Этот рассказ может показаться сказкой. Я бы и сам так подумал, если бы не видел его окончание собственными глазами. Верить мне или нет, ваше дело. Просто расскажу, чему был свидетелем и что узнал из первых уст.
Было это в феврале месяце в начале девяностых годов. Точно год не помню. Я собрался рано утром на самую любимую рыбалку, на корюшку. Электричка отходила в 5—55 и вся дорога занимала около трёх часов.
Рюкзак за спину, коловорот (шнек) на плечо и вперёд.
В самом благостном настроении я сел в электричку и уже собрался досмотреть постановку, которую показывали ночью в садах Морфея, как напротив сел ещё один рыбак. Сон прошёл мгновенно. Больше того, моя челюсть с колокольным набатом ударилась об пол электрички, а глаза стали похожи на орган зрения какающей совы. Пару минут я тупо пялился на мужика, вернее не на него, а на то, что было у него на шее вместо воротника. А там сидел здоровенный, рыжий котяра и изображал своим телом воротник дублёнки. Выражение его морды было настолько довольное, что определить кто кого везёт на рыбалку не представлялось возможным.
Испокон веку у рыбаков принято, что с братом по крючку заговаривать можно без всяких расшаркиваний. Этим я и воспользовался, правда, мужик, как потом выяснилось его звали Виктор, и сам был не против поболтать. Первый мой вопрос был – а ты не боишься, что кот убежит от тебя? На это, Виктор засмеялся и сказал что даже если не кот, а он сам захочет убежать, то у него это не получится. Кот быстрее бегает. И на мой немой вопрос услышал, просто невероятную историю, которую буду рассказывать от первого лица:
«Началось всё с моей поездки к Финляндскому вокзалу. Приехав на электричке я вышел в город и, пройдясь по магазинам, решил посидеть у памятника Ленину в сквере. Выбрав самую близкую к Неве скамейку, присел и задумался.
Действие происходило в середине октября, аккурат на праздник Святых Покровов. Как обычно с Невы дул ветерок, на удивление не сильный и было не очень холодно. Обычно на Покрова погода весьма мерзкая, а тут даже иногда солнышко выглядывало, да и температура была вполне комфортная, около четырнадцати градусов. Короче почти рай для осени.
Сидя на скамейке, я заметил группу молодёжи, «особей» пять-шесть, стоящих возле гранитной набережной и вдруг резко сорвавшихся с места и побежавших в сторону Крестов. Заинтересовавшись, я пошёл к Неве, а подойдя к реке и глянув на воду, ужаснулся. Внизу, в воде, из последних сил плавал котёнок. Он пытался лапками зацепиться за гранит набережной, но увы, гранит оказался намного крепче чем его коготки. До спуска к воде было метров десять и я, не задумываясь, бросился туда. Раздеваться времени не было, котёнок уже иногда погружался в воду с головой. Я прыгнул изо всех сил, что бы меньше плыть и почти сразу комочек шерсти оказался у меня в руках. Как доплыл обратно не знаю. Помню визг баб и много матюгов. Меня вынули из воды, чуть не набили морду подбежавшие менты, но бабы отстояли.
Как я доехал домой рассказывать не буду, не интересно. Скажу только, что котёнок был жив, но задние лапы у него уже отнялись, а передние не имели когтей и подушечки были сточены до крови. Я быстро переоделся и, вытащив соседа с машиной, поехал в ветеринарную клинику. В муниципальной мне сказали, что шансов у котёнка никаких и его надо усыпить. Сосед сказал, что знает платную, и мы рванули туда.
Сколько это стоило, говорить не стоит. В Русском языке есть такое числительное – дофига. Ветеринары сделали операцию и сказали, что теперь всё зависит от природы. Когда приехал домой, жена устроила настоящую Варфоломеевскую ночь и утро стрелецкой казни. Я оказывается полный придурок (ну это давно известно) и в этом доме не хватает только кошек. (собака и попугай уже имеются).
Ну, это всё лирика. Страсти улеглись и через несколько часов, жена ухаживала за раненым наравне со мной. Вопреки прогнозам муниципальных горе лекарей, котёнок довольно быстро пошёл на поправку. Через две недели он уже мог сносно ходить, и кушал, вернее жрал, за троих. Одно плохо. Стоило мне начать одеваться, он пулей кидался на шею и начинал изображать воротник. Мы с этим боролись очень долго. Закрывали его в комнате и только потом, я начинал одеваться. Но всё равно иногда он выскакивал и уж тогда, приходилось применять силу, причём и мою и жены. Ну не пойду же я на работу с таким экзотическим воротником.
Пришло время зимней рыбалки и я решил рискнуть. Первый раз глаза у него были как лукошки, особенно когда мы вышли на лёд, но он упрямо держался у меня на шее, вцепившись когтями в воротник. Так и ездим с ним теперь на рыбалку только вместе. Причём теперь, когда одеваю обычную одежду он спокойно отпускает меня по моим делам, но стоит мне хотя бы прикоснуться к рюкзаку, всё, кранты, он уже на шее и оторвать его можно только вместе с моей головой.»
В правдивости этой истории я мог убедиться лично. Больше того, мы с Виктором подружились и до сих пор ездим на рыбалку, правда, уже лет пять без кота. Но в тот день рыбалка была под знаменем «Удивительное рядом».
Когда мы вышли на лёд, кот спокойненько спрыгнул с шеи хозяина и побежал почти рядом, как верный пёс. От берега идти до места рыбалки больше часа и всё это время кот не отставал. Но самое интересное было когда мы начали ловить. Меня очень интересовало, как домашний хищник будет реагировать на улов. Всё дело в том, что корюшку ловят на кусочек корюшки же, и когда вылавливаешь первую, на кусок старой или на что другое, то её сразу режешь на наживку и ловишь уже на свежую. На старую клюёт намного хуже. Вот мне и было интересно, что кот будет делать с первой рыбкой. Я был дико удивлён и разочарован в ожиданиях. После поимки первой корюшки не произошло ровным счётом ничего. Рыжий продолжал спокойно сидеть, даже тогда, когда рыба прыгала на льду у рюкзака, пока Виктор опускал удочку обратно в лунку. Зато второй трофей вызвал у кота живейший интерес и, видимо, даже если бы хозяин её спрятал, кот всё равно бы не смирился с этим и добился своего. Но Виктор и кот шли по отработанному сценарию и вторая корюха, быстро утолила голод рыжего друга. Дальнейшая рыбалка интереса не представляет, мы просто ловили, а кот иногда закусывал рыбкой. Правда, надо отдать ему должное, он больше довольствовался головами и хвостами, оставшимися после разделки на наживку, причём не брезговал моими, да и у соседей шакалил не плохо. Но только головы и хвосты.
Я с Виктором потом много раз ездил на рыбалку и ни разу, пока кот был жив, он не оставил его дома. Да думаю, ему это бы и не удалось. Кот умер летом 2006 года. Ему было пятнадцать или шестнадцать лет. Виктор частенько приходит на набережную и вспоминает молодость и свою глупость, которая подарила ему столько лет дружбы и счастливой рыбалки.