Торт оказался выше всяких похвал – нежнейший бисквит был хорошо пропитан сиропом с коньяком, а крем напоминал облако, совсем не тяжелый и не жирный. Чтобы закрепить дружбу с бухгалтершами, я слопала три куска и заодно узнала кучу сплетен и услышала рассказ о том, как Оксана провела свой последний рабочий день.
…Ближе к вечеру, около четырех часов, Нина Алексеевна велела Оксане:
– Возьмите ведомость и отнесите зарплату Лере Костюковой.
Сотрудники хлебозавода получают деньги в кассе, но Костюкова находится на особом положении. Во-первых, Лера – племянница главного инженера, но не это дает ей исключительный статус. Костюкова – победитель всевозможных соревнований, которые проводятся среди кондитеров, у нее огромное количество дипломов, медалей и премий. Торты, сделанные Лерой, всегда занимают призовые места на кондитерских конкурсах, она лауреат международных состязаний кондитеров и приносит родному хлебозаводу большое количество денег. На предприятии открыт спеццех (им руководит Лера), куда любой человек может прийти и заказать десерт для праздника. Если хотите, выбирайте из каталога, а желаете нечто особенное – кондитеры придумают эксклюзив. Сотрудники спеццеха обучены лично Лерой и являются замечательными мастерами. Костюкова сама тоже сооружает трехъярусные бисквитные конструкции, но ее услуги стоят очень дорого, и если уж Лера берется за создание торта, то не отойдет от него, пока шедевр не упакуют в коробку.
Так вот, в тот роковой для Бондаренко день Лера сооружала торт для свадьбы одного богатого господина, в кассу за получкой она отойти не могла, и Нина Алексеевна отправила к ней Оксану.
Бухгалтерша ушла и пропала – вернулась лишь минут через сорок. И как ни в чем не бывало села за свой стол.
Коллеги, удивленные тем, как много времени Оксана потратила на поход в соседнее помещение, примолкли. Потом начальница вдруг изумилась:
– Ты переоделась?
– Да, – как всегда, сухо ответила коллега.
– Холодно стало? – не успокаивалась Нина Алексеевна.
– Нет, – коротко сказала подчиненная.
– Красивая водолазка, – вступила в беседу Валя, – тебе идет бордовый цвет.
Отвечать главбуху Оксане предписывалось служебной инструкцией, простая сотрудница не может проигнорировать замечание начальницы, а вот с равной себе по статусу Валентиной Бондаренко говорить не собиралась – она сделала вид, что не слышит слов коллеги про водолазку.
– Шерстяная, похоже, – не успокаивалась Валя.
– Не, шелковая, – поправила Вера. – Наверное, прохладная. Так, Оксана?
Бондаренко молча водила мышкой по коврику. Бухгалтершам стало обидно. Валентина уже собралась отпустить ядовитое замечание про некоторых слишком «болтливых» дам, но тут дверь в кабинет распахнулась, и появилась Лера.
– Оксана, – тихо сказала она, – ты ее не возвращай.
– Завтра принесу, – не отрывая взгляда от монитора, заявила Бондаренко, – мне чужого не надо.
– Блузку же теперь не отстирать, – чуть не заплакала Костюкова.
– Ну и ладно, – спокойно отреагировала Оксана.
– Я применяю только натуральные красители, в данном случае это была свекла.
– Замечательно.
– В креме много масла, – продолжала начальница цеха.
Вера, Валя и Нина, абсолютно не понимавшие, о чем идет речь, во все уши слушали Костюкову.
– Отнесу ее в химчистку, – не успокаивалась Лера.
– Хорошо, – согласилась Оксана.
– Вдруг все-таки отойдет!
– Можно попробовать, – меланхолично откликнулась Оксана.
– Ты сердишься? – не выдержала Костюкова.
Бондаренко наконец-то отвела глаза от компьютера.
– На кого?
– На меня, – всхлипнула Лера.
– За что?
– Ну… за блузку.
– Все в порядке, – сказала Оксана и снова застучала пальцами по клавиатуре.
– Я пойду? – растерялась кондитер.
Оксана пожала плечами.
– Леронька, – опомнилась Нина Алексеевна, – хочешь чайку? Сейчас свежий заварим!
Но Костюкова, судорожно всхлипнув, выбежала из кабинета, главбух кинулась за ней.
Вернулась Нина Алексеевна через полчаса и строго приказала:
– Оксана, возьми ведомости и отнеси Павлу Николаевичу на подпись.
Бондаренко немедленно повиновалась. Едва она исчезла в коридоре, как Вера и Валя в один голос спросили:
– Что там случилось?
Нина Алексеевна пожала плечами и брякнула:
– По-моему, она сука!
– Лера? – растерянно предположила Валентина.
– Оксана, – рявкнула главбух и рассказала наконец о происшествии.
В тот момент, когда Бондаренко приблизилась к кондитерше, чтобы отдать зарплату, Лера украшала торт кремом. Нина Алексеевна не очень поняла, что именно произошло, но уяснила главное: каким-то образом жирная субстанция темно-красного цвета очутилась на белой блузке Бондаренко. Теперь Оксана дуется, но делает вид, что ничего неприятного не случилось, а бедная Костюкова пытается хоть как-то исправить свою оплошность.
Долго обсуждать случай сплетницам не удалось – Оксана вернулась с завизированными документами, и пришлось бабам прикусить языки…
Я еще немного поболтала со словоохотливыми тетками, а потом направилась в спеццех, расположенный рядом с бухгалтерией.
Никогда раньше я не бывала в месте, где пекут торты, и очень удивилась, увидев обычные шкафчики с пластиковыми дверками, плиту, духовку, холодильник. Ну прямо как у меня на кухне. Вот только стола здесь было два. Один стоял возле окна, и на нем возвышалось сооружение невиданной красоты: огромная полураскрытая раковина, а из нее выходит полуобнаженная девушка, стыдливо прикрывающая грудь и бедра пышными длинными волосами.
– Какая роскошь! – вырвалось у меня. – Леди Годива!
– Та ехала на лошади, – ответила женщина, сидевшая за вторым столом, у холодильника, – а это рождение Венеры. Заказал Николай Михайлов на именины жены.
– Хотите сказать, что это торт? – ахнула я.
– Ну да, бисквит, карамель, марципановая масса, – пояснила женщина.
– Но волосы-то настоящие!
Мастер засмеялась.
– Вряд ли найдется человек, которому понравится натуральный парик на торте.
– Из чего же вы изготовили волосы?
Кондитер загадочно округлила глаза.
– Маленький секрет. – А через секунду продолжила: – Ладно, скажу – грива из сахара, его особым образом обрабатывают. Вы хотите сделать заказ?
– Меня зовут Таня Сергеева, – представилась я.
– Лера Костюкова, – улыбнулась собеседница.
– Я подруга Оксаны Бондаренко, и…
– Извините, я очень старалась, но блузка не отстиралась! – воскликнула Лера. – Она здесь, в шкафу, сейчас отдам. Хотя с пятном ее все равно нельзя носить. Ой… простите… она Бондаренко больше не понадобится. Я ей новую блузку купила и собиралась вам вручить ее, а не испорченную.
– Что у вас с Оксаной случилось? – я решила задать вопрос в лоб.
Лера тяжело вздохнула.
– Ерунда вроде, но ваша подруга очень разнервничалась. Садитесь. Хотите чаю? С булочками?
В моем желудке уже лежало три куска торта, но разве можно отказаться от предложенного от души чаепития? За кружечкой ароматного напитка между людьми возникают доверительные отношения и…
Дверь в комнату распахнулась, на пороге появилась толстенькая брюнеточка, которая, не обращая никакого внимания на мое присутствие, заорала:
– Лерка! Мне Стасик машину купил!
– Вау! – подпрыгнула Костюкова. – Круто! Какую?
– «Мазератти»! – азартно завопила девушка.
Я разинула рот. Интересно, чем владеет кавалер работницы хлебозавода? Нефтяными скважинами? Газовыми месторождениями? Или он хозяин алмазных копей?
– Какую? – растерянно переспросила Лера. – Тома, ты ничего не путаешь? «Мазератти»?
– Ой! – всплеснула руками толстушка. – Никак не запомню название… Нет, не «Мазератти»!
– Я почему-то так и подумала, – засмеялась Лера.
– «Ламборджини»! – уточнила марку брюнетка.
Моя челюсть вновь уехала, теперь вправо.
– Да ну? – прищурилась Костюкова. – Попытайся еще раз!
– «Ламборджини», – стояла на своем Тамара, – подержанную, правда. Ей всего два года, состояние шикарное. Какая-то сорокалетняя бабка на ней в магазин каталась.
– Навряд ли «Ламборджини», – с сомнением протянула Костюкова, – это очень дорогая марка.
– «Феррари»? – предположила Тамара.
Лера покачала головой:
– Не-а.
– Не спорь! – обозлилась брюнетка. – Отлично помню, что она или «Мазератти», или «Ламборджини», или «Феррари»! Название итальянское, точно.
Я заморгала, на всякий случай придерживая подбородок рукой, Лера хихикнула, а Тамара схватила мобильный, потыкала в кнопки и спросила:
– Стасик, ты мне че купил, «Мазератти»? Ой, ну зачем орешь… Поняла, поняла!
Сунув трубку в карман, Тамара бросила на Леру торжествующий взгляд.
– Дурой меня считаешь? Ан нет! «Ланчетти» он мне взял!
– Значит, «Шевроле», – кивнула Костюкова. – Теперь понятно. Хорошая тачка, бюджетная. Если первым ее владельцем была женщина, то вообще супер.
– Сейчас в магазин сгоняю, – понизила голос Тамара, – а после смены выходи во двор, будем колесики шампанским мыть.
Повернувшись на каблуках, она вылетела в коридор.
– Девчонки! – донесся из-за двери ее пронзительный голосок. – Мне Стаська «Мазератти» купил! Красную! Супер!
Я не выдержала и расмеялась. Лера достала из шкафчика пакетики с заваркой и, опуская их в кружку, улыбнулась:
– А между прочим, Тома не блондинка!
– Может, она красит волосы в черный цвет? – поддержала я шутливую беседу. – Интересно, сколько стоит «Феррари», пусть даже не новый, а двухгодовалый?
– Не знаю, – без всякой зависти в голосе ответила Лера, – но думаю, нам с вами на него за всю жизнь не заработать. Вы кем работаете?
– Преподаю русский язык и литературу, – ответила я почти правду. В моем дипломе указана именно эта профессия, и я в самом деле стояла некоторое время с мелом у доски. Правда, быстро поняла: лучше чистить клетки диким тиграм, чем иметь дело с детьми. А особенно – с их родителями.
Лера водрузила на стол кружки, мы приступили к чаепитию, и очень скоро я узнала детали неприятного инцидента…
Когда Бондаренко вошла в цех эксклюзивных тортов, Лера украшала очередное свое изделие кремом – выдавливала его из одноразового бумажного кондитерского мешка, создавая роскошный пион. Оторваться от процесса было невозможно, поэтому Костюкова сказала:
– Пожалуйста, подождите.
– Я вам принесла зарплату, – сообщила Оксана.
– Одну минуточку, – процедила Лера, которая не любит, когда ей мешают работать.
– Надо расписаться в ведомости, – бесстрастно продолжала Оксана.
Лера стала сердиться. Ну неужели бухгалтерше не понятно, что пион – это вам не простецкая роза? Крем надо уложить многослойно и очень аккуратно, чуть капнешь не туда – и цветок развалится… Да еще Лера добавляет в массу лично ею разработанные абсолютно натуральные добавки, от которых украшение начинает почти в секунду застывать, поэтому медлить нельзя.
– Ведомость на столе, – нахально напомнила Бондаренко.
Костюкова посильнее сжала мешок, но промолчала.
– Ничего, я подожду. Постою, пока вы не соизволите оторваться от розочки, – заявила Оксана.
Сейчас, вспоминая произошедшее, Лера понимает, что та не хотела ее обидеть. Ну откуда бухгалтеру знать о тонкостях кондитерского искусства? Но в тот момент слово «розочка» показалось Лере пощечиной.
– Розы лепят первокурсники кулинарного техникума, а у меня махровый пион с капельками росы! – рявкнула Костюкова.
– Не вижу разницы, – равнодушно бросила Оксана. – Вроде на бисквитах все цветы одинаковые. У них вкус разный?
Это было уже слишком! От возмущения у Леры перехватило дыхание, пальцы посильнее сжали мешок, и тут он неожиданно порвался, струя жирного темно-красного крема выплеснулась на белую блузку бухгалтерши.
– Черт! – воскликнула та.
– Вы мне помешали! – взвилась Лера.
– Я принесла деньги, – парировала Бондаренко.
– Положили бы на стол и ушли!
– А расписаться?
– Потом я зашла бы в бухгалтерию.
– Так нельзя! – возмутилась Оксана. – Я не цукаты вам дала, а купюры! И посмотрите, что вы сделали с моей блузкой!
Лера нахмурилась. Бухгалтерша тем временем схватила бумажное полотенце и явно собралась стереть им крем.
– Нет! – крикнула Костюкова. – Лучше острым ножом снять!
Но Бондаренко уже мазнула по пятну бумагой.
– Катастрофа… – прошептала она, разглядывая испачканную блузку. – Как теперь в метро ехать? Все на меня уставятся. А у меня после работы встреча важная! Здесь есть мыло? Попробую в туалете блузку застирать.
– Не отойдет, – мрачно сказала Костюкова. – Я использую фермерское масло, натуральные яйца, а не порошок. И сливки из-под коровы, специально каждое утро из Подмосковья привозят. Водой с мылом крем не отстирать.
И тут всегда молчаливая Бондаренко удивила Леру до изумления…
Вспоминая тот день и разговор, кондитерша примолкла. Потом, отхлебнув чаю, пояснила:
– Я на хлебозаводе всю жизнь, начинала с учениц, противень с булками в печь засовывала. А Бондаренко недавно пришла, и мы с ней вообще не общались. Знала только, что ее Оксаной зовут и что она нелюдимая. В курилку новенькая не ходила, особняком держалась, только очень холодно здоровалась. Бондаренко, конечно, хорошо выглядела, но сразу было понятно, что ей сильно за тридцать, а наши болтали, что у нее муж молодой, да еще в армию служить ушел, поэтому тетка и ходит никакая. Наверное, врали. Короче, она обычно все молчком, а тут ее как прорвало…
Оксана, услышав о составе крема, сначала тихо сказала:
– Ну спасибо…
Потом заорала:
– Черт бы тебя побрал, дуру! Столько работы зря! Целый год прахом пошел. Да мне сегодня ехать и…
С огромным трудом Бондаренко сумела остановиться.
– У тебя свидание! – осенило Леру.
– Да, – выдавила Оксана.
– С мужиком?
– Какая разница, теперь уже все равно, – процедила бухгалтер. – Никуда не пойду, пятно даже кардиганом не прикрыть. Знала бы ты, что…
Оксана захлопнула рот.
Лера метнулась к шкафу, вытащила пакет и сунула его в руки Бондаренко.
– Вот, надевай! Цвет красивый, ярко-бордовый, тебе пойдет.
– Я чужие вещи не ношу, – отказалась бухгалтерша.
– Шмотка новая. Видишь ценник? Размер у нас один!
– Похоже, она дорогая, а у меня нет средств, чтобы купить водолазку, – протянула Оксана.
– Это подарок от дяди, – весело ответила Лера. – Я ему на день рождения торт забабахала, целую ночь старалась. Он мне денег за работу предлагал, но с родственника плату брать нехорошо, вот дядька и купил обновку. Сегодня утром принес. Фирма! Посмотри на лейбл…
– Тем более не возьму, – отчеканила Оксана. – Зачем мне вещь от известного модельера? Она не сочетается с юбкой «от бабы Нюры».
– Послушай, – стала упрашивать ее Лера, – неудобно, что из-за меня сорвется твое свидание. Давай договоримся так: ты берешь водолазку до завтра, а я попытаюсь твою блузку дома привести в порядок. Если она окажется безнадежно испорченной, ты оставишь себе дядькин подарок.
– Моя вещь с толкучки, а твой шелковый свитерок из дорогого магазина, – отметила Оксана. – Нечестно получается.
– А моральный ущерб? – напомнила кондитер.
– Ну ладно, – неожиданно согласилась Оксана. – Мне правда очень надо на эту встречу. Схожу в водолазке и завтра ее непременно верну.