Сегодня приходила мисс Эллис, и она очень милая. У нее веселые уроки, и она даже сказала, что мы можем иногда читать книги Дороти Л. Сэйерс. А еще она сказала, что мой английский превосходен. Получай, Аннет! Но она собирается немного помочь мне с грамматикой и такими вопросами, как запятые и апострофы, которые бывают довольно сложными. Перед началом урока мы выпили по чашке чая в гостиной вместе с мамой и папой. Мисс Эллис, похоже, довольно хорошо знает папу. Как оказалось, ее представил ему один из вице-консулов в американском консульстве. Мама говорит, что это настоящий общественный центр.
У мисс Эллис есть велосипед, который она называет своим Стальным Мустангом, это порода лошадей. Она оставляет его в холле. Я наблюдала за ней с лестницы, когда она уходила после моего урока. Папа вышел из гостиной, чтобы попрощаться с ней, и протянул ей коричневый конверт. Она убрала его в свой кожаный портфель, который затем положила в корзинку на руле Стального Мустанга. Сначала я решила, что это плата за обучение, но потом задумалась и поняла, что пакет слишком большой. Наверное, это какая-нибудь скучная газетная статья о войне. Когда мы пили чай, взрослые говорили о том, как немцы посылают новые войска под названием Африканский корпус, чтобы помочь итальянцам. Папа сказал, что читал об этом в утренних газетах. Похоже, британская армия все-таки не добилась больших успехов.
В выходные Кенза спросила маму, может ли она отвезти меня и Нину в медину, где они живут. Мама сначала сомневалась, но я умоляла ее разрешить и обещала все время быть рядом с Кензой. И получила разрешение. Я, конечно, скрыла, какой мы с Ниной разработали план, чтобы увидеться с продавцом снов. Но я в любом случае не нарушу своего обещания маме, потому что древняя тетушка живет в том же риаде, что Кенза, Нина и другие члены их семьи.
В действительности дом Кензы не так уж далеко от нашего, но, очутившись в медине, представляешь, что ты попал в другой мир. Проходишь через арку в форме замочной скважины и внезапно оказываешься в лабиринте крошечных улочек. Здесь очень легко заблудиться. Некоторые стены выкрашены в небесно-голубой цвет, а здания расположены настолько близко друг к другу, что улицы оказываются в тени целиком, поэтому здесь не так жарко, как на бульварах нового города. Пока мы гуляли, разные люди подходили поздороваться с Кензой и Ниной и спрашивали обо мне. Я была очень рада, когда Нина говорила им, что я – ее лучший друг. Все они обращали на мои зеленые глаза особое внимание, как на диковинку, потому что, похоже, в медине у всех темно-карие глаза.
Там оказалось очень много необычных вещей, на которые интересно было смотреть. Перед плетеной корзиной, скрестив ноги, сидел мужчина, и когда мы подошли ближе, он снял с нее крышку, чтобы показать большую змею. Он заиграл мелодию на странного вида дудочке и стал раскачиваться взад-вперед, а змея вылезла наружу и вытянулась, повернувшись с нему. Она покачивалась в такт музыке, пока раскручивалась – коричневые чешуйчатые кольца бесшумно и легко скользили друг по другу, а над холодными немигающими глазами раскрылся капюшон. Это зрелище вызвало у меня мерзкое чувство страха, скрутившее желудок. Я испытала огромное облегчение, когда змея наконец опустилась обратно в свою корзину, а мужчина закрыл крышку, хотя еще довольно долго ощущала легкую тошноту. Я положила несколько монет в протянутую мужчиной шляпу и быстро отдернула руку, опасаясь змеи, которая в любой момент могла вылезти из этой хлипкой на вид корзины и вонзить в меня жало. После этого мы немного прошлись, поглазели, как жонглер подбрасывал ножи высоко в воздух и ловил их, не порезавшись. Мое сердце чуть не выскочило!
И еще там были сказители. Нина объяснила мне, что в марокканской культуре есть особенные люди, которые знают много старых историй, и когда они их рассказывают – это настоящий спектакль. Ее тетя, продавщица снов, была уже слишком стара, чтобы рассказывать истории на публике, поэтому мы собирались навестить ее приватно в ее собственном доме, который одновременно является домом Нины. А этот сказитель был публичным. Прежде всего музыкант ударил в барабан, чтобы объявить о его появлении. Собралась толпа. Затем начала разворачиваться история – рассказчик не просто спокойно сидел и произносил слова, он разыгрывал их, и вся толпа то громко смеялась, то дрожала от страха, то задыхалась от изумления. Я его не понимала, потому что он говорил на дарижи, но это не имело особого значения: он прекрасно изображал каждого персонажа, и я обнаружила, что улавливаю суть. Там был маленький мальчик, могущественный султан и злой джинн, который угрожал всем. Султан и его армия пытались свергнуть джинна, но в конце концов с помощью хитрости победил маленький мальчик. В конце рассказа толпа аплодировала и аплодировала, а музыкант прошел со шляпой, в которую зрители бросали деньги. Я тоже положила пару франков, это была бо2льшая часть карманных денег, которые у меня оставались, но рассказчик заслужил их за свое превосходное и занимательное выступление.
Затем мы вернулись в дом Кензы, чтобы перекусить, и она оставила нас играть во дворе, а сама пошла готовить. Это был наш шанс. Нина приложила палец к губам и повела меня к лестнице в углу здания. Когда мы поднимались на верхний этаж над внутренним двором и крались по выложенному плиткой проходу к двери в комнату древней тетушки, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди от страха, что Кенза вернется и поймает нас. Мне было неловко ослушаться ее, но я очень хотела получить лучшие сны и хорошо спать. Нина тихо постучала в дверь. Я вся была в предвкушении и одновременно немного нервничала от предстоящей встречи с продавцом снов. После заклинателя змей, жонглера и сказителя у меня осталось всего несколько sous[16], но Нина сказала, что этого должно хватить, чтобы купить хороший сон.
Тихий голос предложил нам войти, и Нина распахнула дверь. В комнате было довольно темно, и после ярких побеленных стен внутреннего двора моим глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть. Пахло ладаном и маслом пачули, а маленький оловянный фонарь со свечой отбрасывал на стены узоры из звезд. В углу сидела сказительница – продавщица снов, и Нина подтолкнула меня вперед, чтобы я примостилась на кучу мягких подушек у ее ног. Женщина откинула шаль со своих белых волос и посмотрела на меня своими блестящими глазами. У нее было очень морщинистое лицо и татуировки на лбу и подбородке. Позже я спросила Нину о них, и она объяснила мне, что это старый племенной обычай, но в исламе его не одобряют, потому что изменение любого творения Аллаха, включая внешность человека, – haram, что означает запрет, поэтому сейчас люди почти не делают наколок.
Пожилая леди немного напомнила мне птицу, когда, склонив голову набок, наблюдала за мной. Ее красивая шаль была вышита узорами, которые, по словам Нины, рассказывали истории ее племени. Она жила в пустыне до того, как вернулась к своей семье в медину. Продавщица снов заговорила по-французски и попросила меня рассказать ей, кто я и зачем пришла. Я поведала ей о плохих снах, и она кивнула. Все время, пока я говорила, ее глаза не отрывались от моего лица. Казалось, она не просто слушает мою речь, но и изучает меня, проникает в невысказанные мысли, как если бы я произнесла их вслух. Она словно читала сокровенные тайны моей души, что немного смущало, но в то же время я чувствовала, что могу ей полностью доверять. Когда я закончила рассказывать ей о своих снах и о том, как иногда боюсь снова заснуть после них, она взяла мою ладонь в свою руку, тоже похожую на птичью лапу и так же изрисованную хной, всю в узорах и завитках, как татуировки на ее лице. Женщина на несколько мгновений закрыла глаза. А потом начала говорить, рассказывая мне мою собственную историю. Насколько я помню, вот что она сказала:
– Первая часть вашего путешествия закончена. Следующая только начинается. Ты найдешь новый дом в стране, которая поначалу покажется чужой, но она примет тебя в свое сердце, и ты будешь там в безопасности. Впереди трудные времена, но твое собственное сердце наполнено мужеством, ты сильнее и храбрее, чем думаешь.
Она остановилась на минуту и снова посмотрела на меня, склонив голову набок. Затем улыбнулась очень по-доброму, ее лицо смягчилось, и она произнесла:
– Когда луна освещает сто чаш с водой, независимо от того, где они находятся, каждая чаша наполнена ее светом. Помни об этом, когда проснешься ночью. Луна, которая светит тебе здесь, является напоминанием о том, что любовь подобна луне в этих чашах с водой – она повсюду. Твои плохие сны происходят от страха и печали, которые ты носишь с собой. Теперь пришло время отпустить их. Любовь и мужество сильнее этих вещей. Лишь избавившись от страха и тоски, ты обретешь свободу быть смелой и любить в полной мере.
Мне подумалось, что, похоже, она догадалась о многом, просто посмотрев на меня. Я явно беженец из Франции и направляюсь в Америку, как и многие другие люди в Касабланке. Но мне было приятно услышать немного о мужестве и свободе. И мне понравилось о луне в чашах с водой – я обязательно буду иметь это в виду, когда проснусь посреди ночи. Скорее всего, это немного поможет. Приятно думать о лунном свете, освещающем наш старый дом во Франции так же, как наш новый дом здесь, в Марокко.
Затем женщина повернулась к Нине и сказала что-то по-арабски, чего я не поняла, но Нина кивнула и поблагодарила ее. Я попыталась отдать продавщице снов свои последние несколько су, но она покачала головой и широко улыбнулась мне. Именно тогда я увидела, что у нее не хватает передних зубов. Ее лицо было очень морщинистым и таким же коричневым, как кожаная обложка этого блокнота, но это было одно из самых добрых и мудрых лиц, которые я когда-либо видела. Она наотрез отказалась брать у меня деньги, а потом сказала что-то довольно странное. Она сказала мне, что не может брать деньги у члена своей семьи. Я полагаю, она была очень добра, потому что Кенза ее племянница, а я подруга Нины, дочери Кензы.
Когда мы вышли из комнаты, Нина перевела мне ее слова:
– Она видит, что твое сердце наполнено печалью. Тебе нужно отправиться к океану. Написать названия своих потерь на камнях, подобранных на берегу, а затем выбросить их в воду. Океан достаточно велик, чтобы принять твою печаль и хранить ее вместо тебя, освободив твое сердце для другого. Сказительница говорит, что это важный урок, который ты должна усвоить сейчас и хорошо запомнить. Это поможет тебе в дальнейшей жизни.
Когда внизу во дворе мы пили мятный чай с печеньем, Нина небрежно спросила Кензу, не отвезет ли она нас как-нибудь в ближайшее время на океан. Та ответила, что сделает это, как только моя мама позволит.
Мне уже пора ложиться спать. Полагаю, что вести записи в дневнике – это почти то же, что писать на камнях и бросать их в океан, поэтому Кензе не стоило беспокоиться, ведь в некотором смысле папа и продавец снов дали мне один и тот же совет.
Думаю, сегодня я буду спать немного лучше. Спокойной ночи.