Философия гносеологического физикализма как почва для новой этики будет рассматриваться более подробно в других секциях этой книги уже с точки зрения строящейся парадигмы, а пока можно совсем вкратце объяснить её суть (смотрите Каллеструп, 2006). Путь гносеологического физикализма заключается в интеграции метафизики в концептуальный уровень эпистемологии, таким образом, используя понятия, чтобы метафизически обосновать ощущаемый опыт. Однако, такое представление о реальности коренится в физикализме так же, как это делается и в науках, а не только в материализме различных групп. Квантовые науки со своими взглядами на частицы теряют наложенные противоречия, когда они философически интегрируются в воспринимаемую реальность, то есть ту реальность, которую мы наблюдаем непосредственно. Концептуальные, теоретические принципы играют важную роль в такой интеграции, а также показывают человечеству путь к построению лучшего будущего и помогают нам жить счастливее и просветлённее. Мы начинаем исследование таких далеко идущих метафизических принципов – также нашей конечной цели – в то время как мы прокладываем к ним путь с образцов поведения – этики эпистемологического физикализма.
Над входом висит необычная формула:
«Я клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу другого человека жить ради меня» (Атлант расправил плечи).
И так говорил Джон Голт, легендарный герой рэндовского произведения.
Айн Рэнд согласится, что все мы рождаемся эгоистичными людьми. И так как эгоизм – начальный пункт жизни, значит, он также должен быть отправной точкой философии. Под эгоизмом мы подразумеваем самозаинтересованность, с жизнью как мерилом ценности и самоцелью. Чтобы сделать из такого определения чисто рациональную цель, нам придётся пренебречь эмоциональной сущностью человека. И так как важно принимать людей за целые единицы, а не только идеалы, поставленные ими, мы должны посмотреть на жизнь самой Айн Рэнд.
Биография, написанная Дженнифер Бёрнс (2009), рассказывает о многих деталях формирования Рэнд как личности. Например, о напряжённых и практически несущественных отношениях со своими одноклассниками в школе. О её неприятных воспоминаниях, связанных с матерью, и замкнутом обожании отца и нераскрытой любовью к нему, её намерением порвать отношения с семьёй после того, как она переехала в США (стр. 58, 326), и бросании дружб с теми, с которыми она познакомилась в Америке и которые повлияли на формирование её идей. Недостаток в настоящих дружеских отношениях и понимании людей у Рэнд выразился в её собственном внутреннем конфликте. Этот конфликт она проецировала вовне, называя его «конфликтом разума и мистицизма» в лекции Вера и Насилие: Разрушители Современного Мира.
Когда Вы читаете её тексты, кажется, что она пишет в основном о себе и её способе понимания мира, абстракциях, пытающихся подчинить себе свои сопротивляющиеся эмоции, её мисинтегрированном, местами то материалистичном, то реалистичном, умонастроении. В последнем был настоящий конфликт, проецируемый ею на других, ошибочно принимая материализм за мистицизм.
Пытаясь заполнить громадную брешь в этике отношений Рэнд, её приёмник, Леонард Пейкофф, проанализировал отношения (Пейкофф, 1991, гл. 4, «Иерархическое знание»). Пейкофф пишет, что для того, чтобы сформировалось понятие о «дружбе», мы «должны были уже сформировать несколько предшествующих понятий, включая <человек>, <знание> и <наслаждение>», «несколько понятий о сознании, таких как <ценность>, <заинтересованность>, <расположение>», «уважение» и «свобода воли». В моей следующей теории отношений, «человек» совпадает с «телом», а остальное подпадает под «сознание».
В идеальном случае, Вы проходите три стадии развития в жизни:
1) тело,
2) сознание,
3) отношения.
Первая стадия – довоспринимаемое осознание, как у первобытного человека или ребёнка. Эта стадия управляется физиологией – развиваются мозг и сердце. На этой стадии сознание неявно (потенциал есть), и Вы есть своё тело.
Вторая стадия – концептуальное сознание, как у мыслителя. Эта стадия управляется психологическими полями восприятия – разум и душа развиваются. На этой стадии отношения неявны (отношение к самому себе присутствует), и человек есть самосозданное понятие о «себе».
Третья стадия – межличностные отношения, то есть сознательное формирование отношений с другими. На третьей стадии Вы относите себя к другим людям из своей жизни, и Ваши личные и публичные персоны развиваются. Вы являетесь своими отношениями в тот момент, когда становитесь целостной личностью, взаимосвязанной с другими на основе общих ценностей. Это стадия всесторонне развитого, общительного индивида, в котором личная и публичная стороны не конфликтуют.
Стоит обратить внимание на то, что каждая стадия включает, по определению и упоминанию, предыдущие стадии. Для большинства из нас третья стадия имеет неопределённое значение (истинное или ложное), но так как эта стадия является самой благоприятной, развитой и, следовательно, желаемой целью, получается, что лучше всего подготовиться соответствовать следующему постулату:
Мы есть наши отношения с теми людьми, которых мы выбираем, чтобы построить эти отношения.
Иначе сказать, если я не хочу иметь отношений с каким-либо человеком по причине её или его несовместимости со мной, то я их не должен иметь.[6] Всё, что сочетается с этим постулатом, ведёт к благополучию, а всё, что противодействует ему, ведёт к негодованию. Ценность исполнения данного постулата является как фундаментальной, так и неимоверно высокой.
Интеллектуалы как Объективисты находятся на второй стадии – образовании самоопределения. Это образование выражаемо концептуальными интеграциями, объяснёнными в эпистемологии Рэнд (Рэнд и Пейкофф, 1990).
Отношение к самому себе формируется перед тем, как образуются отношениями с другими. В соответствии с теорией отношений, люди несогласные или частично несогласные с постулатом либо находятся на второй стадии, либо между второй и третьей. Иначе сказать, они ещё не перешли полностью на третью стадию по причине своей неготовности.
Сознание требуется для формирования главного понятия о себе, то есть Вашего сознания, которое нельзя сформулировать, не касаясь других людей. Для того, чтобы ответить на вопрос об определении Вашей стадии в теории, нужно предварительно ответить на вопрос – Кто мы? Если Вы отвечаете, используя понятия, подразумевающими понятие «тело», значит, Вы на первой стадии. Если отвечаете с понятиями, предполагающими понятие «сознание», то Вы на второй стадии. Точно также с понятием «отношения». Единственные исключения – это промежуточные варианты, но только если выбрано сознательное отношение к своему телу (или телам других людей) или только отношениям других к Вам (или без Вас). Такие варианты будут рассмотрены в практическом применении в третьей секции.
Сознание здесь подразумевает самосознание и особенно гносеологическую стадию понятийного аппарата сознания. Для того, чтобы иметь это самое, базовое самосознание, Вы сначала должны сформировать понятие о себе, Вашей персоне или «я». Это делается посредством восприятия сознания других людей. Для сравнения, интересно обсуждение самоочевидного восприятия сознания одним из ведущих ранних Объективистов и приёмников Рэнд, Натаниэля Брандена, цитированное в Се (2003):
У Аристотеля, сознание является естественным фактом, характерным для определённых сущностей. В этом плане, его подход гораздо более «эмпирический», чем у большинства «эмпириков». Его пример должен служить основополагающим тем, кто желает проводить подлинно научное исследование сознательных живых организмов.
Как и у Аристотеля, с тех пор как сознание обнаруживается в отношениях, самый верный способ – это восприятие отношений снаружи. Так обычно делается в детстве, если нет никаких отклонений у ребёнка (таких как аутизм, к примеру). Когда мы самосознательны, то мы не только думаем о себе, но и прислушиваемся к мнениям других людей, так как мы подсознательно понимаем или даже осознаём, что наша осознанность выявилась из наблюдений за другими людьми. И пускай некоторые не хотят думать о других, но, думая о себе, они невольно приходят к мысли и о других.
Когда происходит опыт сознания других людей, тогда Ваше собственное сознание принимает форму вместе со словом «сознание» и определением этого слова. Такое самосознание позволяет Вашему отношению к себе формироваться через тело, которое является аналогичной связью Вас с окружающими, так как сознание не может быть без тела (в узком понимании этого слова), и тела рассматриваются через понятия отношений между другими людьми. Иначе сказать, сознание неразрывно связано с телом, а также окружено отношениями.
Те индивиды, которые полагают, что люди – «социальные животные», извращая взгляд Аристотеля, перепрыгивают вторую стадию и неправильно формируют отношения с другими. Их отношения ради отношений, основанных на самоотрицающей зависимости от партнёра, либо непродолжительны, либо совершенно болезненны относительно опыта, который они терпеливо получают в жалких условиях существования. Люди, являющиеся лишь телами наедине, либо отношениями в присутствии других, упускают важную деталь: сознание. Каждый сам определяет не только содержание своих отношений, но и их существование.
Человек нуждается в развивающемся сознании, то есть в развитии разума и души, чтобы быть полноценным, а не возвращающимся к состоянию животного, кем он себя считает, или лишь шестерёнке из серой массы. Но так же, как не должно быть слепой веры в материалистичную науку, как предостерегает нас Эйнштейн цитатой «Наука без религии хрома, религия без науки слепа», так же не должно быть парализующей веры в особенность сознания (второй стадии) или фрагментирующей редукции отношений к независимым сущностям. Без сознания не будет отношений, так как отношения являются основополагающими для образования сознания.[7] Отношения есть человеческий контекст.
В случае, когда подруга просит уберечь её от убийцы, здравый смысл подсказывает, что следует стать ответственным за подругу и обмануть убийцу, который интересуется, есть ли она дома. Категорические системы этики проваливают этот тест, так как они выбирают не отношение к другу, а принципиальное, добродетельное поведение к убийце, противоречащее здравому смыслу. Один такой ответ дал знаменитый философ Иммануил Кант.
«О мнимом праве лгать из человеколюбия» (Кант, 1994, т. 8, стр. 256–262) рассказывает о том, как безответственное поведение и услужливое отношение к убийце, повсеместно и теоретически преподанное, приводит к предательству друга в практической ситуации. В действительности, однако, Кант должен был рассчитывать на продолжение дружеских отношений и надеяться на безопасность друга, даже в лице обмана убийцей. Исход такой ситуации, описанной с разных сторон, противоречит здравому смыслу и даже основывается на лжи, так как предательство или обман друга в плане обещания ему безопасности тоже есть ложь. Ответ Канта на данный вопрос, относительно того, что следует ответить убийце у входной двери, раскрывает две проблемы с его этикой: 1) его приписывание категориальной императивы практической, а не теоретической, способности разума; 2) противоречия из обобщения теории и здравого смысла в рамках практической ситуации. Кант может сказать, что он, в теории, ответил бы да на вопрос убийцы об известном местоположении друга в виде жертвы, но в настоящей ситуации, случающейся в реальном мире,[8] кто-нибудь в своём уме скажет да, предавая, к примеру, своего лучшего друга?
Ответвляясь из традиции Канта, но продолжая её во многих чертах, широко известный на западе современный философ этики, Дерек Парфит (2011), критикует этику индивидуализма, или интереса к своей личности. Он пишет, что «многие люди верят, что наши желания могут создавать или придавать ценность или обесценивать» (стр. 55, его курсивы). Я бы поправил данное выражение следующим образом: Состояние ценности в глазах агента поддерживается желанием. Другими словами, без желания или другого эмоционального настроя ценность невозможна. И хотя желания не обязательно основываются на разумных причинах, они с ними также не конфликтуют, потому что такие причины могут для них найтись. В дальнейшем своём труде отрезая ценность от желаний, Парфит уничтожает то человеческое, за что держится наше представление об этике, поэтому его обсуждения здесь будут не к месту.
В отличие от этик Канта и Парфита есть одна этико-гносеологическая система, которой вправе называться предшествующей той, что я предлагаю. Это, как бы я её сейчас назвал, «гносеологическая этика» Эммануиля Сведенборга, писавшего свои теософские труды ранее Канта в середине XVIII века. В противоположность Канту, у Сведенборга в этике есть благо, которое принадлежит любви, ведь без блага не может быть духовной истины. Нам показывается ошибка таких, как Кант, в мёртвости форм:
[Л]юбовь подобна солнечному огню, а истина, исходящая от любви, подобна свету, исходящему от солнц;… когда тепло не соединено со светом, т. е. при холодном свете: тогда всё цепенеет и замирает. (Сведенборг, 1993, стр. 32)
Мы также видим, что его этика (практический разум и воля) и гносеология (теоретический разум и рассудок) едины, потому что «если во мне есть благо, то через это самое благо я могу подлинность истины признать, а истину, мне неведомую, могу узнать» (стр. 245). И конечно он пишет про любовь, эмоциональный корень внутри человека, который принимает всё то, что отвечает ему:
Божественное (начало) Господа на небесах есть любовь, потому что любовь есть приемник всего небесного, т. е. мира, разумения, мудрости и блаженства. В самом деле, любовь принимает, желает и ищет всё, что ей сродно, питается этим и постоянно хочет обогащаться и совершаться тем, что к ней относится. Это небезызвестно и человеку, ибо любовь в нём, так сказать, рассматривает всё, что есть у него в памяти, и то, что тут находит сродного, извлекает, собирает и располагает в себе и около себя; в себе, чтобы оно было её собственностью, и около себя, чтоб оно служило ей; а всё остальное, не сродное ей, она откидывает и изгоняет. (стр. 35)
Вы можете жить для себя и других, но не обязательно одновременно. Например, когда Вы дома наедине, Вы, может быть, живёте для себя, когда на работе – для других. Интерес к самим себе на работе неявен, так как Вам нравится предлагать услуги, которые делают других (и поэтому Вас тоже) счастливыми. Вы не скажете своим покупателям, что не будете ничего им делать, если Вам сразу же не заплатят. Ваши интересы обслуживаются в долгосрочной перспективе, а интересы покупателей – в ближайшее время. И такой взгляд на вещи применим ко всему в жизни.
Всё контекстуально или, точнее, пространственновременно. Когда Вы с друзьями, то Ваши интересы поощраются в одно время, а друзей, поочерёдно, – в другое. И момент, когда Ваши интересы совпадают, можно назвать истинным отношением. Отношение с умственной и эмоциональной согласованностью называется дружбой, компанией или сотрудничеством. Интегрированный способ восприятия других людей особенно очевиден, когда мы воспринимаем наших друзей или партнёров мысленно и, вместе с этим, эмоционально.
Связи составляют отношения. Эти отношения могут быть крепкими, как внутреннеобщинные узы в социальном капитале, или слабыми, как в межобщинных пересечениях членов разных общностей. Сочленение начинается по своей свободе воли. Оно начинается с эмоционального восприятия (через своё сердце и душу) и чувствование ответа другого на свой поступок (как символическое действие по Кеннету Бёрку). После того, как эмоциональная связь установлена, мысленная связь начинает осуществление для того, чтобы определить, если ваши формы мышления соответствуют. Если соответствия найдены и в эмоциональных и в мысленных соединениях, то устанавливается полноценное отношение. Итак, отношения одновременно эмоциональны и умственны.
Эмоции автоматичны, когда они направлены на что-либо без сознания.[9] Например, Вам, может, нравится смотреть определённые фильмы, и Ваши эмоции автоматически становятся положительными во время просмотра этих фильмов и отрицательными с другими фильмами. Однако, когда Вы смотрите фильмы вместе с другим сознательным человеком, то Ваши эмоции могут совпасть, так как эмоции, через соединения отношений, отображаются на каждом члене компании, состоящей из друзей, родных или сограждан. Чем больше у Вас есть эмоциональных связей, тем труднее назвать такие эмоции автоматическими. Ещё например, если хороший друг хочет посмотреть с Вами кино, даже если Вам оно ненавистно, может так получиться, что у Вас возникнут положительные эмоции во время просмотра этого фильма с Вашим другом.
Такие же восприятия применимы и к незнакомым людям. Вам может нравиться симпатичный человек и не нравится другой с некоторой характеристикой (например, если мы говорим об интимных отношениях), но если какий-нибудь симпатичный человек холоден и не проявляет к Вам никакого внимания или даже относится к Вам отрицательно в то время, как менее симпатичный человек счастлив, и Вам нравятся эмоции, которые выражаются последним, то Вы явно получите от него больше позитива. Когда люди вовлекают себя в формулировку «эмоции автоматически исходят из разума», всё переплетается и становится более интересно, чем ранее казалось.
Проблема с контингентом под названием вульгарные материалисты, которым наиболее важны телесные отношения и которые верят в эмоции от чистого разума, в том, что они питают материю своим сознанием и поэтому теряют себя. Они также могут легко потеряться в поведении, направленном на некоторый физический объект. Когда много эмоциональной и умственной энергий затрачиваются на неразумные объекты (например, в связи с одержимостью ухаживания за машинами, собиранием книг и тому подобным), то Вы строите бессознательные отношения с этими объектами и делаете так, чтобы данные объекты порабощали Ваши чувства и, следовательно, ослабляли Ваше сознание. К такому результату пришёл Чик, один из персонажей Пены дней.
Другая едкая тенденция заключается в попытках разломить или отбросить уже сформированную самоидентичность, в корне испорченную вредными привычками. Но каким бы плохим не являлось Ваше представление о себе, в любом случае, не рекомендуется заменять Вашу личность ещё несформировавшейся. Вместо этого, лучше всего заняться строительством отношений с другими, чтобы укрепить отношение к самому себе. В этом и есть целительная сила эмоциональных уз, исходящих из построенных отношений. Поэтому эти так-называемые узы ни в коем случае не должны пониматься в отрицательном значении, так как только в таком единстве концов отношений заложены наши души, позволяющие нам ощущать мир вокруг нас.
Некоторые верят, что взглядом мы способны воспринимать людей только умственно, то есть через психические состояния. И если, к примеру, человек улыбается, то мы улавливаем движение в виде улыбки, связанной с нашим понятием об улыбке. Такой механизм работы разума применяется ко всему невербальному общению и выражаниям лица. Проблема, здесь задействованная, в том, что это лишь выражения и не обязательно выражения настоящих эмоций, даже в том случае, когда они совпадают, что бывает весьма часто, но не всегда. На самом деле, возможно полное отсутствие осознанных эмоций внутри улыбающегося человека. Немногие с более развитой эмоциональной способностью (то есть душой, ощущением жизни или, проще, эмпатией) могут во время встречи обнаружить различия между настоящими и фальшивыми улыбками, только если отношение к человеку не подавляет то психическое состояние, способствующее гармоничной работе разбираемой способности. В реальном контакте такое действие производится независимо от суждения об образе глаз. В людях мы можем чувствовать глубину эмоциональных созначений, особенно если это наши близкие или друзья, то есть в тех, с кем у нас уже настроен контакт.
В здоровых отношениях мы иногда понимаем наших любимых без слов. Мы получаем факты (или чувствознания) об их эмоциональных состояниях лишь эмоционально соединяясь с близкими нам людьми. В нездоровых отношениях эмоциональные составляющие постоянно разрушаются, и потому, что наша эмоциональная энергия не восполняется, мы чувствуем себя брошенными, раздробленными и не синхронизированными. Вы можете почувствовать, ослабляются ли Ваши связи, и среагировать соответственно по отношению к цели Вашего восприятия. А если Вы не любите людей такими, какими они являются, то Вы не сможете понять, как их силы и слабости влияют на Вас.
Как было показано в предыдущей секции, сознание состоит из души и разума, которые развиваются одновременно. Они являются нашими эмоциональными и познавательными способностями, соответственно, и они неразделимы в своих функциях, но различны. В данной секции я разъяснил, как используется наша часто игнорируемая эмоциональная способность и её связь с познанием о себе и других. Теперь мы можем хотя бы начитать пытаться полностью понять понятие о «себе» в разуме, но кроме этого мы ещё должны разобрать вопрос о проблеме Объективистской этики в клятве Джона Голта.
Проблема с этикой Объективизма заключается в том, что данные два утверждения считаются связанными или, в крайнем случае, даже одинаковыми:
1) Я живу ради себя.
2) Я не живу ради других.
Однако, (2) не подразумевает, что Вы живёте ради себя. Вы можете ни ради кого не жить, даже не ради себя самого. Поэтому (2) путается с:
3) Я живу ради себя, но не ради других.
«Я живу ради других» контрарно (1), но противоречит (2) и (3). Поэтому это противоречие объединяет (2) и (3), что заставляет их казаться тем же утверждением.
По определению Объективистской модели, человеческая реальность отождествляется с рынком, а настоящий рынок состоит из других людей, то есть суммы индивидуальных разумов, которые не конфликтует, если их носители ведут себя рационально. И жизнь неразрывна с рыночной деятельностью, потому что рынок со всеми обменивающимися товарами и услугами вызван и совместно создан разумами этих индивидов.
Из выражения «Я живу ради себя, но не ради других» следует – жить не ради рынка, созданного разумами. Однако, без рынка не будет денег, а рынок включает в себя обмен между как минимум двумя людьми, чтобы заработать. Вы не живёте ради того, что Вы производите, но ради цели обмена (или коммерческого распределения средств) с другими. Считается формальной логической ошибкой чёрно-белое мышление утверждать, что «Я живу ради себя» и «Я живу ради других» противоречат друг другу. Вместо этого, следует понимать, что они контрарны и могут быть диалектически интегрированы. Отрицательное утверждение должно быть убрано, чтобы избежать логического противоречия.
«Я живу ради себя» непротиворечиво, потому что Вы всегда можете добавить к нему положительное утверждение – например, «и ради рынка», и тогда «ради себя», в данном случае, будет подразумевать отношение к рынку. Отношение имеет два равномерно распределённых конца и начинается с отношения к себе. Поэтому мы можем сказать, что «Я живу ради себя» есть утверждение «Я живу ради отношений с другими». Теперь мы можем изменить клятву Голта следующим способом:
«Я клянусь своей жизнью и любовью к ней, что всегда буду жить ради себя».
Таким образом, становится возможна и интеграция без противоречий свободно рыночного Капитализма и глобального Коммунизма, рынка и общества. И как было верно подмечено Аристотелем, этика, в самом деле, приводит к политике.
«Страх своей матери. Любовь к своей матери» (Джексон, 2010, стр. 41). Так, философ Марс Джексон описывает формирование эмоций у иллюстрируемого персонажа для объяснения эмоциональной природы человека. Однако, данный автор не совсем правильно понимает, особенно когда связывает отрицательные эмоции со злом, что между страхом и любовью нет отношения. В то время, как любовь может появиться из ненависти, она никогда не может вырасти на почве страха, который может лишь усиливать ненависть.[10] В единственном случае, когда связываются страх с любовью – это когда эмоции с мыслями нами смешиваются. Это делается вместо того, чтобы нам было возможно распознавать их отличающиеся природы, особенно существующие в бессознательном или предосознанном состоянии. Путаница мыслей с эмоциями обнаруживается двух видов: неумышленная замена эмоции осознанной мыслью без дезинтеграции первой (как в случае с этим автором), что лишь косвенно приводит к так-называемому «злу», и умышленная замена эмоции осознанной мыслью с дезинтеграцией, что является прямым путём вникуда. Зло, как оценочное понятие этики, приходит не из отрицательных эмоций, а из дезинтеграции или подавления эмоций, что может быть обусловлено страхом. Отрицательные эмоции, как таковые, не являются злом. Зло, как вариант, – это дезинтегрирующее отношение между страхом и любовью. Чтобы понять зло, следует думать об эмоциях объективно, то есть независимо от мыслящего субъекта. В любом другом случае понятие «зло» не будет иметь понятного, объективного смысла.[11]
Страх дезинтегрирует положительные эмоции и ведёт к отрицательным эмоциям. Всему, что дезинтегрирует эмоции или ведёт к ним, мы должны противостоять как злу. Зло, определённо, – это то, что приводит к дезинтеграции эмоций. Однако, негативные эмоции не дезинтегрируются другими эмоциями, хоть они и могут дезинтегрироваться сами по себе. Положительные эмоции гармонизируют или интегрируют отрицательные. Отрицательные же эмоции сами по себе не являются злом, потому что некоторые из них, например ненависть, хоть и находятся в напряжённой борьбе с такими положительными эмоциями, как любовь, могут привести к любви посредством понимания того, к чему мы относимся отрицательно или что мы ненавидим.
Исходя из своей этической теории, что положительные эмоции – это добро, а отрицательные – зло, Джексон учит, что «Первая и самая важная цель есть спокойствие. … Эта цель достигается усреднением добра, а также выслеживанием и пониманием своих подавлений» (c. 63). Такая цель может привести к положительной эмоции спокойствия, но ни позволит разнообразить чувства, ни закончить подавление причин «добрых» эмоций, даже если все эмоции добрые, но что плохо, так это сопротивление эмоциям.
Соответственно, не стоит представлять людей злыми, если эти люди не сделали вам зла. Этика субъективна, потому что она имеет непосредственное отношение к нам и нашему сознанию, и поэтому, если к Вам не относятся по-злому или по-доброму, то таким отношениям не стоит присваивать этическое значение. Так как этика всегда строится из человеческих отношений, то она приводит и к политике (смотрите Старцев, 2021).