Крейн весь вспотел. В камине библиотеки горел небольшой огонь, спасавший от холода дождливого дня, но Гидеон знал, что не это заставляло управляющего то и дело вытирать пот со лба.
Гидеон небрежно перевернул страничку лежавшего на столе гроссбуха. В том, что его систематически обманывали, не оставалось ни малейших сомнений. И винить в этом он должен только себя, и никого другого. Он совсем забросил имения Хардкаслов в Аппер-Биддлтоне и, нетрудно было предвидеть, когда-нибудь расплатится за это.
Гидеон пробежал глазами по еще одной длинной колонке цифр. Как выяснилось, Крейн, которого он нанял год назад управляющим имением, поднял ренту на большинство коттеджей, однако не потрудился передать возросшую прибыль хозяину. Управляющий скорее всего прикарманил разницу.
Ни для кого, кроме Гидеона, это не являлось секретом. Многие из крупных землевладельцев, наслаждаясь веселой лондонской жизнью, полностью предоставляли вести дела своим управляющим, и, до тех пор пока поток денег из имений не иссякал, мало кто утруждал себя скрупулезным изучением гроссбуха. Знание точных размеров собственного состояния считалось немодным.
Но ни мода, ни городская жизнь не прельщали Гидеона. Собственно говоря, в последние годы его интересовали только семейные владения, и он, занимаясь делами, часто бывал в них.
Только не в Аппер-Биддлтоне.
На имения Хардкаслов в Аппер-Биддлтоне Гидеон намеренно не обращал внимания. Трудно было лично заниматься делами родового поместья, которое он возненавидел. Именно здесь все пошло наперекосяк шесть лет назад.
Пятью годами раньше, когда отец был вынужден передать ему ответственность за обширные владения Хардкаслов, Гидеон как за соломинку ухватился за эту возможность. Он сознательно похоронил себя в работе.
Работа была для него наркотиком, с помощью которого он старался заглушить терзавшую его боль, вызванную потерей чести. Он постоянно переезжал из одного имения в другое, без устали занимался перестройкой коттеджей, знакомил крестьян с новыми технологиями, использовал любую возможность для увеличения производительности рудников и улова, приносимого деревенскими рыбаками.
Он нанимал только лучших управляющих и хорошо им платил, чтобы не возникало желания воровать. Он лично проверял гроссбухи. Он выслушивал предложения и жалобы арендаторов. Наконец, он собрал группу ученых и изобретателей, которые обучали его новым методам повышения урожайности.
Но только не в Аппер-Биддлтоне.
Даже если бы земли Хардкаслов в Аппер-Биддлтоне пришли в полный упадок, Гидеону было бы все равно.
Ему давным-давно следовало продать их. Он бы так и поступил, если бы это не расстроило отца. На протяжении пяти поколений род Хардкаслов владел землями Аппер-Биддлтона. Это были самые старые владения семьи, фамильное гнездо. До скандала. Гидеон не мог продать эти земли, и он нашел, как ему казалось, лучший выход – не вспоминать об имении.
Как ни велика была ненависть Гидеона к Аппер-Биддлтону, сейчас он обнаружил, что обман ему ненавистен еще больше. Он холодно улыбнулся. Крейн с волнением следил за ним. Как подходит к нему эта фамилия – Крейн, журавль, подумал Гидеон. Высокий, худой, с болтающимися руками, Крейн действительно походил на большую длинноногую птицу.
– Ну что ж, Крейн, я нашел дела в полном порядке. – Гидеон закрыл гроссбух и почувствовал, что управляющий вздохнул с огромным облегчением. – Ведомости заполнены очень аккуратно. Превосходная работа.
– Спасибо, сэр. – Крейн нервно провел рукой по лысеющей голове. Он определенно расслабился в своем кресле. Его выпуклые птичьи глазки бегали между гроссбухом и страшным шрамом Гидеона. – Я стараюсь изо всех сил, милорд. Очень жаль, что вы не предупредили нас заранее о вашем приезде, мы бы тогда лучше подготовились.
Надо было быть слепым, чтобы не понять, что внезапный приезд хозяина вверг жизнь дома в хаос. Экономка бросилась спешно нанимать в деревне прислугу, чтобы привести в порядок Блэкторн.
Гидеон слышал, как в холле и по лестницам вверх-вниз сновали люди. Заказывалась провизия. С мебели, которой не пользовались годами, срывали чехлы. Натирали паркет, свежий запах политуры проникал в библиотеку.
Но в саду за такое короткое время изменить что-либо было просто невозможно. Заросший, открытый всем ветрам, некогда ухоженный сад пришел в полное запустение во время управления мистера Крейна. Гидеон вспомнил, как восхищалась чудесным садом его матушка.
– Дворецкий Оул, который сопровождает меня повсюду, прибудет сегодня днем. Он распределит обязанности среди слуг.
Гидеон заметил, как глаза Крейна нервно переметнулись к его шраму. Редко кому удавалось, даже из вежливости, смотреть прямо в обезображенное лицо виконта. Но потом люди привыкали, хотя многие так и не могли перебороть свое отвращение.
Дидре, например, находила его лицо просто отвратительным. И не только она придерживалась такого мнения. Вот несчастье, сочувственно вздыхали люди, что поделаешь – второй сын графа Хардкасла далеко не так красив и утончен, как первый. И выражали графу свои соболезнования по поводу утраты старшего сына – волею судьбы несчастный граф был вынужден передать фамильные земли другому наследнику, куда менее привлекательному во всех отношениях. Гидеон и сам поначалу сомневался, что сможет стать достойным преемником Рэндала.
Рэндал был идеальным сыном и наследником, о котором любые родители могли только мечтать.
Никто не мог отрицать этого.
Рэндал был на десять лет старше Гидеона и в течение долгих лет оставался единственным сыном Хардкаслов. Матушка его просто обожала, граф же гордился красивым, атлетически сложенным, воспитанным, благородным молодым человеком – достойным стать следующим графом Хардкаслом.
Рэндала так и воспитывали – для графского титула – с колыбели. И он старался оправдать ожидания. Друзей у него был целый легион. Его красота атлета вызывала уважение, а его благородство не подвергалось ни малейшему сомнению.
И в то же время он был достойным старшим братом, вспоминал Гидеон. Конечно, нельзя утверждать, что они очень сблизились – все-таки разница в возрасте сказывалась, их отношения скорее походили на отношения дяди и племянника.
Гидеон долгое время пытался подражать манерам брата, пока наконец не понял, что невозможно повторить то, что заложено самой природой, – своеобразие стиля и вкуса. Если бы Рэндал был жив, он, бесспорно, передал бы Гидеону управление фамильными землями, поскольку деревенской жизни предпочитал суету Лондона. Гидеон тяжело переживал смерть брата. Но никому не было дела до его переживаний. Все считали своим долгом утешить горевавших родителей. Особенно графиню. Многие уже решили, что она никогда не оправится от меланхолии. Граф в сердцах заявил, что его новый преемник никогда не заменит Рэндала…
Крейн старательно прочистил горло.
– Прошу прощения, милорд, как долго вы намерены гостить в имении? Несколько дней? Дело в том, что экономка должна позаботиться о запасах провизии, к тому же необходимо набрать штат слуг…
Гидеон откинулся на спинку кресла. Он, конечно, прекрасно понимал, что любопытство Крейна было далеко не праздным. Управляющий беспокоился, не придется ли ему отложить на время кое-какие из своих планов. Гидеон еще не выяснил, связан ли он с ворами из пещеры, как подозревала Гарриет. Но непременно выяснит. Поэтому Гидеон решил пока успокоить его, чтобы он не вносил изменения в свои планы и полуночные рандеву в скалистых пещерах состоялись в намеченное время.
– Я собираюсь задержаться здесь надолго, – отвечал Гидеон. – Давно не был в Аппер-Биддлтоне. Я нахожу морской воздух чрезвычайно полезным для здоровья. Так что думаю провести здесь всю весну.
Крейн открыл рот, захлопал глазами.
– Всю весну, милорд? Целую весну? – наконец проговорил он.
– Именно. Впрочем, не исключено, что останусь и на лето. Что может быть лучше морского побережья летом? Странно, но я даже не подозревал, насколько соскучился по этим местам.
– Понимаю вас, милорд. – Крейн провел пальцем за высоким тугим воротничком рубашки. – Мы все, конечно же, очень рады, что вы при своей занятости нашли время посетить нас.
– У нас впереди еще много времени, – заверил его Гидеон. Он придвинулся к столу, взял гроссбух и протянул его Крейну. – Вы можете идти. Я потратил достаточно времени, изучая ваши прекрасно составленные отчеты. Признаюсь, очень утомительно вникать во всякие мелочи.
Крейн взял книгу, слабо улыбнулся и торопливо встал. Напоследок провел по влажному лбу платком.
– Да, милорд, понимаю. Лишь немногие джентльмены интересуются подобными делами.
– Совершенно верно, мой друг. Именно по этой причине мы и нанимаем таких, как вы. Удачи вам, мистер Крейн.
– Всего доброго, милорд. – Управляющий поспешил к двери.
Гидеон смотрел в окно, дождь не прекращался. Когда за Крейном захлопнулась дверь, он поднялся, обогнул стол и задержался у столика, где экономка приготовила чайник с чаем.
Гидеон налил чашку крепкого чая и стал потягивать его маленькими глотками. Он пребывал в необычном настроении и знал его причину: он наконец-то вернулся в Хардкасл после долгих лет самоизгнания.
Ни одно из имений не было для него домом. Нигде он не чувствовал себя спокойно, а потому переезжал с места на место под благовидным предлогом наблюдения за фамильными землями. Он был в постоянном движении, он стремился, чтобы дела занимали все его время.
И он знал, кто истинный виновник того, что ему пришлось разорвать бесконечный круг обязанностей, добровольно возложенных на себя пять лет назад.
Гидеон вспомнил утро в пещере, и воображение тут же нарисовало ему лицо Гарриет Померой, когда она увидела перед собой целое состояние – мешок с драгоценностями. В тот миг в ее глазах вспыхнул лишь искренний интерес – ничего похожего на алчную страсть или вожделение. Многие женщины потеряли бы дар речи при виде бриллиантов, золота, украшений, а Гарриет страшно разволновалась, только обнаружив в огромной глыбе зуб древнего животного.
И еще поцелуй, напомнил себе Гидеон… Жаркая волна снова нахлынула на него, совсем как тогда, в пещере. Гарриет ответила на его поцелуй с не меньшим восторгом и горячностью, чем когда обнаружила проклятый ископаемый зуб.
Гидеон криво улыбнулся при мысли, что его приняли с той же радостью, что и древнюю окаменелость.
Он направился было к окну, но задержался на миг, увидев свое отражение в зеркале над камином. Виконт редко заглядывал в зеркало, оно никогда не обманывало его.
Но сегодня ему стало любопытно, каким увидела его Гарриет. Он был совершенно сбит с толку: шрам не помешал девушке поцеловать его. Гидеон чувствовал, что она сделала это искренне, со всем пылом невинной страсти.
По какой-то неведомой причине его лицо не вызвало у нее отвращения. И только после его заранее продуманной, явно не джентльменской угрозы раздеть ее и овладеть ею прямо на каменном полу пещеры Гарриет испугалась.
Гидеон поморщился, вспомнив свое вызывающее поведение. Иногда он ничего не мог поделать с собой: вдруг ни с того ни с сего откуда-то изнутри поднималось самое худшее, самое отвратительное, что в нем таилось.
И все же по-своему он пытался предупредить ее и тем самым защитить, хотя скорее всего она об этом не догадалась.
Потому, что он хотел ее. Безумно хотел.
Наверное, он поступил глупо, позволив ей сбежать. Он мог и должен был принять ее жертву. И черт бы побрал эту игру в джентльмена! Ни один человек ему не верит, так почему же он после всех этих лет с завидным упорством продолжает играть роль джентльмена? Гидеон спрашивал себя вновь и вновь, но не находил ответа.
Гидеон еще раз обозвал себя дураком, после чего заставил себя вернуться к более важным проблемам. Итак, ему предстоит столкнуться с ворами, что предполагает их захват и арест. В общем, весьма опасное предприятие. К тому же ему необходимо заняться делом немедленно, иначе Гарриет, пожалуй, возьмется за грабителей сама.
По крайней мере она его изведет – это уж точно! – пока все не будет кончено.
Вечером того же дня Гарриет обозревала толпу местных джентри, собравшуюся на еженедельную вечеринку. Вместе с Фелисити и тетушкой Эффе они уже несколько месяцев кряду посещали эти ассамблеи. Гарриет находила вечера невероятно скучными.
Но тетушке неожиданно взбрело в голову обучить Фелисити светским манерам, принимая во внимание возможную поездку в Лондон на сезон. Они не теряли надежды получить приглашение от тети Аделаиды. Деревенские вечеринки позволяли подучиться некоторым изящным искусствам, к примеру, умению элегантно обмахиваться веером. Надо признать, у Фелисити был несомненный талант к подобным искусствам.
Гарриет же находила свой собственный веер никчемной вещицей, он приносил ей одни только неудобства.
Сегодняшний вечер ничем не отличался от предыдущих. Гарриет, конечно, понимала благородные намерения Эффе, однако мало верила, что в такой глуши Фелисити может обучиться светским манерам. На ассамблее запрещалось танцевать вальс, хотя все прекрасно знали, что в Лондоне этот танец стал повальным увлечением. Но в Аппер-Биддлтоне выбор ограничивался лишь котильоном, кадрилью и несколькими народными танцами. Вальс повергал местное собрание в шок.
– Сегодня, кажется, собрался весь цвет общества? – Тетушка Эффе, обмахиваясь веером, окинула взглядом комнату. – И Фелисити, несомненно, выглядит лучше всех. Думаю, она не останется сегодня без партнеров.
– Вы правы, – согласилась Гарриет. Она сидела рядом с тетушкой, наблюдая за кружащими в танце парами, и частенько посматривала на свои маленькие часики, приколотые к весьма скромному наряду. Однако она пыталась делать это незаметно; она понимала, что самое главное – пристроить Фелисити. И она, как и тетушка, стремилась помочь сестре не упустить своего шанса.
– Я должна ей непременно напомнить, что нельзя, когда танцуешь, открыто выплескивать все свои чувства, – посетовала тетушка Эффе, недовольно нахмурив брови. – В столице такое поведение просто недопустимо.
– Но ты же знаешь, Фелисити боготворит танцы.
– Не важно, – отвечала тетушка, – пора научиться вести себя поспокойнее.
Гарриет незаметно вздохнула и подумала, что пора бы принести закуску. Она еще ни разу не танцевала, но в том не было ничего необычного. Чай и сандвичи, подававшиеся на ассамблеях, привносили хоть небольшое, но разнообразие в тоскливое монотонное течение вечера.
– Боже мой, сюда направляется мистер Винэбл! – пробормотала тетя Эффе. – Приведи себя в порядок, дорогая.
Гарриет подняла глаза и увидела пожилого мужчину в старомодном, цвета спелой сливы сюртуке и в зеленом жилете, неуклюже ковылявшего к ней. Она прищурилась:
– Видимо, он желает расспросить меня о моих недавних находках.
– Незачем тебе болтать с ним, ты сама знаешь.
– Да, ты права, но это необходимо. Если сегодня ему не удастся загнать меня в угол, то он будет меня поджидать в воскресенье после церковной службы. Не тебе объяснять, какой он настырный. – Гарриет мрачно улыбнулась мистеру Винэблу, который расплылся в ответ грозной улыбкой.
Они были старыми противниками в непрекращающемся споре. Винэбл алчно коллекционировал окаменелости, пока не случилось несчастье в пещере, после чего он обходил пещеры стороной.
Теперь он довольствовался побережьем и в последнее время ничего выдающегося не нашел. Однако это не мешало ему пытаться убедить Гарриет, чтобы она занималась поисками под его руководством. Гарриет уже привыкла к его хитростям. Охотники за окаменелостями – люди беспринципные, и она держала ухо востро с такими экземплярами рода человеческого, как мистер Винэбл.
– Добрый вечер, мисс Померой. – Мистер Винэбл чопорно склонился над ее рукой. – Не доставите ли мне удовольствие, позволив угостить вас чашкой чаю?
– Благодарю вас, сэр. Это было бы просто замечательно. – Гарриет поднялась и разрешила повести ceбя к столу с закусками, где он быстро подал ей чашку чаю.
– Как поживаете, дорогая моя? – В улыбке его угадывалась лесть. – Хорошо поработали в пещерах?
– Я работаю в пещерах только в свободное время, – ответила Гарриет с вежливой улыбкой. – Вы же знаете, как это бывает, сэр. У нас очень много забот по дому, и на занятия любимым делом совсем не остается времени.
Глаза Винэбла блеснули. Он знал, что она лжет. Старая игра, известная им обоим с незапамятных времен.
– Я, помнится, говорил вам, что намерен повидаться с коллегой в Королевском обществе и вручить ему документ о находках в наших местах.
Гарриет бросила на него настороженный взгляд:
– Нет, вы ничего не рассказывали. Так вы намерены подать сведения в Общество, сэр?
– Должен признаться, я не очень серьезно отношусь к составлению документа, ибо сейчас перегружен работой. – Он в один прием проглотил маленький сандвич. – Для такого рода дел нужно время.
– Ну и хотя бы несколько интересных, необычных образцов, – холодно подчеркнула Гарриет. – А вы обнаружили что-то достойное внимания?
– Да так, одна-две находки. – Винэбл стоял, раскачиваясь на каблуках, с очень важным видом. – Именно так, одна-две, не больше. А вы, моя дорогая?
Гарриет улыбнулась:
– Увы, мне нечем похвастаться. В последние дни у меня практически не было времени заниматься изысканиями.
Винэбл явно искал возможность разузнать хоть что-нибудь еще, но вдруг в комнате воцарилась необыкновенная тишина. Гарриет с любопытством обвела глазами зал. Музыка смолкла, но даже не в этом была причина неожиданной захватывающей тишины. Она увидела, как все взоры устремлены к парадному входу.
– Бог ты мой! – испуганным тоном воскликнул пораженный Винэбл. – Сент-Джастин собственной персоной. Что этому дьяволу здесь нужно?
Взгляд Гарриет метнулся к дверям через переполненный гостями зал. Гидеон стоял на пороге, точно ночное хищное чудовище, ошеломленное количеством добычи.
Он был во всем черном – от блестящих ботфортов до безупречного черного сюртука. И только его белый крахмальный галстук и белая плиссированная рубашка светились белым пятном на черном.
– Долго же я не видел его! – пробормотал Винэбл. – Но этот дьявольский шрам. Я узнал бы его где угодно. Говорят, Сент-Джастин сейчас живет по соседству. Надо иметь чертовски сильные нервы, чтобы просто заглянуть сюда вечером как ни в чем не бывало.
Гарриет пришла в ярость.
– Это же общественное собрание, – ядовито бросила она. – А он все-таки самый крупный землевладелец в округе. И если желаете знать мое мнение, мы, его соседи, должны гордиться и радоваться, что он здесь появился. Более того, сэр, я удивлена вашему замечанию о его шраме. Я не нахожу в нем ничего отвратительного.
Винэбл нахмурился:
– Вы слишком добры, дорогая моя. Естественно, это от воспитания, вы же дочь приходского священника все-таки, но шрам Сент-Джастина выказывает его дурной характер.
– Сэр! – Гарриет была вне себя.
– Я забыл, что вы не знаете сути дела. Впрочем, подобные истории не рассказывают молодым женщинам.
– Тогда, надеюсь, вы не станете этого делать! – воинственно воскликнула Гарриет.
– Черт побери, по-моему, этот Сент-Джастин направляется к нам. – Винэбл вытянулся и расправил плечи. – Не бойтесь, моя дорогая.
– А я и не боюсь. – Гарриет снова обвела взглядом зал и увидела, что Гидеон пробирается сквозь толпу прямо к ним.
Музыканты поспешили заиграть другую мелодию, заглушая шепот изумленной толпы. Несколько молодых пар, в том числе Фелисити и сын фермера, закружились в танце.
Гарриет радостно улыбнулась подошедшему Гидеону. Ей не терпелось узнать, как обстоят дела с его управляющим и не связался ли он с сыщиком с Боу-стрит. И вообще им надо обсудить план захвата шайки.
Темные брови Гидеона поднялись, когда он увидел приветливую улыбку девушки. Он остановился перед ней и вежливо поклонился. Его глаза сверкнули, отражая свет огней.
– Добрый вечер, мисс Померой. Вы сегодня прекрасно выглядите.
– Спасибо, сэр. Рада видеть вас снова. И надеюсь, вам здесь нравится.
– Да, как и ожидал. – Гидеон перевел глаза на Винэбла. – Привет, Винэбл, давненько не встречались.
– Вечер добрый, милорд. Я даже не догадывался, что вы знакомы с мисс Померой, – нахмурился тот.
– Мы встречались, – пробормотал Гидеон. И снова заговорил с Гарриет: – Не окажете ли вы любезность потанцевать со мной, мисс Померой?
Глаза Гарриет расширились.
– Я не так искусна в танце, милорд.
– Как и я, смею заметить. В последнее время у меня было слишком мало возможностей попрактиковаться.
Гарриет с облегчением рассмеялась:
– О, хорошо, в таком случае с удовольствием! Прошу прощения, мистер Винэбл. – Гарриет протянула ему чашку с блюдцем.
– Вот еще, смотрите-ка, – машинально принимая чашку, зашипел он. – Вашей тетушке наверняка не понравится, что вы танцуете без ее разрешения, – проговорил он.
– Чепуха! – Гарриет резким движением закрыла веер и тронула Гидеона за рукав. – Моя тетушка, возможно, и будет обеспокоена, узнав, что я все же умудрилась потанцевать хотя бы раз за весь вечер. – Она посмотрела из-под ресниц на Гидеона: – Итак, сэр? Мы идем?
– Конечно, мисс Померой. – И Гидеон увел ее от Винэбла.
– Куда мы направляемся? – с удивлением спросила Гарриет, заметив, что вместо танца он ведет ее к музыкантам.
– Сделать заказ. – Гидеон остановился, наклонился к скрипачу и что-то зашептал тому на ухо.
Скрипач энергично кивал, слушая Гидеона:
– Сейчас, милорд. Сию минуту.
– Прекрасно. Я знал, что могу положиться на вас. – Он выпрямился и подал Гарриет руку.
– И что же дальше? – спросила Гарриет, когда они вступили в круг для танцев.
– Конечно, мы танцуем.
В этот момент музыканты неожиданно оборвали деревенский танец. Недоумевающие танцоры замерли, переглядываясь. Через несколько секунд подала голос скрипка, взяв несколько пробных нот, а потом полилась мелодия вальса. И все инструменты оркестра радостно подхватили ее.
Молодые люди весело окунулись в этот танец, торопясь, пока никто не отменил заказ Сент-Джастина. Пары увлеченно кружились в запрещенном танце. Старшие строго нахмурились и обратили свои взоры к Гидеону.
Гидеон не сводил глаз с Гарриет, ожидая ее реакции.
От неожиданности у нее перехватило дыхание, потом дрожь возбуждения пробежала по ее телу. Она глубоко вздохнула и отдалась объятиям Гидеона. Он удовлетворенно улыбнулся и закружил девушку в танце.
– Я не сомневался, что вы примете вызов, мисс Померой, – тихо проговорил Гидеон.
– Конечно, милорд! – рассмеялась она. – Клянусь, сегодня вы несколько смутили публику. Наша бедная деревенская ассамблея уже не сможет остаться прежней после сегодняшнего вечера. Без всякой помощи вы один занесли вальс в Аппер-Биддлтон.
– Я чувствую, для некоторых добропорядочных деревенских жителей это сравнимо с появлением чумы в деревне.
– Ну ничего страшного, появление вальса все переживут. Что касается меня, я благодарна вам.
– В самом деле, мисс Померой?
– О да. Я беспокоилась, что Фелисити не научится танцевать вальс перед поездкой в Лондон. А теперь ей представилась благоприятная возможность…
– А что вы скажете о себе? – Гидеон не отрывал от нее взгляда, продолжая кружить. – Разве вы не рады, что и у вас появилась возможность попрактиковаться в вальсе перед поездкой в Лондон?
– Да я очень сомневаюсь, что мне когда-то придется танцевать вальс в городе. Это Фелисити предстоит сезон, а не мне. – Гарриет улыбнулась. – Но я должна признаться, милорд, это самый волнующий танец. И вы прекрасно ведете. Впрочем, вы вообще замечательный танцор. Вы двигаетесь так бесшумно, так плавно и в других танцах.
Он удивленно опустил глаза:
– Благодарю вас. Это для меня комплимент, уже лет шесть прошло с тех пор, как я танцевал в последний раз. – И Гидеон закружил ее в вихре вальса.
Гарриет вся отдавалась музыке, ощущая тепло и силу рук Гидеона. К ней вернулись воспоминания о жарких поцелуях в пещере, и она почувствовала, как краска заливает ее лицо. Девушка молила Бога, чтобы все – и Гидеон в том числе – объяснили эти пылающие щеки жарой в зале и стремительным танцем.
– Откровенно говоря, не ожидала встретить вас сегодня в этом зале, милорд, – призналась Гарриет. Она пыталась изобразить, что не придает вальсу особого значения. – Я не предполагала, что наше небольшое общество вас заинтересует.
– А оно меня и не интересует. Меня интересуете вы, мисс Померой…
Она изумленно раскрыла глаза:
– Я, милорд?
– Да, вы.
– О! – Потом наконец смысл его слов дошел до нее. Она лучезарно улыбнулась: – Ну да, конечно, теперь я понимаю.
– Понимаете? – Он бросил на нее удивленный взгляд. – Очень рад, что хотя бы один из нас хоть что-то понимает.
Она не обратила внимания на скрытый намек, пытаясь наконец справиться с эмоциями.
– Вне всякого сомнения, вы хотите сообщить мне о планах захвата воровской шайки. Вы же знаете, как трудно устроить личную встречу наедине, не вызвав ненужных слухов. Поэтому вы и пришли сюда, чтобы под предлогом проснувшегося в вас интереса к жизни общества переговорить со мной.
– Поздравляю, у вас прекрасное логическое мышление, мисс Померой.
– Итак? – Гарриет выжидающе посмотрела на него.
– Что «итак»?
– Расскажите скорее о планах! Все готово? Вы связались с сыщиком с Боу-стрит? Вы решили, как поступить с мистером Крейном? Я хочу, чтобы вы посвятили меня во все детали! – воскликнула Гарриет.
Теряя терпение, Гидеон молча смотрел на нее несколько секунд. Но потом лишь побежденно улыбнулся:
– Я пока не раскрыл своих истинных намерений Крейну и послал письмо на Боу-стрит. Подготовка идет полным ходом, мисс Померой. Не теряю надежды, что вы будете вполне удовлетворены моими действиями.
– Конечно. Только расскажите мне все подробно. Что должно произойти в ближайшее время?
– Вы должны положиться на меня, мисс Померой.
– Я хочу знать все! – нетерпеливо сказала она.
– Доверьтесь мне, мисс Померой.
– Дело не в этом.
– Боюсь, именно в этом. – Гидеон загадочно улыбнулся. – Уж не думаете ли вы сами справиться, мисс Померой?
– Справиться с чем? С доверием к вам? Я знаю, что вы сдержите свое слово. Но я хочу знать детали, сэр. Я ведь тоже имею к этому отношение. Это же, в конце концов, мои пещеры?
– Ваши пещеры?
Гарриет вспыхнула и прикусила нижнюю губу.
– Хорошо, ну, может, они и не в моей собственности, но я не собираюсь позволить кому-то, вроде мистера Винэбла, совать в них нос.
– Успокойтесь, мисс Померой. Я дал вам слово, у вас исключительное право рыться в старых костях, которые там валяются.
Она неуверенно улыбнулась:
– Слово чести, милорд?
Его золотистые глаза блеснули из-под темных ресниц, и он пристально посмотрел на обращенное к нему лицо.
– Да, мисс Померой, – тихо проговорил Гидеон. – Если оно что-то значит для вас, я даю слово чести.
Гарриет облегченно вздохнула:
– Спасибо, сэр. Вы сняли с меня тяжкий груз. Но все равно мне хочется узнать о ваших планах.
– Наберитесь терпения, мисс Померой.
Музыка замерла на самых высоких нотах, что вызвало у Гарриет раздражение, ибо она собиралась продолжить спор.
– Милорд, я могу оказаться полезной вам, – убежденно сказала она. – Я изучила пещеры лучше всех. И ваш человек с Боу-стрит сможет узнать от меня план пещер.
Гидеон взял ее за руку и холодно заметил:
– Я думаю, вы сейчас хотите представить меня вашей тетушке и сестре, мисс Померой.
– Хочу?
– Да, в данных обстоятельствах это было бы весьма уместно.
– В каких обстоятельствах?
Гарриет заметила тревожное ожидание на лице тетушки Эффе.
– Мы только что вальсировали с вами, мисс Померой, люди будут говорить об этом.
– Чепуха. Меня не волнуют разговоры. Вы не можете запятнать мою репутацию всего лишь одним танцем.
– Вы удивитесь, узнав, с какой легкостью я разрушаю репутацию женщин, мисс Померой. Поэтому давайте исправим опасное положение и представим меня вашей семье, как должно.
Гарриет застонала:
– Ну хорошо. Но я действительно предпочитала бы обсудить с вами охоту на воров.
Гидеон улыбнулся:
– Да, понимаю. Но вы должны довериться мне в этом деле.
На следующее утро Гарриет проснулась до рассвета. Встала не сразу, оживляя в памяти события прошлого вечера. Тетушка Эффе была взволнована и испугана, когда ее представляли знатному виконту Сент-Джастину. Но держалась с восхитительным спокойствием. Она ничем не выказала своего смятения. Фелисити вела себя как всегда непринужденно.
Гидеону удалось как-то сгладить впечатление от своего вызывающего поведения на балу тем, что он исчез тотчас, как представился Эффе и Фелисити.
Едва успел он раствориться в ночи, переполненный зал взорвался взволнованными голосами. Гарриет прекрасно понимала, что все любопытствующие взоры направлены на нее.
По дороге домой в экипаже Эффе без умолку говорила о случившемся.
– Местное общество правильно называет его странным и непредсказуемым, – в сотый раз повторяла она. – Только вообразите – заказать вальс, не спросив разрешения общества, а затем выбрать тебя одну, Гарриет. Возблагодарим Бога, что он не остановил взгляд на Фелисити. Нельзя допустить, чтобы ее имя упоминалось рядом с его перед поездкой в Лондон.
– Наоборот, – отозвалась Фелисити, – я ему очень благодарна. Теперь вальс войдет в жизнь Аппер-Биддлтона, и уж в следующий раз мы точно будем его танцевать. Он моден в Лондоне, тетя Эффе, по крайней мере так говорят.
– Но это не относится к делу, – заявила Эффе. – Я убеждена, что миссис Стоун и другие правы: милорд опасен, он именно так и выглядит. Вы обе должны вести себя с ним очень осторожно, вы поняли меня?
Гарриет подавила зевок.
– В чем дело, тетушка Эффе? Заботитесь о моей репутации? Я думала, вы уже считаете меня в полной безопасности из-за моего преклонного возраста.
– Что-то мне подсказывает, дорогая моя, что любая женщина не может чувствовать себя в безопасности в присутствии этого мужчины, – проворчала Эффе. – Миссис Стоун называет его Чудовищем. И у меня нет полной уверенности, что она ошибается.
– А я чувствую себя в полной безопасности, – заявила Гарриет. – Даже когда мы танцевали вальс.
Но она обманывала тетушку. И сама это понимала. Она вовсе не чувствовала себя спокойной в руках Гидеона. Скорее совсем наоборот. И она наслаждалась тем опасным волнением, которое овладело ею, когда он кружил ее в вальсе.
Гарриет поняла, что больше не заснет. Но было еще так рано, и в доме вряд ли уже кто-то пробудился. Она отбросила одеяло и встала. Сейчас она оденется, спустится вниз и приготовит себе чай. Миссис Стоун, конечно, не одобрила бы ее поступка, так как свято верит, что леди должны придерживаться принятых правил поведения в любое время. Но Гарриет не собиралась будить экономку в столь ранний час, она и сама может приготовить чай.
В спальне было прохладно после долгой холодной ночи. Гарриет быстро надела длинное теплое шерстяное платье с рукавами, нацепила муслиновый чепец на непослушные густые пряди.
Направляясь к дверям, она бросила взгляд в окно – заря занималась над морем. Был отлив, самое подходящее время искать окаменелости. Но вот что плохо: Гидеон запретил ей и близко подходить к пещерам, пока не поймают воров.
Краем глаза Гарриет увидела внизу на берегу фигуру. Она резко остановилась и выглянула наружу, чтобы лучше рассмотреть. «Может, это рыбак?» – попыталась она успокоить себя.
Чуть позже фигура вновь попала в поле ее зрения, и Гарриет поняла – нет, не рыбак. Мужчина был в пальто и мятой приплюснутой шляпе, надвинутой на уши. Она не могла рассмотреть его лицо, но определенно незнакомец направлялся к ее дорогой пещере.
Гарриет больше не колебалась. Обеспокоенная появлением незнакомца, она решила выяснить его намерения. Человек явно не из воров – те появлялись в середине ночи.
Поэтому он мог быть кем угодно. И даже искателем древностей, который тайком подбирается к ее пещере.
И Гарриет должна выяснить, что собирается делать этот незнакомец.