«Омыл я тебя водою и смыл с тебя кровь твою и помазал тебя елеем.»
(Иез. 16:9)
Звонок в дверь прозвучал неуверенно.
Я отметил это и понял, что ощущение иррационально.
Как компьютерщик – человек привыкший к идеологии нулей и единиц при законе исключенного третьего – я знал все тонкости бытия.
К тому в свои тридцать восемь лет уже миновал пору вздохов под луной, но еще не приблизился к пресенильному сладкодушию.
Все сущности окружающего мира виделись мне такими, какими являлись.
Не мог быть «неуверенным» голос квартирного домофона, срабатывающего от дискретного нажатия кнопки.
Но тем не менее, сигнал звучал так, будто нажавший передал электронике свое внутреннее состояние.
Он пиликал тревожно, сомневался, не стоит ли убежать, пока дверь не открыли.
Отпускать кого бы то ни было я не собирался. Я специально остался дома в светлый субботний день и намеревался достичь своей цели.
Не выключая компьютер, но на всякий случай гибернировав его «горячей» клавишей, я поднялся с кресла и вышел в переднюю, где на опорной колонне висел внутренний блок.
Простой монохромный девайс был оригинального корейского производства и давал картинку более информативную, нежели цветная система видеонаблюдения у меня на работе.
Сигнал отзвучал, но дисплей не гас довольно долго; взглянув туда, я увидел молодую женщину.
Она казалась маленькой и невзрачной, глядела испуганно.
Я подумал, что произошла ошибка: явилась не назначенная гостья, а случайно заблудившаяся.
Наш дом был малосемейным, на каждом этаже имелось по восемь квартир и при первоначальном поиске адреса сам черт мог сломать ногу.
Правое крыло площадки – открывавшееся за углом лифтовой коробки – имело глухую железную дверь, поставленную владельцем торцевой двухкомнатной квартиры. Я владел точно такой же, но в трех соседних однокомнатных жили многодетные съемщики, перекрытый вход лишил бы меня покоя.
Моя квартира первой бросалась в глаза и даже приличные люди, ошибшись этажом, звонили ко мне.
Хамить незнакомым я не любил.
Поэтому снял трубку и вопросительно кашлянул.
– Это я… – откликнулся дрожащий голос. – Эшли…
Сомнений не осталось, все-таки пришла та, которую я ожидал.
Такого несуразного вымышленного имени не могло оказаться у случайной посетительницы.
В том, что Эшли появилась сразу тут, не имелось странностей.
Из-за обилия гостей, круглыми сутками ползущих к азиатскому съемному сброду, подъездный замок был сломан, сюда мог войти кто угодно в любой момент.
И стоило радоваться, что она пришла, причем вовремя.
Вздохнув по непонятной причине, я шагнул к двери, не спеша отпер все замки, открыл.
На площадке болезненно мерцала еле живая лампочка.
От нее было скорее сумрачно, нежели светло.
Я вворачивал сюда и «экономические» и светодиодные, но их воровали черномазые дети иммигрантов. В конце концов я купил самую слабую, желтую лампу накаливания.
Когда-то такие стояли в убогих холодильниках советского производства, сейчас на нее не позарился бы даже бомжеватый пенсионер -пьяница Алексей с первого этажа. А лично мне видимость в отсеке была не нужна, я проводил тут секунды, свою дверь отпирал ощупью.
Под дрожащим светом «холодильной» лампы гостья выглядела еще более смущенной, чем на корейском экране.
Увидев меня в дверном проеме, она затравленно оглянулась.
Со всех сторон смотрели равнодушные глазки, за которыми не ощущалось людей.
Ни говоря ни слова, женщина скользнула в квартиру, сама закрыла за собой и даже попыталась запереть.
Этого, конечно, не вышло, поскольку замки были непростыми.
Они остались от прежнего хозяина квартиры, куда я переехал после развода с женой и раздела имущества – моей наследной четырехкомнатной «сталинки» в центре, на улице Ленина.
В лихие девяностые, когда строилась эта городская окраина, защита от воров стояла во главе угла. Давно настали другие времена, граждан грабили не бандиты, а государство, но сменить портал я так и не собрался.
Впрочем, старые замки до сих пор вселяли чувство уверенности.
– Дайте помогу, – сказал я, протиснулся мимо гостьи и замкнул все сам.
Сначала запер наружную дверь – стальную – затем внутреннюю, обитую кожзаменителем.
Щелкнули вертикальные тяги, блокирующие полотно сверху и снизу, как в фильме «Бриллиантовая рука».
Теперь моя квартира была изолирована от всего постороннего.
– Ну, здравствуйте, что ли? – я улыбнулся, повернувшись к женщине.
– Здравствуйте, – тихо ответила Эшли и протянула руку.
Ее ладонь ее оказалась холодной и напряженной.