– Скажи-ка, Федя, а откуда тебя к нам занесло и по какой надобности? – лукаво прищурившись, задал вопрос Борисыч.
– Я в центре живу, на Калинина. Ехал от родственника, решил доллары поменять. Поменял, блин! – огорченно ответил Федор.
– Я тоже хотел поменять. Да только с этими жадными хмырями, похоже, каши не сваришь.
– А кстати, о каше, – вдруг встрепенулся Федор. – Хотите, я вас угощу обедом в честь знакомства?
– Чего это вдруг? – удивленно спросил дед.
– Да просто так, настроение хорошее, – Борисыч был ему явно чем-то симпатичен.
– Лады! Я, кстати, знаю тут рядом одну отличную чебуречную. Там у меня узбек знакомый работает. Кухня потрясающая! Пойдем, Федя, покажу.
– А много вы хотели поменять? – спросил Савченко.
– Триста. – грустно проговорил старик.
– Это не смертельно, – ляпнул Федор и тут же пожалел. Наверняка для старика это были огромные деньги и, возможно, последние.
Семен Борисович удивленно глянул на Федора, словно проверяя, не издевается ли над ним его новый знакомый.
Федору стало ужасно неловко, и, почувствовав, что краснеет, он скороговоркой затараторил:
– Я хотел сказать, то есть, что… что, конечно, деньги очень приличные. И для меня тоже. А кстати, с чего у этих мордоворотов на вас зуб?
– А, ерунда! – беспечно махнув рукой, проговорил Борисыч. – Один мой хороший знакомый хотел у этих обезьян круглую сумму долларов купить. Попросил меня тоже при сделке поприсутствовать, чтобы не надули. Я как их фантики увидел, так сразу и сказал, что половина из них – это крашеные бумажки из Ирана. Мне их друзья из банка когда-то показывали. Эти иранские фальшивки сейчас по всему миру гуляют. Я их сразу признал и сообщил об этом своему другу. Он покупать не стал. Эти чудики, видать, серьезно на меня обиделись. Вот и вся история.
– Так вы в этом деле разбираетесь?
– Есть немного.
– А, можете посмотреть мои доллары? Вдруг тоже фальшивые? – Федор достал купюру и протянул старику. Тот быстро глянул на нее, повертел в руках, помял и вернул Федору.
– Настоящая. А почему сомневаешься? – отчего-то напрягшись, спросил дед.
– Да я недавно квартиру продал. Вот и думаю, не надули ли меня?
– Успокойся, все в порядке. А квартира-то где была? Тоже на Калинина? Какие там нынче цены?
– Я за тридцать тысяч продал, – наугад ляпнул Федор.
– Наверное, очень большая была, да еще, поди, и с балконом? – с какой-то непонятной интонацией, словно подавив усмешку, спросил Борисыч.
– Ну, в общем, да, трехкомнатная с балконом, третий этаж. Кстати, если у вас сейчас затруднения с деньгами, я могу одолжить. Вернете, когда сможете, в лучшие времена, – и он быстро и неуклюже взял Борисыча за руку и вложил в нее сто долларов. Старик встал как вкопанный, обалдело глядя то на деньги, то на Федора. Наконец он обрел дар речи и охрипшим голосом выдавил:
– Спасибо! А вот уже и пришли, – и привычным жестом толкнул неказистую пластиковую дверь, над которой висела истертая, столетней давности вывеска «Чебуречная».