деньги. Конечно, за вычетом моего гонорара, – усмехнулся Акробат.
– А что, большой гонорар? – уточнил Железняк.
– Десять процентов от суммы, – ответил Акробат.
– Это много или мало? – спросил Герасимов.
– Мне хватало, – Акробат еще раз мрачно усмехнулся.
– Сколько людей работает на тебя? – спросил Мешалкин.
– Шестеро, – сказал Акробат, помолчал и добавил: – Хотел завербовать еще двоих, да вот…
– Мопсика и Ливерпуля? – спросил Лосенок.
– Их…
– Тебе придется всех их назвать, – напомнил Мешалкин.
На это Акробат ничего не ответил, лишь скривился.
– Впрочем, об этом потом, – сказал Мешалкин. – Сейчас нас интересует тот человек, кто поставлял тебе наркотики.
– Только не убеждай нас, что ты о нем ничего не знаешь и что является он к тебе на встречу в маске летучей мыши! – усмехнулся Лосенок, и усмешка получилась жесткой и холодной, равно как и тон, которым были сказаны эти слова. – Не поверим…
Непонятно было – то ли усмешка, то ли слова, то ли все вместе подействовало на Акробата, но он с испугом взглянул на Лосенка, мотнул головой и ответил:
– Ну да, летучая мышь… Конечно… Елизаветой ее зовут. А фамилия – Матвеева. Она и поставляла.
– Вот так дела! – присвистнул Лосенок. – Поставщик женского пола! Дама!
– Дама, – подтвердил Акробат. – Моя любовница…
– Ну да? – не поверил Лосенок, но в голосе его слышалась ирония. – И поставщик, и по совместительству любовница. Или, может, наоборот?.. Ну, да неважно. Но только вот чего я не пойму. Что ж ты ее так легко обозначил, коль она, так сказать, предмет твоей душевной и разной прочей страсти? Уж не врешь ли ты?
– А почему я должен был молчать? – со злостью ответил Акробат. – Пускай и она ответит, коль уж втравила меня в это дело! – Он помолчал и добавил нецензурное ругательство.
– Ого! – воскликнул Лосенок. – Да тут, похоже, целый сценарий для стотридцатисерийного сериала! Роковая женщина и доверчивый юноша! Домохозяйки обрыдаются! А только для чего же ты встрял в такое нехорошее дело? Ведь не силком же она тебя вынудила!
– Думаю, что и ты встрял бы, как и я, коль увидел бы ее, – усмехнулся Акробат. – Не устоял бы…
– Что, такая раскрасавица? – усмехнулся в ответ и Лосенок.
– Познакомишься – оценишь, – сказал Акробат. – К тому же нужны были деньги… Которые я в основном тратил на нее.
– А что, ей было мало своих денег? – спросил Железняк. – Небось, от этого дела она имела больше твоего.
– Таким всегда мало! – буркнул Акробат.
– Ну, ты вообще! – покрутил головой Лосенок. – Идти на такое паскудное дело из-за бабы, которая, насколько я понял, стерва стервой! Ведь она же стерва, я правильно уразумел? Ну, вот… Я даже начинаю тебе сочувствовать как мужчина мужчине…
– Ладно! – прервал всю эту лирику Мешалкин. – Адрес ее ты знаешь?
– Если я там ночую… вернее, ночевал, то, конечно, знаю, – ответил Акробат. – Записывайте или запоминайте…
– Еще один вопрос, – сказал Мешалкин после того, как адрес был назван и записан. – Почему наркотик называется «тоннель»?
– Ну, надо же его как-то назвать, – пожал плечами Акробат. – А вообще-то… Помню, Лизка как-то обмолвилась… Говорила, будто поставляют его к нам через какой-то тоннель. Оттого и название…
– Тоннель? – переспросил Мешалкин. – Какой тоннель?
– Не знаю… – дернул плечом Акробат. – Тоннель… Лизка говорила, что он где-то в горах. На границе. Таинственный тоннель, о котором никто не знает. Кроме тех, кто через него поставляет наркотики. А где именно он находится, того она не говорила. Да я и не спрашивал…
– Тоннель, – задумчиво произнес Мешалкин. – Таинственный тоннель в горах. На границе… Ну-ну…